ГЛАВА 2

Центр представлял собой огромное переплетение коридоров, кое-где затемнённых, а кое-где вообще с прозрачным потолком. Внешний вид его отлично сливался с общей архитектурой города, которую я успела немного осмотреть по дороге из космопорта – везде плавные линии, много прозрачных материалов. Тут и там зелёные уголки, скверы. В основном общественные – если местные жители и имеют возможность заводить собственные палисадники то, видимо, не в этих районах. Дома высотные, но многоуровневых аэрострад, к каким я привыкла по марсианской колонии, где прошло моё детство, тут я не нашла. Транспорта вообще не очень много, несмотря на то, что он, вроде бы, экологически чистый, и городу вредить не должен. Всё очень опрятно, аккуратно, почти стерильно, но эта стерильность скрашена зеленью, скульптурами, зонтиками кафе…

Такое же впечатление производит и этот Центр, где одни стены абсолютно белые, а другие расписаны замысловатыми абстрактными картинами. И можно было бы сказать, что это один из самых благополучных городов, какие я видела, если бы не сам факт, что я иду по коридорам заведения, где продают людей.

У землянки это обстоятельство плохо укладывается в голове. У нас давно уже даже фильмов на подобные темы нет. Но я по первому образованию историк, да и вообще человек рассудочный, потому сложившуюся ситуацию воспринимаю довольно спокойно. Знала, во что лезла.

Когда я только пришла в СИЦ – Службу Изучений Цивилизаций – меня рекомендовали для работы на экстремальных планетах. Есть и такие, куда более отличные от земли, чем даже просто чуждый нашей логике Элос. Есть миры, где всё совсем плохо, где попытка выйти в космос привела к апокалипсису, распаду существовавшей культуры, откату в прошлое на сотни лет. СИЦ работает и с ними, но допускают к такой работе далеко не всех. Можно считать, что мне оказали большую честь. Но я не любитель экстрима. Я люблю планомерную последовательную работу и была бы вполне довольна местом на какой-нибудь наблюдательной станции в космосе… Если бы одна такая станция не донаблюдалась, и у меня не начались серьёзные проблемы со здоровьем. Это, впрочем, совсем другая история, которая не имеет никакого отношения к этому Центру по торговле мужьями.

Суть же в том, что происходящее меня не удивляет, но всё же немного коробит. «Мужей» держат в блоках с тремя плотными стенами и одной стеклянной, как у нас инопланетных животных в астрозоопарках. Не хватает только надписи: «Не кормить». Впрочем, стоит протянуть руку к одной такой прозрачной стене, как проводник тут же шикает на меня.

– Трогать можно только после выплаты залога!

«Залог» – это вроде как помолвка. Ещё не покупка, но пощупать уже можно. Но у меня на такие игры времени нет, да и не люблю я тянуть резину.

Мне показывают пару десятков экземпляров. У всех довольно измученное выражение лица – ещё бы, торчать в этом Центре ночь напролёт. Попутно узнаю, как эти мужчины сюда попадают: по достижении восемнадцати лет им предоставляется выбор, работа на шахтах или такой вот блок. В последствии можно вернуться и пересмотреть своё решение, но мне показывают в основном молодых. Держат их здесь до полугода. Если после этого никто не заберёт – теперь уже только шахты.

Но мне молодые не очень-то нравятся, потому как луч солнца во тьме воспринимаю то, что под конец осмотра меня приводят в блок Рьена. Я даже не сразу вспоминаю, что этого парня уже видела и мысленно отложила на полочку – фото было какое-то блеклое. Совсем несопоставимо с тем, что предстаёт передо мной наяву.

Я рада, что наша договорённость сразу становится обоюдной. Не знаю, могут ли местные мужчины протестовать против брака, но уж против брака с иномирянкой – точно.

– Уверены, что хотите взять его? – спрашивает тем временем проводник. – Я бы предложил сначала внимательно изучить его послужной список. Этот экземпляр больше подошёл бы опытной зайхар, а не…

Проводник замолкает, натолкнувшись на мой взгляд.

