Жанна, моя помощница, позвонила после сытного ужина, когда я только разложил документы на столе. Хорошие новости в воскресенье вечером не сообщают, а значит, что-то случилось. Мои опасения подтвердились – скорбным голосом женщина поведала, что сломала ногу.
– Как вы умудрились? – раздосадовано протянул я, откидываясь на вертящемся кресле. Спинка скрипнула под моим весом.
Совсем не такой реакции ждала Яковлева – минорные нотки испарились из её голоса, она заговорила жёстче и раздражённее, будто обвиняла в случившемся меня.
А на что она рассчитывала? На жалость, сочувствие, заботу?
Я уже давно разглядел её интерес к себе. Это невозможно не заметить. Соблазнительная одежда и аксессуары, макияж, взгляды, позы, возбуждающие ароматы. Симпатичная женщина с приятными формами. Да, влечение она вызывала, но поощрять её я не собирался. Хотя и пресекать не торопился.
Теперь я осторожничал с чувствами. И не стремился заводить отношения, не важно какой глубины и серьёзности. Не хотел никого обнадёживать и сам боялся быть раненым. Да и не годилось терять толкового работника ради однократного удовлетворения зуда в штанах. Всё-таки Жанна во всё вникала, прекрасно справлялась с обязанностями, грамотно распределяла текущие вопросы, отдавая мне на рассмотрение лишь такие, которые не могла решить сама. Она неплохо разгружала меня, а то я только и занимался бы тем, что рыл бумаги. А благодаря ей, мог выезжать на объекты и лично их курировать – то есть делать то, что мне действительно хотелось.
Однако знать этого Яковлевой не обязательно. Мигом пронюхает свою значимость, почувствует власть, а манипулировать собой я не позволю ни одной женщине, какой бы умной и сексуальной она ни была.
Теперь, когда знаю их фальшивую суть…
Слезливый рассказ о неудачном падении и больничные страсти я слушал в пол уха. Я думал о другом. Перелом ноги – это больничный минимум на месяц. То есть я надолго останусь без помощника. Стараясь не паниковать, я перебил женщину:
– Но у фирмы намечается крупная сделка! Реставрация исторического музея. Кто теперь будет оформлять документы? Кто поедет на объект? Кто займётся закупками? И остальными вопросами? – недовольство ело меня с костями без всякого соуса.
Только договорив, я понял, как эгоистичны мои порывы. Сам не заметил, как не сдержался. Даже устыдился: Жанна со сломанной ногой, а я переживаю о бумажках. Но моя помощница не обиделась, напротив, беспроигрышно поймала моё раздражение, и тут же успокаивающе защебетала в трубку:
– Евгений Юрьевич, я всё прекрасно понимаю! Мы справимся, не переживайте, я вас не брошу, а свои обязанности распределю между девочками. Эльза займётся договорами, но она тороплива, ей нужен контроль, чтобы не наделала ошибок. Информация по тендерам есть у Кати, опыта у неё, конечно, маловато, но я её проконсультирую. Так-так… – поцокала Жанна, будто продумывая, как удалённо инспектировать выполнение поручений.
Но я прекрасно понял, куда она клонила. Осознание собственной незаменимости подпитывало эго моей помощницы, она знала, что лучше неё никто не справится, и именно так и строила свою работу: чтобы никто не смог подсидеть её.
Какой же я идиот, что позволял это! Начальник проектной мастерской, ага. Обычный мужик, который повёлся на сиськи.
А Яковлева тем временем продолжала:
– Курирование важных объектов я переложу на Полину, она умеет разгребать большие объёмы за короткий срок. Что ж, придётся ей на время задвинуть свои танцы. А расчёты будет подтверждать Лиля. Как бы то ни было, Евгений Юрьевич, я по всем вопросам на телефоне, звоните в любое время, всегда отвечу. И не беспокойтесь, на осмотр реставрируемого музея я приеду сама.
– Как это? – выпалил я, а Жанна тут же воспользовалась моим замешательством:
– На такси. У меня ведь нога сломана, а не голова. Я могу работать и дома, и в офисе, и на объекте, меня главное привезти-увезти.
