Девушка быстро прочла сообщение. Вождь впервые к ней обратился, значит, он ей доверяет. Это её шанс проявить себя. Её и Корде могут повысить в звании.

Глэдис рассмеялась истеричным смехом и поскакала к карателю. Пусть ей и удалось сбежать, он ещё не проиграл. Он начал стрелять по ней. Девчонке с трудом удавалось отскакивать от выстрелов. Он вновь попытался взять её под контроль, но не мог. В тот момент у неё было слишком много эмоций, будто все её чувства вмиг вспыхнули и выгорели, такого даже он не выдержит.

– Глэдис, не надо!

Корде хотела ей помочь, но не могла встать.

– Что она собирается сделать? – Виктория наблюдала за этими странными догонялками. – Она не сможет к нему подобраться. Где его голова расположена?

– На вершине.

Виктория увидела на вершине пирамидного тела круглый шар с прорезями.

– У него обзор на два-пять-дюжина градусов, у него нет слепой зоны.

– Глэдис, возвращайся!

Она не слушала и продолжала скакать, смеясь.

– Снизу, – Виктория поняла, – снизу слепая зона, он не видит под собой.

Глэдис это и задумала. И тут же мощным толчком прыгнула к основанию тела. Она прочно прицепилась к нему, сдерживая щупальца.

– Попался, попался (смех).

– Ошибка.

Праща выпустил мощный импульс вверх, который упал и пронзил Пращу и Глэдис насквозь. Они как камни упали на землю. Корде и Красс вмиг в ужасе бросились к ним. Красс склонился над товарищем, тот был ещё жив. Он не мог проиграть, только не он. Копис вспомнил, как нашёл его. Ему дали задание отобрать в отряд карателей сильного бойца. Он нашёл его в одном загадочном существе, поселившемся за горами на одной из планет. Праща парил на цветочном поле. Никто не знал, кто он и откуда взялся, но все его боялись. Красс начал аккуратно подходить к полумеханическому существу с круглой головой и торчащими из неё четырьмя косами.

– Помнишь меня? Нет. Ты искал меня? – непринуждённо спросил он его.

– Я наслышан о твоих способностях.

– Хочешь, чтобы я стал карателем?

– Да ты и впрямь можешь читать мысли.

– Согласен.

– Ты просто соглашаешься. Почему?

– Что ты видишь?

– Вижу? Цветы.

– Что ты чувствуешь к ним?

– Они красивые.

– Очень красивые, и это очень живописное место, дарящее умиротворение.

– Да, ты прав.

Праща зажёг щупальца и выстрелил плазмой по цветам, после нескольких выстрелов они находились посреди выжженной земли.

– Зачем ты это сделал?

– Что ты теперь чувствуешь?

– Печаль…

– Грусть от потери, страх перед разрушительной силой, но всё же – надежду, – он стряхнул щупальцем горсть пепла, под которой находился невредимый цветок, – Надежду на возрождение. – Праща приблизился к Крассу вплотную. – Я потерял связь с остальными, я потерял свою программу, я более не знаю, зачем существую. Даже моё безумие стихло. Каково это – испытывать столько эмоций? В тебе столько всего бурлит, я все это чувствую. Твою жажду, жажду признания, жажду внимания, жажду любви. Они могут давать тебе силу, но могут быть и слабостью. Пока ты чувствуешь, я пойду за тобой, куда угодно.

Праща из последних сил поднял щупальце к лицу Красса.

– Ты чувствуешь печаль, боль от утраты, неверие в случившееся. Видимо, вот что означает смерть, – щупальце упало с его лица вытерев фасеточные глаза.

Красс встал и поднял все свои шесть крыльев и конечностей, вооружённых клинками.

– Глэдис! Что ты наделала! – он собирался её раскромсать, но почему-то не мог. Праща был прав, говоря, что его чувства могут быть слабостью.

Корде склонилась над телом Глэдис. Удар пришёлся прямо на грудь, где была пластина. Там всё было выжжено.

– Глэдис, ты меня слышишь? – в ответ она лишь посмеивалась. – Ты не можешь…не можешь снова оставить меня. Ты же всегда сдерживала обещания.

– Почти… – через кровь и смех сказал Глэдис.

Виктория просто смотрела на это, она ничего не могла сделать, она была бесполезной. Она мало знала Глэдис, но Корде знала её, и она много значила для Корде. Мадам вспомнила это чувство потери, когда её жених бросил её. Она уже не помнила ни его имени, ни внешности, ни деталей, но она помнила это чувство потери и пустоты.

