С утра перед завтраком я забежала к Фальме. Виконтесса уже изволила проснуться. Она лежала на кровати под балдахином (в спальнях покоев для высокородных именно такие стоят, вот у меня в комнате – обычная кровать, и по ширине намного меньше). Девушка была в ночной рубашке. Служанка напихала ей под спину подушек, чтоб было удобней. На коленях, прикрытых одеялом, лежал небольшой манускрипт.
– Вот, послушай, – подняла она на меня глаза, в которых стояли слезы. И стала декламировать:
– Мы с тобой почти разминулись,
Заблудились в тенетах улиц,
Испугавшись неидеальности
Извозили себя в липкой лжи.
В этой мутной больной реальности
Затерявшись под слоем банальностей
Превращаемся в миражи.
– Это Гинетта Поколская? – узнала я стиль скандальной поэтессы, которая писала о тяжкой женской доле душевно неудовлетворенных высокородных леди.
– Угу. Здорово же?
– Подруга, у тебя всё в порядке?
Фальма неожиданно шмыгнула носом, всхлипнула и скривилась, как будто собираясь заплакать. Впрочем, быстро взяла себя в руки, тут же взяла в руки тряпицу, на которой она собственноручно вышила по углам цветочки и обметала края, и шумно высморкалась. Да, мы изобрели носовые платки, сморкаться в рукава нижней рубашки, как тут принято, нам показалось крайне неудобно. Рукоделием сопровождается заметная часть досуга девушек и женщин, так что вышить десяток носовых платков для нас вообще не проблема.
– Устала я, – пожаловалась Фальма уже нормальным голосом. – И еще виконту Хорну надо что-то говорить по поводу нашего несостоявшегося брака…
– Ты что, любишь его?
– Не то чтобы, – передернула плечами. – Но он парень хороший, если бы попробовала узнать его ближе – может и полюбила бы. Так нельзя же…
Я села рядом, прижала ее голову к своей груди:
– Ну чего раскисла, подруга? Будут у тебя еще женихи…
– И что? Мне и потом замуж выходить нельзя будет. Тебе проще, достаточно с маскировочным амулетом не расставаться.
Тут уже я вздохнула:
– Да и мне не так чтобы просто. Представь – выйти замуж за кого-то и потом всю жизнь скрывать, что я из другого мира. И от мужа скрывать, и от детей. Ничего. Придумаем что-нибудь.
Мы помолчали, обнявшись. Первой встрепенулась Фальма:
– Смотри, что я себе вчера сшила!
Она вытащила из корзинки для рукоделья, которая стояла рядом на кровати, нечто. Нечто состояло из ленты с крючочками на концах и пришитого к ней широким концом треугольника, у которого на узком конце тоже был крючочек.
– Трусы женские, модель номер семь? – угадала я.
– Ага.
Первые шесть моделей мы уже испытали и отвергли. Проблема в том, что у нас не было резинок. А на завязочках или пуговках… если приспичит, то добраться до пояса под длинными юбками сложно, тем более, юбки многослойные – верхнее платье, зимой заменяющее пальто, нижнее платье, нательная рубашка. Так что белье под подолами снять еще как-то можно, а вот одеть без помощи служанки потом на место – вообще никак. Ну и вот… экспериментируем.
А вот с верхом у нас почти сразу получилось, как ни странно. С китовым усом мы не заморачивались, тут его еще не додумались использовать в галантерейных изделиях, китов не убивают, и в продаже его нет. Наш вариант белья выглядит, как широкая полотняная полоса, которая застегивается на спине на крючках. К ней пришиты мягкие чашечки, верхний конец которых пристегивается к широким бретелям. И вся эта конструкция… носится поверх нижней рубашки. Получилось удобно – не давит, не мешает, грудь поддерживает.
Я скептически рассмотрела концептуальную модель трусов.
– А знаешь, может получиться, – выдала вердикт.
Потом вспомнила:
– У нас сегодня будет специализация. У меня начинаются «Научное ведьмовство» и «Лекарство», у тебя – «Принципы работы со стихиями» и «Рунные схемы земли». Конспекты тебе не у кого брать будет.
Еще одна практическая проблема – тут никто, кроме нас, не ведет конспектов. Все просто запоминают, что говорит профессор, какие-то вещи потом по книгам учат. Иногда на память заучивают целые страницы текста. У нас с Фальмой так не получается. Привыкли какие-то подпорки для памяти оставлять – конспекты, схемы, шпаргалки. Наш способ вроде лучше работает, но вся методика обучения в Академии построена именно на запоминании текстов.
Фальма отмахнулась. Говорит, по книгам как-нибудь выучит, одна пропущенная лекция – не смертельно. Некоторые студенты вообще по месяцам пропадают, и ничего.
Говорить с подругой о делах сейчас было бесполезно. Не в том она была настроении, лежала вся такая волшебная. То ли гормоны, то ли накопившаяся психологическая усталость так повлияла.
Тяжело это – быть в чужом мире. Вот вроде уже привыкли, а потом чувствуешь – опять тяжело. И, главное, никогда не знаешь заранее, когда окружающий мир тебя в очередной раз хлестнет по нервам. Вот едешь по дороге, никого не трогаешь. Выглядываешь в окошко кареты – а на дереве несвежий труп висит. Или идешь по городу – а на улице кого-то убивают. Ты по этой улице двадцать раз ходила, всё нормально было. А на двадцать первый – или торговцы воришку поймали и ногами его пинают, или благородный кинжалом в лицо ремесленнику тычет, оскорбившись за что-то. Потом, глянешь в городе по сторонам – среди бедняков увечных много, больных, голодающие есть, бездомные. Старики, женщины, дети… детей особенно много.
Так что вот это вот всё постоянно давит на психику. Я, как ведьма, могу свое состояние регулировать. А Фальма – как бы в депрессию не свалилась. Боюсь я за нее, приглядываю.
В общем, я в гости зашла, пообщалась, убедилась, что настроении у подруги поднялось, и убежала на лекции.
* * *
«Научное ведьмовство» я ждала с предвкушением. Раньше я по наитию колдовала, как с древности ведьмы делали. А теперь мне научный подход к этому делу дадут. Здорово же!
О проекте
О подписке