Лиза покорно снимает куртку, потом стягивает через голову кофту – ту самую, старую и застиранную, которую ей дали в больнице. Теперь виден ее знак, когда-то яркий, а теперь темный – перечеркнутый линией позора.

Женщина поднимается и подходит к ней, она смотрит на знак всего несколько секунд, но они кажутся Лизе вечностью. Потом она подходит к двери.

– Кто вы? – спрашивает Лиза.

Женщина поворачивается к ней, и Лизу снова удивляет ее неестественная красота.

– Статс-прокурор Военной Стратегии СолаС полковник Шат Гайлес.

Она выходит. Лиза долго смотрит на закрывшуюся дверь. Она думает о том, что эта женщина по-настоящему красива, но вот ее имя не имеет никакого отношения к Хозяевам. До сегодняшнего дня Лиза ни разу не слышала ни про полицию, ни про эту Военную Стратегию СолаС, и она сомневается, что даже все ступени лестницы Философии смогут придать смысл этим загадочным словам. Но кое-что кажется ей действительно странным: если не Хозяева создали такое существо как Статс-прокурор Военной Стратегии СолаС полковник Шат Гайлес (что бы ни значили все эти слова), то, есть что-то еще, что способно созидать прекрасное в этом мире.

– Ну и что вам удалось выяснить? – спрашивает Эллис, когда Гайлес выходит из комнаты допросов.

– То, чьей собственностью она была, – отвечает Статс-прокурор. – Они клеймят своих слуг, для каждого хозяина клеймо разное. Лиза Карранса принадлежала к дому Ка-хнар, этот дом традиционно занимается внешними коммуникациями Санктумов, в том числе и их дипломатическими переговорами.

– Считаете, что мы близки к цели? – осторожно спрашивает Эллис.

– Ну, я считаю, что дом Ка-хнар – это обнадеживающее совпадение. Будь это какой-нибудь другой из их домов, пришлось бы дольше возиться. Вы когда-нибудь были за пределами планеты, Эллис?

Джон Эллис качает головой.

– Не доводилось.

– Тогда вас ждет новый опыт – мы с вами отправляемся на встречу с Санктумами.

Эллис смотрит ей в спину без особого энтузиазма.

Пока они летят к космопорту, Эллис засыпает, причем не столько из-за наполненного впечатлениями дня, а больше из-за того, что он лишнюю пару раз приложился к фляжке. Гайлес то ли не замечает маленькой слабости старшего следователя, то ли ей на это наплевать. Сны Эллису не снятся, его будит толчок, сопровождающий их приземление. Откуда-то появляется трап, по которому уже спускается Шат Гайлес. Эллис ковыляет следом. Снова на него обрушивается удушающая экваториальная жара. Он моментально потеет и всерьез беспокоится о том, что после второго такого испытания за день пахнуть от него будет отнюдь не розами. Он смотрит в спину Гайлес и приходит к выводу, что ей и на это наплевать. Пока, в общем-то, у них со Статс-прокурором все складывается лучше, чем он мог бы предположить при первой встрече.

Минут через пятнадцать они доходят до корабля, с Эллиса уже градом льет пот. Как только они входят внутрь, люк у них за спиной закрывается, внутри зажигается свет, опускается спасительная прохлада.

– У вас есть пилот или вы летаете сами? – вежливо спрашивает Эллис.

Гайлес криво улыбается.

– Сама, Эллис. Я на военной службе как-никак.

Ну да… Эллис идет за ней по узким коридорам корабля, мимо стен, по которым тянутся провода и кабели. Эллис где-то читал, что их специально не прячут, чтобы при экстренной неисправности можно было легко ее устранить. Интересно, на больших кораблях делают так же? Или только на таких, как этот? Они входят в рубку, Гайлес садится в кресло пилота и надевает на голову шлем. Эллису она показывает на одно из двух пассажирских кресел.

– Как переносите перегрузку? – спрашивает она.

– Не знаю, – отвечает Эллис. – Но, наверное, плохо.

Гайлес усмехается.

– Я с вами честен, Статс-прокурор, – Эллис борется с ремнем безопасности, – я не изображаю из себя бравого полицейского, я уже не мальчик, у меня неважное здоровье, и если я заблюю вам корабль, то давайте уж я предупрежу вас об этом заранее.

Эллис поднимает глаза, Шат Гайлес смотрит на него и улыбается. Что странно, улыбка эта выглядит совершенно по-человечески даже при том, что в голове у нее железа больше, чем в центре управления коммуникациями в Дориаке.

– Я ценю это, Эллис. Но все-таки постарайтесь сдержаться. По возможности.

– По возможности, – Эллис, наконец, пристегивается, откидывает голову назад и закрывает глаза.

Это действительно первый полет за пределы планеты в жизни Джона Эллиса. Сравнивать ему не с чем, поэтому все, что происходит, он сразу же принимает как истину в последней инстанции. Сначала раздается голос Гайлес.

– Х1845789. Запрашиваю взлет.

Потом ответ диспетчера:

– Х1845789, взлет разрешаю.

Корабль медленно принимает вертикальное положение, одновременно кресло Эллиса тоже разворачивается, направляя его к силе тяжести планеты. Внутри корабля зарождается урчание, которое с каждой секундой становится все громче, потом на самой высокой ноте звук замирает, и Эллис чувствует, как корабль плавно отрывается от земли. Потом резкий рывок, который вдавливает его в кресло, желудок поднимается к самому горлу, и Эллис до боли сжимает зубы. Раздается рев, несколько минут Эллису кажется, что у него лопнут барабанные перепонки. А потом вдруг оглушительная тишина, внутренности падают куда-то вниз и хаотично кружат в животе, к горлу все-таки поднимается предательский комок. Эллис осторожно открывает глаза. Прямо перед ним в воздухе медленно парит лист бумаги – они прошли атмосферу планеты и теперь находятся в невесомости. Нос челнока становится прозрачным, и Эллис видит завораживающе глубокую черноту, в которой сияет паутина звезд. Они гораздо ярче тех, которые он привык видеть на ночном небе Дориака. Гайлес не шевелится, ее пальцы лежат на кнопках на подлокотнике. На мгновенье Эллису кажется, что она умерла, но он тут же вспоминает, что на космических кораблях пилот управляет не руками, а прямо через шлем, который подключен к нейронам головного мозга. Звезды медленно разворачиваются, и вот Эллис видит самую удивительную картину в своей жизни: планету под названием Оранд. Эта планета вряд ли отличается от сотен других, колонизированных и измененных под себя человечеством, но Эллис готов клясться до конца своих дней, что вселенная не создала ничего прекраснее Оранда. Вот зеленовато-голубой океан, единственный континент, почти до середины покрытый полоской зеленых джунглей, а потом приобретающий пыльно-желтый цвет Великой пустыни. За ними – голубоватое внутреннее море и цепь островов, которые, собственно, и именуются Каледонией. Выше море становится серым, а потом белеет из-за сковывающего его льда. Эллис с таким восторгом наблюдает за этим зрелищем, что забывает про невесомость. Но вот корабль разворачивается, и снова весь носовой иллюминатор занимает чернота космоса.

– Как вы себя чувствуете? – Эллис слышит голос Шат Гайлес.

После некоторых размышлений он все-таки рискует разжать зубы.

– Сносно, – отвечает он. – Просто мое тело не понимает, где низ, а где верх. В остальном все просто замечательно.

– Тогда поздравляю с вашим первым полетом. Я отправила запрос на стыковку с базой Санктумов. Сейчас мы ждем ответа.

– А долго они будут отвечать? – осторожно спрашивает Эллис.

Теперь он как завороженный наблюдает за парящим в воздухе листом бумаги.

– По протоколу у них не более часа.

– Они могут ответить отказом?

– Мне? Маловероятно. Хотя, конечно, никто не застрахован от неожиданностей.

– А если все-таки откажут? – не сдается Эллис.

– Если они откажут, то я инициирую соответствующие протоколы, все базы Санктумов мгновенно окажутся в изоляции, через двадцать четыре часа сюда прибудет ближайшая к нам эскадра, которая возьмет их на прицел. Эта ситуация будет сохраняться до принятия дальнейшего решения на Маршальском собрании Военной стратегии СолаС.

Круто, думает Эллис.

– Тогда, наверное, они не будут слишком возражать против вашего визита, – замечает он.

От слов Гайлес у Эллиса появляется ощущение, что он смотрит новости по телевизору: эскадры, Маршальское собрание, протоколы, станции, которые берут на прицел – все это где-то далеко, на передовой войны между Военной Стратегией СолаС и Альдебаранской Империей. Колонии Оранд это все не касается, Оранд находится в глубоком тылу СолаС и фактически не представляет никакой ценности: здесь что-то выращивают, что-то добывают, что-то производят. Пару раз в году прилетает огромный транспортный корабль, куда сгружается продукция, колония получает дотацию от Военной Стратегии и продолжает свое скромное существование под светом не менее скромного желтовато-красного солнца. Оранду можно только мечтать о значимости планет-заводов вроде Дипола и Анхетара или сельскохозяйственных гигантов вроде Клотеруса. Но у Оранда есть один козырь в рукаве, который не дает забыть об этой колонии окончательно. Это Санктумы.

Санктумы – единственная живая инопланетная цивилизация, с которой столкнулось человечество на своем пути освоения космического пространства. Встреча эта, как не удивительно, выпала не Военной Стратегии СолаС, а кораблям Альдебаранской Империи, которые почти сто лет назад приняли базу Санктумов за неизвестное оружие СолаС, дали по ней полный залп и тем самым навсегда закрыли для себя возможность вступить в контакт с инопланетным разумом. Военная Стратегия СолаС не могла не воспользоваться таким случаем, и вот после нескольких десятков лет переговоров и разъяснений деталей текущей ситуации внутри того, что гордо именовалось «человечество», Санктумы наконец-то пошли на попятный и заключили договор о сотрудничестве с Военной Стратегией СолаС. Естественно, с тем условием, что если они войдут в контакт с Альдебаранской Империей, все эти договоренности будут аннулированы в одностороннем порядке. СолаС праздновала победу и предвкушала доступ к волшебным технологиям, но реальность оказалась не столь радужной: выяснилось, что Санктумы ненамного обогнали человечество, а несколько игрушек, которые они могли представить, особого восторга в рядах СолаС не вызвали, так как применение их в военных целях было сомнительно. В общем, единственное, что пригодилось из арсенала Санктумов, это их исследование космоса – белых пятен на картах СолаС существенно поубавилось. Но и тут ожидало разочарование: Санктумы прибыли из той части галактики, которая находилась слишком далеко, и лететь туда не было никакой необходимости. Короче говоря, волшебные инопланетяне не стали победным козырем в пятисотлетней войне СолаС и Альдебаранцев. Зато весьма необычной оказалась оплата, которую потребовали Санктумы. Вместо золота, ресурсов или технологий они попросили только об одном: иметь возможность распространять свою религию на территории СолаС. Само собой, такая малость была им позволена, и у колоний СолаС (в том числе и у Оранда) появились их анклавы-станции. Религия Санктумов, как выяснилось, заключалась в том, что богами в ней являлись сами Санктумы, адепты приглашались служить на станции, а потом отправлялись домой через определенные промежутки времени. Такое странное поведение не могло не вызвать обеспокоенности у СолаС, но после детального рассмотрения угрозы захвата СолаС Санктумами выяснилась весьма простая вещь: с учетом физиологических особенностей Санктумов им банально была нужна энергия. Как показывал их опыт, лучшего источника, чем живое существо найти сложно, а живые существа во вселенной – явление не такое частое. В общем, Санктумы всего-навсего использовали людей как дойных коров, но при этом все было исключительно гуманно и исключительно на добровольной основе. В общем, после лет первого восторга, Санктумы стали восприниматься, как некое досадное недоразумение в истории СолаС. Они тихо сидели себе на орбитах нескольких колоний, прекрасно отдавая себе отчет в том, что один единственный неверный шаг – и все их базы разнесут в пыль, ну и, конечно же, по мере сил оказывали СолаС различные услуги, чтобы оправдать свое существование.

Так что, в общем и в целом, Эллису вполне ясна уверенность Шат Гайлес в том, что вряд ли ей кто-нибудь откажет в посещении базы Санктумов.

Так и вышло.

– Нам дали ответ, мы идем на стыковку, – говорит Статс-прокурор.

Эллис вспоминает Лизу Карранса, и ему почему-то становится жаль, что Санктумы ответили согласием. Если бы через двадцать четыре часа от их базы остался только космический мусор, Эллис был бы удовлетворен гораздо больше.

Их корабль снова поворачивается, и теперь впереди и чуть слева становится видна яркая точка, которая растет с каждой секундой. Минут через пятнадцать точка превращается в полноценный шар, испещренный наростами шлюзов и коммуникаций, потом шар занимает весь иллюминатор, и вот, наконец, появляется шлюз, створки которого медленно открываются. Эллису они напоминают челюсти огромного хищного моллюска. Гайлес ведет корабль, Эллис вытягивает шею, но так и не может разглядеть выражения ее лица за забралом шлема. Корабль медленно входит внутрь станции, с чуть ощутимым толчком на его оболочке смыкаются захваты. Потом наступает тишина – Эллис понимает, что пропало урчание двигателей.

– Приехали, – Гайлес снимает шлем и мотает головой, ее светлые волосы тут же снова превращаются в идеальную прическу. – Можете отстегиваться.

Возвращается гравитация – лист бумаги медленно опускается на пол, Эллис опять начинает неравный бой с ремнем безопасности. Когда он поднимает голову, то с удивлением замечает, что на Гайлес уже не серый комбинезон, а военная форма темно-бордового цвета. На ее груди несколько золотых знаков различия, Эллис щурится, Гайлес замечает его взгляд.

– Не разбираетесь в воинских званиях, Эллис?

– А разве у военных прокуроров есть воинские звания?