Ага, а такси, само собой, за счёт организации. Яковлева прекрасный сотрудник, но тратить на неё бюджет… Вспышка раздражения перекинулась с зависшего положения на работе на объект моих несчастий. Мне нестерпимо захотелось сделать всё наперекор:
– Нет, что вы Жанна, я вам не позволю рисковать здоровьем! Как вы по стройке будете передвигаться? На костылях? Там небезопасно, вы сами это знаете, не первую неделю работаете. Отдыхайте, а с распределением обязанностей я разберусь.
– Но как же… – залепетала удивлённая Жанна. Она-то считала, что победа за ней.
Что вообще за беспорядок она устроила? Эльзе – одно, Полине – другое, кому-то ещё – третье. Раздаёт указания, будто руководитель фирмы – она, а я так – курьер с письмом.
– Так, Жанна, слушайте, как мы поступим, – строго сказал я. – Катя, Лиля, Лена – это несерьёзно. Когда ответственные пятьсот человек, то и спросить не с кого. Я назначу исполнять ваши обязанности кого-нибудь одного, а вы её хорошенько поднатаскаете. Даю вам возможность выбрать преемника.
– Евгений Юрьевич, один человек не справится, вы только подумайте, какой объём работ вы хотите на него взвалить, – поставленная перед ультиматумом женщина замялась.
– Но вы же как-то справляетесь, – усмехнулся я.
– Это другой разговор, – резко ответила Жанна. – Мне нужно подумать, давайте я приеду завтра в офис, и мы на месте обсудим, кому и что передать.
– Не нужно никуда приезжать, – обрубил я, чувствуя, как тонкие щупальца манипулятора сдавили мне горло. – Вы дадите мне ответ сейчас! – я выпрямился на стуле и нервно провёл рукой по волосам.
– Мне сложно решить сию секунду, – холодно ответила Жанна.
– Да? Тогда я сам выберу претендента, – ответил я, точно попав ей в тон. – Кого вы там называли? Эльзу, Лилю? Так вот… – я собирался ткнуть пальцем в небо, как вдруг вспомнил большие серо-карие глаза, русые волосы, собранные на затылке и испуганно приоткрытые губы, а в ушах раздался хруст крошащихся очков. Видение пронеслось так стремительно, что слова сами сорвались с губ: – Мария Иванова. Согласны?
– Маша? С чего вы вообще про неё вспомнили? – удивилась Жанна. Её голос недовольно исказился. – Ни в коем случае! Иванова только-только испытательный срок прошла, она многого не знает, ей нельзя доверять ответственные поручения!
На самом деле я ничего не знал о личных и деловых качествах Марии, но проекты она вела корректно, заканчивала в срок, работы не боялась. Но Яковлева знала её лучше, наверное, стоило прислушаться, раз она говорила, что Иванова не справится. Вот только меня насторожило, что Жанна завелась так быстро и высказывалась слишком категорично. Не думаю, что Маша так тупа. Можно и зайца научить курить, как говорится.
– Но ведь прошла же, – надавил я. – Между прочим, Краснова тоже только с испытательного, однако её кандидатуру вы выдвигаете, – подловил я помощницу.
– Евгений Юрьевич, решать, конечно, вам. Но я не советовала бы, – Яковлева проигнорировала моё замечание и чуть поостыла – видимо, почуяла, что каждый её аргумент против только сильнее распалял моё упрямство.
А у меня волосы на голове зашевелились от того, как хорошо эта бестия изучила мой характер. И почему я заметил это только сейчас?
– Послушайте, пожалуйста, я не хочу потом разгребать за Ивановой… В смысле исправлять за ней косяки, – тут я ещё явственнее почувствовал личную неприязнь. – Маша несобранная, неуклюжая, непунктуальная, просто кладезь всяческих «не»! Девочка способная и с мозгами, но не лидер, она не сможет должным образом решать важные организационные вопросы, вести переговоры, общаться с людьми!
В чём-то моя помощница была права. Я отлично помнил, как столкнулся с Марией в проходе, но ведь неловкость не порок. А то, что она «подслушала» наш разговор с Егором, так, видимо, у неё, как и у меня, развито умение оказываться в неподходящем месте в неуместный момент.
