Даже у одного из десяти подозреваемых в обладании черным глазом не было этой способности, однако у магов и священников постоянно выпрашивали средства против сглаза. И одному только Богу ведомо, сколько народа постоянно носили полностью бесполезные медальоны, амулеты и талисманы, отваживающие ведьм, приготовленные лишенными Таланта шарлатанами, не способными заставить заклинания работать. Простонародье всегда страдало от странностей, которые заставляют боязливого человека идти за амулетом к злобной с виду и неопрятной «ведьме», а не к респектабельному дипломированному магу или пользующемуся доверием церкви священнику. В глубине души большинство людей смутно подозревают, что зло могущественней добра, и отвратить его можно только еще большим злом. И никто из них не способен поверить в доказанную учеными истину, утверждающую, что в конечном итоге черная магия вредит скорее самому адепту, чем его жертвам.

Посему несложно было распространить слух о том, что посреди Атлантики обитает некое неведомое зло, и в результате этого все больше и больше моряков начинали уклоняться от службы на кораблях, направлявшихся в Новый Свет. Императорское правительство испытывало полную уверенность в том, что подобные россказни злонамеренно распространяются агентами короля Казимира IX.

Необходимо было сделать две вещи: прекратить исчезновение кораблей и остановить распространение слухов. Милорд маркиз де Шербур перед собственным исчезновением как раз и работал над осуществлением этих задач. Посему чрезвычайно важно знать, в какой мере польские агенты связаны с его исчезновением.

– Вам следует немедленно обратиться к резиденту его величества, – сказал герцог Ричард. – А поскольку во всей истории не исключено применение черной магии, возьмите с собой мастера Шона, инкогнито. Если станет известно о внезапном появлении нашего мага, враги – кем бы они ни оказались – могут затаиться или сделать с де Шербуром что-нибудь нехорошее.

– Я буду действовать с предельной осторожностью, ваше высочество, – заверил герцога лорд Дарси.

***

Поезд, шипя, пыхтя и выдыхая клубы пара, въехал под свод шербурского вокзала, погрузив помещение в густой туман, однако ветер немедленно набросился на дымную пелену и разметал ее в клочья, прежде чем из вагона успел выйти первый пассажир. Прибывшие поплотнее запахивались в пальто и плащи, не торопясь выходить. По земле и перрону мела легкая поземка, но небо оставалось чистым, и невысоко поднявшееся над землей зимнее солнце освещало пейзаж ярким, пусть и холодным, светом.

Перед отъездом из Руана епископ телесонировал в Шербурский замок, так что приехавших ожидала карета – одна из самых современных моделей, на пневматических шинах и пружинных рессорах, с гербом Шербуров на дверях, запряженная двумя парами отличных серых коней. Лакей открыл дверцу, первым в нее поднялся епископ, за ним лорд Дарси и, наконец, коренастый коротышка в одежде благородного слуги благородного джентльмена. Багаж лорда Дарси поставили на решетку наверху кареты, однако камердинер так и не выпустил из крепкой руки свой небольшой дорожный чемоданчик.

Мастер Шон О'Лохлэнн решительно не намеревался даже на мгновение расставаться со своим профессиональным снаряжением. Он и так не был доволен тем, что ему не разрешили воспользоваться привычным, украшенным символами саквояжем, и потратил почти двадцать минут, накладывая защитные заклятья на простой чемодан из черной кожи, на котором настоял лорд Дарси.

Лакей закрыл за ними дверцу, вспрыгнул на облучок, и четверо серых красавцев припустили рысью по улицам Шербура к стоявшему у моря замку на другой стороне города.

Отчасти для того, чтобы отвлечь милорда епископа от размышлений по поводу судьбы его брата, а также для того, чтобы никто не мог их подслушать, лорд Дарси и епископ молчаливо решили ограничить общение вопросами, никак не связанными с предстоящим расследованием. Мастер Шон тихо сидел в сторонке, изо всех сил стараясь сойти за камердинера, в чем немало преуспевал.

