− Ну ты − покойник! – Матвей с вызовом забросил в рот кругляшок печенья целиком.
Савелий был так зол, что забыл о том, что Матвей – из крутых, а он, Савелий, − из отстойных и плавает последний на дорожке. Савелию сейчас было плевать, что Андрюха, например, ещё занимается борьбой. Он готов был прибить своих соседей по номеру, заодно и тренера, который поселил его с этими зазвездившимися идиотами. Он всегда делился едой, всегда. Не то, что Андрюха или Матвей: халявщики никогда не с кем не делится.
– Сволочи! Сожрали всё до крошки, мне вообще ничего не оставили.
В ответ – гогот.
Наверное, именно тогда Савелий рассвирепел впервые. До животного рыка, до поднявшегося к горлу комка, до звериного желания уничтожить врага. Но драки не случилось. Они попинались с Матвеем, потолкались: чё ты − а чё ты. Андрюха между тем сидел с открытым ртом, в слюнявом месиве застыла полупережёванная кашица… Матвей и Андрей испугались того же, что и Савелий – разбирательства. Но по указке Матвея Андрей стал мстить Савелию. Он подкарауливал его на лестнице, и стягивал с него шорты вместе с трусами. Савелий носился за Андрюхой по всему корпусу, но догнать не мог – он был тяжелее, Андрей − худой, юркий, стремительный. На следующий день после несостоявшейся драки Андрей переселился в другую комнату, поменялся, а к Савелию подселили нового соседа:
− Андрей сказал: ты – псих, убить можешь, − и новый сосед, тоже слабак на дорожке, грустно, очень грустно улыбнулся.
Дня через два Савелий увидел, проходя мимо беседки, как Полина сидит с его пачкой печенья. Пачка круглая, цилиндрическая, Полина держала её как морожку и с наслаждением хрустела.
− Так это ты у меня печенье украла? – подошёл он.
− Я в буфете купила, − с вызовом, чересчур уверенно сказала Полина.
− Не надо врать. Эти печенья я последние забрал, с витрины. И больше в буфет их не привозили.
− Да ладно. Мне мама ещё в Москве их в чемодан сунула. Это мои! – презрительно усмехнулась Полина и стрельнула в него карими глазами. Она сидела загорелая, худая, сверкая локтями, коленками, костями ключицы –очень красивая.
− Воровка. − плюнул ей под ноги, развернулся и ушёл. Значит, она. А он думал на Матвея – ему стало совсем паршиво на душе. Но Савелий всё равно не жалел, что чуть не сцепился с Матвеем – Матвей больше его не трогал.
Полина грязно выругалась ему в спину. Тут в лагере все просто сошли с ума. Полина никогда раньше не ругалась матом, во всяком случае, он не слышал.
В лагере он дошёл до предела, дал себе слово, что больше никогда не пойдёт в этот противный бассейн. Тут нет друзей, тут одни твари. Заносчивые, грязные душой, подлые. Сейчас, спустя пять лет, он знал, как называются такие, кто лазает по тумбочкам – крысятники. А тогда не знал. Если бы знал, то бросил бы это слово Полине. Говорил бы до конца смены:
− Крысятница…
− Что? Что ты сказал ?
Савелий понял: он давно не в маршрутке. Ветер, сильный порыв, многоэтажки, и стадион вдалеке. Маршрутка довезла их до конечной, он не помнит, как вышел. Интересно: подал ли он ей руку на выходе? Скорее всего, нет. Они с Полиной идут к стадиону.
− Очнулся? Ты настраивайся, молодец. Я на трибуны, ага?
− Да, Полин, иди. Куртку мою накинь, замёрзнешь, долго сидеть. Ветрило. – Нет, это невыносимо. Он её ненавидит, и так заботливо с ней говорит. Что странно: он, действительно, искренне переживает, чтобы она не простыла.
Судьи уже несли навесы для тира. Рабочие уже вбивали в землю конструкции-стержни, для того чтобы класть на них навесы и столешницы стрельбища.
Она стрельнула на него свои карие глаза, но надменности, превосходства, во взгляде не было. Было беспокойство, он уловил даже неуверенность.
– Чуть не забыл, – она протянула ему чехол со шпагой, она везла его шпагу. Он был так навьючен, рюкзак и сумка (у пятиборцев всегда много вещей, одна фехтовальная экипировка сколько места занимает), что шпагу она у него всё-таки отняла.
− Сначала поединки?
− Угу.
– Потом бег?
– Угу. Мы сначала. Потом мелкие. А мы к стрельбе готовимся. Нам тут на стадионе навес поставят. Мелкие в бассет. А мы стреляем. Плаваем мы в самом конце. Это часов до четырёх.
− Первый заплыв – сильнейший?
− Ну да. А толку. Девчонки перед нами. Мы тут иногда вообще без разминки плаваем, судьи не любят долго ждать.
− Я давно не разминаюсь на воде перед стартом. Мне в зале как-то проще: потянуться, разогреться, побегать. А ты же ещё и бежишь. Вот тебе и разминка.
