Она все же решила не светиться в своем районе. Мало ли что? Таня поймала машину и поехала почти на другой конец города. Водитель оказался русским, но клеился к ней не хуже иного лица горячей “кавказской национальности”.

Таня пару раз небрежно осадила его, дивясь своей уверенности. Вот уж не думала, что может чувствовать себя такой королевой мира!

С другой стороны, столь открытое внимание ничуть не пугало ее, а лишь добавляло уверенности в себе. Значит, не только дома перед зеркалом она себе хорошенькой показалась! Машина остановилась, Таня расплатилась. Водитель все же успел прихватить ее за голую коленку, прежде, чем она вышла, но Таня шутливо погрозила ему пальцем и решительно хлопнула дверцей. Он еще постоял немного, не уезжал, смотрел на нее, строил глазки, улыбался, взглядом показывая: мол, садись, покатаемся? Таня махнула ему рукой – проваливай уже! Он пожал плечами и резко, с прокруткой колес, рванул с места.

Таня приехала в один знакомый бар. Они уже бывали тут с Ленкой, и ей здесь понравилось: хорошая еда, интересный антураж, и публика ничего.

Для начала Таня подошла к барной стойке, попросила пятьдесят грамм коньяку и лимон. Пусть думают, что хотят – ей все равно. Таня опрокинула в себя коньяк лихо, как водку, зажевала лимончиком. Попросила бармена повторить. Бармен повторил, и вдруг участливо спросил:

– Извините, у вас что-то случилось?

Таня покосилась на него и ответила:

– Ничего особенного. Просто я развожусь.

И сама подивилась своим словам. Испугалась. Зачем вообще это сказала? Еще накаркает! А, впрочем, какая разница?

Она выпила вторую порцию коньяка, заказала коктейль и села за свободный столик.

Таня вытащила из пачки (специально по дороге купила!) длинную белую сигарету с ментолом и закурила. Вообще, она не курила никогда, но сегодня решила, что все должно быть не так. Если уж она решила мужу изменить, то сигареты ей уж точно навредить не смогут!

Таня волновалась. Что она творит? Зачем? Но мысли, что можно просто поехать домой и лечь спать она почему-то гнала прочь. Как будто обязана была сегодня учудить что-то.

Принесли коктейль, Татьяна сквозь ресницы оглядывала зал. Публика, желающая отдохнуть после трудовой недели, прибывала, но пока Татьяна не видела никого, на ком бы стоило остановить выбор, кому бы можно было построить глазки.

Таня потягивала коктейль и начинала скучать. Неужели так все ничем и не кончится? Она уже выкурила вторую сигарету, так и не обратив толком внимания на свои ощущения, даже не поняла, нравится ей или нет.

Но как раз когда она уже немного утратила весь свой запал, когда в голову начали закрадываться мысли, что ж, раз так, значит – не судьба, и надо допивать и отправляться домой…

– Девушка, к вам можно присесть? – раздался над ухом бархатный мужской голос.

От неожиданности Таня вздрогнула, причем сильно. Коктейль плеснул в бокале и едва не пролился ей на колени. Тане тут же стало неловко, глупо-то как…

– Извините, я не хотел вас напугать!

– Тогда зачем так подкрались?! – возмутилась было Таня, и прикусила язык. Рассмотрела, наконец, парня, что стоял перед ней.

Определенно он был моложе лет на пять, это как минимум, а то и на все восемь. Но какой хорошенький! И рост не подкачал, и фигура, и кожа смуглая, и глаза пронзительные, и лицо – как с обложки. Красавец!

На минуту Таня даже растерялась. Что ей делать? Что такому красавчику от нее надо? Ему бы на девочек молоденьких заглядываться, что он к ней-то подошел?

КАРИНА.

– И чем же вы тут занимались, пока мы за вами не приплыли? – у Вики был просто несравненный талант задавать в лоб самые неудобные вопросы, при этом сама она ни капельки не смущалась. И задавать эти вопросы она умела так, что, как правило, собеседник отвечал. Честно, или врал, это уже другое дело, но откровенно посылали ее с советом не лезть не в свое дело крайне редко.

– Сначала мы купались, – спокойно ответила Карина, – потом, когда поняли, что лодка уплыла, пришли в домик. Дима нашел еду, я приготовила ужин. Мы поели и вы приплыли.

По опыту она знала – не ответить еще хуже. Вика, эта мышастая блондиночка с кукольно-голубыми глазами и невинным выражением лица, могла раздуть сенсацию практически изо всего. Она бесцеремонно лезла в чужие дела и отношения, с удовольствием обсасывала все детали, перемывала кости, могла и придумать что-нибудь для красного словца. Карина искренне надеялась, что, когда-нибудь кто-нибудь таки врежет Вике по первое число за длинный язык. Сама, однако, не решалась идти с ней на конфликт – все знали, Вика бегает к шефу с регулярным докладом, работает штатным шпионом, не один сотрудник уже пожалел о неосторожно сказанном в ее присутствии слове.