Впрочем, в карете разговор почти сразу сошел на нет. Милорд епископ, опустившись на мягкое сиденье, уставился в окно. Мастер Шон прикрыл глаза и откинулся назад, сложив руки на животе. Лорд Дарси, подобно милорду епископу, также смотрел в окно. Он был в Шербуре всего два раза и не знал его улиц так, как следовало бы. Посему знакомство с маршрутом, по которому следовала карета, вполне оправдывало себя.

И только когда они выехали к морю и свернули в сторону башен замка на Рю-де-Мер, лорда Дарси наконец кое-что крайне заинтересовало.

У причалов, по его мнению, стояло слишком много судов, а штабеля товаров в порту явно требовали отправки. И даже количество докеров отнюдь не соответствовало потребностям торговли.

«Матросы боятся “Проклятья Атлантики”», – подумал лорд Дарси. Повсюду стояли кучки мужчин, о чем-то негромко, но довольно раздраженно переговаривавшихся между собой, и он решил, что это моряки, по собственной воле оставшиеся без работы и теперь сожалеющие о собственной трусости. Возможно, они стремятся наняться в порт грузчиками без разрешения Гильдии портовых рабочих.

Согласно портовому обычаю, как ему было известно, матросы считались кандидатами в грузчики, а грузчики – в матросы. Решивший подольше побыть на суше моряк обычно нанимался в докеры; а если докер хотел проветриться, то всегда находил койку на одном из кораблей. Однако если корабельщики не cмогут набрать матросов в нужном количестве, они останутся в порту, и у грузчиков будет меньше работы. И если уж без работы остаются штатные члены лиги докеров, то стоит ли удивляться тому, что Гильдия не сумеет найти рабочие места для перепуганных матросов, собственно, и спровоцировавших этот кризис.

Безработица, в свой черед, обременяла личную казну маркиза Шербурского, поелику, согласно древнему закону, лорд обязан помогать своим людям, когда их семьи попадают в трудное положение. Пока перерасход средств выглядел не слишком опасным, поскольку равномерно распределялся по всей Империи, и согласно тому же закону милорд де Шербур мог обратиться за помощью к герцогу Нормандскому, а его королевское высочество мог, в свой черед, рассчитывать на поддержку его императорского величества Джона IV, короля и императора Англии, Франции, Шотландии, Ирландии, а также Новой Англии и Новой Франции, защитника истинной веры и прочая.

A пополнялась имперская казна доходами всей Империи.

И все же при дальнейшем ухудшении ситуации экономике Империи грозил полный коллапс.

***

Тем не менее, как с облегчением отметил лорд Дарси, работа в порту не прекращалась. Помимо кораблей, отправлявшихся в Средиземноморье и в Африку, находились и суда, набравшие экипаж и готовящиеся к отплытию через всю Атлантику на Северный и Южный континенты Нового Света, то есть в Новую Англию и в Новую Францию.

Возле одного из больших кораблей, называвшегося «Гордость Кале», кипела бурная деятельность. Тюки с товарами под многоголосье приказов грузили на борт корабля. Лорд Дарси разглядел упаковку, полную бочат вина, причем на каждом значилась надпись: «Ордвин Вейн, винодел», а выжженная на них печать чародея давала гарантию того, что вино не скиснет во время морской транспортировки. Вино, насколько знал лорд Дарси, в основном предназначалось для экипажа: по закону каждому моряку полагался эквивалент одной бутылки в день, к тому же вина Нового Света были настолько великолепны, что ввозить туда европейские можно было только себе в убыток.

За этим кораблем тянулась цепочка других, также грузившихся и готовящихся к переходу через Атлантику, так что лорд Дарси с облегчением подумал: «Итак, “Проклятье Атлантики” перепугало не всех мореходов Империи».

«Мы справимся, – думал он. – Справимся, что бы ни делал польский король, мы победим. Как обычно».

Он не думал: «Как и будет всегда».

Империи и общества также смертны, одни умирают, и их тут же сменяют другие. Римская империя пала, уступив место варварским ордам, которые постепенно превратились в феодальное общество, в свой черед с течением времени сделавшееся современным. Конечно, возможно, однажды, подобно Римской империи, рухнет и восьмисотлетняя империя, основанная Генрихом II в двенадцатом веке, однако она просуществовала уже в два раза дольше и не была окружена враждебными ордами варваров, как не обнаруживала и признаков внутренних раздоров, способных ее погубить. Итак, Империя сохраняла стабильность и не останавливалась в своем развитии, только крепла и обновлялась.

