ГЛАВА 3

Правило точности:

«Работая над решением какой-либо

задачи, следует заранее узнать ответ».

Секретаря в приёмной не было, но дверь в мой новый кабинет была открыта, и без пятнадцати пять, я уже сидела за столом, перечитывая данные на первого клиента.

«Виктор Чистяков. Кличка «Клещ». Возраст – двадцать семь лет. Образование – шесть классов. Отец бросил семью, когда ему было пять лет. В двенадцать лет остался сиротой. До службы в армии жил с бабкой.

Здоров. Физически развит. Не курит. Пьёт умеренно. До службы употреблял лёгкие наркотики. Характер – взрывной. Не всегда может себя контролировать.

Исполнителен. Настойчив. С амбициями.

Есть сводная сестра. Замужняя, младше Клеща на четыре года. Есть постоянная подруга Светлана, работает в прачечной приёмщицей, младше Клеща на пять лет.

Проживает с подругой и ее родителями в трёхкомнатной квартире.

До службы начинал на подхвате у Гены Трёхпалого. После службы три года лохотронил у Апраксина двора. Затем контролировал торговые точки в своём микрорайоне. В это же время получил срок за ношение оружия. Просидел год. По возвращении и до сего дня – в мобильной бригаде.

В последнее время выражает недовольство. Считает, что дорос до уровня бригадира».

Вот такие пироги. Я вывела фотографию на монитор и попыталась понять, какой он этот Клещ. Но не преуспела. Совершенно невыразительный парень, и глаза какие-то смурные. Может это фотография неудачная?

Пока я так размышляла, в дверь кто-то постучал и тут же стал открывать ее, не дождавшись моего разрешения.

На пороге появился парень в защитной униформе и кроссовках. Сломанные уши на стриженой круглой голове, напомнили мне юмористические картинки про инопланетян с трубочками вместо ушей. Он уверенно прошёл к моему столу и уселся на стул, перевернув его спинкой вперёд. Сцепил кисти с разбитыми костяшками пальцев, и упёрся в эту импровизированную подставку подбородком:

– Здрасьте! Я Клещ! Мне пацаны про вас все мозги запарили, но я так и не понял, кто вы. Типа училки в школе, или докторши в больнице?

– Ни то и ни другое. Меня зовут Валерия Михайловна. Я психолог. Психология, в переводе с древнегреческого – наука о душе…

– У-ё-ё! – презрительно скривился он. – Понял. Душа, чувства. Ясно. Во! Как гласит народная мудрость: чувствуют только…

И он выдал такой пассаж, что у меня аж зубы свело, но я спокойно решила уточнить:

– Виктор! Разве вам Константин Эдуардович не объяснял, что выражаться в этом кабинете строго-настрого запрещено?

Он тут же забеспокоился:

– А что я сказал-то? Я ж ничего лишнего? Это ж поговорка такая.

– Даже если бы это была цитата из Мао Цзэдуна. Здесь действует запрет на все крепкие и сальные выражения, отдельные слова и поговорки.

– Ладно, – пожал плечами Клещ. – А что делать-то будем?

– Давайте разбираться вместе. Вы сами почему сюда пришли?

– Ха! – рассмеялся над моей наивностью парень. – Раз Циклоп сказал, так попробуй не приди. Лучше сразу на рельсы лечь. В крайняк быки Немца так отметелят, что в больнице месяц валяться будешь.

– А кто такой Немец? – не поняла я.

– Помощник Циклопа. Я думал, вы знаете.

– Нет, в ваших кличках я не разбираюсь. Предпочитаю общаться по имени-отчеству.

– А-а-а! – уважительно протянул Виктор. – Понимаю. Тогда слушайте. Циклоп – это Михаил Александрович. Ну, за что его так прозвали понятно – за габариты и за шрам на лице. Это по слухам его в первую ходку так окрестили. А Немцем кличут Константина Эдуардовича. За то, что он из себя вечно иностранца корчит.

– Ясно, спасибо за информацию. И всё-таки, Виктор, хоть какое-то представление вы имеете о том, чем мы будем с вами заниматься?

– Не-а, – потряс головой парень.

