Глава 3. Встреча

Сант хрустнул яблоком, а когда обнаружил, что Велена поворачивает голову к нему, сделал вид, что внимательно рассматривает надкушенный фрукт.

– Пошло, – заявила Тайра и, взяв в руки кубок с вином, покачала его, а затем посмотрела на просвет.

– Просто ты привыкла нюхать кровь связанных рабов, – ответила Велена. Она всё ещё тяжело дышала, но не желала показывать, что реакция компаньонов её задела. «Друзьями» Велена этих двоих никогда не называла, хотя и знала их очень, очень давно.

Она скинула с плеч перепачканную кровью тогу и промокнула краешком вспотевший лоб. Теперь, когда бой подошёл к концу, ей больше не хотелось находиться здесь, среди них.

Велена взяла с подноса раба кувшин с вином и сделала несколько крупных глотков прямо из него. Отставила в сторону и снова подошла к парапету, под которым недавно свершился бой.

Раба уносили на носилках. Глаза его были закрыты, а пепельные волосы разметались по соломенному тюфяку – абсолютно неуместному, если бы кто-то спросил её.

Велена не знала, чем так привлекло её это существо. Она ходила на арену, потому что сюда ходили все, не чувствуя вкуса чужих побед. Вместе со всеми пила вино и проигрывала деньги на закрытых патрицианских вечерах. Велене было душно здесь – сколько она себя помнила. И этот странный боец стал первым в её жизни существом, чьи когти прорвались сквозь марево нескончаемого римского дня, в котором она тлела на солнце и бесконечно умирала. Он стал наваждением, и, увидев его в первый раз, Велена поняла, что придёт и будет смотреть ещё. Теперь она ходила на Арену только ради него. Вот уже четырнадцать дней.

«Я хочу его себе», – подумала Велена. Мысль родилась внезапно, как и все мысли, которые она обычно воплощала в жизнь. В это мгновение Велене было абсолютно всё равно, что гладиатор ни жив, ни мёртв. Что денег у патрицианы давно уже едва хватает на то, чтобы раздавать долги, а поставщик фруктов третью неделю работает на неё в кредит. Велене было всё равно, что скажут благородные патриции, когда увидят рядом с ней мужчину-раба, крылатого – уже не мальчика, каких дозволялось заводить аристократкам, а взрослого воина со шрамами на плечах.

Велена увидела эти шрамы, и внизу живота завибрировала дрожь, при мысли о том, как она могла бы коснуться их. Провести кончиками пальцев, исследуя один за другим.

Обычно если Велена чего-то хотела, она мгновенно приводила это желание в жизнь, и потому, резко развернувшись на пятках, перебросила тогу через согнутый локоть и сообщила остальным гостям:

– Я хочу прогуляться. Ложа в вашем распоряжении, а меня можете не ждать.

Тайра и Дариус переглянулись между собой.

– Я, пожалуй, пройдусь с тобой, – сказал Дариус.

– И я, – поддержала Тайра.

– А я уж точно не останусь здесь одна, – Лемера в мгновение ока соскочила со своей скамьи.

Велена закатила глаза, но промолчала. Она всё равно не знала, куда собирается идти и что будет делать теперь.

Все вчетвером они вышли в коридор, серпантином оплетавший трибуны по окружности, и медленно стали спускаться вниз.

– На днях будем играть у меня, – сказал Дариус задумчиво, оглядываясь по сторонам, – Кто придёт?

– Я уезжаю, – равнодушно ответила Тайра.

– А я может быть, – ответила Велена, не глядя на него.

Горожане, разодетые в зелёные и алые тоги, раскланивались перед ними, встречая на пути, но Велена не замечала и их. Она думала о том, как мало изменился этот город за прошедшие шестьсот лет – и в то же время насколько он стал другим.

Энтари, приплывшие в Империю из неведомых на материке южных земель, могли бы превратить его в рай на земле. Но вместо этого лишь научили местных жителей курить табак, а сами переняли их привычки к кровавым играм и любовь к бесконечной войне.

Она попыталась представить, каким был этот колизей шесть сотен лет назад, и обнаружила, что видит его точно таким же, как сейчас.

«Но мой отец не был таким, как они», – подумала она в недоумении, – «Он верил в ту войну, которую вёл», – и тут же мысленно посмеялась над собой. Теперь, когда Империя простиралась от тёплых Средиземных берегов и Апеннинского полуострова до ледяных морей севера, когда покорила и хвойные леса, и заснеженные вершины, и огромные ледники, ей не с кем больше было воевать. Дальше на юг – только бескрайние песчаные пустыни и коралловые рифы. Да ещё таинственная земля за туманами, куда им, энтари, не вернуться уже никогда.

На нижнем этаже амфитеатра расположились торговцы выпечкой и вином. По большей части их услугами пользовались простолюдины, и Велена миновала их, не обращая внимания ни на кого. Зато Сант не преминул схватить пробегавшую мимо прислужницу за зад. Взвизгнув, та накренила кувшин с вином, так что Тайра мгновенно отшатнулась от неё, столкнулась плечом с горожанином, спешившим по своим делам, и принялась демонстративно отряхивать испачканную о него тунику.

– Простите, благородные господа! – досмерти перепуганная прислужница рухнула на колени на грязный пол. Велена поморщилась, потому что смотрела девушка прямиком на неё – видимо решила, что она единственная из трёх господ, кто ещё не обижен.

