3. Настоящая мама

Это священное слово «мама», с некоторым языковым акцентом, одинаково произносится на языках всего мира. Так повелось ещё от Адама и Евы, и так продолжается и сегодня. Особую силу слово «мама» приобрело после того, когда Богородица Мария родила Сына Божия Иисуса Христа. Вот с тех пор слово «мама» является священным. Оно имеет одинаковый смысл для каждого человека, которого родила, вскормила и воспитала единственная, неповторимая и никем не заменимая – МАМА! Эти слова в полной мере относятся к Ареват Оганесян, которая была и осталась настоящей матерью для своей единственной дочери Мананы. Эта женщина не только родила дочку, но ещё и ценой своей жизни спасла её от верной смерти. Этим героическим поступком она второй раз подарила жизнь своему ребёнку. Вот как это было.

Находясь в вынужденном заточении, Ареват Оганесян два дня кормила дочку своим молоком. Но, поскольку Ареват ничего не ела, очень скоро грудное молоко закончилось. И если мать всё понимала и терпела вынужденный голод, то голодный ребёнок плакал. И когда маленькая дочка начинала плакать, матери ничего не оставалось делать, как снова прикладывать голодного ребёнка к своей уже пустой груди. На какое-то время девочка замолкала. В это время она использовала мамину грудь как пустышку.

Но, кроме того, что ребенку нужно быть сытым, ему ещё необходимо быть сухим. То есть мама должна вовремя менять мокрые пелёнки. А вечером ещё и искупать малышку. Только после этого сытый и ухоженный ребёнок засыпает. Ареват всё понимала, но как это сделать, не знала. Потому что у неё ничего необходимого не было. Как медицинский работник, она понимала, что если дочка останется мокрой, то она при таком морозе умрёт от переохлаждения. В распоряжении Ареват была только двуспальная панцирная кровать и постель. Этой постелью она укрывала себя и свою маленькую дочку. Так и спасала себя от холода. А своим телом грела и своего маленького ребёнка. Но сухих пелёнок у неё не было. От бессилия Ареват постоянно плакала. Плакал и ребёнок. И спасения от этого не было.

На третий день их вынужденного заточения Ареват перестала рыдать. Она подумала: «Что толку от того, что я плачу? Вместо того чтобы плакать, я должна думать, что я могу сделать в этих условиях, чтобы спасти от смерти свою дочку». О своей жизни она даже не вспоминала. В это время маленькая Манана снова заплакала. Мать дала ей свою пустую грудь. Малышка на время замолчала. Только всхлипывала и шевелила губками. Ареват смотрела на дочку и думала: «Наверно, она ещё что-то там находит. Видимо, ещё какие-то остатки молока. А может быть, мы продержимся так ещё два-три дня? А за это время нас спасатели найдут».

Но в это время девочка снова намочилась. Думая над тем, как вытереть дочку, Ареват посмотрела на две большие пуховые подушки, покрытые наволочками. Она тут же сняла их, разорвала пополам. У неё получились четыре большие пелёнки. Одной из них она сразу вытерла дочку. И малышка заснула. До вечера она ещё раз просушила намочившегося ребёнка. Так они продержались ещё одни сутки.

Наступил четвёртый день их вынужденного заточения. Девочка снова начала плакать. Мать приложила её к своей пустой груди. И, держа ребёнка в руках, почувствовала, что малышка дрожит от холода. «Значит, она опять мокрая», – подумала Ареват. В её распоряжении оставалась ещё одна пелёнка от разорванных наволочек. Остальные три были уже мокрыми. Ареват их выставила для сушки на одной кроватной боковинке. Но в таком холоде они не сохли. Мать вытерла дочку оставшейся пелёнкой. Но и после этого девочка продолжала дрожать. Ареват решила, что надо использовать и подушки на пелёнки, и зубами начала рвать одну из них. Внутри подушки Ареват увидела сухой птичий пух. И её осенила мысль: «А что, если я положу ребёнка в этот птичий пух? Он должен согреть малышку». Она так и поступила. Вытащила из подушки часть птичьих перьев. Сделала место. Опустила туда дочку. И обвязала её верёвочной тесёмкой, которую сделала из одной пелёнки. И снова взяла ребёнка на руки. Опять подложила ему свою пустую грудь. Девочка сразу зашевелила губками. Ареват прижала её к себе вместе с подушкой и почувствовала, что малышка перестала дрожать. Это было временное спасение от холода. Но проблема их вынужденного голодания оставалась нерешённой. Так они продержались ещё сутки. Когда девочка намочила пух, мать заменила его оставшимся сухим пухом. В резерве оставалась ещё одна неиспользованная пуховая подушка.

На пятый день ребёнок перестал плакать. Это говорило о том, что голодный ребёнок слабеет. Ареват не знала, чем помочь дочке. Пустая грудь уже не годилась. И вдруг Ареват осенила мысль: «Надо дать дочери свою кровь». Не раздумывая, она зубами прокусила свой указательный палец. Пошла кровь. Мать сунула свой окровавленный палец в рот маленькой дочки. Малышка сразу зашевелила губками. Сколько крови высосала девочка, Ареват не знала. Только когда дочка переставала шевелить губками, она вытаскивала из её ротика свой палец. Зубами расширяла рану, чтобы опять пошла кровь. И снова совала окровавленный палец в рот малышки. Ребёнок снова начинал шевелить губками. Так они продержались ещё одни сутки.

Однако начала слабеть и Ареват. Она это почувствовала, когда у неё закружилась голова, а в глазах появились какие-то светлячки. Но Ареват продолжила кормить дочку своей кровью. И поскольку пошёл уже шестой день их заточения, мать решила: «Я продолжу кормить малышку своей кровью. И буду это делать до тех пор, пока не умру первая. Может быть, люди всё же найдут плачущего ребёнка. И спасут мою девочку». Вот с таким намерением и с такой надеждой на спасение хотя бы своей маленькой дочки обессиленная от голода и холода мать продолжала свою спасательную миссию.

На шестой день Ареват услышала лай собаки, которая их нашла. Женщина собрала остаток своих сил и крикнула: «Спасите нас!» С той стороны ей ответили на непонятном языке. Ареват спросила: «Что вы сказали?» Но ответа не последовало. Она подумала, что у неё начинаются галлюцинации. Но в это время ей ответили по-русски: «Держитесь ещё немножко. Мы ищем кран, чтобы сдвинуть эту большую железобетонную плиту». Ареват поверила, что спасатели их нашли. Она могла ещё подождать. Но её ребёнок был голодным. Поэтому она попросила: «Накормите хотя бы моего ребёнка. Кроме молока, он больше ничего есть не может. А у меня молоко закончилось». С той стороны ей не ответили. Ареват снова подумала, что из-за слабости организма у неё начались галлюцинации. Но в это время услышала удары молота. С той стороны искали способ просунуть к ещё живым людям пол-литровую бутылку молока. Наконец образовалась щель, в которую протиснули бутылку молока с соской. Это было спасение от голода дочери Ареват. В это время она о себе даже не думала. Этим молоком она маленькими порциями кормила Манану. Несмотря на то, что сама была обессилевшей от голода, она берегла молоко только для дочки. Так они продержались шестые сутки.

А спасательные работы продолжались. Слышен был стук строительных инструментов. Это придавало силы обессилевшей матери. Девочка уже не плакала. Чтобы отвлечь себя от плохих мыслей, мать начала разговаривать с дочкой. Она её убеждала, что их спасут. Ребёнок как будто понял, о чём ему говорила мама, и улыбнулся ей. От этой улыбки мать заплакала. Так как поверила, что смогла спасти жизнь своей дочери. И это тоже придавало силы. Наконец, в конце шестого дня их вынужденного заточения, спасатели смогли достать из-под завала Ареват и её малышку Манану.