− Да уж. Это да, − только и смог сказать Савелий, не будет же он объяснять, что после километра в районе трёх минут результат на воде не ахти. – Всё. Я пошёл. – Он реально не знал как бы от неё побыстрее отвязаться. Все торопятся на фехтование, он один стоит, болтает. Лера уже два раза проходила как бы мимо, как бы случайно.
− Подожди! – сказала Полина. – Дай пятюню.
Он дал ей пять − ладонь ударилась о ладонь.
− Всё. Беги! И знай – ты сильнейший!
Он ничего не ответил, усмехнулся небрежно. Вошёл в спорткомплекс, смешался с толпой, лица все знакомые, столько лет встречаются на первенстве. Рядом уже шипела Лера:
− Девушку свою привёл, кавалер.
− Чемпионка города на сто-баттерфляй. Не то что ты, − ответил он ей холодным презрением и тут же пожалел об этом: зачем он расходует силы, Лера же специально его провоцирует.
Лера побледнела, он понял, что задел её за живое.
Фехтование прошло удачно. Он проиграл только два поединка, да и то из-за самоуверенности, по глупости, короче. Иногда надо идти в атаку первым, иногда контратаки не спасают.
Теперь стадион. Он не жалел себя на разминке. Бежал быстрее обыкновенного, обгоняя недоумевающих соперников: ещё три вида, а он так шпарит. Обыкновенно на разминке перед бегом он доходил до состояния абсолютного сосредоточения, ведь дальше стрельба. А теперь – всё. Какое уж тут сосредоточение, когда Полина его обняла и поцеловала в щёку после фехтования у всех на виду. Год тренировок – псу под хвост. Опять отложится прорыв в беге, на таком нервозе и меткая стрельба убежит в страну Гудбай, как любит повторять Максим Владимирович. «Ветер как назло. Хоть бы шестёрки, хоть бы не пятёрки!» − молился Савелий на бегу, представляя мишени.
Максим Владимирович раздал номера. Вкривь-вкось прицепил Савелий номер спереди, сзади ему тоже кто-то приколол, он помнил только, что булавка вонзилась в спину, царапнула, но ничего не сказал: разве это сейчас важно. На старте он занял самую невыгодную позицию. Мама лидера их забегов, сама тренер, давала сыну последние указания. «Интересно, − всё так же несвязно думал Савелий. – А не запрещено ли это правилами?»
Дали старт. Бежать всего-то два с половиной круга. Странно: бежать было на удивление легко. Погода прохладная, солнце не печёт, ветер сейчас в лицо… Топот за спиной. Он обгоняет после второго виража, и после третьего идёт на обгон. Ветер. За спинами сильнейших он видит знакомую футболку лидера. Обычно лидер выигрывал у него секунд десять. Зацепиться и не отпускать лидирующую группу. Перед последним виражом он подобрался к лидеру совсем впритык… Финиш проходил мимо трибун. Савелий нёсся к финишу из последних сил! Ещё чуть-чуть, и Савелий бы обошёл лидера. Но второе время – это хорошо, просто отлично. «Неплохое, однако, продолжение поединка» – подумал Савелий. Поединок был не только на дорожке фехтования, поединок был у него с прошлым, с той, другой Полиной, которая его унижала, да и с той другой, прежней Лерой вёл он поединок. Он хотел доказать вредным зазнавшимся девочкам из его детства, что он не слабак. Он хотел отомстить им за прошлые обиды сильным выступлением. Ну и конечно же Максима Владимировича нельзя подводить. Приходя в себя, натягивая костюм, он не чувствовал ни дурноты, ни упадка сил. Он жил как в другом измерении. То ли все так плохо пробежали, то ли он пробежал так быстро. Максим Владимирович кричал ему во время бега, потом радовался:
− Вот Сава, вот, что значит на стопе, технично.
А Савелий просто летел как зомби, он забыл о стопе, обо всём, когда бежал…
Второй забег финишировал слабее, Савелию стало ясно, что всё будет зависеть от его стрельбы. Он пошёл трусить по полю стадиона. Савелий боялся смотреть на трибуны. Он чувствовал на себе Полинин взгляд. Его догнала Лера. Из-под расстёгнутой олимпийки видно, как плотно обтягивает купальник её тело. Она всегда бегала в купальнике. Купальник и спортивные трусы – фишка у неё была такая, стреляла она тоже в купальнике. Просто сверху костюм натягивала.
− Я ору с тебя, − сказала Лера.
− Ну так, − выдавил он.
– Там твоя девушка передаёт тебе привет.
Он хотел сказать, что у него нет девушки, но решил ничего не говорить. Странно: неужели Лера с Полиной уже познакомились? На Леру это не похоже и на Полину тоже…
Младшаки быстро отбегали свои пятьсот метров и перешли в бассейн. Толпа родителей ринулась туда же. Трибуны опустели. На трибунах остались только Полина и мама лидера, та, которая тренер и подбадривала сына на старте. Мама лидера сидела бледная, волосы разбрасывал ветер, она была похожа на лохматую несчастную бездомную собаку.
