– Не слишком ли ты много поглощаешь обезболивающих? – спросила Алисия, которая уже сорок минут сидела у него, обсуждая ключевые вопросы.

– Это витамины, – ответил Марк, забыв о том, что не убрал пластиковую тюбу.

– Как же, – коллега не сдержалась. – Сходил бы ты лучше к врачу. Как ни приду к тебе, вечно что-то глотаешь. С мигренью легко справиться, если подобрать правильное лечение.

Хотя Алисия была моложе Марка на шесть или семь лет, но вела она себя зачастую, как повидавшая виды и умудренная опытом женщина, обучающая математике или грамоте старшие классы. Поэтому даже в те моменты, когда спонтанно появлялась мысль пригласить ее на свидание, он, представляя, насколько заурядным и предсказуемым будет каждое ее движение и слово, предпочитал крутить ни к чему не обязывающие интрижки с тридцатипятилетними изголодавшимися вертихвостками, которые были готовы на любое приключение, лишь бы сбежать от рутины и обыденности повседневной жизни. По крайней мере, с ними было веселей и интереснее, хотя и недолго.

– Как насчет того, чтобы провести какое-нибудь командообразующее корпоративное мероприятие? – поинтересовался он.

– Думаю, еще слишком рано, – ответила Алисия. – Люди толком не знают друг друга. Не успели сработаться и сдружиться.

– В этом и есть смысл, – ответил Марк. – Игра позволит всем нам познакомиться поближе. Экстрим объединяет.

– Все же думаю, с этим стоит повременить…

– Тимбилдинг – это то, что нам сейчас нужно, – настаивал Марк. – Погода позволяет.

– Я склонна думать, что люди сначала должны работать, а потом уже отдыхать, – Алисию было не переубедить. Она пыталась всячески подчеркнуть, что команда не настолько хорошо трудится, чтобы ее можно было поощрять подобным образом. Многие из тех, кем был очарован Марк на собеседовании, вообще не оправдали ожиданий, но вместо того, чтобы сообщить ему все это напрямую, Алисия ждала, когда результаты их работы скажут все сами за себя.

– Пожалуй, если ты так хочешь устроить какое-нибудь мероприятие, – начала она издалека. – Мы можем отобрать лучших сотрудников, которых таким образом наградим за первые результаты деятельности. А для остальных это станет стимулом работать лучше.

– Алисия, – протянул он имя. – Я же сказал «командообразующее» мероприятие. То, что ты предлагаешь, скорее относится к мероприятиям, разлагающим командный дух. Так люди точно не сработаются.

Марк открыл в браузере ноутбука закладку, которую сохранил накануне, и повернул компьютер экраном к ней.

– Гонка героев, – произнесла по слогам она.

– Читай дальше, – приказал он.

– Не льсти мне, – ответила она. – Я не настолько хорошо знаю русский.

– Новый формат отдыха, – продолжил Марк. – Разузнай, как организовать мероприятие на восемьдесят человек. Нужно определиться с датой. Лучше, если это будет середина июля.

– Почему на восемьдесят? – Алисия удивилась. – Мы набрали только сорок.

– До середины июля я планирую полностью закрыть штатное расписание, – ответил Марк. – Даже если придется проводить собеседования круглые сутки.

– Вот ты и будешь их проводить, с бокальчиком растворимого аспирина, – ответила Алисия. – Я приехала сюда не для того, чтобы сдохнуть от работы!

Она устала, как и Марк, но все это время не подавала виду. Поедая, как и он, гору витаминов и успокоительных, она решала одну задачу за другой, но их было слишком много. Марк не видел и половины того, что чем ей приходилось заниматься. И больше всего недоделок было именно с его стороны. Он брался за воплощение каждой идеи, что закрадывалась ему в голову, назначая ответственным за ее практическую реализацию именно ее. А поскольку его бездонный источник вдохновения никак не мог себя исчерпать, дела не убавлялись, а приумножались.

– Может, тебе взять выходной? – предложил Марк. Он подумал, что ей нужна небольшая передышка. Но не потому, что действительно беспокоился. Он знал, если Алисия выйдет из строя, сам он со всем этим не справится, и ему придется вызывать еще кого-нибудь из Стокгольма.

– Да, два выходных, – ответила она жадно. – А лучше три.

– Если хочешь, можешь взять неделю отпуска.

– Не хочу! – нервно прорычала она. – За неделю ты наворотишь здесь такого, что я потом и за месяц со всем этим не разберусь… Боже, как же я хочу домой!

Алисия изобиловала признаниями, чем немного выбила из Марка его мигрень.

– Люди еще не работают на полную мощность, – начала она объяснять. – Поэтому на высоких оборотах приходится пахать мне.

Он осуждающе посмотрел на нее.

– Возможно, и тебе, – поправилась она. – Просто ты должен понять, что я не могу легко делегировать очередное твое поручение кому-то, потому что не уверена, что исполнитель не похерит дело. Поэтому я разубираюсь со всем сама.

 Она открыла большую тетрадь, похожу на альбом для рисования.

– Видишь это список? – она перелистывала одну за другой страницы.

Марк молча кивнул.

– Это перечень из восьмидесяти шести пунктов, – ответила она. – Идея с корпоративным мероприятием будет восемьдесят седьмой.

– И?

– Знаешь, на каком я сейчас пункте? – спросила она и тут же ответила. – На двадцать третьем.

Марк ждал, к чему приведет ее монолог с риторическими вопросами.

– Вот когда я дойду до восемьдесят седьмого пункта, – продолжала она, – тогда мы и проведем тимбилдинг. И ни на один пункт раньше!..

– К середине июня-то разгребешься со своим списком? – Марк силился сдержаться, но сарказм самовольно вылез наружу, не спросив разрешения.

Алисия остыла. Она качала головой и улыбалась, одновременно демонстрируя свое недоумение, отрицание и благосклонность. Не существовало человека, который мог не отступить перед обаянием Марка, приправленным его острым умом. Она не составляла исключение, но была одной из немногих, кому было дозволительно высказывать свое мнение в любых формах, даже самых резких.

– Я серьезно, возьми отпуск, – настаивал Марк.

– Исключено, потому что, если я возьму отгул, список из восьмидесяти семи пунктов превратиться в список из ста пятидесяти. И тогда я уже не разберусь с бесконечным множеством твоих идей.

* * *

На адреналине Марк бежал по открытой местности, преодолевая одну за другой полосы препятствий. Он выдохся быстрее, чем сам того ожидал. Четыре месяца бесконечного сидения в офисе сейчас сильно напоминали о себе. За все это время он лишь трижды совершил утреннюю пробежку в близлежащем парке и раз в неделю делал по шестьдесят отжиманий. Негусто, если сравнивать с почти ежедневными тренировками в спортзале в Стокгольме.

Пробегая по армейской полосе с шинами, Марк впервые осознал, как чувствовал себя Филип каждый раз, когда они соревновались друг с другом. Нельзя сказать, что он растерял форму, годы тренировок не канули в небытие – мышцы сдулись, но мышечная память пока его не придавала, разве что ему не хватало тонуса. Но драйв, который он испытывал на каждом этапе соревнования, лишь усиливался. Иногда он даже забывал, что это не одиночная, а командная игра, поэтому приходилось время от времени подсаживать или подавать руку девушкам, которые напоминали ему неспортивного Филипа только в женском воплощении.

 Он умело вел свою команду, которая состояла из десяти прекрасных представительниц пола. Мужчин оказалось не так много, поэтому каждый занял позицию лидера в одной из семи команд. Закончив ползать под веревочной растяжкой, Марк мчался к следующему препятствию – трехметровой стене, через которую предстояло перебраться каждому члену команды.

 Вдруг резкий удар по голове. И полная темнота.

* * *

Едкий запах аммиака впился в ноздри. Марк открыл глаза. Резкость зрению вернулась не сразу, но какие-то доли минуты, и он уже мог разглядеть медсестру, которая ставила ему капельницы.

– Что случилось? – спросила Марк.

– Вам стало плохо, и вы потеряли сознание, – ответила девушка в бело-голубом халате.

– Мы куда-то едем? – снова задал он вопрос, ощущая, как его укачивает на кочках, которые неумело объезжал водитель неотложки.

– Да, в больницу, – ответ был коротким.

Марк прочитал имя на бейдже – Миронова Анна.

– Голова тяжелая, – он чувствовал силу, с которой она давила на кушетку. – И надолго меня упекут в больницу?

– Это будет зависеть от результатов анализов.

Медперсонал был немногословен. Никто не торопился делать какие-то предположения и тем более ставить диагнозы. Он бы продолжил свой допрос, но головная боль была слишком сильной. И такие раздражители, как свой собственный голос, ее только усиливали.

Марк восстанавливал хронологию событий, предшествовавших внезапному приступу боли, и думал о том, как было бы неплохо заглянуть в Гугл, чтобы самостоятельно поставить себе диагноз. Единственное, что ему приходило в голову – это кровоизлияние. Но для инсульта он был слишком молод, к тому же сохранял здравый рассудок и мог выстраивать логические цепочки. Он вспомнил, какие признаки есть у инсульта, и принялся самостоятельно проводить диагностику прямо при медиках. Сначала незаметно пошевелил пальцами рук и ног. Это не вызвало никаких сложностей и значило, что он не парализован. Затем сказал вслух, как его зовут. Удостоверившись, что язык не заплетается, он исключил еще один симптом инсульта. Потом лежа на кушетке, вытянул руки вверх и поднес указательный палец к носу, вызвав тем самым одновременно и улыбку, и пренебрежение со стороны медиков.

– Что вы делаете? – спросила Анна.

– Исключаю инсульт, – ответил Марк. – Очевидно, что его у меня нет.

Девушка сжала губы, явно не желая показывать, что он ее рассмешил.

– Кроме инсульта, есть еще много опасных болезней, – недоброжелательно пробормотал низкий голос. Из лежачего положения Марк не мог разглядеть мужчину.

– Будем надеяться, что они обойдут вас стороной, – Анна явно пыталась сгладить сказанное. По инерции ее тело резко подалось вперед. Марку же на мгновение показалось, что каталка сейчас перевернется и он рухнет вниз головой. От резкого торможения кровь от ног прильнула к затылку. Дверь кареты скорой помощи открылась. Он хотел встать, но медсестра приказала ему не двигаться.

– Мы выкатим вас сами, – ответила она.

 Он был уверен, что именно график работы привел к сильному переутомлению, и сейчас медики вынуждены были возиться с ним вместо того, чтобы заниматься пациентами, которым действительно требовалась неотложная помощь. Почему-то от этой мысли ему было слегка не по себе, словно он не заслужил такого пристального внимания.

Сотрудники скорой помощи были не сильно деликатны, особо не заботясь о его состоянии. Они словно догадывались, что пациент не сильно болен, но инструкции требовалось соблюсти. Каталку выгрузили как тележку с овощами. На асфальте она так сильно дребезжала, будто металлические ведра бились друг об друга.

 Марк смотрел сначала на ясное небо, потом на обтрескавшийся потолок, откуда саднил желтый свет. Он лежал на медицинской кушетке прямо в проходной, ожидая своей очереди. Из приемной доносились обрывки диалога, в котором речь шла о каком-то медицинском полисе и иностранце. Марк сразу понял, что медики неохотно будут оказывать ему помощь. Так он лежал один минут двадцать, даже дружелюбная Анна ни разу не подошла за это время. Марк думал о том, что, если бы у него и вправду был инсульт, скорее всего, он бы умер, так и не узнав диагноза. Наконец к нему подошел высокий широкоплечий парень. Это был интерн. Без объяснений он повез его по коридору в какой-то кабинет.

– Добрый день, меня зовут Михалкова Лилия Сергеевна, – над Марком нависла фигура женщины средних лет. Ракурс был такой, что он не запомнил ничего, кроме ее второго подбородка и уставшего выражения лица. – Сейчас мы сделаем МРТ головного мозга, чтобы исключить самые неблагоприятные сценарии.

– Это какие? – спросил Марк.

– Их много, – она явно не собиралась углубляться в перечисление всего многообразия патологий, которые можно выявить, а перешла сразу к противопоказаниям. – У вас есть металлические элементы в теле, зубные протезы и…

– Нет, – ответил Марк. – Я слишком молод для этого.

– Но, видимо, не слишком молоды для болезней, – доктор была достаточно строга. – Не страдаете от клаустрофобии?

– Нет.

– Делали уже когда-нибудь МРТ? – поинтересовалась она.

 Марк также ответил отрицательно.

– Для более четкой детализации картины при томографии, мы введем вам в сосудистый кровоток контрастное вещество, – объяснял доктор. – Оно абсолютно безопасно. Его использование позволяет увеличить точность исследования.

Марка закатили в отдельный кабинет. Внутри располагался огромный магнитный томограф. Хотя он ни разу не делал подобного рода исследования, этот аппарат сложно было с чем-то перепутать. Раздеваться ему не пришлось. На грязной спортивной одежде не было металлических элементов. Медбрат помог ему встать, чтобы лечь на платформу, которая должна была поместить его внутрь аппарата.

– Сейчас вы окажетесь внутри капсулы, – объяснял доктор. – После этого мы начнем исследование. Оно займет около двадцати-тридцати минут. В это время нельзя двигаться.

Медбрат сделал инъекцию и одел на Марка большие наушники, которые плотно закрыли всю ушную раковину, и фиксатор, чтобы голова и шея сохраняли свою неподвижность. В руки ему дал специальную грушу. Специальная платформа переместила его внутрь цилиндра. Марк закрыл глаза. Хотя он и не боялся замкнутого пространства, внутри он оказался прижатым давлением от неприятных ассоциаций. Он ждал, пока объявят начало обследования, но вместо голоса врача услышал громкие монотонные вибрации, которые издавали катушки внутри аппарата. И хотя ритм гудения не особо менялся, он чувствовал, как о нарастает паника. Ему тотчас хотелось пошевелить руками, ногами, словно это могло защитить его от нападения неприятного звука. Он думал, что нажмет сейчас грушу, хотя до этого был уверен, что не воспользуется ей. Но звук пропал, и напряжение внутри исчезло.

– Мы еще не закончили, – предупредил доктор. – Оставайтесь в неподвижном положении.

Еще несколько раз аппарат то возобновлял звуковое сопровождение обследования, то делал антракт. Но так томографию было переносить куда легче.

– Мы закончили, – сообщил врач.

 Выдвижная платформа выкатила тело из магнитной тюрьмы. Медбрат все так же помог снять фиксатор с головы, наушники. Так Марк снова оказался на каталке.

– Сейчас вас переведут в палату, – ответил доктор.

– У меня что-то нашли? – спросил Марк.

– Я подойду к вам через двадцать минут, – ответила она, ничего не объясняя.

Марк закатил глаза. Ему стало заметно лучше.  Он вполне самостоятельно мог передвигаться и совершенно не понимал смысла всех этих церемоний. Но ему ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Он надеялся на то, что это формальности, которые необходимо соблюсти при поступлении пациента в больницу.

– Давно здесь работаешь? – решил он спросить парня, чтобы как-то отвлечься от давящей обстановки муниципальной больницы.

– Два года, – ответил молодой человек.

– И кем планируешь стать в дальнейшем?

– Нейрохирургом, – парень оказался приветлив, но немногословен.

– Надеюсь, мне не потребуется интерн.

Марк нервно выдохнул.

– За тридцать три года жизни в больнице был один раз и тот у стоматолога, – начал снова болтать он. – Приехал в Россию, загремел в больницу через четыре месяца после приезда.

– Откуда пожаловали к нам?

– Из Стокгольма…

– Здешние больницы не сравнятся со шведскими, наверное, – предположил молодой человек.

– Не знаю, – ответил Марк. – Я был лишь у стоматолога.

 Он лег на каталку и принялся изучать   пластиковые таблички на затертых дверях: «массажный кабинет», «процедурная», «кабинет физиотерапии». Увидев слово «операционная» Марк невольно отвернулся, как делал обычно, проезжая мимо кладбища.

* * *

Больничная палата была выкрашена в неприятный грязный бежевый цвет. Стены перекрашивались неоднократно. Об этом несложно было догадаться по многочисленным слоям краски, которая теперь трескалась. Она отступала от потолка сантиментов на восемьдесят. И от этого усиливалось ощущение неполноценности, которое могло быть вызвано каким-то кратковременным недугом или затяжной болезнью. На кровати лежал матрац с подтеками, о происхождении которых Марк предпочитал не думать. Наперник тоже был весь в желто-оранжевых разводах. Представив, как кто-то пускал слюну на подушку во время сна, он тут же отложил ее.

Обшарпанная мебель со сломанными выдвижными шкафчиками и потрескавшийся линолеум, оголявший голый бетон, только подчеркивали убогость местной больницы.

 Марк не знал, чем себя занять. Алисия, вероятно, не догадалась вложить ему в карман штанов телефон, который он оставил в палатке. Он смотрел на свои спортивное трико, на котором уже успела немного засохнуть грязь. На коленках остались следы от влажной травы. Вид у него был неважнецкий.

Зашел доктор.

– У вас вип-условия, – произнесла женщина. – Одиночная четырехместная палата. Такое бывает здесь редко.

Появление врача немного отпустило тревогу, которая посещала Марка при мысли о том, что ему придется ночевать в этой палате.

– Все хорошо? – спросил он.

– Не совсем, – доктор немного от него отстранился. Она внимательно рассматривала снимки, которые принесла с собой, и заключение на двух листах, вернее, делала вид, что рассматривает. Это было очевидно – даже опытному доктору требовалась сила духа, чтобы сообщить какую-то весьма неприятную новость пациенту.

– Зачем вы смотрите эти снимки? Наверняка, уже знаете, что со мной, – произнёс Марк.

– У вас диффузная астроцитома, – ответила она.

– Я не силен в медицинских терминах… Знаю только, что все, что заканчивается на «ома», не очень хорошо.

– Это рак, – на выдохе произнес врач. – Вторая степень. А это значит, что шансы на выздоровление весьма велики. Требуется хирургическое вмешательство, лучевая и химиотерапия.

После слова «рак» Марк больше ничего не слышал. Как такое вообще могло быть? Ошибка в чистом виде. У него же столько планов на жизнь. У человека, у которого столько идей, не может быть рака. Он только запустил свой новый проект. А их было еще четыре или пять. Он уже не мог вспомнить. Несколько дней назад он был абсолютно здоров. А тут совершенно случайным образом оказался в больнице. И теперь ему ставят такой диагноз.

– Этого не может быть, – ответил он.

– К сожалению, это так.