Глава 4

Меня переполняет обида, которая уничтожает каждую частичку веры во что-то светлое. Слезы яростно жгут глаза, а я изо всех сил стараюсь сдерживать их. Смотря в зеркало, в сотый раз повторяю себе, что я в полном порядке. Но не проходит и секунды, как разражаюсь дикими рыданиями. Зажав рот рукой, отшатываюсь назад, натыкаясь спиной на дверь. Ноги медленно поджимаются, позволяя скатиться по деревянной поверхности на холодную плитку. Что-то в груди отдает по всему телу, заставляя меня зажмурить глаза. Я не могу впустить эти воспоминания. Не могу позволить своему отцу разрушать меня изнутри. Но та маленькая Джейн сидит рядом со мной. Это часть меня, и я не могу отделить ее. Сколько бы я ни пыталась, ни желала избавиться от нее, она всегда рядом. Поджидает меня в самые сложные моменты и бьет под дых.

Шерон внесла в мою жизнь большой стимул и показала, что я талантлива и способна на что-то, кроме как ходить по магазинам и салонам красоты. Но сегодняшний день резко все изменил. Владелец клуба решил, что им больше не нужна моя помощь.

Меня уволили.

Шерон пыталась убедить меня, что это было импульсивным решением, и что она сможет повлиять на шефа. Но все, что я смогла сделать это сдержать разрывающую боль, выскочить из машины и, не обращая ни на что внимания, прибежать в квартиру. Надежда разваливалась прямо у меня в руках.

Вся моя жизнь – золотая клетка, покрытая грязью, кровью и грехами. С самого рождения я была обречена на жизнь, в которой нет выбора. Ты делаешь все, что тебе скажет отец или познаешь весь вкус его негодования. Папа был страшным человеком в обычной жизни, а когда он злился…

– Джейн! – голос Гарри раздается из-за двери. – Ты там?

Нет! Нет! Уходи. Пожалуйста.

Поджав губы, я стараюсь глубоко вздохнуть, чтобы успокоить сердце и дать легким больше воздуха. Как мне выйти отсюда и…

И что, Джейн? Не показать своему карателю, что ты расстроена? Убита горем? И готова сделать все, чтобы сбежать от этой жизни?

– Джейн! – стук в дверь становится настойчивее. – Я слышу тебя.

Вскочив на ноги, распахиваю дверь. Мне даже не пришло в голову посмотреть на себя в зеркало. И судя по лицу Гарри, я выгляжу хуже, чем должна. Его глаза, не отрываясь, рассматривают мое лицо. Проходят секунды, минуты, но Гарри не выпускает меня из ореола своих глубоких глаз. Мужчина хмурит брови, его губы приоткрываются. Сама того не замечая, я облизываю соленые от слез губы.

– Что произошло? – серьезно спрашивает он. Его лицо по-прежнему неприкосновенно к эмоциям.

–Я в порядке, – хлюпаю носом, вытирая остатки слез на щеках.

– Тебе лучше сказать, что довело мою невесту до такого состояния, – требовательно произносит Гарри.

Тело застывает на месте. Он пытается защитить меня? Проявить заботу?

Гарри олицетворяет собой темную комнату с большим количеством сюрпризов. И мне кажется, что у него несколько личностей. Никогда не знаешь, на какую именно наткнешься. Как человек может быть сначала грубым, требовать своего, а потом проявлять заботу?

– Гарри, – мой голос тихий и хриплый от пролитых слез разочарования, – дай мне время, – толкаю его в грудь, пытаясь закрыться в ванной.

– Не так быстро, – его пальцы обхватывают мои запястья, и я замираю.

Кажется, что у меня поднимается температура. Да, это точно она. Жар проносится по организму, захватывая все жизненно важные органы. Я готова вспыхнуть прямо здесь и сейчас. И это чертовски плохая реакция!

– Так в чем проблема? Если ты не скажешь, то я узнаю сам. Но тогда ничем хорошим это не закончится.

