ГЛАВА 4

На следующее утро просыпалась я особенно тяжело, потому что до глубокой ночи вела разговоры с опекунами.

У меня их трое, согласно воле королевы – на случай, если один окажется неблагонадёжным и захочет завладеть наследием семьи Кан’Райх

Лорд Энвил, лорд Арестар, и леди Леверан.

Все трое представляют разные фракции королевского дворца.

У лорда Энвила старая, но не очень богатая семья. Их род ведёт своё начало ещё со времён «Исхода» – когда наш народ покинул небеса. И сам он так же довольно респектабелен и зрел, если не сказать – стар. Энвилу тысяча пятнадцать лет. Большую часть своей жизни он занимает пост приближённого королевского советника и министра внутренних дел.

Лорд Арестар, напротив, всего на несколько лет старше меня. Ему не исполнилось даже тридцати, и, конечно же, возраст создаёт ему немало проблем при дворе, населённом существами «далеко за сто». Однако королева весьма ему благоволит. Она даровала и без того не бедному отпрыску небольшой провинциальной семьи серьёзный титул, сделала его своим приближённым и считает самым талантливым полководцем. Да, именно так. Лорд Арестар, по её мнению, вполне мог бы возглавить новый поход против Небес.

Леди Леверан – своего рода оппозиционный элемент. Она не слишком стара и не слишком молода, и при этом очень могущественна в магическом плане. Влияние её дома держится на огромном количестве фамильяров – леди Леверан исключительно своей волей удерживает больше сотни ментальных слуг.

В своё время она сама претендовала на трон, однако вовремя остановилась, и Её Величеству Марселле не пришлось её убивать. А может, Марселла попросту не смогла?..

Так или иначе, Леверан была назначена моей опекуншей, чтобы утихомирить обиженную часть двора. Почему именно за мой счёт? Тут всё довольно просто: моя семья владеет солидным и вкусным куском земель, которые пустуют вот уже больше десяти лет. Это значит, что они абсолютно бесхозны и пышут магической силой, на которой здесь держится всё – начиная от Вечного Огня и заканчивая изготовлением пирожных. Простейшие бытовые проблемы невозможно решить без магической энергии. Да что там, без неё невозможно даже дышать, потому что мир наш изначально абсолютно непригоден для дыхания.

Бездна, в которой мы обитаем, представляет собой сотни безжизненных островов, подогреваемых только Вечным Огнём. Здесь, в Пандемониуме, находится самая большая его часть. Остальные башни-маяки рассеяны по усадьбам аристократов. А там, где огня нет, Бездна в мгновение ока превращается в лёд.

Иными словами, я в одиночку владею очень жирным куском, который хотелось бы отхватить многим большим, но менее состоятельным семьям.

И хотя трое моих опекунов с большим трудом приходят к единому мнению хоть о чём-то, в данном случае не потребовалось и получаса, чтобы все они сошлись в этой простой истине.

Очевидно, накануне моего вступления в право владения этой землёй кто-то решил меня убрать. Возможно так же, покушение произошло именно сейчас просто потому, что противнику было удобнее действовать в Пандемониуме, а не в родовом замке, где через стены и магические заслоны не пробьётся даже моль.

Вот здесь общему знаменателю прийти оказалось не так легко. И пока трое опекунов спорили о том, кто именно мог желать мне смерти, и обменивались двусмысленными намёками, я сидела перед экраном призывающего амулета, молчала и старалась не упустить ничего из их слов.

Мне хотелось улучить момент и попытаться разузнать что-нибудь и в отношении моего внезапного фамильяра, но сначала сделать это было попросту невозможно – такими яростными оказались споры. А позднее пропало и желание говорить кому-то из этих людей о чём-то настолько личном.

Наконец, в третьем часу после смены караула меня отпустили спать. А через три часа уже пришло время вставать.

Первая пара в Университете начинается в час Второй Смены Караула у Вечного Огня – то есть, по человеческим представлениям, в девять часов утра.

Считать время, как на Земле и на Небесах – архаичная традиция, которая не имеет никакого смысла в мире, где нет Солнца. У нас любые измерения идут от циклов Вечного Огня. От смены охраны возле него отталкивается измерение времени суток. От циклов его горения – сезоны и месяцы, в общем, календарь.

Рабочий день в большинстве учреждений начинается в час второй смены караула, но аристократы просыпаются гораздо позже. Студенты, как говорят, тоже редко встают в такую рань. А вот в школе, где я училась до сих пор, приходилось подниматься раньше ещё на час.

Вот только за каникулы я совсем от подобного отвыкла, да и ложиться привыкла куда раньше.

Одним словом, когда я, умывшись, сползла на первый этаж, мне хотелось уснуть прямо за столом.

Я ни о чём уже не пыталась расспросить Элисара и только знаком отправила его за завтраком.

Мысль, что что-то идёт не так, пришла мне в голову только спустя час, когда я уже сидела в аудитории.

И этим «чем-то» было то, что Элисар сидел рядом.

Вместо того чтобы записывать конспект интереснейшей лекции по истории пространственной магии, я то и дело косилась на него.

«Ты что, будешь ходить со мной даже на занятия?» – написала я на следующей странице тетради. Вынула листок из крепежей и пододвинула к нему.

Элисар, которому лекция явно не казалась интересной, опустил взгляд на записку, извлёк откуда-то ручку и коротко ответил: «Да».

Прошло какое-то время, прежде чем он сжалился и, снова притянув к себе листок, приписал: «Я тоже студент. Ещё не получил диплом».

Я покосилась на фамильяра, и бровь моя поползла вверх.

Вопросов стало только больше.

Я вытерпела целых три минуты. Пододвинула листок обратно к себе и, стараясь не привлекать к себе внимания окружающих, написала: «Давно ты служишь моей семье?»

На сей раз Элисар замешкался с ответом.

«Зависит от того, как считать», – наконец, написал он.

Ещё некоторое время я пыталась сосредоточиться на лекции. Преподаватель начал с самого Исхода и говорил о появлении первых порталов. Тогда ещё их могли вызывать только Проводники – сильнейшие мастера пространственной магии. Само перемещение было опасным, потому что координаты точки прибытия определялись наугад. Никаких карт Бездны у нас не было. То, что мы о ней знали точно – это то, что острова постоянно меняют своё положение. Но вот логику их перемещений тогда ещё никто не отследил.

На смену Проводникам пришли «Врата» – массивные стационарные порталы, которые позволяли перед перемещением передавать сигнал на другую сторону, уточнять координаты и так давали некоторую долю безопасности.

Ну, а потом в моду снова вошли Проводники, потому что оказалось, что перемещения через Врата слишком легко отследить, а это устраивает далеко не всех.

«Сосчитай как-нибудь, – не выдержав, написала я. – Сколько тебе лет? Кто тебя призвал?»

Я видела, как медленно движутся пальцы Элисара, по мере того как он вычерчивает буквы, как изменилось выражение его лица. В первую нашу встречу оно было почти угодливым. Вчера – холодным и серьёзным. Теперь же фамильяр казался бледным. Губы его подрагивали, то и дело сжимаясь, когда он выводил:

«Меня призвала леди Эрьенгар. Триста лет назад».

Я вздрогнула, вопросительно посмотрела на него.

– И всё это время ты находился здесь? – прошептала я.

– Нет, – совсем тихо ответил Элисар. – Я появляюсь только тогда, когда в Университет прибывает одна из вас.

– А где…

– Леди Кан’Райх!

Голос преподавателя в мгновение ока заставил меня замолчать.

Так мы и просидели до конца пары в молчании. Сосредоточиться на порталах всё равно не удавалось. «Леди Эръенгар, – билось в голове. – Триста лет назад».

Это значит, что он привязан к этому месту все эти триста лет. Элисар сказал, что не ждёт новую леди от прихода до прихода. Вот почему ему трудно сосчитать, сколько лет он служит моей семье. Вот почему он так старомодно одет. Очевидно, имеет место какой-то пространственный, а может, и временной карман, в котором он находится, когда нас нет.

Если пространственно-временной – это ещё куда ни шло. А вот если просто пространственный… тогда получается, десятилетиями, от одного приезда леди до другого… Он просто ждёт? Как в тюрьме?

Я потёрла висок. Порадовалась тому, что профессор, наконец, отпустил нас, и стала поспешно собирать в сумку следы своего пребывания в аудитории – тетрадь, ручку, исписанный листок и призывающий амулет.

– Идём, – буркнула я. Бросила взгляд на часы, висевшие над дверью, – до начала следующей пары десять минут. Опять не успеем поговорить. А вечером Орлесса ждёт меня на проклятую вечеринку, куда я уже абсолютно не хочу идти.

Выбравшись из-за стола, я поспешила к дверям и прямо в проёме едва не ударилась лбом о чужой лоб.

Парень, стоявший передо мной, был на целую голову выше меня. Волосы у него были чёрные, а в глазах мерцал демонический огонь. Так и ждала, что услышу от него «Куда прёшь?!», но вместо этого парень лишь смотрел на меня какое-то время. Во взгляде его читалось откровенное: «А вот и ты». Потом опустил взгляд на мои руки, сжимавшие сумку, перехватил мои запястья и осторожно отвёл меня в сторону.

– Осторожней, – неожиданно мягким, чуть хрипловатым голосом произнёс он. Потом поднял взгляд на Элисара, стоявшего у меня за спиной. Взгляд незнакомца мгновенно стал напряжённым, в зрачках отразилась злость.

Вот теперь уже сомнений быть не могло, что он вот-вот ляпнет какую-то дрянь… И, обращаясь к моему спутнику, он в самом деле произнёс:

– Это касается и тебя.

Лицо Элисара оставалось абсолютно спокойным, когда он убрал руки незнакомца с моих рук.

– Леди Кан’Райх, давайте поторопимся. Вы можете опоздать на семинар, – произнёс он и ненавязчиво, но твёрдо подтолкнул меня к выходу в коридор.

Я невольно проводила взглядом темноволосого незнакомца и только когда мы оказались за дверью, обернулась к Элисару.

– Кто это был? – спросила я. Судя по тем взглядам, которыми обменялись эти двое, было очень похоже, что они знакомы.

– Понятия не имею, – спокойно ответил Элисар.

Я нахмурилась: во-первых, потому, что не верила его словам, а, во-вторых, потому, что это был первый случай, когда Элисар позволил себе командовать мной. Однако времени действительно оставалось мало, и я поспешила на поиски следующей аудитории.