Однажды за ужином Ареват отдала Ирине тридцать рублей. Это было пособие на ребёнка, которое она получила. Тяжело вздохнула и сказала: «Ирина, я тебе очень благодарна за то, что ты приютила нас с Мананой. И, поступив так, обеспечила нам крышу над головой. Спасибо тебе и за то, что ты кормишь нас после того, как я перестала получать назначенное мне пособие. Но всё же я должна устроиться на работу. Пойми меня правильно. На это есть две причины. Первая причина – это то, что, не работая долго, я потеряю свой стаж работы. А это будет отрицательно влиять на мою заработную плату. И ещё на срок моего выхода на пенсию. Если я до этого доживу. И вторая причина – это то, что, не работая долго по специальности, я сама себя дисквалифицирую. Потому что медицинская работа специфическая. Она требует практических навыков. Поэтому я обязана устроиться на работу. Я долго думала и решила, что мне надо будет обязательно устроиться на работу. А Манану я буду брать с собой. Притом мне надо будет работать только в Ленинакане (Гюмри), где я до этого жила со своей семьёй и где у меня была квартира, которая разрушена землетрясением. Если я не буду работать в городе, где у меня была квартира, то мне могут не дать новую взамен разрушенной. Или отодвинут меня в конец очереди на получение квартиры, потому что в настоящее время я живу в селе».

Ирина слушала Ареват и молчала, потому что понимала, в каком сложном положении находится её двоюродная сестра. Кроме тех веских причин, о которых только что говорила Ареват, была ещё одна, о которой она не сказала. Её угнетало ещё и то, что она находится на иждивении у двоюродной сестры. Это всегда чувствуют и понимают только скромные, ответственные и совестливые люди. Именно такой женщиной и была Ареват Оганесян. Ирина это знала и видела, поэтому понимала сестру. Она ставила себя на её место и безошибочно делала вывод, что такая скромная, понятливая, добрая и совестливая женщина по-другому не могла поступить. Но в данный момент Ирина не могла поддержать Ареват, потому что понимала, какие сложности её ожидают. И не только потому, что она утром должна ехать на работу с ребёнком на руках. Но ещё и потому, что она не представляла себе, как можно успешно работать, когда у тебя на руках годовалый ребёнок. Поэтому, внимательно выслушав сестру, Ирина ей ответила: «Пока на работу я тебя не пущу. Сиди дома и ухаживай за своей маленькой дочкой. Ты мне никаких проблем не создаёшь. И никаких особых трудностей я не вижу».

Ирина заметила, что Ареват сдвинула брови, но всё же утвердительно кивнула. Это означало, что она вынуждена согласиться с этим предложением сестры. Так они прожили ещё месяц. Ирина видела, что Ареват ходит угрюмая. Было понятно, что сегодняшнее положение дел её угнетает. Причина этому была известна. И Ирина, ничего не обещая сестре, начала думать, как ей помочь в этот сложный период. В том продовольственном магазине, где она работала, было два продавца. Это две женщины. Заведующей магазином была Ирина Мкртчян, и второй продавщицей была Светлана Саркисян. Это была молодая русская женщина, которая вышла замуж за армянина Ованеса Саркисяна. И родила от него ребёнка. Это был хороший мальчик, которого, по предложению отца, назвали Арменом. В те времена женщинам давали только два месяца декретного отпуска до родов и три месяца отпуска – после рождения ребёнка. Поэтому Светлана вышла на работу с трёхмесячным ребёнком на руках.

На складе магазина установили детскую кровать. И там маленький мальчик спал после того, как мама его накормит. Ирина своими глазами видела, как молодой матери тяжело работать и одновременно ухаживать за своим маленьким ребёнком. Чем могла, Ирина помогала своей напарнице по работе. Но матери всё же нужно было ухаживать за ребёнком: вовремя накормить, поменять пелёнки, подмыть его, уложить спать. А в магазине не было даже холодной воды. Для технических нужд воду приносили ведром из колодца. Ирина видела, как Светлана часто подмывала своего ребёнка холодной водой. В результате малыш заболел. И его мама целый месяц была на больничном. А это увеличивало нагрузку на заведующую магазином. Но Ирина работала и молчала. Потому что понимала, что её напарница вынуждена сидеть дома, чтобы лечить заболевшего сына. Работая, Ирина постоянно думала, как помочь Ареват выйти на работу. И её осенила мысль: «Сейчас я работаю в две смены. А почему нам со Светой не организовать работу магазина в две смены? Пусть Светлана работает в первую смену. А после обеда пусть сидит дома со своим ребёнком. А я буду работать во вторую смену. И до обеда смогу сидеть дома с Мананой. Над этим надо хорошо подумать. Вот это, наверно, поможет и Ареват».

В один из дней Ирина пошла к Светлане домой, чтобы поговорить с ней. Увидев напарницу, Светлана заплакала. Сквозь плач рассказала, как еле спасла своего мальчика от воспаления лёгких. И сейчас она не знает, как поступить, потому что боится, что её ребёнок снова может заболеть. И в тоже время ей не хочется оставлять работу, которую знает, как надо выполнять, и к которой уже привыкла. И своего сына жалко, потому что он снова может заболеть.

В это время к беседующим женщинам подошёл супруг Светланы Ованес Саркисян, которого Света ласково звала Ваней. Ованес (Ваня) застал супругу плачущей и строго потребовал: «Сейчас же прекрати плакать! Я же тебе ясно сказал, что пока нашему Армену не исполнится три года, ты на работу не пойдёшь. Только после того, когда нашего мальчика примут в садик, ты пойдёшь на работу. А пока пусть Ирина подбирает себе другого продавца». Светлана начала возражать: «Как же мы, Ваня, будем жить только на твою зарплату в 120 рублей?» Супруг ответил: «Я буду об этом думать. А ты думай о нашем сыне. И делай всё возможное, чтобы Армен рос здоровым мальчиком. Мне от тебя больше ничего не надо». И заявив так категорично, Ованес собрался выйти из комнаты. Но его остановила Ирина и заговорила с ним на армянском языке.