На стрельбе он был спокоен. Весь тряхун закончился, испарился после бега. Обычно ветер его выбивал из колеи. Ещё Савелий всегда обращал внимание на соседей. Но тут Савелий ни на кого не смотрел, ему вдруг сильно захотелось пить. Он вспомнил, что утром не ел и не пил, а вечером не ужинал. Он знал, что так многие делают: не едят в день соревнований, только пьют витаминные составы. Но он и витаминные не пил. Вот откуда лёгкость при беге! Надо меньше жрать. Максим Владимирович ему сколько раз говорил, но Савелий впервые следовал его совету, и то получилось не специально.
Дали разрешение стрелять. Вокруг слышались щелчки… Он прицелился, нажал курок. И ещё, и ещё, и ещё. Потом передохнул и опустошил обойму.
Максим Владимирович, похлопал по плечу:
− Ну наконец-то. Наконец я дождался. Отстрелялся прилично. Десятка есть.
Савелий пошёл на трибуны к Полине – дело сделано, выступил на удивление удачно, не опозорился, а скорее наоборот. Полина сидела с его рюкзаком и с его сумкой, и со шпагой. Улыбалась.
– Полин! Надо в раздевалку было сдать.
– Сдашь там. Всё забито. А без номерка украдут ещё.
– Да ладно. – он достал из сумку воду, сказал:− Не замёрзла?
Полина помотала головой.
− А нос красный. − Он дотронулся до кончика носа: – Холодный.
Полина не отстранилась.
− Ну всё. Бассейн. И всё.
− А награждения? – спросила Полина.
− Придётся ждать. К вечеру тогда только вернёмся.
− Нормально.
− Час-пик будет.
− Норм, говорю же.
Они зашли в здание бассейна, кирпичное, напоминающее больше крепость, чем бассейн. Он больше не волновался. Должно произойти что-то из ряда вон, чтобы он провалил плавание.
− Ты иди разминайся! – сказала Полина. – А я на трибуны. И отдай всё ненужное. – Она стала копаться в его вещах, откладывая плавательные принадлежности.
– Да тише ты, Полин. Там потное всё.
– Норм, – она протянула ему сумку. – За сколько плывёшь?
Он грустно улыбнулся:
− Медленнее тебя.
− Да прям. Нашёл с кем сравнивать.
− Раньше ты быстрее меня плавала.
− Это было раньше. А теперь вы все лоси.
− Ну по сравнению с вашими, я медляк.
− По сравнению с нашими?
− Ну там Матвеич, Андрюха.
Полина испугалась, на мгновение лицо её замерло. Всё. Глаза забегали, как тогда в беседке, когда она хрустела ворованным печеньем:
− Матвей брассист, Андрей бросил давно. Всё. Давай. Работай. Хоре языком чесать.
Он ходил по кафелю бортика, изредка крутил руки, полы его халата распахивались, били по икрам… Он нервничал, смотрел на суетящихся детей. Их становилось всё меньше и меньше. Трибуны пустели. Скоро объявят заплывы четырёхборцев. Сначала девчонки. Девчонок всего три заплыва, а потом он. Полина увидит, какой он стал сильный. Он поплывёт по центральной, самой удобной дорожке. Первую сотню он будет проигрывать, он сядет на волну соперникам, а дальше легко «съест» их, на финише опередит минимум на пять метров, это минимум. Во всяком случае, всегда было так. Он проходил мимо трибун. Полина сидела на последнем самом высоком ряду, в руках у неё была колобашка.
− Тут на стуле лежала, − помахала ему Полина. – Кто-то забыл. На! Лови!
Он не поймал колобашку, она упала на кафель – Савелий поднял её. Тут выбежал из раздевалок пацанёнок в спортивном костюме:
− Это я забыл. Она моя, моя личная. Я тут на трибунах сидел и забыл. Отдай! Моя!
− А теперь моя! – улыбнулся Савелий и протянул пацанёнку его колобашку, пожал руку. Мальчик посмотрел на него снизу вверх:
– Это ты на фехтовании всех кольнул?
– Я.
– Мы с мамой специально пораньше притащились посмотреть фехтование.
− Спасибо!
– Я тоже чемпионом буду – пацан убегал, двигаясь по мокрому полу как на коньках, размахивал колобашкой.
Савелий хотел пошутить пацану вслед. Но не стал. Они все прикольные эти мелкие. И воинственные такие. Он таким не был.
Всё. Надо настраиваться на старт, не отвлекаться. Обидно будет на самом простом спалиться перед любимой девушкой. Савелий теперь точно знает, что Полина его любимая. Мало ли, что там было в детстве, сейчас они уже не дети. Она – бывшая чемпионка, а он, кажется – тоже без пяти минут чемпион города в спортивном четырёхборье, тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить.
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке