Цитаты из книги «Теряя невинность: Как я построил бизнес, делая все по-своему и получая удовольствие от жизни»

предупредили, что список желающих очень длинный. Если я напишу заявление сейчас, в итоге, возможно, получу один из домов примерно лет через пять. Я не стал подавать заявление, но вернулся назад в маленькую Венецию, надеясь на месте найти кого-нибудь, кто мог бы подсказать, как арендовать плавучий дом. Я был уверен, что должен быть способ сделать это в обход официального порядка. Когда я ехал вдоль канала по Бломфилд-роуд, машина заглохла. Это было в порядке вещей. Я вылез и безнадежно уставился на капот. — Вам нужна помощь? — окликнул кто-то с ирландским акцентом. Я обернулся и увидел на крыше плавучего дома старика, который возился с печной трубой. — С ней будет все нормально, — сказал я, направляясь к нему. — А вот в чем мне действительно нужна помощь, так это в том, как поселиться на одном из этих кораблей. Брендан Фаули выпрямился. — Ну, что ж, — сказал он. — Это дело. Он взял трубку и закурил ее, откровенно получая удовольствие от того, что можно приостановить работу.

Когда истек срок аренды дома на Альбион-стрит, я с несколькими друзьями ненадолго переехал в район Ноттинг-Хилл, поскольку мы продолжали работать в подземной часовне. Вскоре нам стало в ней слишком тесно, и мы нашли старый пакгауз на Сауф-Уорф-роуд недалеко от Паддингтонского вокзала, который стал базой для Virgin Mail Order. Однажды, совершенно случайно проехав ниже Уэстуэй, я оказался в Мэйда Уэйл. Миновав горбатый мост, я увидел ряд плавучих домов, стоящих на якоре вдоль канала. Вода, ряды деревьев, сами плавучие дома, ярко выкрашенные в красный и голубой цвета, с цветочными горшками на плоских крышах, утки и лебеди, снующие вокруг, — все это создавало ощущение, что я за городом. Воспитанному на воле, в сельской местности, мне на самом деле не нравилось жить в Лондоне, и я часто ощущал, что почти не вижу солнечного света и не дышу свежим воздухом. С тех самых летних каникул, которые мы провели в Салкоуме, я всегда любил воду и запахи лодок: масла, смолы и веревок. Я проехал в контору местного муниципалитета. Мне посоветовали обратиться в Водный совет, который был уполномочен распределять плавучие дома

немедленно приступили к превращению отдельно стоящего дома на территории поместья в звукозаписывающую студию. Там они хотели установить настоящий шестнадцатитрековый магнитофон Ampex в придачу со всем лучшим, что только могли придумать: двадцатиканальным пультом управления, квадрафоническим мониторингом, возможностью фазировки и работы с эхом и, наконец, роялем. Мы хотели гарантировать, что все будет как в лучшей студии в Лондоне. Постепенно поместье стало приобретать необходимый облик. Каждые выходные я ездил туда с Ником, мы временно размещались на полу, выбивали переборки, которые были положены поперек каминов, сдирали линолеум, чтобы добраться до первоначальных плиточных полов, и красили стены. Линди тоже приезжала и помогала, это же делали большинство людей, работавших в Virgin Records. Однажды приехала мама с высокими напольными часами, которые только что купила в Philips. — Вам это понадобится, — сказала она. Мы поставили их в передней и держали за створкой циферблата деньги. Сейчас часы стоят в комнате для VIP-клиентов компании Virgin в аэропорту Хитроу, но уже без денег внутри.

тебе денег, если бы не хотела. В конце концов, для чего нужны деньги? Они нужны, чтобы задуманное воплощалось. И я уверена, что ты создашь свою звукозаписывающую студию точно так же, как ты выиграл у меня те десять шиллингов, когда научился плавать. Я дал себе обещание: что бы ни случилось, верну ей деньги с максимальными процентами. Я имел дело с агентом по недвижимости только по телефону, но после того, как деньги были переведены и поместье куплено, зашел к нему в офис, чтобы получить ключи. — Чем могу помочь? — сказал он, вне всякого сомнения, гадая, что может быть нужно в офисе модного агентства по недвижимости такому непрезентабельному человеку, как я. — Пришел забрать ключи от поместья, — ответил я. — Я — Ричард Брэнсон. Агент выглядел потрясенным. — Да, мистер Брэнсон, — он вытащил большой железный ключ. — Вот, возьмите. Ключ от поместья. Распишитесь здесь, пожалуйста. И, оставив росчерк на бумаге, я принял ключи и отправился на машине становиться владельцем поместья. Том Ньюман вместе со своим другом

