Цитаты из книги «Время Березовского»

Конечно, он тратил деньги на благотворительность, он тратил деньги на демократию, это правда. Но только что такое Борис Абрамович, если взять самую сердцевину? В чем главное счастье, в чем главный кайф, который он получал от жизни? Конечно, это сама игра, сам процесс.

Честно говоря, тогда мы еще по-настоящему не думали про второй тур. Способность увидеть проблему за шаг до того, как она возникла, предложить решение, да еще и самому реализовать, – в этом смысле Борис Абрамович был просто потрясающий.

Разговор происходит в час или в два часа ночи. На следующее утро приезжаю на работу. Звонок Бориса Абрамовича: “Ну, в принципе мы договорились, все нормально”. – “С кем договорились?” – “С Тулеевым”. – “А ты откуда?” – “А я из Кемерова, мы сейчас в Кузбассе, я прилетел, мы переговорили с ним, нашли базовое решение, сейчас я приеду, вам расскажу конфигурацию, на которую он согласен”.

Но он, не понимая, перешел черту, которую нельзя было переходить. И тем не менее в этом весь Борис.

Борис Николаевич, конечно же, был уверен, что ситуация под контролем. Он считал, что вариант, когда приходит Зюганов, невозможен ни при каких обстоятельствах. При этом он сильно не хотел идти на второй срок.

Но это все ерунда. Я считаю, что главным водоразделом было отношение к правилам. Должны ли быть общие правила или есть отдельные люди, которые живут по другим правилам. Такая вот история

Я бы сказал, что в этом был элемент случайности. Боря был, я думаю, достаточно малоразборчив в людях. Просто Рома подвернулся, он его послушал, ему показалось, что это имеет смысл, и он тут же с ним договорился. Ему в данной ситуации просто повезло, что Рома смог его возможность структурировать и направить в нужное русло.

В достижении конкретной цели он не останавливался ни перед чем, готов был поставить очень рискованно на карту все что угодно, умел договариваться с совершенно разными людьми, обладал замечательным качеством влюбляться в нужных ему на тот момент людей и влюблять в себя этих людей.

Ну, это то же самое. Договоры – это же часть морали. Для него вообще этого не существовало. Бога нет, значит, все дозволено.

Как-то он рассказывал, что с самого начала ставил перед собой задачу получения Нобелевской премии. Это было абсолютно еврейское сознание. Что там мелочиться? Нобелевская премия – вот более-менее достойная задача для моего размаха. А то, что он по пути к Нобелевской премии мог на тот свет отправить 10 человек, если бы считал, что это поможет, – вот это абсолютно не еврейское, да? Еврей же этим и отличается, что у него очень догматичное поведение в рамках, заданных очень жестким религиозным стандартом и ритуалом.