Ованес внимательно выслушал Ирину. Вернулся обратно. Улыбнулся жене и спросил её по-русски с армянским акцентом: «Ти так будешь согласный?» Светлана пожала плечами и ответила: «Я не знаю, о чём вы говорили с Ириной». Ованес по-армянски попросил Ирину: «Расскажи моей жене, о чём только что мне говорила. И расскажи ей подробно о том, что мне предложила». И стал ждать. По поведению Ованеса Ирина поняла, что он готов изменить своё категорическое требование к жене, потому что в этом случае ребёнок будет находиться дома, когда его мама будет на работе. И вот что Ирина предложила Светлане.

«Я вот о чём говорила с твоим мужем. Давай мы с тобой будем работать в две смены. Ты работаешь с 8 часов утра и до 14 часов дня. Без обеденного перерыва. Это шесть часов работы. По трудовому законодательству такой распорядок дня является законным для женщин, которые имеют грудных детей. Отработав это время, ты идёшь домой. В 15 часов дня я приступаю к работе. И работаю до тех пор, пока в магазине будут покупатели. Но для того, чтобы твой ребёнок не был дома один, пусть твой муж Ованес найдёт няню. На полставки. Она до обеда будет сидеть с вашим мальчиком и ухаживать за ним. Только ты его будешь кормить утром перед уходом на работу. Через три часа придёшь с работы и снова его накормишь. А после 14 часов няня пойдёт домой. А ты останешься со своим ребёнком. И будешь кормить его, когда он проголодается. Вот и всё».

Услышав об этом, Светлана улыбнулась. Ответила, что она согласна с этим предложением. Но сначала надо найти хорошую няню, которая согласится работать на полставки. И заявив так, посмотрела на своего мужа. Ованес тоже улыбнулся, подтвердил, что это – выход из создавшегося проблемного положения. Посмотрел на Ирину и сказал, что в таком случае не надо искать другого продавца. Это говорило о том, что он не против, чтобы его жена вышла на работу, потому что это пополнит их скромный семейный бюджет. И, подумав, Ованес уверенно произнёс: «Эта женщина есть. Это наша пожилая соседка. Она всё время жалуется, что у неё маленькая пенсия, только тридцать рублей в месяц. Вот я ей предложу, что каждый месяц буду платить ей ещё одну пенсию. Думаю, что за эти деньги она согласится посидеть до обеда с нашим мальчиком, пока его мама будет на работе. Правда, она плохо говорит по-русски. Но это даже хорошо, что она будет говорить с нашим сыночком на армянском языке. Таким образом, пока наш мальчик пойдёт в садик, он будет знать уже два языка – армянский и русский». Сказав об этом, Ованес засмеялся. Его смех поддержала Светлана. Это означало, что супруги Саркисян одобрили предложение Ирины Мкртчян. Теперь надо было задуманное организовать. И работа началась. Молодые супруги Саркисян сразу приступили к решению своей семейной проблемы. Ованес поговорил с пожилой соседкой. Она согласилась с его предложением. В то время для неё тридцать рублей в месяц были хорошие деньги. И работа не была трудной. После этого оставалось сказать об этом Ирине. И они ждали Ирину в гости, чтобы сообщить ей, что её план не только одобрен, но и будет успешно осуществлён.

В тот день, когда состоялся разговор с супругами Саркисян, Ирина ничего не сказала Ареват, потому что ещё не знала, как будет решён вопрос с няней по уходу за маленьким Арменом. Поэтому на следующий день после работы она снова пошла в гости к своей напарнице по работе. И Светлана ей сообщила, что Ованес договорился с пожилой соседкой, чтобы она выполняла роль няни на предложенных ей условиях. Светлана уже пригласила будущую няню домой. Объяснила ей, что будет входить в её обязанности. Пожилая женщина всё поняла и согласилась с завтрашнего дня приступить к работе. Ирина удовлетворённо кивнула. Она вытащила из кармана ключи от магазина, передала их Светлане и ещё раз коротко ей объяснила: «Ты работаешь до обеда. После обеда Манана испуганно смотрела на свою плачущую маму. Показала на неё пальчиком и произнесла: «Мама». Это означало, что маленькая девочка просит маму чтобы она не плакала. Мать улыбнулась дочке. Вытерла слёзы, показала на Ирину и, обращаясь к дочери, сказала: «Вот она, наша спасительница». Девочка как будто поняла маму. Она тоже показала своим маленьким пальчиком на Ирину и сказала: «Баба». Женщины улыбнулись. И Ареват начала объяснять своей годовалой дочери, что это не «баба», а двоюродная тётя Ирина. Маленькая девочка снова показала пальчиком на Ирину и первый раз сказала – «тётя». Видимо, этим хотела поблагодарить свою двоюродную тётю Ирину за всё, что она сделала для неё. Ирина улыбнулась и подтвердила: «Да, я твоя тётя, – и, повременив, добавила: – Двоюродная тётя». Ареват поправила свою сестру: «Дело не в определении степени родства. Дело в том, как человек относится к своему родственнику. Ты нас любишь и ценишь как родных людей. И мы тебя тоже любим. Потому что понимаем, что не каждая родная тётя так любит свою племянницу, как ты любишь мою дочку. Спасибо тебе за эту доброту. Мы этого никогда не забудем». И, обратившись к девочке, мама спросила: «Правда, доченька?» Манана снова показала пальчиком на Ирину и повторила: «Тётя». И этим как бы подтвердила, что мама права.