Когда пробили отверстие, через которое мог протиснуться взрослый человек, им дали команду выходить. Мать подала спасателям ребёнка и потребовала: «В первую очередь накормите девочку!» Когда ребёнка забрали, Ареват тоже начала выбираться из заточения. Но, высунувшись на половину потеряла сознание. Спасатели вытащили обессилевшую женщину и передали её врачам скорой медицинской помощи. Те привели женщину в сознание. Когда Ареват очнулась, то в первую очередь спросила: «Где мой ребёнок? Вы его накормили?» И спрашивала об этом до тех пор, пока её не убедили, что малышка жива и здорова и её накормили. Мать сможет увидеть своего ребёнка, когда немного придёт в себя. И только когда Ареват убедилась, что её дочка спасена, тихо промолвила: «Я тоже голодная». Врачи накормили и её.

4. Жизнь проложается

Обидно, когда в жизни людей происходят такие трагические события. Но вдвойне становится обидно, когда люди сами творят злые дела. Кто такие эти люди, которые творят зло? Обычно, это те, кто сами не испытали большого жизненного горя. А вот те, кто на себе испытал страшные последствия сильного Спитакского землетрясения, никогда не пойдут по пути зла. Они знают цену помощи, которую им оказали люди доброй воли в самый сложный период их жизни. К таким людям смело можно отнести Ареват Оганесян и её дочку Манану Оганесян, которые чудом остались живы. А выжили они благодаря подвигу спасателей и медицинских работников. Эти женщины никогда не забудут, как их спасли от верной смерти, и всю оставшуюся жизнь будут ценить этот дар и стремиться к тому, чтобы в меру своих сил и возможностей делать людям добро.

А теперь давайте посмотрим, как сложилась их дальнейшая судьба.

Для этого проследим за проведением восстановительных работ в городе Ленинакане (Гюмри), родном городе семьи Оганесян. Отметим, что такая же работа проводилась во всех пострадавших от землетрясения населённых пунктах Армянской Республики. Так вот, после стихийного бедствия в разрушенных и полуразрушенных домах города Ленинакана (Гюмри) нельзя было жить. Кроме того, что весь город лежал в руинах, которые надо было расчищать, разбирать и ликвидировать, была ещё одна и не менее сложная задача: под завалами находились трупы погибших от землетрясения людей. Эти безжизненные тела погибших начинали разлагаться.

Их надо было найти и предать земле. И эта работа велась. Её проводили те же спасатели, и созданные властями строительные отряды по расчистке завалов, и медико-санитарные дружины. Работа по расчистке города от завалов и приведение его в нормальное санитарное состояние велась с утра до ночи.

Спасатели и санитары спешили. Их торопила сложившаяся опасная медико-санитарная обстановка. Эти группы спасателей постоянно сопровождали чудом оставшиеся живыми жители города. А также родственники тех, кто приехал в Армению, чтобы узнать, что случилось с их родными и близкими и чем им можно помочь. После десяти дней осторожной работы спасателей в надежде, что под завалами можно ещё найти живых людей, в работу включили и тяжёлую строительную погрузочно-разгрузочную технику. Продолжилась и поисковая работа кинологов. Их собаки, обученные поиску людей, в данный момент находили трупы погибших. А это означало, что рушилась последняя надежда родственников найти человека живым. Обескураженные люди начинали оплакивать своего родственника. Поэтому по всему городу был слышен плач отчаявшихся людей. Вот почему сильное землетрясение, где бы оно ни происходило, является самым страшным стихийным бедствием, от которого нет спасения. Потому что от пожара или от наводнения ещё можно спасти жизнь людей, так как эти стихийные бедствия можно спрогнозировать. И заранее можно предупредить людей о возможной опасности. А вот определить, когда будет землетрясение, где оно пройдёт и какой силы будет, не представляется возможным. Вот это и приводит к большим потерям человеческих жизней и материальных ценностей. И если материальные ценности со временем можно восстановить, то потери человеческих жизней ничем невозможно компенсировать. Вот поэтому и плачут люди, когда под завалами находят безжизненное тело их родственника. Тем более ребёнка.