Хочется снова заплакать. Рассказать ему правду – это подписать себе смертный приговор прямо здесь и сейчас. А я не настолько идиотка, чтобы признаться ему в том, что работаю за его спиной. Еще и в очень странном закрытом клубе.

– Ты уверен, что хочешь это услышать? – вскидываю брови.

– Я начинаю раздражаться, Джейн.

– А я в порядке. Ну, физически так точно, а эмоционально это всего лишь гормоны.

Это ложь. У меня нет месячных, но он этого не узнает. Лицо Гарри не меняется. На нем нет испуга, отвращения или чего-то еще. Вряд ли мужчину может испугать кровь, когда он и так почти каждый день купается в ней как в самой премиальной гималайской соли.

– Насколько от одного до десяти плохо? – спокойно спрашивает он.

– Пять, – пожимаю плечами. – Первый день самый плохой. Дай мне пять минут, и я выйду в более приемлемом виде, – обвожу свое лицо в воздухе, делая акцент на моем потекшем макияже.

Гарри кивает. Его сильные пальцы аккуратно отпускают мои руки, и я рефлекторно делаю шаг назад. Его кожа на моей слишком приятна.

– Ничто не сможет испортить твою красоту.

Я часто моргаю, пытаясь понять – это галлюцинации или Гарри сделал мне комплимент. Минуту назад он был более чем реален, его кожа соприкасалась с моей. И это было приятно. Даже более чем.

Я ненавидел себя.

Но больше всего ненавидел тот орган, который решил, что я должен пойти за Джейн и успокоить ее. Мне не было свойственно сочувствие к совершенно чужим для меня людям. Я не знал Джейн как человека, и даже не пытался это сделать. Не был готов впускать в свою жизнь еще одного человека, который может стать моей погибелью. Наш мир устроен так, что стоит тебе показать хоть одно слабое место в своей жизни, и ты будешь уничтожен. Аспен обучена и сможет убить любого даже без помощи своего устрашающего мужа. Лия замужем за Капо Итальянской мафии. Она стала первой женщиной Италии, после того как отец Марко отошел от дел. Мимо девушки даже муха не может пролететь пока ее муж не позволит этого.

Что не позволяет мне сделать Джейн самой защищенной? Страх. Я знаю, что такое терять близких людей. Меня не ужасает возможность потерять империю, деньги, власть, влияние. Меня пугает потеря человека. Именно поэтому лучшим вариантом защитить Джейн будет то, что я оставлю ее в покое и мы будем женаты только по документам. Никаких чувств. Общей постели. Совместных выходов в свет и ужинов. Все тихо и секретно. Тогда, возможно, ее жизнь будет спасена.

Под мою задницу всегда рыли, пытаясь что-то найти, но еще никогда, ни один идиот не осмеливался заявить о себе. Я не боюсь войны или игры в кошки-мышки. Даже не боюсь смерти. Мы с ней давние друзья. Но Джейн боится всего этого.

Я прекрасно принимал, откуда эти слезы. Но не думал, что увольнение настолько сильно расстроит ее, но девушка плакала. Плакала. Проливала свои драгоценные слезы из-за меня. Как только записка от «Мистера Инкогнито» попала мне в руки, я тут же решил, что Джейн не должна больше появляться в клубе. Это было опасно, но сейчас уже жалею о своем решении. Не понимаю, что на меня нашло, когда я сказал ей о красоте, которой она обладает. Не стоило этого делать.

Это была ошибка.

– Шерон! – я чуть ли не кричал в телефон, когда она ответила на мой звонок. – Верни модельера! Займись новым, сейчас же! Рабочий день Джейн восемь часов, не больше. Если увижу, что она там дольше, спрошу с тебя! А ты знаешь, что я серьезен в таких вопросах, – она молчала. – И еще я решил усилить охрану, завтра приедут солдаты, – опять тишина. – Ты вообще тут?! – рявкаю в конце.

– Да, – спокойно отвечает девушка. – Просто ждала, когда у тебя пройдет истерический приступ трехлетнего ребенка.

– Ты еще высмеиваешь меня?!