Кроме того, она обожала стравливать людей между собой. Скандалы, интриги, разборки доставляли ей удовольствие, в равной степени и как участнице, и как зрительнице.

Карина старалась с ней действовать по принципу: “Хочешь победить врага – сделай его своим другом”. Конечно, не в полном смысле этого слова. Карина и представить бы себе не смогла, что кто-то способен по-настоящему дружить с такой сплетницей и интриганкой, но старалась общаться с ней спокойно, доброжелательно, не обращая внимания на мелкие уколы и провокации, тем более, что работали они в одном отделе.

– И все? – невинно спросила Вика.

– А что, надо было еще что-то делать? – улыбнулась Карина. Они сидели на корме лодки, Карина опустила одну руку в воду – ей, как маленькой нравилось бултыхать ладошкой по воде, брызгаться, крутить воронки.

– Ну я не зна-а-аю… – протянула Вика, принялась крутить в пальцах кончик своей косички. – Все-таки вдвоем на острове – это так романтично!

Карина усмехнулась про себя. Виктория упорно гнула свою линию, говорила прямо или намекала.

– Здесь вообще очень красиво, – Карина широким жестом обвела все озеро. Воздух был прозрачным и спокойным, лес вдалеке казался сказочным, полным загадок, а впереди призывно горел их костер, прочерчивая длинную дорожку по воде почти прямо к их лодке.

– Да я не об этом! – нетерпеливо передернула плечами Вика.

– Да я понимаю! – в тон ей ответила Карина. – Но ты ж меня знаешь! Я – верная жена!

А сама подумала – кто бы этой дурочке посоветовал отстричь этот тощий хвостик! Намного лучше было бы…

– Да я в ку-у-урсе, – протянула раздосадованная Вика. Ни разу ей не удалось Карину хоть в чем-нибудь уличить, похоже, и в этот раз не удастся. Вон как она спокойна, едет, закатом любуется, мерзнет в своей футболке. Нет, если бы между ними что-то было, она бы не была такой спокойной! Вот святоша! Зануда! Фу!

– Но ведь он-то на тебя заглядывается, – все-таки не утерпела она.

– Заглядывается, – равнодушно пожав плечами, подтвердила Карина. Потрясла ладошкой и зажала между коленок. Не жарко. – А почему бы и нет, я девушка красивая! И потом, насколько я успела заметить, заглядывается он не только на меня?

– Это точно! Но я думала.. Может, раз вы столько времени пробыли наедине, то он, наверное… он что-нибудь попытался? – Вика безуспешно пыталась придать разговору вид легкой болтовни двух закадычных подружек, она даже придвинулась к Карине поближе, приобняла ее. Стало немного теплее, Карина ответила:

– Вик, ну ты же понимаешь, он не дурак! Может, я ему и нравлюсь немного, но, во-первых, все отлично знают, что со мной ловить нечего, а во-вторых, зачем ему интрижка на работе? Мало ли жена узнает?

– Да как сказать… – Вика загадочно улыбнулась. Они затронули тему, в которой она неплохо ориентировалась, и она была рада возможности очередной раз посплетничать. – У Димы последнее время с женой что-то не ахти. Мне вообще кажется, что он их брак дал бо-о-ольшую трещину.

– С чего ты взяла? – удивилась Карина. В отличие от собеседницы, она чужой личной жизнью интересовалась редко, и поэтому была не в курсе.

– Да так.. Слышала пару раз, как он с ней разговаривал. Если честно, если бы со мной кто-нибудь хоть разок так поговорил, вечером бы свои вещи у двери обнаружил!

К своему удивлению Карина даже в голосе Вики она уловила неподдельное сочувствие к Диминой жене. Видать и в самом деле, вел он себя на редкость мерзко.

Карина очередной раз подивилась своей проницательности – то-то ей его было ни капельки не жалко!

Наконец они причалили. Они прибыли немножко позже, чем вторая лодка, на которой поехал Дима. Всего у них лодок было три, теперь осталось две, третью решили все же поискать, завтра, когда будет светло.

От берега вверх уходила тропинка к их лагерю, который представлял собой большую поляну с кострищем в центре. Вокруг костра квадратом лежали толстые бревна, с другой стороны расположился длинный стол из досок, положенных на козлы. Тропинка уходила направо к их домикам, мужскому и женскому. Домики – длинные бараки без электричества, внутри – только койки в два ряда вдоль стен, поэтому пришлось тащить с собой кучу вещей: постельное белье, подушки, одеяла. Далеко не у всех нашлись дома хотя бы спальники, но, когда обустроились, получилось очень даже неплохо.