–Хорошо, зайдём с другого конца. У вас есть какая-нибудь мечта?

Клещ вдруг подозрительно на меня посмотрел, напрягся весь, но смолчал. А я спохватилась:

– Ах да! Запомните, пожалуйста, Виктор, всё, что вы мне скажете – останется между нами. Это закон. И ни полиция, ни суд не имеют права заставить меня раскрыть содержание бесед с клиентами.

– Нормальное понятие! – сразу расслабился парень. – Что-то типа адвоката? Это точно? Но это вы с ментами можете кочевряжиться! А Циклоп пристанет?

– И вашим начальникам я тоже ничего не скажу. Им станет известно только моё общее заключение.

– Какое заключение? – вновь насторожился Виктор.

– Там я опишу ваши характер, особенности, способности.

– Ясно! Характеристика! Плавали, знаем, – тут вдруг он оживился и даже поёрзал на стуле. – А давайте договоримся, вы напишете про меня все хорошее, а я вам помогу потом. Ну там, кто-нибудь вас достал, так я его легко урою. Или ещё как. Могу помочь тачку сделать по знакомству, дёшево. Вы скажете какая модель там, цвет, год. И максимум через месяц у вас будет аппарат. С документами, все на мази…

– Не могу, – разочаровала я Клеща. – Вот, к примеру, вы покупаете незнакомую вещь, ту же машину. И продавец вам говорит: «берите, вещь замечательная». Вы поехали, а машина через неделю начала сыпаться и без конца в ремонте. Вам это понравится?

– Нет, я враз этого козла по асфальту размажу.

– Вот я и не хочу оказаться перед Михаилом Александровичем в роли этого козла.

– Гы, гы, гы, – захохотал над моей фразой Виктор, но потом до него дошёл смысл сказанного и он погрустнел. – Жаль. Но я ж не машина. К тому же, меня что Циклоп, что Немец как облупленного знают. Уж сколько дел я провернул.

– Нет. Человеку только кажется, что он знает своих друзей, близких и подчинённых. На самом деле это лишь видимость. Обычно человек и себя-то не знает. Поэтому я здесь, помочь Михаилу Александровичу разобраться на кого он может рассчитывать.

– Понял! – отозвался Клещ. – Это у кого кишка тонка, скажем, заказ взять. Или кто колется тайком. Или на стороне башляет. Так, да?

Да уж, в сметливости Виктору я отказать не могла.

– Так как, Виктор, поработаем вместе?

Вместо ответа он пожал плечами и кивнул головой.

– И всё-таки вернёмся к началу разговора. Какая у вас мечта? – вновь спросила я.

– Да вот Фольксваген Пассат новый хотел бы купить.

– Это не мечта, – оборвала я его.

– Ну тогда, если честно, я уж давно хочу бригадиром стать. Надоело быковать до чёртиков. У меня и пацаны верные на примете давно есть. Но Циклоп упёрся – пока верняк не придумаешь, говорит, откуда бабки тянуть – сиди и не рыпайся. Прямо не знаю что делать.

– Понятно, это так сказать, профессиональные устремления. А в личном плане? Можете открыться, вот так с ходу?

Он задумался, а потом уточнил:

– А смеяться не будете?

Судя по тому, как он забегал глазами по залу и, тяжело вздохнув, поелозил на стуле, сейчас начнутся интимные признания. Я не ошиблась.

– Жуть как хочется с негритянкой переспать! Вот тянет и всё. Вы не подумайте, у меня есть деваха. Всё пучком. Живём как люди. А вот тянет иной раз – сил нет.

– Ну! – протянула я, сохраняя спокойное выражение лица. – Такое стремление вполне объяснимо. Ничего страшного я здесь не вижу. Хорошо! Итак, будем отталкиваться от того, что имеем. Значит, у вас есть две мечты. И вы бы хотели их осуществить. Да?

– Конечно.

– Тогда я предлагаю вам следующий путь. Сегодня я вам дам несколько тестов. Потом обработаю их результаты и мы вновь увидимся с вами в следующую пятницу. Вот тогда и поговорим о вашем будущем. Согласны?

Последовал кивок головой. Тогда я выдала ему листы с первым тестом, подробно объяснила, как именно отвечать и заполнять бланки, и вышла в приёмную к Леночке. Настала пора наводить переправу, в конце концов, мне здесь работать. А работать нужно в условиях максимально комфортных.

Девица явно маялась, не зная чем заняться. Про себя я с удовлетворением отметила, что сегодня ее наряд более соответствовал служебному статусу.

– Леночка, добрый вечер, – обратилась я к девице с самой умильной улыбкой, на которую была способна. – А Константин Эдуардович у себя?

– Нет, – процедила она сквозь зубы.

– А можно вас попросить сделать мне кофе? У вас очень вкусный кофе. И, кстати, вы не составите мне компанию?

Она подозрительно глянула в мою сторону, затем нахмурилась, явно отыскивая подвох в моих словах, но всё же смилостивилась и, поднявшись со своего места, поплыла к выходу:

– Идёмте!

Мы вышли в коридор. Оказалось, что дверь напротив ведёт в небольшую кухню, совмещённую с обеденным залом на восемь мест. Кухня была современной, и даже на мой неразвитый вкус, чересчур современной, ибо вся сверкала от обилия нержавеющей стали. Даже двери шкафчиков были сделаны из нержавейки. И от этого кухня получилась холодной и неуютной. Я поёжилась от увиденного. Да, такое мог придумать только мужчина с его страстью к железу и блестящим поверхностям.

Между тем, Леночка уверенно выставила на плиту противень с песком и достала две джезвы. Затем подумала и включила притаившийся в углу музыкальный центр. Увы, из динамиков полился на нас осточертевший до колик в печёнках блатной фольклор, называемый почему-то шансоном. «Бог терпел и нам велел», – подумала я, а потом решила, что надо бы сюда другую музыку принести.

– У вас тут неплохо, – кривя душой, выдавила я комплимент.

– Ничего, – буркнула Леночка, вдавливая джезвы в прокалившийся песок.

Какое-то время разговор не клеился но, расхвалив ее золотые серёжки, мне удалось растопить ледок отчуждения, сложившийся вчера между нами. А может это кофе сближает, как утверждает реклама? Как бы то ни было, через какое-то время мы уже болтали, как закадычные подруги. Здесь нас и нашёл Миша.

– О, – загудел он, заполняя собою пространство кухоньки. – Валерия Михайловна, рад вас увидеть в добром здравии. Заглянул я к вам, а там Клещ потеет от усердия. Язык высунул, слюной чуть стол не забрызгал. Но пишет.

– Ну-ка, малышка, сваргань и мне кофейку, – это Миша обратился уже к Леночке. – А заодно и пожевать.

Пока девушка доставала из холодильника готовые салаты и нарезки, Миша развлекал нас байками из своей бурной жизни. Но потом посерьёзнел, и обратился ко мне:

– Что надумали?

Я поняла суть вопроса и ответила:

– Да. В принципе я согласна, но нам следует предварительно обсудить некоторые вопросы и может быть подписать договор.

– Поехали, – с готовностью согласился Миша и ухватил за руку Леночку. – Ты всё приготовила? Вот и ладно, я сам возьму, а теперь брысь отсюда!

Миша вытащил из микроволновой печи горшочек, судя по запаху, с грибной солянкой и начал с аппетитом есть.

– Валерия Михайловна, извините, вам не предлагаю, знаю, как вы относитесь к готовой еде. Но сам есть буду (целый день впроголодь) и заодно внимательно вас слушать, – подбодрил он меня.

– Миша, сформулируйте, пожалуйста, как можно более конкретно цель, которую вы ставите передо мной.

Выпив минеральной воды, он отставил бокал и стал рассуждать вслух:

– Я хочу, чтобы фирма «Палладин» расширилась. Чтобы вместо двух направлений они стали работать по четырём, пяти, двадцати направлениям. Чтобы они предлагали больше услуг. Пусть по России тоже группы начнут возить, пусть к круизам присмотрятся. Понимаете, Валерия Михайловна, нельзя останавливаться на достигнутом.

– А вы не рассматривали мысль о том, чтобы создать ещё пару фирм?

– Зачем плодить букашек? Чем фирма крупнее, тем лучше – больше объем предлагаемых услуг.

– А напрямую с коллективом фирмы не разговаривали? – поинтересовалась я.

– Да Катя моя отсоветовала. Сама говорит решу, но только всё осталось по-старому.

– Кстати, Катя не против коучинга? Ведь это ее фирма! – уточнила я.

– Нет! – отмахнулся Миша. – Мы с Катей вчера дома поговорили, так она только «за». Привет вам передавала!

– Спасибо! Миша, вы должны осознать, что коучинг – это длительный процесс. Я думаю, что результаты начнут проявляться не раньше чем через полгода.

– Замечательно, – воскликнул гигант. – Это получается, что к началу весны они развернутся! Как раз новый летний сезон и встретят по-ударному! Годится!

– График моей работы я буду определять сама. Желательно конечно, чтобы работники «Палладина» осознали, что я буду с ними работать не по собственной прихоти, а по решению вашей жены.

– Ну, это само собой. Что по деньгам?

– Поскольку это мой первый коучинг то, как я прикинула дома, моя работа обойдётся вам в полторы тысячи долларов.

– Э, нет – замахал руками Миша, и я подумала, неужто пожадничала, но всё оказалось проще. – Так не пойдёт. Предлагаю по-другому. Фиксированный аванс перед началом работы в тысячу баксов, а остальная часть суммы по итогам финансового года с момента окончания этого каучука. Конечно, получается большая отсрочка, зато и куш интересный. Двадцать процентов с увеличения прибыли.

– Это как? – не поняла я.

– Если по итогам года у них получится прирост чистой прибыли на двадцать тысяч баксов, то ваша доля – четыре тысячи! За вычетом аванса.

– То есть здесь будет присутствовать и моя финансовая заинтересованность? – заключила я.

– Конечно! Ну что, по рукам?

– А когда договор будем заключать? – спросила я. – Я и образец подготовила на дискете.

Но тут гигант только развёл руками:

– Валерия Михайловна! Вы что меня плохо знаете? Я никогда и ни с кем никаких договоров не подписывал. Всё на словах! Или вы сомневаетесь во мне?

– Нет, – сконфузилась я.

– То-то, – шутливо погрозил он мне указательным пальцем, размером с сардельку. – Когда начнёте?

– Думаю с понедельника.

– Хорошо. Тогда созвонитесь с Катей сегодня вечером, она вам даст все координаты и предупредит генерального, чтобы ждал вас. Ну, за плодотворное сотрудничество! – с этими словами Миша подмигнул мне и, выпив бокал минералки, перехватил покрепче вилку…

…Так вот и вышло, что набрала я себе работы выше крыши. Распростившись с Мишей, я пошла дожимать тестами Клеща. Затем отработала с одним, как значилось в представленной характеристике « бывшим безбашенным отморозком». Этот на контакт в первую встречу не пошёл совершенно, как я ни пыталась разговорить его. Он терпел меня только из-за приказа начальства и не произнёс ни одного слова. Тем не менее, выполнил все тесты. Ну, а дальше посмотрим, и не такую броню пробивали.

Ближе к полуночи меня насторожил непонятный телефонный звонок. Я подняла трубку и произнесла дежурные слова:

– Я вас слушаю.

Однако отвечать мне не торопились, хотя отчётливо слышалось размеренное дыхание человека на другом конце провода. Несколько раз я добросовестно выдала в эфир «Алло», но ответа не дождалась и, рассердившись, бросила трубку.

В другое бы время я не придала этому значения. Но уже лёжа в постели, мне вдруг пришла в голову одна очень нехорошая мысль. А что, если это все звенья одной цепи: и проникновение в мою квартиру, и спущенные колеса, и эти вздохи по телефону?

Сон в одночасье прошёл, а храп Верницкого мешал думать. Поэтому я эвакуировалась на кухню, прихватив с собою плед. Забравшись с ногами на диван и укрывшись пледом, я пододвинула к себе поближе блюдечко с сыром и бокал «Хванчкары» и предалась размышлениям.

