Одним словом, нет никакого способа извлечь хоть сколько-нибудь достоверную информацию из искалеченных и обгорелых останков, с которыми зачастую приходится иметь дело медикам. Однако, к счастью для бухгалтеров, технология стека памяти дает возможность не только установить личность и определить ценность погибшего, но и установить, не ввергся ли тот в пучину необратимого безумия. Этому «черному ящику» сознания в позвоночном столбе, прямо под черепом, обеспечена максимальная сохранность. Окружающая стек костная ткань сама по себе обладает удивительной стойкостью к механическим повреждениям; а чтобы не полагаться на одну только старую добрую эволюционную инженерию, стек памяти изготавливают из самых прочных искусственных материалов, известных человечеству. Можно спокойно, не опасаясь повредить стек, подвергнуть его пескоструйной очистке, подключить к любому генератору виртуальной среды под рукой, после чего просто нырять туда за объектом. Необходимое для этого оборудование влезает в одну большую сумку.

Я подошел к идеально гладкой деревянной двери. Рядом с ней висела медная табличка, на которой был выбит восьмизначный серийный номер и имя: Дэн Чжао Юн. Я нажал на ручку. Дверь бесшумно растворилась, пропуская меня внутрь, в стерильно чистое помещение, большую часть которого занимал длинный деревянный стол. Сбоку от него, перед камином, в котором потрескивал несильный огонь, располагалась пара кресел, обитых горчичного цвета тканью. Двери в задней стене вели, по всей видимости, на кухню и в спальню.

Он сидел у стола, уронив лицо в ладони. Очевидно, он не слышал, как я вошел. Аппаратура должна была подключить его на несколько секунд раньше, чем меня, так что в его распоряжении имелась пара минут, чтобы справиться с первоначальным потрясением и осознать, где он находится. Теперь ему оставалось только свыкнуться с этим осознанием.

Я негромко кашлянул.

– Добрый вечер, Дэн.

Он поднял голову и, увидев меня, уронил руки на стол. Слова хлынули из него сплошным потоком:

– Нас подставили, чувак, это была сраная подстава. Нас там ждали. Передай Хэнду, что его системы безопасности накрылись. Похоже, кто-то…

Поток слов пересох, а глаза расширились, когда он узнал меня.

– Да.

Он вскочил:

– Да кто ты, сука, такой?

– Это не важно. Послушай…

Но было поздно, он уже огибал стол, сощурив глаза от ярости. Я сделал шаг назад.

– Слушай, нет никакого смысла…

Он сократил дистанцию и устремился на меня: выпад ногой на уровне колена и удар кулаком в корпус. Я заблокировал выпад, взял руку в захват и бросил парня на пол. Приземлившись, он попытался снова достать меня ногой, и мне пришлось уклониться, чтобы не получить в лицо. Поднявшись одним прыжком, он снова ринулся на меня.

На этот раз я принял бой и стал отражать атаки блоками и вертушками, потом завалил его снова коленями и локтями. Он тяжело ухал в такт ударам, и наконец рухнул на пол, прижав корпусом собственную руку. Я приземлился ему на спину, захватил свободное запястье и заломил руку вверх так, что она хрустнула.

– Так, ну все, хорош. Это же виртуальность, мать твою, – я восстановил дыхание и заговорил тише. – Кроме того, еще одна такая мудацкая попытка, и я ломаю тебе руку. Уяснил?

Он кивнул, как мог, прижатый лицом к полу.

– Ладно, – я ослабил хватку на миллиметр. – Сейчас я тебя отпущу, и мы поговорим, как цивилизованные люди. Мне нужно задать тебе несколько вопросов, Дэн. Можешь на них не отвечать, если не хочешь, но это не в твоих интересах, так что слушай внимательно.

Я поднялся и отступил в сторону. Мгновение спустя он встал и, массируя руку, прохромал к своему стулу. Я сел в другом конце стола.

– У тебя установлен трекер виртсреды?

Дэн отрицательно мотнул головой.

– Нет, ну понятно, что ты будешь отрицать, даже если установлен. Но да все равно. У нас работает зеркальный скремблер кода. Значит, так. Мне нужно имя твоего старшего.

Он уставился на меня:

– С какого хера я тебе буду что-то рассказывать?

– Потому что в этом случае я верну «Мандрейк» твой стек памяти, и тебя, скорее всего, переоблачат, – я склонился вперед. – Это особое разовое предложение, Дэн. Воспользуйся, пока его срок не истек.

– Если ты меня убьешь, «Мандрейк»…

– Нет, – я покачал головой. – Давай будем реалистами. Ты ведь кто? Начальник отдела безопасности? Глава тактического подразделения? «Мандрейк» тут же найдет тебе на замену дюжину претендентов. Многие взводные сержантики из правительственных войск отсосать готовы за возможность унести ноги с передовой. Любой из них может исполнять твои обязанности. И, кроме того, мужчины и женщины, на которых ты работаешь, собственных детей бы продали в бордель, чтобы заполучить то, что я им сегодня показал. Ну и, помимо всего этого, дружок, ты – не представляешь – никакой – ценности.

Тишина. Он молчал, пронзая меня ненавидящим взглядом.

Я прибегнул к хрестоматийному приему.

– Они, конечно, могут в общем порядке устроить трюк с показательным возмездием. Дать понять, что любой, кто тронет их оперативников, столкнется с самыми серьезными последствиями. Многие жесткие организации любят гнуть эту линию, и, полагаю, «Мандрейк» не исключение, – я взмахнул ладонью. – Но в данном-то случае мы находимся вне контекста общих принципов, не правда ли, Дэн? Ты же явно это понимаешь. Тебя раньше хоть раз посылали на такой срочный выезд? Ты получал такие исчерпывающие инструкции? Что там было? Найти тех, от кого исходил сигнал, и любой ценой доставить с неповрежденными стеками? Что-то вроде этого?

Вопрос повис в воздухе между нами, точно переброшенная веревка, только и ждущая, чтобы ее подхватили.

«Ну давай. Хватай. Достаточно лишь одного слова».

Но пауза затягивалась. Приглашение согласиться, заговорить, уступить и ответить болталось в воздухе, поскрипывая под собственным весом. Дэн плотно сжал губы.

Попробуем еще раз.

– Что-то вроде этого, Дэн?

– Можешь сразу меня убить, – произнес он напряженным голосом.

Я медленно растянул губы в улыбке…

– Я не собираюсь тебя убивать, Дэн.

…и стал ждать ответа.

Как будто у нас и в самом деле есть зеркальный скремблер. Как будто нас нельзя отследить. Как будто мы располагали временем. Верь этому.

Сколько угодно времени.

– Ты не?.. – наконец сказал он.

– Не собираюсь тебя убивать, Дэн. Именно так я и сказал. Я – не – собираюсь – тебя – убивать, – я пожал плечами. – Это было бы слишком просто. Как выключателем щелкнуть. Так легко тебе в корпоративные герои не угодить.

Я увидел, что озадаченность сменяется тревогой.

– И да, на пытки можешь тоже не рассчитывать. Тут я пас. Ну, в смысле, кто там знает, что за софт в тебе установлен, какая сопротивляемость. Слишком грязно, слишком долго, слишком неопределенно. А ответы на свои вопросы я, если что, получу и в другом месте. Как я и говорил, это особое разовое предложение. Ответь на мои вопросы, пока у тебя еще есть такая возможность.

– А не то что?

Почти непробиваемая бравада, но в очередной раз опрокинутые расчеты размыли ее фундамент. Уже дважды ему удавалось подготовить себя к тому, что, как он полагал, на него надвигалось, и оба раза его предположения не оправдывались. Страх в нем пока еле теплился, но постепенно разгорался.

Я передернул плечами:

– А не то я оставлю тебя здесь.

– Что?

– Оставлю здесь. Вот мы с тобой сейчас находимся в Керисетской пустоши. В каком-то заброшенном городишке на месте старых раскопок, я даже не уверен, что у него есть название. На тысячу километров во всех направлениях ничего, кроме пустыни. Я просто оставлю тебя подключенным.

Он заморгал, пытаясь осознать, к чему я клоню. Я снова склонился вперед.

– Ты в системе установления личности и оценки. Она подключена к полевому аккумулятору. Аккумулятора при нынешних установках хватит на десятки лет. На сотни лет виртуального времени. Которое покажется тебе ни хера не виртуальным, а довольно-таки реальным. Будешь тут сидеть и смотреть, как растет пшеница. Если она растет в таком-то простеньком формате. Голод тебе не грозит, жажда тоже, но готов поспорить, что ты сойдешь с ума еще до того, как подойдет к концу первое столетие.

Я опять откинулся на спинку. Дал ему переварить услышанное.

– Или можешь ответить на мои вопросы. Разовое предложение. Ну так как?

Снова наступило молчание, но на этот раз не похожее на прежнее. С минуту я предоставил ему возможность сверлить меня взглядом, после чего пожал плечами и поднялся:

– Возможность у тебя была.

Я почти дошел до двери, когда он наконец раскололся.

– Ладно! – его голос сорвался, словно лопнувшая фортепианная струна. – Ладно, ты добился своего. Добился.

Я подождал, потом взялся за дверную ручку. Его голос стал громче:

– Я сказал, ты добился своего, чувак. Хэнд, чувак. Хэнд. Матиас Хэнд. Это он, он нас послал, хорош уже, чувак. Я все скажу.