Карина чуть ли не бегом припустила в женский домик. Наступила ночь, а она до сих пор была в футболке, у нее уже зуб на зуб не попадал, тем более что там, в хижине, было натоплено и жарко, и на улицу она вышла в легкой испарине.

Карина сменила сланцы на кроссовки, поменяла футболку на топ, поверх которого натянула свитер, а шорты на джинсы. Вот так гораздо лучше! Хотя зубы все еще постукивают.

Девушка вернулась к жарко пылающему костру. Веселье продолжалось полным ходом, большая часть народу к тому моменту, когда Вика подняла тревогу и организовала поиски, была уже навеселе. Поиски расценили скорее как увеселительную прогулку по ночному озеру, чем как серьезную спасательную операцию, почти никто по-настоящему не верил, что с ними что-то может случиться.

И теперь праздник продолжал набирать обороты. Со стоянки пригнали машину, врубили музыку на полную мощность, открыли двери и багажник. Громкие звуки летели далеко по спокойной глади озера.

Серега, который, видимо, постановил себе целью проследить, чтобы никто не остался трезвым, притащил Карине полный стакан вина. Пытался было склонить ее к водке, но Карина отказалась. Ее худенькому организму не так уж и много было нужно, чтобы запьянеть, а покидать праздник в разгаре ей не хотелось, она собиралась веселиться до утра.

С другой стороны костра Дима с мужчинами пил водку и иногда бросал на нее быстрые взгляды. В его глазах отражалось пламя, и казалось, что они горят, словно угли.

Карина отогрелась, вино побежало по венам. Ей стало весело, она много болтала, смеялась. И все ловила Димины горящие взгляды. Иногда смотрела ему прямо в глаза, не таясь, и тогда он отводил взгляд.

Потом заиграла ее любимая песня, она вскочила, скинула свитер, и пошла танцевать.

Танцевать она любила. Умела или нет, этого она не знала. Некоторые говорили, что она красиво танцует, кто-то – что не умеет двигаться. Ей было все равно. Она любила танцевать, двигаться под музыку, ловить ее ритм, отвечать на него телом. Музыка жила в ней, и когда она танцевала, ей казалось, что она тоже становилась музыкальным инструментом. Ее тело танцевало – ее тело говорило: о том, что она нравится себе, о том, что ей весело, что она молода, красива, сексуальна.

Карина отплясывала весело и отчаянно, выбивая из твердой земли под ногами облачка пыли. На полянку, где до этого была лишь пара человек, потянулись люди. Она танцевала раскрепощенно, никого не стеснялась, это притягивало людей. Карина давно заметила, что в разных компаниях она часто становилась заводилой в танцах, сама к этому не стремясь. Просто она начинала танцевать – и площадка заполнялась народом. Она уходила, и люди тоже разбредались. Как будто им нужен был кто-то, танцующий так отчаянно, чтобы перестать стесняться.

Уже через несколько минут полянка заполнилась двигающимися телами, подошел и Дима. Карина снова поймала его взгляд – он был мутноватым, и она поняла, что он уже хорошенько пьян.

Ей снова было жарко, она уже почти выдыхалась, когда включили медленный танец. Народ принялся разбиваться на парочки, Карина пошла было к костру, но ее кто-то поймал за руку. Обернулась, так и есть – Дима.

– Давай потанцуем, – предложил он.

– Давай, – согласилась она.

Дима положил руку ей на талию, другой взял ее ладонь и немного отвел в сторону. Они закружились по полянке. Дима не попадал в такт и пару раз наступил ей на ногу.

Карина выпустила его ладонь и обеими руками обняла его за шею. Дима грустно посмотрел на нее – она снова его дразнила, и он это понял. Он держал ее двумя руками за талию осторожно, как сахарную, несмотря на то, что сейчас она была к нему гораздо ближе, чем тогда, на острове, когда она бинтовала ему руку.

Карина забавлялась. Его растерянность, его боязнь на людях даже в танце прижаться к ней, хотя некоторые другие откровенно обнимались, ее веселила. Нечего зато к ней лезть!

У него есть жена, которая, наверно, его любит, волнуется и переживает за него. Судя по тому, что рассказала Вика, он не очень-то с ней нежен. А тут и вовсе уехал за тридевять земель и готов переспать с другой женщиной! Как будто километры что-то решают!

Получай, Дима! Вот она я, рядом, наши тела соприкасаются, я чувствую, как от тебя пахнет костром и алкоголем, я глажу твой коротко стриженый затылок, и короткие волоски щекочут мне пальцы. Мое лицо так близко, что ты можешь сейчас рассмотреть каждую ресничку, каждую складочку на моих приоткрытых губах. Но ты уже понимаешь, что я тебе не по зубам!