– Тайра, перестань, – обогнув девушку, Велена продолжала идти вперёд. Ни на кого из спутников она не обернулась, и продолжают ли они идти за ней проверять не стала.

Лемера, поколебавшись, замедлила ход и, присев рядом с девушкой, принялась её успокаивать. Велена не смотрела и на неё.

Сейчас она с удовольствием избавилась бы от всех троих, только не знала как.

– Я видела у входа выставляют превосходных жеребцов, – заметила она, будто бы невзначай, – присмотрела себе одного. Арабская порода. Как по-твоему, Дариус, стоит покупать?

Темноволосый патриций отвлёкся от помоста, на котором выставляли рабов, и теперь посмотрел на неё.

– Арабская порода? – уточнил он. – У тебя разве мало арабских жеребцов?

Велена пожала плечами. Она, наконец, выцепила взглядом проход в помещения для бойцов и теперь внимательно смотрела туда, где за массивной дверью скрывалась её цель.

– Думаю, никогда не помешает завести ещё одного, – сказала она. – Пожалуй, куплю его после боёв.

Лицо Дариуса отобразило напряжение. Даже не оглядываясь на него, Велена чувствовала, как корёжит его от мысли о том, что у неё будет что-то, чего нет у него.

– Мне особенно понравилась его стать, – продолжила она. – Уверена, в твоих конюшнях такого не было никогда. Впрочем, – она сунула торговке монетку и отобрала у неё кувшин с вином. Сделала глоток и только потом продолжила: – Когда он мне надоест, я могу его тебе проиграть.

Напряжение на лице Дариуса стало ещё сильней.

– Прошу прощения, – сказал он, через силу наклеив улыбку на лицо, – у меня дела. Я догоню вас потом.

Тайра насмешливым взглядом проследила за тем, как растворяется в толпе его синий камзол.

– По крайней мере этот жеребец существовал? – поинтересовалась она.

– Кажется, да, – сказала Хейд. – Хочешь – сходи, проверь.

Тайра фыркнула, а затем, прищурившись, посмотрела на спутницу. Велене показалось, что та о чём-то размышляла.

– Пожалуй, – наконец сказала она, – это будет забавно. Надеюсь, ты не будешь без меня скучать.

– Постараюсь не сойти с ума от тоски, – Велена отвернулась от неё. Теперь она смотрела куда угодно, только не на дверь, прекрасно понимая, как опасно выдавать перед этой женщиной свой истинный интерес.

Велена знала и Тайру, и Дариуса достаточно хорошо, чтобы ни один из них не мог её удивить.

Дариус, семье которого покровительствовал Марс, был не то чтобы глуп, но слишком прост, чтобы принести настоящий вред. Он был по натуре таким же воином, как и сама Велена, с той только разницей, что ему никогда не приходилось бороться за власть. Сант любил азартные игры, лошадей и женщин, с которыми можно было побыть собой. Аристократок он выбирал редко, потому как не видел в них смысла, и только если хотел утвердить над кем-то свою власть.

Дариуса, как и саму Велену, с детства готовили к тому, что всю свою жизнь он будет воевать. Однако время завоеваний закончилось вместе с последними походами их отцов. Они же сами едва успели поучаствовать в финальных победоносных боях. И теперь все сражения проходили в кулуарах императорского дворца – а в этих играх Дариус был не слишком силён.

Велена хотела бы сказать то же самое о себе, но не могла. Ей приходилось разбираться в придворных делах с тех самых пор, как вступил в сонм предков её отец, а сама она, тогда ещё семнадцатилетняя девчонка, переехала из провинциальных владений в Рим. Кто-то должен был представлять семью при дворе – и поскольку дядя Велены был убит на последней войне, этим кем-то оказалась она.

В далёкой Александрии, на востоке, о котором с таким сомнением говорил теперь Сант, остались её сестра и усадьба, в которой она росла. Любить Рим – столицу Вечной Империи – Велена не хотела и не могла. Её с детства учили почитать Рим, но абсолютно другой. Рим торжественных стягов, блестящих армий и легионов, марширующих в ряд. Здесь же последний нищий, казалось, пропах розовым маслом так, как будто каждое утро купался в нём.

– Ничего удивительного, – сказала как-то Тайра, когда Велена поделилась с ней этим наблюдением, – в Риме самые богатые нищие на материке. Я слышала, один собрал на свадьбу две сотни человек – говорят, на Форуме особенно хороший доход.

Тайра слышала и видела всё, и потому Велена никогда её не любила.

Если они с Дариусом принадлежали к старой аристократии, оказавшейся не у дел в новые времена, то семейство Венорио возвысилось не так давно. Отец Тайры был потомком древнего рода, но лишённый доходов с войны, последние годы провёл бы на голодном пайке – если бы не его северянка жена. Эта женщина хоть и не принадлежала к почитаемой расе, да и римлянкой никогда не была, имела хватку куда более жёсткую, чем многие из тех, кому титул достался по наследству. Благодаря своей красоте она имела немалый успех при дворе, так что многие поговаривали о том, имеет ли Тайра Венорио отношение к патрицию Венорио вообще. Кроме того, ей в краткие сроки удалось наладить поставки бесполезных на южном побережье материка, но весьма любимых знатными римлянками редких пушистых мехов, так что финансовое положение супруга довольно быстро пошло вверх.

Так или иначе, при ней семейство Венорио заняло почётное четвёртое место среди знатных семей, хотя руна, доставшаяся им от их покровительницы Венеры, была не слишком почитаема и не слишком сильна.