Поле от Освенца окончательно сломалось и отключилось, Мадам осталась беззащитна перед палящим солнцем. Она почувствовала резкую сыпь, а позже тепло, переходящее в ожоги. Она словно горела. Она посмотрела на свои руки, те резко позолотели и начали чернеть, кожа начала отслаиваться. Ей не удавалось скрыть руки и голову. Она могла умереть от болевого шока раньше, чем превратиться в пыль.

– Виктория нет, – Красс не мог ничего сделать, он не мог к ней подойти, а был вфнужден смотреть за ещё одной смертью.

Виктория сама, не понимая почему начала ползти к раненной девушке. Её рука начала тянуться к ране Глэдис. Когда Мадам прикоснулась к ней, чувство боли захлестнуло её, она закричала. Локоны волос Мадам начали белеть. Рана Глэдис начала затягиваться.

Рыба, которого всё ещё бил гигант, ощутил энергию, исходящую от Виктории, словно время для них остановилось. Он посмотрел на неё, но увидел не её лицо.

– Нуква…

Рана Глэдис полностью затянулась.

Викторию охватило странное чувство. Она, не понимая того, что сейчас произошло, просто упала на землю.

– Виктория, Ты спасла Её, спасибо, – сказала Корде, она поймала её и заслонила от солнца. Раны вампиршы тоже затянулись, но цвет волос не изменился.

– Стоять! – рядом стоял Мухоморник с бластером. – Виктория, ты идёшь со мной, – он весь трясся и с трудом держал оружие.

– Мухоморник… – Корде пыталась его успокоить.

– Заткнись! Отдай вампиршу! Живо!

– Успокойся.

– Нет. Не мешай мне, или…или я буду стрелять.

– Хватит.

– Нет… – он выстрелил в воздух. Он сам был в шоке от этого, но потом вновь крепче схватился за оружие. – Не вынуждай меня.

Корде, пусть и была ранена, но не настолько сильно. Она больше переживала за Глэдис и Викторию. Орчиха, поняв серьёзность ситуации, решила не провоцировать его. Она надеялась, что он не сделает того, о чём они оба потом пожалеют. Он надел на Викторию антигравитационные наручники, чтобы он мог тащить её в пещеру.

– Нет, – Рыба решил ответить и одним ударом отбросил Глефу в сторону. – Отпусти ЕЁ.

– Ну уж нет, – Мухоморник стоял у скрытого входа в пещеру. – Она нужна мне.

– Ты не должен этого делать. Ты не такой, – Мухоморник думал отпустить пушку.

Аманит стоял возле пещеры.

– Мухоморник, скорей. Ты знаешь, что это нужно сделать. Иначе смерть Чаги будет напрасной. Я пытался её спасти, но не смог вытащить из-под завала. А теперь эти палачи снова здесь, по их вине началась амавая резня.

– Это всё из-за вас. – Мухоморник вновь нацелил пушку на Рыбу. – Я вам верил. Вы привели сюда рыцарей, вы с ними заодно. Вы обманщики.

– Всё не так. Мы все хотим помочь ВАМ. Послушай, иначе всё и вправду никогда не закончится.

– Мухоморник, назад! – крикнул Аманит, после чего мощный железный занавес закрыл вход в пещеру, и взрыв завалил его камнями.

Гномы тащили Мадам вглубь пещеры. Руки Мухоморника тряслись, он мог бы в любой момент просто встать, но сильная хватка Аманита не позволяла расслабиться. Они добрались до машины. Король был возле главного компьютера, подключённый к нему через провода.

– Отлично, вы вернулись! – на экране резко появилась пиксельная улыбка. – Подключите её к приёмнику энергии, – он указал на машину с кучей антенн. – Гномы, готовьтесь!

Множество гномов стали крутить рычаги и нажимать на кнопки, остались только Мухоморник и Аманит. Они потащили вампиршу к генератору.

– Подключай её, я займусь настройкой, – скомандовал Аманит и пошёл к рычагам.

– Братья и сёстры, – начал Король. – Эта машина создаст достаточно бомб, чтобы подорвать целый храм, и звуки взрывов ознаменуют начало новой эры. Эры, где гномы больше не будут прятаться под землёй, эры, куда мы войдём с гордо поднятой головой, а все наши враги будут вынуждены спасаться бегством!

Гномы начали аплодировать. Мухоморник должен был подключить крокодилов на проводах к Виктории. Когда он это сделает, процесс начнётся.

– Мухоморник, подключай! – его руки тряслись. – Мухоморник?

– А почему она? Зачем она вам?

– О, Мухоморник, ладно, Мы расскажем. Видишь ли, когда Мы её впервые увидели, Мы просканировали её. Мы всегда так делаем. Мы уловили в ней необычную энергию. Мы поначалу решили, что это ошибка, но потом убедились, что она и вправду особенная. Источник её энергии – это выше, чем любой минерал на Ботлапе. Мы понятия не имеем, что это, но это именно то, что нужно. С её помощью Мы сможем заставить эту машину произвести столько баоджи, сколько нужно, чтобы подорвать даже красного сверхгиганта. Но Нам столько, увы, не нужно пока что. Это на десерт.