Внушительной долей своей стабильности она была обязана дому Плантагенетов – династии, начало которой положил Генрих II после смерти короля Стефана. Старый Генрих сумел привести большую часть Франции под руку английского правительства. Сын его Ричард Львиное Сердце пренебрегал Англией в первое десятилетие своего правления, но потом, чудом избежав смерти при осаде Шалю от посланного арбалетчиком болта, остепенился и правил Империей мудрой головой и твердой рукой. Своих детей у него не было, однако его племянник Артур, сын Джеффри, покойного брата короля Ричарда, заменил ему родного сына. Вместе с дядей Артур бился с коварным принцем Джоном, младшим братом Ричарда, также претендовавшим на престол. После смерти принца Джона в 1216 году Артур остался единственным наследником трона и, похоронив старого Ричарда в 1219 году, взошел на английский престол в возрасте тридцати двух лет. В народных преданиях этого короля Артура часто путали с другим королем Артуром, ранее правившим из Камелота, и не без причины. Этот монарх, которого и по сию пору называют добрым королем Артуром, стал править своей страной в такой же рыцарственной манере – отчасти вдохновленной легендами о древнем правителе бриттов, отчасти следуя собственной внутренней потребности.

После того наследовавшим власть королям Плантагенетам пришлось пройти почти восемь веков испытаний и бед, в крови, поту, трудах и слезах противостоя врагам Империи мечом, огнем да искусной дипломатией, чтобы сохранить и приумножить свою территорию.

Империя выстояла. И будет стоять до тех пор, пока все ее подданные помнят, что выстоит она только в том случае, если бремя власти будет лежать на плечах не одного только короля. В Империи каждый должен выполнять свой долг.

И сейчас этот долг требовал от лорда Дарси чего-то большего, чем простое расследование обстоятельств исчезновения милорда маркиза де Шербура. Его задача была много сложнее.

Размышления Дарси прервал голос епископа.

– Уже показался донжон замка, лорд Дарси. Подъезжаем.

Спустя несколько минут запряженная четверней карета въехала в главные ворота замка Шербур. Лакей открыл дверцу кареты, и все трое вышли, причем мастер Шон так и не выпустил из рук свой чемодан.

***

Миледи Элейна, маркиза де Шербур, находилась в своем салоне над большим залом, глядя сквозь окно на Канал. Ледяные волны одна за одной набегали на берег, опрокидывались, рассыпались пеной и брызгами, производя едва ли не гипнотическое действие, но думала она вовсе не о них.

«Где же ты, Хью? – думала она. – Возвращайся ко мне, Хью. Я не могу без тебя. Я даже не подозревала, насколько в тебе нуждаюсь».

В голове ее царила пустота. Миледи Элейна слышала лишь шум волн.

За спиной скрипнула открывшаяся дверь. Она повернулась на звук, тяжелой волной закрутив длинные бархатные юбки.

– Да? – Звук собственного голоса отчего-то показался ей невозможно далеким.

– Вызывали, миледи? – ответил сенешаль сэр Гийом.

Миледи Элейна попыталась собраться с мыслями.

– Ох, – не сразу проговорила она. – Ах да.

После чего махнула в сторону столика с угощением, на котором стояли графин с опорто, графин с хересом и пустой графин.

– Бренди. Бренди закончилось. Принесите «Сенкерлан Мишель» сорок шестого года.

– Сорок шестого года, миледи? – Сэр Гийом недоуменно моргнул. – Но милорд де Шербур не…

Она повернулась к нему.

– Милорд де Шербур в подобный момент не отказал бы своей леди в своем лучшем шампанском бренди, сир Гийом! – отрезала маркиза, воспользовавшись местным произношением вместо стандартного, подразумевая, таким образом, мягкий и не требующий ответа эпитет. – Или я сама должна принести его?

Сэр Гийом слегка побледнел, однако выражение на его лице не изменилось.

– Нет, миледи. Ваше желание для меня закон.