– Есть, – отвечает Гайлес.

– А Статс-прокурор – разве не звание?

– Это должность. Точно так же, как штурман или пилот.

– Тогда почему вы носите форму такого цвета?

Этот вопрос вполне разумен: в военно-космических силах Военной Стратегии СолаС каждому званию соответствует определенный цвет формы независимо от рода войск, об остальном говорят нашивки.

– Ну, тут вы правы – военная прокуратура носит темно-бордовую форму независимо от звания. У нас все наоборот. Учитывая, что мы в основном разбираем дела наших же солдат, нам просто необходимо, чтобы что-то нас от них отличало.

– И что тогда это значит? – Эллис весьма бесцеремонно указывает пальцем на грудь Шат Гайлес.

– Статс-прокурор, – Гайлес касается знака кинжала, – место службы – Доминат, – это уже знак солнца, – полковник, – палец Гайлес перемещается на четыре золотые параллельные полоски.

– А буква «К»? – спрашивает Эллис про оставшийся знак, который она не упоминает.

– Это не нуждается в расшифровке.

Эллис замирает, потом невольно делает шаг назад. Ну, только этого еще не хватало. Класс «К» – особенная модификация, которую используют в армии. В раннем возрасте в организме человека производят генные изменения, в результате чего доводится до абсолютного совершенства реакция и быстрота движений. Таких людей называют машинами для убийства, потому что вместе в невероятной реакцией в них развивают умение убивать любым способом – и не чувствовать угрызений совести. Это несет известный побочный эффект – психика таких людей нарушена, они вспыльчивы, агрессивны, что делает их фактически непригодными для существования в нормальном обществе.

Гайлес смеется.

– Наслушались сплетен, Эллис?

Джон Эллис судорожно вдыхает. Почти не осознавая этого, он достает из кармана фляжку и делает глоток. Он вспоминает утро, то, как Шат Гайлес отослала Джека Картера просто за то, что ей не понравились его слова. И, оказывается, Картеру еще повезло, что она не проломила ему голову.

– Нет, Статс-прокурор, – сдавленно отвечает Эллис.

Конечно, он не так, чтобы очень дорожит своей жалкой жизнью, но все же… На губах Гайлес играет улыбка рептилии.

– Тогда выйдем из корабля?

Эллис кивает. Только когда Гайлес поворачивается к нему спиной, он вдруг понимает, что пил прямо при ней. А ведь и шею свернуть могла. И как-то не вяжется вспыльчивость и агрессивность, которую приписывают классу «К», с этой ее надменной отстраненностью. Эллис тайком делает еще один глоток. Гайлес выходит из шлюза, Эллис идет за ней. К своему удивлению он не чувствует никакого волнения, когда ступает на железный пол станции Санктумов.

Гравитация на станции почти такая же, как на планете, Эллис чувствует, что если она и отличается, то в меньшую сторону, потому что его походка напоминает прыжки. Желудок опять перемещается куда-то вверх, и Джон подозревает, что в скором времени он начнет настаивать на том, чтобы выбраться наружу. Они проходят в камеру внутреннего шлюза, двери за их спиной закрываются.

– Дезинфекция, – коротко говорит Гайлес, – Санктумы беспокоятся о здоровье своих домашних животных.

Эллис вдруг вспоминает интересную деталь: судя по рассказам тех, кто в списках, они заходят в какую-то камеру на планете и телепортируются прямо на станцию. Если Санктумы обладают технологией телепортации, то почему им с Гайлес пришлось лететь на корабле? От стен тянется белесый газ без запаха. Эллис решает все-таки спросить Гайлес.

– А как же телепортация, о которой говорят те, кто в списках?

– Нет никакой телепортации, – отрезает Гайлес. – Своих питомцев они усыпляют, везут в космопорт и отправляют на станцию на кораблях. Потом они просыпаются и думают, что перенеслись сюда по воле богов.

И снова Эллис вспоминает Лизу Карранса.

Створки внешнего шлюза открываются, и Эллис моргает от неожиданности. Внутри станция Санктумов разительно отличается от корабля Гайлес. По стенам плывут радужные разводы, в воздухе парит нечто похожее на клубы разноцветного дыма. Выглядит все как пейзаж кисти наркомана. Гайлес стоит на месте и ждет, Эллис замечает, что клубы тумана разлетаются в стороны, и вот в коридоре перед ними возникает несколько столбов света, внутри них шевелятся тени, похожие на долговязые человеческие фигуры.

– Мы рады приветствовать вас, Статс-прокурор Гайлес, – Эллис слышит голос прямо в своей голове, – вас и вашего спутника.

Что-то меняется в тенях внутри столбов света, как будто бы пришельцы склоняют головы, подражая человеческому приветствию.