– А что будет с ней? – он посмотрел на её волосы. Он видел, что с ней случилось, когда она вылечила Глэдис.

– Не знаю, но вряд ли что-то хорошее. Но одна жертва – мелочи по сравнению с тем, что Мы устроим. Подключай.

Он протянул к ней клещи, она выплюнула кляп изо рта.

– Мухоморник, что ты делаешь? – вампирша пришла в себя.

– Прости.

– Тебе не нужно делать то, чего ты не хочешь.

– Я не могу.

– Можешь, у тебя всегда есть выбор.

– Нету. Или они, или мы.

– Один мой друг сказал бы: «или все». Даже если это будет сложнее.

– Мухоморник?

Король был недоволен.

– Я так не могу.

– Можешь, Мухочек, – снова раздался голос Чаги. – Ты всё можешь.

– Что это? – Виктория не понимала, что происходит. – Ты воспроизводишь её голос.

– Он не воспроизводит его, это и есть она.

– Всё верно, – вновь Король заговорил своим голосом. – Видишь ли, когда началась та…резня. Меня хорошенько потрепало. Настолько, что от меня, прежнего Короля гномов Эдулиса, почти ничего не осталось. Я должен был умереть, но это не так. Всё дело было в грибах.

– Грибах?

– Да, грибы – удивительные существа. То, что мы видим на земле с шапочкой – это не более, чем прыщик на теле гигантского монстра, скрывающегося под землёй. Главное тело гриба – это его грибница, которая связана с другими грибами с помощью гиф. Благодаря такому строению грибов, они могут общаться друг с другом, даже растения могут общаться друг с другом с помощью грибов, а ещё – получать питательные вещества от них. Это называется симбиоз.

– Причём здесь этот урок микологии?

– Это к тому, что Мы выжили благодаря грибам, растущим на Нашей планете. Благодаря им Мы выжили, их гифы заменили и соединили остатки Наших нервов. Можно сказать, у Нас теперь симбиоз. Но так как от Нашего тела почти ничего не осталось, пришлось поместить то, что осталось от Нашей центральной нервной системы вместе с грибницей в этот механический корпус.

– А что насчёт голоса? Почему ты говоришь о себе во множественном числе?

– Не только Король вступил в симбиоз с этим грибом, но и другие гномы, но им повезло чуточку меньше. Грибы могут впитывать в себя многие вещества. Получается, что даже сознание. В итоге, все воспоминания, вся личность погибших гномов соединились с грибом, а Мы с ним, и теперь внутри Нас живут сознания сотен моих погибших собратьев. Вот почему Мы – Король Гномов. Мы – все гномы. И даже сознание дорогой Чаги тоже в Нас, благодаря этому Мухоморник и другие гномы всегда могут пообщаться со своими ушедшими близкими.

– Ты используешь их, притворяясь другими.

– Мы же уже объяснили, Мы не имитируем. Мы и есть Они. Да, сложно было поначалу привыкнуть к тому, что у Нас в голове теперь столько воспоминаний, но устройство этого корпуса помогает Нам переключаться между разными личностями. Его придумал сын моего старого друга Бульбуса. Хороший был человек, но слишком наивный.

– Это невозможно! Нельзя воссоздать других людей, к тому же умерших.

– Мне повторить лекцию по микологии?

– Умершие не вернутся, если подключить к их мозгам грибы.

– А что есть жизнь, как не воспоминания человека?

– Много чего ещё, например, гены, гормоны…

– Я тебя умоляю! Гены, гормоны, они – ничто без воспоминаний, определяющих их действия. Это будет всего лишь оболочка, пустая внутри. Вот кто ты такая, кем бы ты была, если бы ничего не помнила? Тело у тебя есть, но если в голове пусто, то ты никто. Именно воспоминания формируют личность и разум, а вместе с тем и душу, и саму жизнь. – Он снова заговорил голосом Чаги. – Мухочек, давай, сделай это.

– Нет, ты не прав, – когда она заговорила, Мухоморник почти был готов прицепить кусачки. – Я ничего не помню о себе, но я всё ещё я. И я готова начать новую жизнь и творить новые воспоминания. Моя жизнь не ограничена только тем, кем я была, она определяется тем, кем я могу стать. Пока я осознаю себя, я жива. А ты лишь как видеокассета воспроизводишь вновь и вновь одно и тоже в разных порядках. Ты не создаёшь новые воспоминания и лишь играешь на чувствах потери других людей, давая им услышать то, что они хотят.