И все же Дима осмелел. Его руки задвигались у нее на спине. Одной он покрепче обхватил и прижал ее к себе, другой медленно повел вдоль позвоночника, между лопаток к шее, пощекотал пальцами загривок. Бинт шершаво потерся о позвонок, и Карина зажмурилась, до того ей было приятно. Они переступили, она немного сместилась и уперлась бедром…

На минуту она вспыхнула, покраснела, благо в темноте, при свете костра этого совсем не было видно. Смутилась.

Дима понял, что она почувствовала. Посмотрел на нее. Она ответила прямым взглядом.

Потом откинула голову и рассмеялась. Вино гуляло по крови, она чувствовала себя бесшабашно веселой, словно ведьма Маргарита. Весь мир лежал у ее ног, и Дима в придачу.

Он вдруг стиснул ее со всей силы, прошептал в самое ухо:

– Что ж ты со мной делаешь!

Но в этот момент танец кончился. Начался другой, тоже медленный. К ним элегантно подрулил Серега, танцевавший с Яной, объявил:

– Смена партнера! – и очень ловко отковырял Карину от Димы, увлек ее в танце, оставив Диме на замену Яну.

Карина расхохоталась, увидев на мгновение ошарашенное Димино лицо. Он не успел понять, что произошло, и почему у него в объятиях оказалась совсем другая женщина.

Серега не мог танцевать как все нормальные люди. Ему нужно было скакать по всей площадке, крутить Карину, перекидывать ее через руку. Карина запыхалась от этой беготни и хохота, но получила от этого танца намного большее удовольствие. Серега, хоть и придуривался, танцевать умел, чувствовал партнершу, вел в танце замечательно… И к тому же всегда приятно потанцевать с таким красивым мужчиной!

Иногда Карина мимолетно замечала, как танцуют Дима и Яна. Похоже, Дима оказался в той же ситуации, в которой только что была она сама. Яна липла к нему, обвивалась плющом, она явно была не прочь продолжить общение в более интимной обстановке. Надо же, и ведь абсолютно не стесняется. Хотя… Вечер уже достиг той стадии, когда особо можно не стесняться. Половина на утро ничего не вспомнит, еще часть сами чего-нибудь отчебучат. И уж конечно, все будут молчать о своих маленьких грехах, повинуясь раз и навсегда заведенному правилу: «Все, что было на озере, останется на озере».

Карина вернулась к костру, села так, чтобы было видно воду. Влажное тело обвевал остывший ночной воздух, игривый порыв ветра бросил клуб дыма ей в лицо. Она часто заморгала, вдохнула поглубже этот запах. Запах романтики и приключений. Запах путешествий. В этот миг ей даже жалко было, что здесь так шумно, что грохочут колонки и гуляет пьяная компания. Вокруг стояла первозданная тишина, и весь этот шум был здесь чуждым.

Дима и Яна куда-то пропали… Что и требовалось доказать.

ЯНА.

Вика побежала в лагерь, и очень быстро нашла двух мужчин, готовых ринуться на поиски, и достаточно трезвых. Это были Димины друзья, Вадик и Славка, и относительно трезвы они были как раз потому, что ждали Диму. Они разделились: Вика с Вадиком поехали на одной лодке, Яна со Славой на другой.

Вопросов, почему она тоже едет, ни у кого не возникло, никто на это просто не обратил внимания. Зато в какой-то момент она пожалела, что едет именно со Славой. Ей даже пришло в голову, что он пьянее, чем кажется, во всяком случае, лодка у него точно вела себя, как пьяная. При этом он еще много болтал, пытался шутить, но получалось очень пошло. Яна наблюдала за ним из-под опущенных ресниц: плотный, невысокий, как и Дима, с крупными чертами лица и завитками темно-русых волос, он был бы намного симпатичнее на Янин взгляд, если бы следил за языком. Не было у нее никакого желания отвечать на его топорные заигрывания, поэтому она просто посоветовала ему заткнуться. Славка обиделся и гордо замолчал, что чудесным образом сказалось на его способностях гребца.

Решили сначала все-таки съездить к острову, как к наиболее вероятному месту нахождения пропавших, а если там их не будет, тогда разделиться и плыть в разные стороны. Но этого не потребовалось. Причалив к каменистому берегу, они заметили, что в хижине приоткрыта дверь. С веселым гомоном все вывалили из лодок, закрепили их понадежнее, и ввалились в домик.

Яниным глазам предстала картина почти идиллическая: они сидели, мило болтали, потягивая чай из одной кружки, между ними стоял пустой котелок с остатками гречки… Пионеры на привале, блин!

Интересно, что же все-таки у них было? В то, что не было ничего, Яна бы в жизни не поверила.

Мельком она уловила мимолетную гримасу на лице Карины, когда та разглядела среди вновь прибывших Вику. Эта же с ходу заверещала: