Цитаты из книги «Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!»

Принцесса повернулась ко мне и сказала: – О! Вы ведь один из лауреатов премии. Чем вы занимаетесь? – Физикой, – ответил я. – О! Ну что же, в физике никто из нас не разбирается, поэтому поговорить о ней нам, я думаю, не удастся. – Наоборот, – ответил я. – Поговорить о физике нам не удастся именно потому, что кое-кто из нас в ней разбирается. А обсуждать можно лишь то, о чем никто ничего не знает. Мы можем поговорить о погоде, мо

Утверждать, что я умнее шестидесяти пяти человек, я, конечно, не стал бы, но в том, что ума у меня побольше, чем у того, кто получается усреднением этих шестидесяти пяти, не сомневался нисколько!

– Нет, игрушка работает, потому что в ней заведена пружина, – говорил я. – А кто ее завел? – спрашивал отец. – Я. – А откуда у тебя на это силы взялись? – От еды. – Да, но еда-то появилась только благодаря солнечному свету. Вот и выходит, что любое движение возможно лишь потому, что светит солнце.

Никто же не занимается в жизни сложением, вычитанием, умножением и делением в чистом виде, так? Вот мы и предложили в дополнение к тем учебникам, которые будут находиться в руках у каждого школьника, еще несколько пособий более прикладного характера – по одному-два на каждый класс.

Я поразмыслил немного над «вкладом», который внес в решение проблем материально-технического снабжения армии, и пришел к выводу, что человек, умеющий заказывать в универмаге «Мейсис» товары к Рождеству, разобрался бы в этих проблемах намного лучше меня. Из этого я заключил, что: а) если я и внес какой-то существенный вклад, то по причине чистой воды везения; б) любой справился бы с этим не хуже меня, а подавляющее большинство людей так даже и лучше

– Профессор чего? – Физики. – А! Ну, наверное, в этом-то все и дело, – сказал он. – Какое дело? – Да понимаете, я стенограф, набираю на моей машинке все, что тут говорят. Так вот, когда выступают все прочие, я ввожу их слова, а о чем идет речь, не понимаю. А каждый раз как вы задаете вопрос или что-нибудь произносите, я понимаю все до точки – и ваш вопрос, и смысл сказанного вами, – вот я и решил, что профессором вы быть ну никак не можете!

заковыристо, что с первого раза я ничего понять не смог, а когда во всем разобрался, оказалось, что статья эта попросту ни о чем.

прочитал следующее предложение. В точности я его не помню, но оно было очень похожим на такое: «Индивидуальный член социального сообщества нередко получает информацию по визуальным, символьным каналам». Повертел я это предложение так и сяк и наконец перевел его на нормальный язык. Знаете, что оно означало? «Люди читают». Тогда я взялся за следующее предложение и обнаружил, что могу перевести и его. Дальше все пошло легко: «Иногда люди читают, иногда слушают радио» и тому подобное, просто написано оно было до того заковы

Мы часто и подолгу спорили об искусстве и науке. Я говорил что-то вроде: «Художники растерянны – у них кончились темы! Прежде они использовали темы религиозные, однако утратили веру, и теперь у них ничего не осталось. Мир техники, в котором они живут, им непонятен, а о красоте реального мира, мира науки, они ничего не ведают, вот у них и не осталось за душой ничего, способного вдохновлять их на занятия живописью».

– А знаете, – сообщила она мне, – ведь я один из лучших адвокатов Лас-Вегаса. – О нет, ничего подобного, – холодно ответил я. – Днем вы, может, и адвокат, а сейчас вы знаете кто? Самая обычная посетительница маленького