Нашли спасатели и тело погибшего Сержа Оганесяна – под завалами его квартиры. И передали его родственникам, которые его похоронили. Но его жена Ареват узнает об этом только после похорон. А его маленькая дочка Манана узнает об этом, только когда подрастёт. Тогда мама ей расскажет о случившемся и о том, как погиб её отец. И как они чудом остались живы.

Ну а пока жизненных проблем было много. И все они требовали срочного решения. Самые насущные – искать живых людей, расчищать город от завалов и хоронить погибших. Но ещё более важные вопросы – накормить и спасти от усилившихся зимних холодов выживших. А для этого в первую очередь надо обеспечить всех людей хоть какой-то крышей над головой. А тех, кто нуждались в такой крыше, было очень много. Всё, что в то время власти могли, они делали. Но мы знаем, что быстро построить необходимое количество жилья не представляется возможным. Поэтому большую помощь властям оказывали родственники пострадавших от землетрясения людей. Многие забирали родственников к себе домой. Остальных размещали в армейских утеплённых палатках. И всем этим людям силами армейских тыловиков обеспечили трёхразовое питание. С этой целью во всех районах и городах, пострадавших от Спитакского землетрясения, были развёрнуты пятьдесят тысяч армейских палаток. А жителей этих палаток обеспечивали питанием походные армейские кухни. Раненых и искалеченных людей размещали во всех близлежащих больницах, которые были переполнены. Поэтому и здесь на помощь пострадавшим пришла Советская армия. По линии министерства обороны возле Ленинакана (Гюмри) был развёрнут военный медико-санитарный городок, который тоже быстро заполнился ранеными и различной степени тяжести пострадавшими от землетрясения людьми.

Отметим, что в этом самом медико-санитарном городке неделю лежала и восстанавливала своё здоровье и обессилевшая Ареват Оганесян. Когда она пошла на поправку, к ней принесли и её маленькую дочку Манану. Всё это время медики кормили маленькую девочку детским питанием, и Манана отвыкла от грудного молока. Поэтому после встречи с матерью дочка больше не тянулась маленькими ручками к маминой груди, как это делала раньше, когда проголодается. Да в этом уже не было смысла, потому что у мамы молоко пропало, когда она вынужденно голодала. И больше не восстановилось. С тех пор Ареват полностью перешла на кормление дочери различными смесями детского питания. Этот вопрос был решён.

Но у пострадавших от землетрясения мамы и дочки оставался нерешённым ещё один очень важный и жизненно необходимый вопрос: они остались без жилья. Их однокомнатная квартира была полностью разрушена в результате землетрясения. И пока никто не интересовался их судьбой. Ареват уже догадалась, что её муж, вероятно, погиб. Был бы он жив, давно бы их нашёл. А через неделю их должны будут уже выписать из больницы. И вот за день до выписки из больницы к Ареват зашла её двоюродная сестра по линии отца Ирина Мкртчян.

У Ирины Мкртчян были болгарские корни. Её дедушка Арам Мкртчян, будучи ещё ребёнком, в 1915 году вместе со своими родителями бежал из Турции в Болгарию. Из истории мы знаем, что в том году произошла страшная резня армянского народа. После этого турки начали преследовать армян, которые в то время жили в Турецком султанате. В связи с этим семья армянина Мкртчяна вынуждена была покинуть Османскую империю. Они эмигрировали в освобождённую от турок соседнюю Болгарию. Там их приняли и помогли устроиться, чтобы можно было нормально жить. Там у них родились дети, которые росли в армянской семье, но учились в болгарской школе и общались с болгарскими детьми. В 1968 году самый младший из братьев, юноша Сурен Мкртчян, полюбил болгарскую девушку по имени Тошка Гидикова. И с согласия родителей женился на ней. При этом никаких проблем не возникло. Потому что как жених, так и невеста были гражданами Болгарии. И по вере оба были православными христианами.