– Ты что! Как я могла, Гарри. Просто сглаживаю углы. Я услышала тебя. Доброй ночи! – она скидывает вызов.

Почему я не могу держать рядом с собой спокойных и покладистых девушек? Почему сам себе создаю миллион проблем с ними?

Потому что ты не любишь, когда тебе вылизывают обувь языком, Гарри.

Скидываю пиджак с плеч, записка падает на ковер чернилами вверх. Каждая аккуратно написанная буква всплывает в моем сознании, заставляя меня нервно искать решение проблемы. Я должен рассказать все Остину. Несмотря на отсутствие кровного родства, мы считаем себя братьями. Его отец, наш с Аспен крестный, научил меня всему, что я знаю и умею сейчас. Даже больше, он дал нам семью, любовь и шанс, когда родителей не стало. Я ценил это.

– Воу! Юпитер перестал поглощать космический мусор, и один из метеоритов прилетел тебе в голову?

– Что за чушь ты несешь?!– рявкаю в трубку.

– За последние два часа ты позвонил мне два раза. Это прогресс, приятель, – хихикает он.

– У нас проблема. И тебе не будет так смешно, когда ты узнаешь какая. – Смех прекратился. Я слушал, как открываются и закрываются двери, звук запуска системы, и цоканье по клавишам.

– Скажи кто и когда, – проговаривал Остин. – И его больше нет.

– Включи голову, идиот! Мне отправили записку, и я не знаю, кто и когда ее оставил.

– Записка? Слишком скучно, – простонал Остин. – А где тебе ее оставили?

– Около места для нового мероприятия в эти выходные.

– Там камер больше, чем во всех владениях ФБР. Считай, что он труп.

Я слышу, как клацают клавиши под его пальцами. Тишина начинает оседать на плечах и давить на грудную клетку.

– Тут все чисто, черт возьми. Никто не подходил к твоей машине. Но по времени тут не хватает куска в несколько минут. Черт!

– Я так и думал.

Это было бы слишком просто. Слишком. И что-то подсказывает мне, что «Мистер Инкогнито» еще пробежится по моим нервам.

– Записка у тебя? Что там написано?

– Победа достается тому, кто сделал ошибку предпоследним, Гарри, – цитирую я.

– Тогда тебе лучше не ошибаться дружище, – Остин тяжело вздыхает. – Я прилетаю завтра. Охрана будет со мной. Не делай резких движений и дыши. Это прозвучит тщеславно, но мы слишком много имеем власти, чтобы нас свергли. Лучше иди и налаживай отношения со своей маленькой женой, дружище!

– Заткнись, Остин, она мне еще не жена. Жду завтра. Пожалуйста, постарайся без глупостей.

– Все под контролем. До завтра.

Одна проблема почти решена. Но осталась та, что не дает мне покоя последнюю неделю.

Моя «не жена», которая уже выбралась из ванной и звенит на кухне посудой. 

Глава 5

– Отпусти меня! Мне больно, Кариос! Не делай этого, пожалуйста! 

Я закрываю уши руками, чтобы не слышать криков мамы. 

– Чертова ты сука! Ты поплатишься! 

Удар. Крик. Удар. Крик. Крик. 

–  Мама! – Зажимаю рот рукой, чтобы отец не мог услышать мои крики и всхлипы. Он не должен меня найти. Я сделала так, как просила мама. Спряталась в шкафу и ни при каких обстоятельствах не должна выйти. 

– Мое лицо… – Крик мамы оглушает, и я сильнее прижимаю ладони к ушам. Раскачиваясь в маленьком помещении шкафа, стараюсь не выдать свое местонахождение. – Они поймут, что ты избиваешь меня. Только не лицо! – звериный крик вырывается из мамы. 

А потом я слышу, как что-то падает на пол. И тишину. Я прислушиваюсь к звукам, но ничего не слышу. Похоже отец ушел. Не теряя возможности, приоткрываю дверцу шкафа, осматривая комнату. 

