Сверхбогатые люди оправдывают свое положение на социальной лестнице беспрерывной работой, превращая в фетиш собственную склонность к постоянной занятости. Они получают высокие зарплаты, но они их и заслуживают, не так ли?
Фокусировка на реальном опыте, а не нарративе позволяет существовать рядом многим способам проживать жизнь, включая (но не ограничиваясь ими) и те, что берут за основу как раз нарратив.
Принятие этого позволит нам открыто и честно обсуждать, в какого рода отношениях мы предпочли бы участвовать, а не просто следовать моногамии по умолчанию. Нам нужно выработать установки и линии поведения, которые соответствуют современному развитию человека и общества, а не цепляться за моральные ориентиры прошлого. Такой подход может, например, исключить неверность из списка оснований для немедленного развода.
У нас, вероятно, есть какая-то врожденная тяга к богатству, успеху и знаниям, но сильнейшее влияние нарратива достижений привело к тому, что мы стали слишком зависимы от этих благ. Социальный нарратив усилил наши желания.
Предполагается, что каждый из нас в значительной мере свободен в выборе, как жить. Из этого следует, что мы можем судить других (и они могут судить нас) на основании такого выбора. Мы можем отвечать им (или они нам) уважением или презрением, в зависимости от того, ведут ли они (или мы) себя так, как ожидается (обычно в соответствии с другими социальными нарративами). Все суждения, которые мы выносим о поведении других людей, включая (но не ограничиваясь) степень, в какой они следуют тому или иному нарративу, опираются на понятие воли.
право людей на ресурсы здравоохранения должно уменьшаться с возрастом49. Большая часть эмпирических работ в данной области показывает широкую поддержку этой идеи, и люди стремятся уделять приоритетное внимание детям, столкнувшимся с ограниченной продолжительностью жизни50.
Решая за других, нам надо делать упор не на длительности, а на качестве жизни, чтобы мы могли обеспечить больным такую паллиативную помощь и такое лечение, которые увеличили бы их счастье, а также, что важно, счастье тех, кто пострадает от их возможной и неизбежной смерти. Мы должны, при строго регламентированных условиях, позволить больным просить своих близких помочь в прерывании жизни и сделать так, чтобы этим близким не угрожало наказание.