Что-то больно кольнуло в груди.
– Зачем же вы её занижаете, Жанна? Может, просто никто не давал ей шанса раскрыть свой потенциал? – усмехнулся я, и женщина залепетала что-то протестующее в трубку, но меня больше не интересовало, что она там возражала. Я уже решил. – Рад, что мы пришли к согласию. Завтра Елена Леонидовна оформит приказ на Иванову. Теперь она ваш И.о. Всего доброго. Поправляйтесь! – я не стал больше ничего слушать и оборвал соединение.
Похоже, моя привычка перечить только что сыграла со мной злую шутку. Чего я добился? Настоял на неопытной, неумелой помощнице, о которой совершенно ничего не знал. Зато она теперь знала обо мне такое, о чём не подозревал никто в компании. И о чём я и сам рад бы забыть.
Теперь я понял, почему так упирался – просто срывал злость на Жанне. Спасибо Егору – выбил меня из колеи на все выходные, придурок долбанный.
Ладно, не буду заранее расстраиваться, может, Иванова не так безнадёжна, как расписывала Яковлева. Почему-то мне казалось, что Мария меня ещё удивит.
Я сцепил ладони на затылке, откинулся на спинку кресла и расслабился.
Говорят, понедельник – день тяжёлый. Но меня старт трудовой недели не угнетал. Может, секрет хорошего расположения духа заключался в любви к работе, или я просто высыпалась за выходные, и свежая и бодрая приступала к обязанностям? Чего грустить? Хмуриться буду, когда Жаба испортит мне настроение, а пока – не видела смысла.
А ещё я любила первый день недели за новые возможности. Кто-то откладывал решение сложных вопросов на завтра, для меня таким мудрёным утром был понедельник. Я не прокрастинатор по жизни, но предпочитала не выжимать из себя последние силы в вечер пятницы. Если, конечно, заказчику не требовалась срочность. Несколько раз мне приходилось работать сверхурочно, но в основном, я укладывалась в сроки. Потому что грамотно распоряжалась своим временем.
Пока ехала в лифте, пыталась составить расписание первоочерёдных дел. Но настроиться на рабочий лад в этот раз оказалось сложнее обычного: пережитые на пятничном концерте эмоции оказались слишком яркими, и кадры воспоминаний до сих пор вспыхивали перед глазами, как на щедро освещённой сцене.
В своих грёзах я плечом к плечу с Александрией Юханссон и её командой пропевала строчки любимой песни: «и я плыву самым необычным образом, и звёзды сегодня выглядят совсем по-другому».
– Кто выходит на седьмом? – из густого облака мечтаний меня выдернул недовольный мужской голос, и я только сейчас заметила, что кабина стояла на моём этаже.
– Я выхожу! – спохватилась я и рванула к дверям, которые уже закрывались.
Почти прищемив подол юбки, я совершенно не грациозно вывалилась наружу. Нога чуть не подогнулась. Сегодня я готова была проклясть шпильки – после моих прыжков по сцене икры сильно болели. Каблуки выработали у меня дурацкую привычку вставать на цыпочки, когда я без них. Концертная обувь всегда на горке или невысокой тракторной подошве, чтобы не затруднять мои бешеные перемещения – роста я среднего, все мои парни выше меня. Комплекса на этот счёт у меня нет, но разница всё равно чувствуется.
Так, с включением в рабочий процесс меня пока постигало поражение. Пора уже проснуться и задвинуть фантазии на задний план до вечера или хотя бы до обеда, когда я залезу в Интернет и проверю, не появилась ли новая инфа по концерту. Несколько статей местных сетевых газет я уже прочла. О «Фосфоре» отзывались хорошо, дуэт Керис и Александрии всех потряс, а ролики на «YouTube» появлялись каждый час и набирали просмотры и положительные отзывы. Ох ты, снова я уплыла не с теми мыслями.
Сияя улыбкой, как хромированный байк на солнце, и кивая сотрудникам, я пробиралась к своему рабочему месту. А там, на столе возле телефона, поджидал сюрприз – записка, адресованная мне. Я с удивлением пробежала её глазами: «Мария! Срочно подойди в бюро труда». И подпись Елены Леонидовны – специалиста по кадрам.