тетушке Джойс. У нее не было своих детей, и она всегда нежно относилась к нам. Ее жениха убили на войне, и она больше никогда никого не любила. Тетушка жила в Гэмпшире, и я поехал к ней в тот же день. Как всегда, тетя Джойс была столь же прямолинейной, сколь и щедрой. Она все устроила. — Рики, я слышала об этом поместье, — сказала она. — И как я поняла, банк Coutts одолжил тебе некоторую сумму. — Да. — Но это не вся сумма. — Нет. — Хорошо, я вмешаюсь в это дело и дам остальное. Меня устроят такие же проценты, какие берет Coutts, — сказала она. — Но ты можешь отсрочить их выплату до тех пор, пока не будешь в состоянии сделать это. Я знал, что тетушка Джойс чрезвычайно добра ко мне и, вероятно, допускает, что может больше никогда не увидеть своих денег. Но вот чего я не знал, так это того, что она взяла заем под залог своего дома, чтобы набрать требуемые £7500, и была вынуждена сама выплачивать проценты. Когда я начал благодарить ее, она отмахнулась. — Послушай, — сказала она, — я бы не

костюме и черных туфлях, и попросил ссуду. Я показал им данные о продажах, достигнутых Virgin Mail Order и магазином Virgin на Оксфорд-стрит. Не знаю, насколько это произвело впечатление, но мне предложили закладную на £20 000. Несколькими годами позже в Coutts признались, что, увидев меня, никогда не обращавшего внимания на свою одежду, в таком костюме, они поняли, что у меня действительно есть проблемы. Получение ссуды было определенным прорывом: в первый раз банк, доверяя, предоставил мне большую сумму денег, и я был почти в состоянии купить поместье. У меня самого денег не было, но родители отложили для меня, Линди и Ванессы по £2500, которые мы могли получить по достижении тридцати лет. Я спросил, могу ли я воспользоваться своей долей раньше и пустить ее на покупку особняка. Родители дали согласие, хотя был риск: если звукозаписывающая студия обанкротится, банк может продать имение без моего участия по сильно заниженной цене, и все деньги будут потеряны. И все-таки у меня оставался дефицит в £7500. Мы говорили о поместье за воскресным обедом в Шэмли Грин, когда мой отец предложил

Усталые и разочарованные, мы с Томом повернули назад, чтобы пуститься в пятичасовое путешествие домой, в Лондон. Пролистывая по дороге Country Life, я наткнулся на объявление о другом частном владении — старом феодальном особняке в Шиптон-он-Черуэлл, в каких-нибудь пяти милях к северу от Оксфорда. Мы свернули с дороги, руководствуясь указателями на Шиптон-он-Черуэлл, проехали деревню и затем свернули вниз на тупиковую дорогу к особняку. Ворота в усадьбу были заперты, но мы перелезли через стену и оказались в угодьях красивого феодального поместья, построенного в XVII веке из желтого котсуольдского камня, светившегося в лучах предвечернего солнца. Мы обошли дом с внешней стороны и поняли, что это было бы идеальным вариантом. Когда на следующее утро мы позвонили агенту по недвижимости, то узнали, что особняк продается уже давно. В нем было пятнадцать спален: для семьи это слишком много, а для того, чтобы сделать гостиницу, — слишком мало. Запрашиваемая цена была £35 000, но мы сошлись на £30 000 при условии быстрой сделки. Я пришел в банк Coutts, на этот

было сидеть, давали читать бесплатные номера New Musical Express и Melody Maker, предлагали бесплатный кофе. Мы позволяли им оставаться в магазине так долго, как они хотели, и чувствовать себя как дома. Молва о нас начала распространяться, и вскоре люди, покупавшие пластинки, стали делать выбор в нашу пользу, минуя большие магазины. Казалось, что один и тот же альбом Тин Лизи или Боба Марли, купленный в Virgin, имеет для них большую ценность, чем если бы они купили его в Boots. Я испытывал необыкновенную гордость, когда видел людей, несущих бумажные пакеты с символикой Virgin по Оксфорд-стрит. Персонал начал сообщать, что одни и те же покупатели возвращаются в магазин каждые две недели. Благодаря их постоянству репутация Virgin стала крепнуть.

Музыкальный бизнес — странная комбинация реальных и неосязаемых активов: поп-группы являются брендами сами по себе, и на определенном этапе карьеры одно их имя может практически гарантировать хиты. Но одновременно это индустрия, в которой не так много успешных групп, которые очень и очень богаты, тогда как основная масса пребывает в неизвестности и влачит жалкое существование. Рок-бизнес — яркий пример проявления самой беспощадной разновидности капитализма. Как розничный торговец компания Virgin была невосприимчива к успеху или провалу отдельных групп, поскольку всегда существовали музыкальные коллективы, чьи пластинки люди стремились приобрести. Но мы были ограничены розничными наценками, которые были невысоки, и я видел, что настоящий потенциал для зарабатывания денег в записывающей индустрии находится в звукозаписывающих компаниях. В тот момент мы с Ником сконцентрировали усилия на создании имиджа нашего магазина. Мы продолжали работать над разными идеями, как можно более привлекательными для покупателей. Мы предоставляли им наушники, диваны и большие круглые подушки, на которы

Я очень мало знал о звукозаписывающей индустрии, но увиденное в магазине пластинок дало мне основание сделать вывод, что это прекрасный неформальный бизнес без строгих правил. Он имел безграничный потенциал для роста: новая группа могла в одночасье взбудоражить страну и приобрести огромный успех; именно так неожиданно стали популярны The Bay City Rollers, Culture Club или шоу Spice