Хэнд. Имя, которое вырвалось у него какое-то время назад. По всему было похоже, что он действительно раскололся. Я медленно повернулся обратно.

– Хэнд?

Он судорожно кивнул.

– Матиас Хэнд?

Он поднял голову. По взгляду было видно, как у него что-то сломалось внутри.

– Я могу положиться на твое слово?

– Раз такое дело, то можешь. Твой стек будет доставлен «Мандрейк» в целости и сохранности. Итак. Хэнд.

– Матиас Хэнд. Отдел слияний и поглощений.

– Он твой старший? – я нахмурился. – Начальник отдела?

– Вообще-то нет. Все тактические группы подчиняются главе Службы безопасности, но с начала войны семьдесят пять оперативников были определены под непосредственное командование Хэнда в отдел слияний и поглощений.

– Почему?

– А я, сука, знаю?

– А ты предположи что-нибудь. Это была инициатива Хэнда? Или шло сверху?

Он заколебался:

– Говорят, что Хэнда.

– Как давно он работает на «Мандрейк»?

– Не знаю, – он увидел выражение моего лица. – Блин, да не знаю я. Дольше меня.

– Что у него за репутация?

– Он крут. С ним шутки плохи.

– Ну да, ну да. Как и со всяким другим корпоративным начальничком чуть поболе главы отделения. Они все такие крутые сукины дети. Ты мне расскажи что-нибудь, о чем я сам не могу догадаться.

– Это не просто слова. Два года назад один проектный менеджер из отдела разработок подавал заявление правлению о нарушении Хэндом корпоративной этики…

– Корпоративного чего-о?

– Смейся-смейся. В «Мандрейк» за это можно попасть под стирание, если обвинение подтвердится.

– Но оно не подтвердилось.

Дэн отрицательно качнул головой:

– Хэнд договорился с правлением, никто не знает как. А того менеджера нашли мертвым на заднем сиденье такси, и нутро у него было разворочено, словно внутри что-то взорвалось. Поговаривают, что Хэнд одно время был хунганом в Братстве Карфура на Латимере. Всякая эта вудуистская хрень.

– Вудуистская хрень, – повторил я, больше изображая безразличие, чем чувствуя его.

Религия есть религия, под каким бы соусом ее ни подавали, и, как говорит Куэлл, увлеченность миром иным свидетельствует о неспособности нормально устроиться в мире нашем. Тем не менее Братство Карфура ничем не уступало любым другим серьезным бандам вымогателей, с которыми мне довелось столкнуться на своем скорбном пути, а в их число входили, наряду с прочими, якудза Харлана, религиозная полиция Шарии и, конечно, сам Корпус посланников. Если Матиас Хэнд был экс-карфурцем, он представлял собой нечто посложней и посерьезней среднестатистического корпоративного боевика.

– Ну а помимо «всякой этой вудуистской хрени», что еще о нем говорят?

Дэн пожал плечами:

– Что он умен. Прямо перед войной его отдел заполучил много правительственных контрактов. Из разряда таких, которые мейджоры даже не рассматривали. По слухам, Хэнд заявил правлению, что через год в этот же самый день у них будет место в Картеле. И никто из тех, кого я знаю, не считает это смешным.

– Ну еще бы. Украшать салон такси своими кишками – слишком уж резкий поворот карьеры. Я думаю, нам…

Падаю.

Покидать формат УЛПиО оказалось столь же невеликим удовольствием, как и заходить в него. Как будто под моим стулом распахнулся люк, и я провалился в тоннель, пронизывающий планету насквозь. Море помех надвигалось со всех сторон, пожирая темноту с жадным похрустыванием и терзая все мои органы чувств разом, как резкий отходняк с эмпатина. Когда этому пришел конец и море отступило, подарив новую порцию столь же малоприятных ощущений, я снова вернулся в реальность, обнаружив себя лежащим на кровати головой вниз, со стекающей из угла рта тонкой ниточкой слюны.

– Ты как, Ковач?

Шнайдер.

Я моргнул. После купания в море помех комната показалась неожиданно сумеречной, как будто я слишком долго глядел на солнце.

– Ковач? – на этот раз это был голос Тани Вардани.

Я вытер рот и огляделся. Рядом со мной тихо гудел УЛПиО-аппарат, зеленые цифры замерли на сорока девяти. Вардани и Шнайдер стояли по обе стороны от него, уставившись на меня с почти комической озабоченностью. Расположенная за их спинами лепная пошлятина бордельных апартаментов придавала всей сцене вид дурно срежиссированного фарса. Подняв руку, чтобы снять шлем, я почувствовал, что мои губы начинают кривиться в ухмылке.

– Ну? – Вардани слегка отодвинулась от меня. – Хватит скалиться, рассказывай. Что удалось узнать?

– Достаточно, – ответил я. – Думаю, теперь мы готовы к сделке.