Сказать, что я удивилась, значит, нагло смолчать. Я перечитала записку несколько раз и тупо уставилась на выделенное «срочно».
Мои действия сейчас напрочь лишились скорости. Почему меня вызывают? Что случилось? Жаба наябедничала, нарыла на меня компромат? Затаила смертельную обиду из-за того разговора с Женей? Вот тварь!
Я выдохнула и обессилено опустилась в кресло. Быстро же испортилось настроение. Сейчас меня вежливо попросят написать заявление на увольнение и «привет горячий». Прощай карьера и любимый начальник.
Он, кстати, уже пришёл и расхаживал по кабинету, листая бумаги в тонкой папке. Казался недовольным и взвинченным. Эх, точно происки Жабы. И где я прокололась?
А может, Яковлева не причём, и это инициатива Селиванова? Решил устранить меня потому, что я прознала великую тайну его семьи? Гадство!
Я ещё долго сидела бы, придумывая причины и следствия, но зазвонил телефон. Я живо сняла трубку. Но сказать «Алло!» не успела, женский голос опередил:
– Иванова, ты? Пришла уже? Это Ступина, бюро труда.
– Здравствуйте, Елена Леонидовна. Да, это я.
Женщина как будто выдохнула с облегчением, и тут же затараторила:
– Записку видела? Почему ещё не у меня? Срочненько давай.
– Видела. А что стряслось? – напряглась я.
Сначала записка, потом звонок. Значит, что-то серьёзное, раз меня так подгоняли.
– Всё на месте расскажу, Маш, не по телефону, – ответила женщина невозмутимо и решила успокоить: – Да ты не пугайся, всё нормально. Для тебя есть интересное предложение. Давай приходи, жду, – и Ступина отключилась.
Я замерла. Похлопала глазами, послушала гудки в трубке, потом медленно опустила её на рычаг и встала, чтобы неуверенными шагами направиться в кабинет кадровички.
Какое еще предложение? Насколько я знала, подходящих для проектировщика вакансий в «Эксперт ГеоКом» нет. Нам требуется ведущий инженер-геодезист, но эта должность однозначно не по мне. А вот в филиале… вполне может быть.
Чёрт, и Полина ещё не пришла! У неё есть там знакомые, сейчас быстренько созвонилась бы и пробила информацию, чтобы на встречу со Ступиной я шла подготовленной. А так я не знала, чего ждать.
Остановившись у нужной двери, я выдохнула. Очень не хотелось переводиться в филиал, там меньше перспектив, а шеф заезжал всего раз в неделю, и то по крайней необходимости – все вопросы он решал дома, ведь генеральный – его отец.
Ладно, сначала выслушаю предложение. Ведь я всегда могу отказаться, правда? Не с пистолетом же у виска меня заставят подписывать приказ о переводе.
Я вошла и поздоровалась. По левую руку от входа друг напротив друга сидели две женщины – экономисты разных направлений. «Апартаменты» Ступиной располагались справа и отделялись от основного пространства двумя шкафами. Я прошла сразу к ней.
Полноватая Елена Леонидовна восседала за столом. В очках и аккуратной блузке простого кроя, с незамысловатой причёской она составляла яркую противоположность лощёной Жабе и её подруге – главному бухгалтеру Наталье Владимировне. Сотрудников, и меня в том числе, доброта и простота сорокапятилетней Ступиной подкупали.
– Доброе утро, Елена Леонидовна. Я пришла. Вы хотели поговорить? – с приветливой улыбкой я прошла к столу.
– Привет, Маш. Да, хотела, садись, – она указала на стул, и я тут же его заняла. – Меня тут с раннего утра уже озадачили. Вот, ознакомься с приказом, – женщина сразу перешла к делу, и заготовленная бумажка, приоритетно лежащая перед ней, переместилась ко мне.
Приказ? Неужели всё так плохо? Увольняют? Переводят? Наказывают? А вдруг поощряют, чем чёрт не шутит?
О проекте
О подписке