Если это не случайное совпадение, то следует признать, что сия мерзопакость одних рук дело. Но кто? и почему? – вот в чем вопрос. Этот Некто знает мой адрес, мой телефон. Следит за мной! Фу, это подло и гадко… Кстати можно допустить, что и я могу его знать. Далее, по существу все действия свелись к тому, чтобы озадачить меня, смутить, не более того. Час от часу не легче. Выходит, что Некто решил сыграть со мной в кошки-мышки? Ну что ж, сыграем!

Я подключила к мыслительному процессу дополнительные мозговые извилины, но тщетно. Выявить с помощью дедукции вражье имя не удалось. Тогда я решила выстроить линию обороны, а даже в детском саду знают, что лучшая оборона – это нападение. Дальше этой аксиомы я не пошла – устала.

Ладно, пусть Некто сделает очередной шаг. Только я теперь буду наготове и тут же нанесу ответный удар. А может быть спровоцировать как-нибудь этого Некто? Но и в этом направлении дальше голых деклараций я не продвинулась.

Мои посиделки затянулись до глубокой ночи, пока голова окончательно не опухла от раздумий.

Выходные я провела дома за чтением набранной у коллег литературы по вопросам коучинга и свои старые записи по бизнес-тренингам.

Сергей подвернул ногу на своём футболе и потому всячески пытался испортить мне настроение. Всю субботу он отказывался переставить замок на входной двери, и лишь когда я стала звонить по объявлениям, сдался и в полчаса всё сделал. А после воскресного обеда он внезапно устроил сцену:

– Послушай, Лера, что с тобой происходит? Ты же раньше была другая?

Я даже ошалела немного от неожиданности:

– Какая другая?

– Ну, прежде тебя не так эти деньги проклятые волновали. Ведь жили мы без них нормально и ничего. А теперь, посмотри, во что ты превращаешься.

– Не поняла! – понизила я голос.

Но Верницкий уже закусил удила и помчался во весь опор:

– Ведь ты же согласилась по сути обслуживать бандитов! Что о тебе люди скажут?

– Какие люди? – насторожилась я. – Никто, кроме тебя, не знает о том, что я сотрудничаю с Михаилом.

– Ну, всё равно. Ты ведь ставишь себя на один уровень с ними, якшаясь с подобными.

– Так, – я прекратила мыть посуду и развернулась к Сергею. – Давай разбираться. Во-первых, бандитами их может признать только суд, а во-вторых, они такие же люди, с такими же проблемами и тревогами, что и остальные.

– Ой, – поморщился муженёк. – Ты не по телевизору выступаешь.

– А что бы ты хотел? Чтобы я работала с крупными банкирами? Политиками? Артистами?

– Ну, возможно, – оживился он.

– Неужели ты думаешь, с ними работать лучше? Да в них гадости понамешано ещё больше – по самую макушку. Только что не так откровенно лезет, не с первого сеанса. А насчёт Мишиных подчинённых… Пойми, я же с ними не преступные планы составляю.

– Ну да, ты в них пытаешься отыскать человеческое. Смотри, чтобы тебя твои же подопечные, как они любят выражаться, не «подставили», или не «обули».

– Уймись, Верницкий! – огрызнулась я. – У меня своих хлопот хватает, чтобы твои выкидоны терпеть. У тебя есть работа, семья, увлечения, приятели. Что тебе нужно, чтобы достойно встретить старость?

Вот тут он аж взвился в воздух от негодования, даже на фальцет сорвался:

– Какая к черту старость! Мне тридцать девять только через месяц будет! Что ты мне возрастом тычешь! Я не списан в тираж! Я ого-го!

– Если бы ты мог, – подлила я масла в огонь, – то ты бы зарабатывал столько, чтобы я не якшалась с уголовниками.

Этого он не стерпел и, прихрамывая, заковылял в гостиную. Да ещё и дверью хлопнул. Ничего, пусть поразмышляет на досуге – это полезно. Главное – он отстал от меня, и теперь я хоть смогу дочитать книгу «Тренинг управления конфликтами».

Вот только Некто опять позвонил в воскресную полночь и снова многозначительно посопел в трубку. Я выждала десять секунд, потом произнесла:

– Спасибо. С вами было очень приятно помолчать.

И положила трубку…