– Я озвучила решение, – спокойно говорю в ответ. – Будьте добры, передайте его мне.

В сердце просыпается нетерпеливое любопытство. С трудом дожидаюсь, когда проводник отомкнёт перегородку. Несколько секунд наблюдаю странное выражение лица своего будущего мужа – он смотрит то на меня, то вдаль по коридору, как будто собирается сбежать.

Протягиваю ему руку – почти инстинктивно. Он несколько мгновений глядит на моё запястье, немного угловатое, со стальным браслетом мужских часов.

Потом резко выдыхает и, решившись, вкладывает свою ладонь в мою.

Ритуал вступления в брак состоит из трёх частей – традиционной, с обменом клятвами, формальной – с подписанием документов. И третьей – практической.

Хотя клятвы приносят оба, и подписи тоже ставят оба, в последствие права супругов сильно разнятся. Женщина всегда может разорвать союз. И клянётся она лишь оберегать и поддерживать, но не хранить верность и оставаться спутницей до конца дней, как это было в прежние времена на Земле.

Мы начинаем с принесения клятв, для этого в Центре имеется небольшая и довольно скромная, по любым меркам, часовня Восьми стихий. Название – крайне вольный перевод, потому что в местных религиозных воззрениях я пока разобралась не до конца. Зато знаю точно, что большинство зайхар, вступая в настоящий брак, предпочитают приносить клятвы в более солидных местах, в центральном городском соборе или в семейной церкви. Настоящий – это брак, который подразумевает, что между супругами действительно будут какие-то отношения. Понятно, что ни одна женщина не выдержит напора девяти или десяти мужчин, и младшие вообще могут видеть госпожу только по праздникам. Таких часто и выкупает не сама зайхар, а её представители, и клятву за неё приносит и принимает тоже доверенное лицо.

Наверное, поэтому всю дорогу до церкви Рьен поглядывает на меня как-то задумчиво. Пытается сделать какие-то выводы, но, видимо, не может.

Мне и самой хочется с ним поговорить, но делать это здесь, под присмотром проводника, абсолютно невозможно. Будь я нормальной зайхар, мне бы разрешили провести с женихом несколько встреч, прежде чем я заберу его к себе, но мне-то в буквальном смысле некуда пойти после разговоров с ним. Так что венчание получается несколько скоропалительным.

Во время церемонии Рьен снова встаёт на колени.

– Клянусь стать надёжным спутником моей госпожи, быть верным ей под светом Айне и в тени Элое, стать её опорой в любом начинании…

Я так и сяк стараюсь сосредоточиться на этой длинной клятве, но горечь в сердце не позволяет принимать её всерьёз. Я никогда не мечтала о красивой свадьбе и белом платье, но всё же смутно будущее замужество виделось мне как-то не так. Не бегом в ближайшем храме с незнакомым мужчиной, чтобы к ночи успеть получить жильё.

Ладно. Я мысленно вздыхаю и произношу в ответ:

– Принимаю твою клятву, Рьен, мастер огня. Даю тебе дозволение входить в мой дом и остаться в нём навсегда.

Вот и всё. Нет, всё же нет…

Рьен ловит мою руку и касается мягким поцелуем. Я почти готова поверить, что этот поцелуй – искренний, так пронзительно он смотрит мне в глаза.

– Можешь встать… – охрипшим голосом отвечаю на его поступок и, не отводя от меня взгляда, Ръен поднимается на ноги.

Никаких изменений в его статусе пока не произошло, главное ещё впереди. И мы отправляется в ЗАГС.

Подписание договоров длится не очень долго. Большую часть текста я уже изучила перед прилётом, остаётся только проверить, не закрались ли в документы какие-то ошибки. С невольной усмешкой отмечаю, что Рьен читает свой брачный контракт гораздо внимательней, и иногда с сомнений поглядывает на меня. Я делаю вид, что ничего не замечаю. Ставлю подпись, жду, когда он сделает то же самое.

Стоит этому случиться, как между нами воцаряется странная неловкость. Я уже не чувствую себя хозяйкой положения настолько, насколько это было полчаса назад. Но пути обратно нет. Мы теперь – муж и жена.

К мужу – или к жене, это как посмотреть – прилагается муниципальное жильё. Бывает, что молодым зайхар оно приходится кстати, даёт возможность уйти из-под родительского крыла. Кроме жилья прилагается кар, запрограммированный, в частности, показать нам новый дом. И вот, впервые с момента знакомства, мы с Рьеном остаёмся наедине.

Я сижу в довольно удобном кресле, расположенном там, где у наших флаеров заднее сиденье. Как и наши флаеры, Элоские кары имеют руль, но не очень нуждаются в шофёре – если вести вручную лень или хочется посёрфить сеть, всегда можно включить автопилот. На земле он стал обязательной частью машины больше двух сотен лет назад. С ним безопасней для других участников движения. Он не отвлекается, как человек.

Я люблю водить сама, но прямо сейчас рада автопилоту, тем более, что не знаю толком ни правил местного движения, ни маршрута до дома, зато подумать мне есть о чём.

Пока я устраиваюсь на заднем сиденье, Рьен умещается передо мной на полу. Делает это весьма грациозно, но у меня от ситуации всё равно мурашки бегут по спине. И смотрит… смотрит на меня своими глазами, тёмно-синими как летняя ночь.

Сглатываю и сбегаю от его взгляда, уткнувшись в экран сетевика. Да, я уже много раз представляла себе этот момент, планировала, что скажу и как стану налаживать контакт… Но когда я наяву вижу этого мужчину с почти безупречным лицом, все мысли выветриваются из головы. Становится ясно, что никакой это ни контакт, а настоящий мужчина и настоящий брак, и я абсолютно не знаю, как себя вести.

Двадцать минут полёта становятся самыми тягостными с момента начала этой экспедиции. Когда же машина останавливается, я понимаю вдруг, что хорошо знаю теорию, но абсолютный ноль в практике. Не знаю даже, где у этого кара ручка, чтобы открыть дверь.

– Веди, – стараюсь не показать мужу своей беспомощности. Он выглядит несколько удивлённым, но отвечает вежливым кивком.

– Да, госпожа, – мягкий голос обволакивает меня, заставляет подрагивать в груди. И пока я разбираюсь с этими странными чувствами, Рьен успевает открыть мне дверь и встать на колени на тротуаре. Руки сложены лодочками, и я не сразу догадываюсь, что он предлагает мне в них наступить.

Если честно, не привыкла к такому. Я даже руку не беру, когда мужчины предлагают мне помочь спуститься. А это… ощущение какой-то полной беспомощности и зависимости на мгновение оглушает меня, но я делаю глубокий вдох. Обижать Рьена сходу не хочется. Моё распоряжение он выполнил, и кто виноват, что я не могу точнее сформулировать, в чём он должен мне помочь. В итоге осторожно наступаю на его ладони и быстро проскакиваю мимо, чтобы оказаться на твёрдой земле. Киваю ему на дверь.

Рьен берёт на себя обязанности проводника, но у входа стопорится. Смотрится на меня.

– Вы пока не настроили на меня замки, – «напоминает» он. А для меня скорее делает открытие. Рьен ждёт ответа с каким-то странным выражением лица, в котором мешаются недоумение и испуг. Стараясь сделать вид, что ничего особенного не произошло, отыскиваю взглядом что-то похожее на сканер и подношу к нему палец. Дверь открывается перед нами. По другую сторону просторный холл, в который выходят лестница и лифт. Ничего особенного, вроде бы. Но только заглянув в документы я понимаю, насколько попала – двадцать шестой этаж. А чтобы активировать лифт, нужен муж и резонанс…