– Прекрасно. Благодарю вас, сэр Гийом.

Она снова повернулась к окну. За спиной заскрипела, открываясь и закрываясь, дверь.

Тогда она повернулась, подошла к столику с напитками и посмотрела на бокал, опорожненный ею всего несколько минут назад.

«Пустой, – подумала маркиза. – Пустой, как моя жизнь. Смогу ли я заново ее наполнить?»

Подняв графин с хересом, она вынула пробку и с преувеличенной осторожностью заново наполнила свой бокал. Лучше бы бренди, но до тех пор пока не вернется сэр Гийом, ей придется пить только сладкие вина. Маркиза попыталась понять, зачем потребовала самое лучшее и изысканное бренди во всем винном погребе мужа. В этом не было необходимости. Подошло бы любое бренди, даже этот мерзкий дистиллят «Аква Санкта» шестидесятого года. Она понимала, что в данный момент не способна ощутить разницу.

Но где же было это бренди? Где-то было. Ах да. Сэр Гийом.

Гневно, едва ли осознавая, что делает, она потянула за цепочку звонка. Раз. Пауза. Другой. Пауза. Третий…

Маркиза все еще звонила, когда дверь наконец открылась.

– Да, миледи?

Она повернулась в сердцах… и замерла.

Лорд Зейгер напугал ее. Как и всегда.

– Я звонила сэру Гийому, милорд, – произнесла она со всем возможным достоинством, на которое была способна.

Лорд Зейгер, человек рослый, источал вокруг себя облако холода ледяной Норвегии, родины его предков. Его светлые волосы отливали серебром, а голубые глаза напоминали осколки айсберга. Маркиза никогда не видела, чтобы этот человек улыбался. На его бесстрастном и симпатичном лице всегда царил покой. И маркиза не без внутренней дрожи подумала, что улыбка лорда Зейгера наверняка испугает ее куда больше этой привычной маски.

– Я звонила сэру Гийому, – повторила миледи.

– Действительно, миледи, – согласился лорд Зейгер, – но поскольку сэр Гийом явно не слышит вашего звонка, я решил, что обязан ответить. Вы звонили ему несколько минут назад. Вы звоните ему и сейчас. Могу ли я чем-нибудь вам помочь?

– Нет… нет… – Что она могла ему ответить?

Он вошел в комнату, закрыв за собой дверь. Даже в двадцати футах от него миледи Элейне казалось, что она чувствует исходивший от этого человека холод. Он приближался, и она ничего не могла сделать. Не смела даже заговорить. При виде этого симпатичного холодного блондина – ей казалось, что он не более привлекателен, чем жаба, нет… жаба, во всяком случае, привлекательна для другой жабы, в конце концов она ведь живая тварь. Миледи же не ощущала влечения к этому человеку, в ее глазах он и не был живым.

Он приближался к ней как военный корабль… осталось двадцать футов… пятнадцать…

Она шумно вдохнула и указала на столик с напитками.

– Не нальете ли мне вина, милорд? Мне бы хотелось бокал… м-м… хереса.

Корабль тут же изменил курс, градусов на тридцать повернув в сторону столика.

– Хереса, миледи? Разумеется. Рад услужить.

Точными движениями сильных рук он вылил в бокал остатки содержимого графина.

– Тут меньше бокала, миледи, – проговорил он, направив на нее взгляд бесстрастных голубых глаз. – Не будет ли угодно миледи предпочесть опорто?

– Нет… Нет, только херес, милорд, херес. – Она судорожно глотнула. – Не хотите ли и вы угоститься?

– Я не пью, миледи. – Он передал ей неполный бокал.

Ей оставалось только принять бокал из его рук, и, как ни странно, пальцы его, когда она коснулась их, оказались такими же теплыми, как и у любого нормального человека.

– Неужели миледи и в самом деле полагает, что необходимо так много пить? – спросил лорд Зейгер. – За последние четыре дня…

Рука миледи дрогнула, однако она сумела пробормотать:

– Нервы, милорд. Нервы.

И передала ему пустой бокал.

Так как она не попросила повторить, лорд Зейгер просто задержал бокал в руке и посмотрел на нее.

– Я здесь для того, чтобы при необходимости защитить вас, миледи. Это мой долг. Бояться меня надо только вашим врагам.

Каким-то образом она поняла, что он говорит правду, но…

– Пожалуйста. Бокал опорто, милорд.

– Да, миледи.

Он как раз наливал очередной бокал, когда дверь отворилась.

Вошел сэр Гийом с бутылкой бренди.

– Миледи, милорд, карета прибыла.

Лорд Зейгер бесстрастно посмотрел на него, а потом обратил невозмутимое лицо к миледи Элейне.

– Это следователи герцога. Мы примем их здесь, миледи?

– Да. Да, милорд, конечно. Да, – ответила она, не отводя взгляда от бутылки бренди.

***

Встреча лорда Дарси и миледи Элейны оказалась краткой и бестолковой. Лорд Дарси никак не возражал против аромата изысканного бренди, однако предпочитал иметь с ним дело, так сказать, в чистом, а не опосредованном виде. Ее рассказ о событиях дней, предшествовавших исчезновению маркиза, ничем особенно не отличался от того, что Дарси услышал от епископа.

При всей своей холодной красоте лорд Зейгер, представившийся как секретарь маркиза, ничего сообщить не мог. Во время приступов он при маркизе не присутствовал.

Наконец, миледи маркиза, извинившись, откланялась, сославшись на головную боль. Лорд Дарси заметил, что она прихватила с собой бутылку бренди.

– Милорд Зейгер, – проговорил он, – ее светлость, похоже, недомогает. Кто же тогда распоряжается делами в замке?

– Слуги и челядь находятся в распоряжении сэра Гийома де Браси, сенешаля. Стражей командует капитан сэр Андре Дюгласс. Я не являюсь личным секретарем милорда маркиза, а просто помогаю ему каталогизировать ряд книг.

– Понятно. Очень хорошо. Мне хотелось бы поговорить с сэром Гийомом и сэром Андре.

Лорд Зейгер встал, подошел к шнурку колокольчика и дернул его один раз.

– Сэр Гийом явится сию минуту, – проговорил он. – А я схожу за сэром Андре.

Он поклонился.

– С вашего разрешения, милорды.

Когда он удалился, лорд Дарси отметил:

– Впечатляющий мужчина. И опасный, я бы сказал – в определенных обстоятельствах.

– Как будто бы порядочный человек, – отозвался милорд епископ. – Пожалуй, излишне сдержанный и… м-м, чопорный, так сказать. Не слишком богат чувством юмора, но это не главное.

Кашлянув, он продолжил:

– Вынужден извиниться за свою невестку. Она перевозбуждена. Мое присутствие при ваших допросах не обязательно, так что я хочу с ней побеседовать.

– Конечно, милорд, вполне вас понимаю, – учтиво проговорил лорд Дарси.

Едва успел уйти милорд епископ, как дверь сразу же отворилась, и вошел сэр Гийом:

– Вы звонили, ваша светлость?

– Присаживайтесь, сэр Гийом. – Лорд Дарси указал в сторону кресла. – Как вам известно, мы прибыли сюда для того, чтобы расследовать обстоятельства исчезновения милорда де Шербура. Это мой помощник Шон. Все, что вы скажете мне, останется строго между нами.

– Буду рад содействовать, ваша светлость, – произнес сэр Гийом, усаживаясь.

– Сэр Гийом, мне прекрасно известно, – начал лорд Дарси, – что вы рассказали все, что знаете, милорду епископу, однако при всей утомительности подобного занятия мне хотелось бы услышать всю историю еще раз. Будьте добры, начните с самого начала…

Сенешаль послушно начал свой рассказ. Лорд Дарси и мастер Шон выслушали историю уже в третий раз и не нашли существенных изменений, кроме как в точке зрения. Однако это было важно. Подобно милорду епископу, сэр Гийом рассказывал свою историю так, словно не был непосредственным участником событий.

– А вы присутствовали хотя бы при одном из этих приступов? – спросил лорд Дарси.

Сэр Гийом заморгал.

– Ну… нет. Нет, ваша светлость, не присутствовал. Однако о них во всех подробностях мне рассказывали несколько слуг.