– Мама! – вываливаюсь из шкафа. – Нет! – слезы застилают мои глаза, но я ползу на коленях к ее телу на полу. – Пожалуйста. Пожалуйста! – начинаю повторять по кругу. – Мама… – трясущимися руками, убираю волосы с ее лица, растирая кровь по лицу. 

Нет. Она не может умереть. Мама не оставит меня одну с ним. Только не сейчас. 

– Мам, – я склоняюсь над ее лицом, оставляя поцелуи и молясь Богу, чтобы она была жива, – ты не можешь меня оставить. – Качая головой, давлюсь слезами и подступающей тошнотой. 

– Красавица моя, – губы мамы размыкаются, – я в порядке. – ее рука обхватывает мои волосы, прижимая ближе к себе. – Пообещай мне, Джейн, что ты убежишь из этого мира, как только появится возможность. 

– Я не оставлю тебя. Не смогу. – Мои слезы стекают по щеке и падают на пол. 

– Не дай ему убить и тебя. Не дай это сделать. 

Я резко вскакиваю с подушек, сердце колотится, словно пытаясь вырваться из груди. Нервное дыхание заполняет комнату, а слезы, горячие и соленые, медленно скатываются по щекам, оставляя за собой следы отчаяния. Внутри меня происходит настоящий шторм из эмоций: страх, паника и безысходность смешиваются в один ком, который застревает в горле, не позволяя мне даже нормально вздохнуть. Я пытаюсь сосредоточиться, глубоко вдохнуть воздух, но он словно ускользает от меня, как если бы был живым существом. В такие моменты чувствую, как время останавливается. Вокруг меня все становится размытым, и я слышу только собственное сердцебиение, которое гремит в ушах. Стараясь успокоиться, закрываю глаза. Делаю еще одну попытку вдохнуть, и на этот раз, кажется, воздух заполняет мои легкие. Постепенно начинаю осознавать, что эти чувства – часть меня, но они не определяют меня. Я учусь справляться с ними, шаг за шагом, возвращаясь в реальность и принимая себя такой, какая я есть.

Поднимаюсь с кровати, стараясь унять остатки тревоги. Каждое движение становится маленькой победой. Я подхожу к окну и открываю его. Свежий воздух заполняет комнату, и он приносит с собой живительную силу природы. С глубоким вдохом осознаю, что, несмотря на все испытания, я продолжаю двигаться вперед. Каждый новый день – это шанс заново почувствовать радость и надежду. Я учусь быть благодарной за моменты тишины между бурями и за возможность расти, даже когда кажется, что все вокруг разрушается.

Поднимаю глаза к небу, глядя на голубую гладь.

– Пожалуйста, помоги мне справиться с этим, мам, – шепот разносится по моей комнате. Закусив губу, я продолжаю смотреть на небо, пока слезы не заполоняют мои глаза. – Помоги мне сбежать из этого мира. Пожалуйста, дай мне возможность.

Звук входящего смс привлекает мое внимание. Сморщив нос, я плетусь к прикроватной тумбочке и сразу просматриваю сообщение.

Шерон: Ты возвращаешься! Не обращай внимания на нашего засранца босса. Он тот еще трехлетний ребенок с бушующим настроением.

Смотря на сообщение, на моих губах появляется улыбка.

Хоть что-то хорошее за последние несколько дней.

Ночь тянулась бесконечно долго, лишая сна. Темнота за окном была лишь фоном, тусклым занавесом для гораздо более мрачной картины, разворачивающейся в моей голове.  На кону стоят жизни людей, которые воскресили мою давно погребенную душу.  Угроза кружилась над нашими головами, и ее масштаб был до конца непонятен.  Кто посмел пойти против безрассудного человека, которого изрядно потрепала жизнь?  Человека, чьи шрамы глубоки, а история увита темными тайнами? Этот вопрос – острый, резкий, как осколок стекла – терзал меня всю ночь. Его эхо отскакивало от стекол, разносилось по комнатам, превращаясь в невыносимый гул.

На кухне что-то звякнуло, выдернув меня из размышлений о надвигающейся трагедии. Звон посуды сменился тихими шагами. Джейн.