– А ведь это идея, Валерия Михайловна! Вы сами найдете вора! Вы ведь психолог! Вон как меня раскрутили! А уж меня на допросах разные следаки кололи, но я всегда был в отказе. Точно, вы же со всякими своими штучками так можете подъехать, что человек раз – и проболтался. А я вам помогу следующим образом. О том, что у вас украли деньги, знаете только вы и тот козел, который это сделал. Поэтому вы сейчас покупаете свою тачку и спокойно едете домой. Мы вас проводим. А дома вы подготовитесь и начнете с вашими психическими подходами вычислять гниду. В институте своем никому не говорите о том, что произошло, пусть все останутся не при делах. А как узнаете, кто это сделал, я тут же с него деньги стрясу втихую, и даже закапывать не буду. Так все и пройдет шито-крыто. И вам хорошо, и мне приятно.

Тут он широко улыбнулся. Видно было, что он искренне радуется случаю помочь мне.

А я сидела, совершенно ошарашенная неожиданным предложением. Что я, миссис Марпл, что ли? Но потом вдруг подумала, а чем я хуже этой придуманной сельской старушки? Ведь не боги горшки обжигают. Вон с нашего курса две девчонки пошли в следственные органы работать. И ничего – справляются. Хотя мозгами не блистали.

Только очень уж не хотелось быть обязанной Мише, но все мои робкие попытки он отмел сразу и в столь категоричной форме, что разумнее и безопаснее стало согласиться.

Он вызвал директора в кабинет и не допускающим возражения тоном заявил:

– Значит так, в полчаса оформить все бумаги. Чтобы со страховкой и номерами. Полный бак чтобы, музыка там. А мы пока в кафе прогуляемся. Вернемся – и сразу едем. Сколько монет оставить надо?

– На семь тысяч насчитано, – осторожно выдавил из себя Евгений Петрович.

– А лет сколько аппарату? – решил уточнить гигант и, узнав, что еще и шести лет не прошло с момента выпуска, вспылил. – За пятилетнюю Пежуху семь штук берешь? Ладно, шести хватит. Будем считать, что это праздничная скидка.

Он сделал знак, и сопровождающий его парень вошел в кабинет, вытащил солидную пачку прямо из бокового кармана пиджака и отсчитал требуемую сумму. Я оставила свои паспорт и водительское удостоверение и как сомнамбула, пошла с Мишей под руку.

Перед автосалоном стояли два огромных черных джипа, постоянно напоминавших мне своими угловатыми очертаниями наши военные «Уазики». Но своими сравнениями я благоразумно ни с кем не делилась. Миша меня уже подвозил иногда, поэтому я по-свойски подошла к первому «Мерседесу» и с удовольствием устроилась на пассажирском месте. Кафе оказалось поблизости, и через пару минут мы были на месте.

Уютный полумрак отгородил нас от уличной суеты и успокаивающе подействовал на мою нервную систему. Сидя за столиком и пригубив первые глотки превосходно сваренного кофе, я вновь стала возвращаться к жизни и трезво размышлять.

– А откуда вы знаете директора салона? – полюбопытствовала я.

– Это наши подопечные. А Леха, владелец салона, так он мне по жизни должен, – туманно объяснил Михаил.

– Ну ладно, за то чтобы все быстро рассосалось, – произнес оптимистичный тост мой собеседник и одним махом выпил здоровенный бокал пива.

Я деловито моргнула, одобряя такой подход, и заказала еще одну чашку кофе.

– Эх, я бы сам с удовольствием рядом с вами походил, – мотнул головой Михаил. – Да боюсь, испорчу, что называется, чистоту эксперимента. Я тут еще вот что вспомнил. У одного моего помощника дочка учится в вашем институте. Девчонка ушлая, немного стервозная, но умеет за себя постоять. Так я с ней поговорю, чтобы она за вами приглядывала.

Я твердо отказалась, сославшись на определенные неудобства, могущие возникнуть при подобных обстоятельствах.

– Да я и спрашивать не буду разрешения. И не беспокойтесь, подробностей лишних она не узнает, – гнул свое Михаил, – просто лишний глаз не помеха.

– А кто хоть? Мне ж надо знать, – сдалась я.

– А вот это лишнее. Понадобится – она сама откроется.

Мы еще немного посидели под расслабляющую музыку Элтона Джона. Я допила свой кофе, а Миша – второй бокал пива. После этого он легко поднялся из-за стола:

– Пора ехать, принимать заказ.

… Перед зданием автосалона нас поджидал Евгений Петрович с двумя продавцами. Но я смотрела не на них, а на мою машинку: двухдверную, самого, что ни на есть красного цвета, с раскосенькими глазками.

– Вот все документы, – подскочил ко мне менеджер Иван. – Давайте вы сядете, а я покажу вам управление.

– Да-да, – рассеянно пробормотала я, ощущая себя Золушкой, случайно попавшей на праздник жизни.

В салоне так вкусно пахло чистой, нагретой солнцем кожей. А в голове моей сразу родилось имя для моей машинки – ласточка. Я попробовала его произнести несколько раз и окончательно утвердилась в правильности выбора. Ласточка!

Я честно пыталась вслушиваться в то, что говорил мне Иван, а сама гладила мягкую оплетку руля и думала: «Неужели сбылась моя мечта? Вот я сейчас, возьму и поеду?»

Ужас, во всем теле разлилась слабость, я обмякла и расплылась по сиденью.

– Ой, ей опять плохо, – выскочил из машины Иван.

Здоровенный клок ваты, облитой нашатырем, живо привел меня в чувство. Устыдившись собственной слабости, я отказалась от помощи и твердо решила остаться за рулем.

Это ничего, что я последний раз водила машину пять лет назад. Кое-что все-таки в памяти сохранилось. После третьей попытки я завела двигатель и попробовала тронуться с места. Ласточка взревела, но не тронулась с места.

– Передачу включите, – последовал совет.

Я послушалась его и повторила попытку. Машина дернулась и заглохла.

– И с ручника неплохо снять, – успокаивающе сказал Иван.

Я глубоко вздохнула и выполнила и это указание. В четвертый раз завела машину, выжала сцепление и со страшным скрежетом воткнула передачу. Нажала на газ и машина вдруг дернулась назад, чуть не врезавшись в урну с мусором, хорошо двигатель опять заглох.

– Это вы заднюю передачку включили, – спокойно прокомментировал незадачу Иван.

Тут вылез из джипа Миша и, чуть вразвалку (он всегда так ходил) подошел ко мне:

– Вы когда последний раз сидели за рулем?

– Давно, – честно призналась я.

– Может, кто из моих ребят сядет? – предложил он.

– Нет! – я так отчаянно замотала головой, что он усмехнулся, но отступил.

В конце концов, я сумела тронуться с места и поехала. Ох, как это оказалось быстро! Все было как в тумане. Машины мчались навстречу, как сумасшедшие. Всюду какие-то огни, знаки запрещающие, светофоры оказались понатыканы в огромном количестве. И зачем их столько? Двигатель ревел, но включать третью передачу я боялась – и так скорость была очень приличной.

А сзади меня почти вплотную ехали два джипа, причем не цепочкой, а в ряд.

Я вся вспотела, спина, руки и даже ступни стали мокрыми, как после душа, но упрямо держалась за руль. Несколько раз, во время остановок перед светофором, машинка глохла; раза два я чуть не врезалась в каких-то придурков, почему-то не уступивших мне дорогу. Но все когда-то кончается. Наконец я сумела подъехать к дому.

Припарковать ласточку у меня уже не было сил, это вместо меня сделал один из людей Миши. А сам он стоял рядом со мной и мягко выговаривал:

– Это я могу, Валерия Михайловна, поворачивать влево из правого ряда, и ехать под «кирпич» и никому не уступать дорогу. Но! Я это делаю не всегда. А когда очень-очень тороплюсь.

– А чем я хуже вас? – парировала я.

Миша растерялся было, но продолжил:

– А на скорости в тридцать километров со второстепенной пересекать главную дорогу?! А на той же скорости занимать только левую полосу?! А кто половину светофоров не заметил? Хорошо, мы прикрывали! Ну, Валерия Михайловна, вы даете! Как вы будете ездить?

Я уже хотела было пройтись по поводу мужского шовинизма, но вспомнила, чем обязана Михаилу и смиренно пообещала, что больше не буду. В смысле ездить буду, а нарушать правила не буду.

И тут перед нами, откуда ни возьмись, появилась экзальтированная дамочка, возвращавшаяся домой со своим бульдогом. Я сразу поняла – сейчас произойдет очередная катастрофа. Но отменить сие было уже не в моих силах. Она же, не обращая ни малейшего внимания на моего спутника, подскочила ко мне и оживленно затараторила:

– Ой, как хорошо, что я вас встретила, милочка. Лечение уже почти закончено. Так что вы мне должны три с половиной тысячи рублей. Сюда входят и уколы и перевязки. Было бы замечательно, если бы вы, скажем, завтра смогли мне их отдать. И мы, как говорится, разойдемся миром.

– Это кто? – захрипел ошарашенный гигант.

Я неохотно пояснила. Черкасов, обычно рядом со мной становившийся более цивилизованным, вспомнил свою криминальную сущность, и побагровев, зарычал:

– Ты чо, блин, поганка? В чужой базар влезаешь. За свою сявку бабло требуешь. Тебя что, в асфальт закатать?

Он ловко наклонился к Фордику и, молниеносно ухватив его за шкирку, затряс перед лицом дамочки:

– Мне сейчас ему башку отвернуть? А? Ну-ка, быстро скажи, что пошутила, иначе…

В его ручищах скулящий бульдог смотрелся щенком-заморышем. Черкасов сделал угрожающее движение, будто и вправду собрался свернуть голову Фордику. Даже я на мгновение поверила.

– Нет! – закричала дамочка и, сникнув, добавила. – Не надо. Я пошутила! Я не хотела, это муж велел столько назвать.

– Ну, то-то, – подытожил переговоры остывший Миша. – Исчезни! Не смущай меня.

Он небрежно, словно старую перчатку, закинул хрипящего Фордика в кусты и отвернулся от дамочки. Затем лукаво подмигнул мне. Стало ясно, что роль моего ангела-хранителя ему очень понравилась. Я встала на цыпочки, но не дотянулась и велела ему наклониться. Он не понял зачем, однако послушно нагнулся. Тогда я поцеловала его в щеку и сказала огромное спасибо. Это, конечно, было нарушением этики взаимоотношений психотерапевта и клиента, а то, что я пошла на это сознательно, а не под воздействием импульса, отягощало мой поступок. Ну и ладно. Авось, за это у меня не отберут диплом.

– Да что уж, – подобревшим голосом отозвался Миша. – Ехать нам пора. Так что, Валерия Михайловна, держите меня в курсе. Чуть что – звоните.

Я простилась с Черкасовым и его телохранителями, взглянула последний раз на ласточку и пошла домой. Только праздника дома не получилось. Домашние хоть и вышли на улицу, чтобы взглянуть на приобретение, и посидели внутри, но все равно остались колючими, словно ежи. Верницкий так и не смог для себя решить, радоваться ему за меня или обижаться. Натка тоже ушла в оппозицию по одной ей известным причинам. Кэри лениво потерлась о мои ноги и ретировалась в спальню смотреть свои кошачьи сны. А у меня после сегодняшних событий не было сил выяснять отношения.

Полночи я просидела на кухне в компании «Хванчкары» и сыра «Рошфор», прокручивая события сегодняшнего дня. Ощущение было такое, словно все это происходило не со мной. Но под окнами стояла ласточка и я время от времени выглядывала на улицу и включала сигнализацию. Машинка начинала жалобно кричать и моргать раскосенькими глазками. Где-то в пол-второго ночи я опомнилась и пошла спать…

… Накануне я прикинула, что до работы сумею добраться на ласточке, учитывая мои навыки вождения, часа за полтора. С этим расчетом я и поднялась. Сергей и Натка уже ушли: первый на работу, вторая в школу.

День начался превосходно. В ярко-синем небе вовсю сияло солнце, первая трава приятно начинала зеленить газоны. Я выглянула в окно – и ласточка тут же зазывно послала мне солнечного зайчика лобовым стеклом. После завтрака, неспешно собравшись, я вышла на улицу и с заправским видом села в машину, как будто только это и делала последние годы. Двигатель завелся сразу, поскольку я правильно выполнила все манипуляции. Собравшись с духом, я потихоньку выкатила со двора. Вот только сегодня за моей спиной не маячили два черных джипа. Я была одна-одинешенька.

Что ж, утопающий – спаси себя сам. Я глубоко вздохнула и выехала на трассу. И начался кошмар. Боже, как я ошиблась с расчетом времени! Следить одновременно за дорогой, знаками и другими машинами было совершенно невозможно. А если я пыталась ехать в потоке, то он меня заносил вообще невесть куда. В конце концов, я остановилась на Васильевском острове, куда никоим образом не собиралась. И то, потому что меня тормознул гаишник.

Он проверил мои документы, а узнав, что я второй день за рулем, уважительно почесал висок и долго объяснял, как мне доехать до Московского шоссе. Затем остановил поток и позволил мне развернуться к мосту лейтенанта Шмидта.

Зато я взяла этот прием на вооружение. Как только появлялись сомнения в правильности маршрута, нужно было просто отыскать очередного гаишника и спросить дорогу. И где-то через три часа таких мытарств впереди завиднелись корпуса альма-матер.

Людка Вереева тут же отчихвостила меня за опоздание, но поскольку я ещё с дороги отзвонилась и сослалась на пробки, то долго ругаться не стала, а пошла смотреть на мое приобретение. Вслед за нами увязалась вся кафедра. Едва завидя наше скопление, тут же высыпали еще знакомые преподаватели, так что получилась небольшая манифестация. Все меня поздравляли, и занимали условные места, предполагая, что теперь от метро их будут подвозить на общественных началах. Я пообещала проставить всем кофе с пирожными, и мы отправились в институтское кафе.

Отчитав оставшуюся пару на сегодняшний день, я уселась в ласточку и, с содроганием представив себе обратную дорогу, завела двигатель. На Васькин остров я уже не заезжала, поэтому обратный путь у меня занял всего два с половиной часа.

Дома еще никого не было, и я решила заняться изысканиями.