В институте, едва дождавшись свободной пары, я заскочила на кафедру, чтобы отметиться и узнать последние новости. Но возбуждение было настолько велико, что, даже недопив кофе, я побежала в библиотеку. Коллеги на кафедре этому сильно удивились, а Дмитрий Юрьевич, мой научный руководитель, ехидно ухмыляясь, произнес:
– Правильно, может хоть теперь написание диссертации сдвинется с мертвой точки.
Но я, боясь спугнуть счастье, не стала их посвящать в свои планы, а заторопилась в хранилище вековой мудрости. Однако выяснилось, что наша научная библиотека не получает никаких периодических изданий, посвященных автомобилям. Такая вот неудача. Но тут сидевший за одним из столов студент поднял голову и посоветовал:
– А вы бы в интернете поискали что надо.
Это была мысль. Я так и поступила – направилась в центр к Гене. Геннадий Егоркин был моим другом и сетевым администратором. Он проникся охватившей меня нетерпеливостью и усадил за свободный компьютер. Я стала просматривать сайты автомобильных фирм, и вскоре моя настойчивость была вознаграждена. Моей любовью оказался «Пежо 206». Но здесь же меня ждало и разочарование. Цена была совершенно неподъемная. Тогда я полезла на вторичный рынок. И где-то через полчаса нашла искомый вариант. Всего за шесть тысяч триста долларов продавали машину моей мечты: красную, уютную, с люком и раскосыми глазками. Почти новая и только один владелец. Я переписала данные фирмы, поблагодарила Гену и пошла дальше учить студентов управлять своими эмоциями и желаниями.
Когда занятия закончились, я ни секунды не медля, помчалась в автосалон, чтобы окончательно убедиться в правильности своего решения.
Действительность превзошла ожидания. Когда продавец, совсем юный мальчик, с карточкой на груди «менеджер Иван», подвел меня к вожделенному объекту, я просто «поплыла». Машинка стояла такая хорошенькая, такая чистенькая, что сил не было оторваться. Ее глазки смотрели на меня и лукаво подмигивали: «Вот мы и встретились!»
Иван что-то говорил, я же гладила ее теплый, нагревшийся на солнце, ярко-красный бок и шептала:
– Ты будешь моей.
А когда мне предложили посидеть в салоне и я, устроившись в уютнейшем кресле, подержалась за руль, то поняла, промедление смерти подобно.
Следующие два дня пронеслись как в угаре. Семья демонстративно избегала со мной общаться, и только Кэри не бросила меня в эти трудные минуты. Вечером после работы я каталась на встречи по приятельницам и собирала обещанные деньги. Как оказалась правильна старая, советских времен, поговорка: «Не имей сто друзей, не имей сто рублей, а имей сто друзей, и чтоб у каждого по сто рублей!»
К исходу второго дня у меня уже было шесть тысяч в американской валюте. Из них четыре тысячи – чужих. Такая тоненькая пачка из сотенных купюр – эквивалент моей мечты. Укладываясь вечером спать, я грезила, как катаюсь на своей красной машинке с раскосенькими глазками…
…Сережка со мной не разговаривал. Но мне было не до семейных разборок…
…На третий день мое безумство достигло апогея. Сегодня должно было все решится. В институте мне приготовила еще тысячу долларов Оксана. Она работала на кафедре возрастной психологии и была моей давней подругой, еще со студенческой скамьи. Собранных денег теперь хватало на оплату машины, страховку и сигнализацию.
Оксана сама зашла к нам на кафедру и передала деньги под любопытными взглядами коллег. Уже почти весь институт знал о том, что я собираюсь приобрести авто. Ну а пока же, я аккуратно добавила ее доллары в конверт к остальным купюрам.
– И ты не боишься с такими деньгами по институту ходить? – озаботилась Оксана.
– Да нет, – пожала я плечами. – Бандиты у нас не учатся, так что удар по голове мне не грозит. А в салон я поеду на такси.
С тем и расстались. Весь день я летала по институту как на крыльях. Лекции отчитывались на одном дыхании. Студенты-первокурсники на семинаре показались не такими уж и пропащими. Наши дамы, у которых уже имелись машины, наперебой во время перерывов делились знаниями о повадках автомобилей и мужчин-водителей на дорогах.
– Главное, не робей, – твердили они хором, – среди мужиков совершенно дикое количество придурков. Они просто друг на друга внимания не обращают. А как мы что-нибудь нарушим, так сразу сигналить начинают. А ты тоже в ответ на сигнал дави. Покажи, что не боишься их. И сразу знаки учебные навесь везде, и как перекресток проходишь, аварийку включай. Все от тебя как от чумы будут шарахаться.
Вот такими инструкциями пичкали меня целый день коллеги. И только Дмитрий Юрьевич как обычно ехидничал:
– Ну что ж, Лера, хорошее дело – покупка машины. Полезное. Мужу скажешь, что к любовнику поехала, любовнику – что к мужу, а сама – в библиотеку. И работать, работать. Да? Так когда сдашь вторую главу?
Но я выдала что-то туманное и выскочила из института. Чем ближе мы подъезжали к автосалону, тем сильнее билось мое сердце. Не выдержав, я позвонила туда, чтобы выяснить, не случилось ли чего с моей машинкой? Но меня успокоили, что все в порядке.
Расплатившись с водителем, я выскочила из «Волги» и побежала на площадку. Машинка стояла как ни в чем ни бывало и ласково улыбалась мне. Менеджеры, а в просторечье – продавцы, тоже улыбались и, любезничая, повели в контору. Там я внимательно просмотрела все предоставленные документы и полезла в сумку достать деньги.
Но в сумке их не оказалось. Все было на месте: рукопись, блокноты, тетради, органайзер, книги, косметичка. А вот почтовый конверт, в котором я хранила заветную пачку долларов, отсутствовал. Он должен был лежать на самом дне, прикрытый органайзером. Я трижды обшарила сумку. Потом вывернула все ее содержимое на стол, но конверт так и не обнаружился. Все есть, А ГДЕ ДЕНЬГИ?
Я считала себя женщиной стойкой, но это был исключительный случай. Свет в глазах померк, и я потеряла сознание…
…Погрустневшие менеджеры пытались отпаивать меня водой и вином, давали нюхать нашатырь и щупали пульс. Я же лежала в полнейшей прострации на кожаном диване в каком-то кабинете, куда меня занесли в бессознательном состоянии, и рассматривала устройство потолка с воткнутыми в него лампочками.
До меня иногда доносились обрывки разговоров:
– …Евгений Петрович, может скорую вызвать? Не дай бог, у нее крышу снесло?..
– …Подождем, сама оклемается…
– … А на нас кидалово не повесят?..
– …Ты бабуин безмозглый. При чем здесь мы? Ее до нас развели…
– …Не, ну вдруг подстава?..
– …Ты чо, офонарел? Подстава – это жмурик или дурь подброшенная, а не баба с копыт слетевшая…
– …Эх, она ведь наверняка в ментовку заяву кинет, те нам сразу на хвост сядут. Так что, пацаны, все подчистить, все проверить, ясно?..
– …Ясно, шеф…
Хлопнула дверь. Я перевела глаза в сторону и увидела сидящего рядом наголо бритого, дородного мужчину. Сломанный нос и приплюснутые уши выдавали спортивное прошлое. А может, это над ним поработали уличные косметологи во времена дворового детства? Как бы то ни было, сейчас он был владельцем здоровенной золотой цепи, вывешенной напоказ поверх черной водолазки, и с трехдневной щетиной на щеках, что совершенно ему не шло, принимая во внимание типаж. В довершение всего, от него разило смесью спортивного зала, отвратительного табака и парфюма, сделанного в Польше, но продающегося у нас как французский.
Тем не менее, я мило ему улыбнулась и заплакала. Он растерялся, пересел ко мне на диван и неловко стал гладить по плечу:
– Ну не надо, блин, плакать. Все ништяк. Ну лоханулась, с кем не бывает. Ты радуйся, тыкву не проломили. А бабки еще заработаешь.
При этих словах мне стало лишь хуже. Я вцепилась в его рукав и, размазывая по нему слезы и тушь, заголосила навзрыд.
– Ты давай-ка это… Может, домой звякнешь? Или еще кому?
Совет был совершенно к месту. Слезы высохли так же внезапно, как и начались. Я поняла, куда мне следует позвонить – достала из сумки телефон и вызвала нужный номер. Мужчина слегка напрягся при виде трубки, но более ничем своего внимания к предстоящему разговору не выдал. А я с радостью услышала знакомый, чуть хрипловатый, баритон:
– Да, Валерия Михайловна, я вас слушаю.
– Здравствуйте, Миша, – зачастила я в трубку скороговоркой. – Извините, что беспокою, но мне нужна ваша помощь.
– А что это у вас с голосом? Простыли?
– Нет, – ответила я и вновь зарыдала. – Меня ограбили.
После секундного замешательства он спросил, где я.
– В автосалоне «Двадцать первый век».
– Знаю, сейчас приеду, – отозвался Михаил. – Ничего без меня не предпринимайте.
Я убрала телефон и спросила, где можно помыться. Мужчина провел меня в туалетную комнату и спросил, кому был звонок.
– Моему другу, – ответила я. – Сейчас он за мной заедет.
…Я ведь не могла сказать, что вообще-то Михаил Александрович Черкасов мне не друг, а клиент. Да и с чего я должна посвящать в свои дела посторонних? Поэтому я и причислила Мишу, больше известного в определенных кругах как «Циклоп», к своим друзьям.
При росте в два метра семь сантиметров, он весил сто шестьдесят килограммов и мог, думаю, с успехом стать рестлером. Причем вес у Михаила сосредотачивался не в области живота, как в частности, у некоторых членов моей семьи, а преимущественно в плечах.
Но как бороться с этим, я совершенно не представляю. Имеется в виду – с животом Верницкого. Скоро уже на пляж будет стыдно выходить. Отрастил себе к тридцати пяти годам пивное брюхо – и доволен.
А Циклопом Мишу прозвали из-за огромных размеров. Что меня очень радовало, поскольку являлось косвенным свидетельством повышения образованности криминальной части нашего общества. Знают все-таки, хотя бы азы мифологии.
Во внешности Михаила Черкасова стоит отметить классический римский профиль и ужасный шрам, тянущийся со лба через щеку и уходящий за ухо. Это сочетание придавало совершенно жестокое выражение его лицу, что приводило в замешательство большинство людей. И мало кто знал, что шрам этот он получил еще в юности, неудачно упав с велосипеда.
Года три назад я проводила тренинг в фирме, которой владела Мишина жена, Катя. Отношения в рекламном агентстве после моей работы заметно улучшились, повысились отдача, качество выдвигаемых идей, что сказалось на прибыльной части. Так что деньги, выплаченные мне, перекрылись с лихвой. С тех пор с Катей я поддерживаю приятельские отношения. А где-то через полгода мне позвонил сам Миша и попросил консультацию. В состоявшейся беседе я сразу же оценила целый букет проблем, который одолевал этого гиганта. Все свелось к тому, что у меня прибавился еще один постоянный клиент.
В течение этих лет он не раз изъявлял желание оказать мне ответную услугу, но все как-то нужда не возникала. И вот теперь наступил тот самый час «Х»…
…В холле офиса послышался какой-то шум, и я перевела взгляд в ту сторону. Там, за стеклянной перегородкой стало гораздо теснее с появлением Миши. И даже вроде как темнее. За его спиной маячили еще два шкафообразных молодчика, но выглядели они довольно бледно в сравнении со своим хозяином.
Евгений Петрович, втянув голову в шею, что-то на ходу доказывал визитеру, на что тот громко ответил, сурово хмуря брови:
– Вот я сейчас и спрошу ее сам.
– Бля буду, Циклоп, не мои это пацаны. Ну зачем мне гадить прямо на своей территории? Что я псих, что ли? – продолжал оправдываться директор салона, поспешно открывая дверь своего кабинета, где я сидела в кресле для посетителей.
Миша втиснулся на директорское место, провел рукой по влажным волосам. Судя по распаренному лицу и цивильной одежде, а не бандитской униформе, я сорвала его не с работы. Скорей всего из сауны. Хотя они в сауны ходят, как раз обсуждать свои дела, по крайней мере, я от него так слышала.
– Все, – махнул он директору рукой. – Вали отсюда. Дай спокойно побазарить, и лавку свою не закрывай пока. Понял?
Когда дверь закрылась, он поднял на меня улыбающиеся глаза и произнес:
– Вечер добрый, Валерия Михайловна. Все будет хорошо, заверяю вас. Рассказывайте, что стряслось?
Я глубоко вздохнула, выпуская из груди последние всхлипы, собралась, как перед лекцией и поведала о своей беде. Он стал задавать мне всякие вопросы, а потом подытожил:
– Ясно, в вашей богадельне тоже все как у людей. Сколько всего у вас человек?
– Около тысячи студентов, ну и преподавателей, если вместе с обслуживающим персоналом, примерно двести, – попыталась я припомнить.
– Многовато. Так! Валерия Михайловна, вы черкните списочек, на кого косите и мои бойцы живо из них деньги вытряхнут, еще и в тройном размере. Глядишь и на «бомбу» насобираем. Обещаю, в два дня все утрясем.
Но я как представила последствия таких «разборок», аж вся затряслась и испуганно замотала головой:
– Нет! Нет! Миша, прошу вас, ничего такого не надо. Надо как-то решить все по-тихому. Ну, я не знаю, разве нет других способов?
Великан вздохнул и стал объяснять, словно ребенку:
– У вас есть три пути. Первый: пойти к ментам. Сами понимаете – это закончится ничем. Второй, что вы и сделали: обратиться ко мне. Я же говорю – ваша проблема будет решена в два дня!
– Но какими методами? – воскликнула я.
– Нормальными, проверенными, – удивился моей непонятливости Михаил и продолжил: – И есть третий путь. Самой найти вора…
У меня аж рот от удивления открылся – самой? искать? вора?
А Миша тоже вдруг изумленно раскрыл глаза, прислушиваясь к чему-то внутри себя, и победно воскликнул:
О проекте
О подписке