– Милорд, – второй подручный Тоцеоса – молодой маг Липкин, почтительно склонился. – Я очень ясно чувствую присутствие амулета тьмы, но совсем не ощущаю его хозяина – Эмиссара…

– Как так? – Мысли куратора забегали, словно крысы на тонущем корабле:

«Куда он делся? Всю грязную работу мне скинул, а сам что-то ищет в окрестностях академии. Неужели слухи о затерянном артефакте старого Императора Мага верны… Точно… Нет… Да что же это такое, все не по плану… Васьян спаси и отпусти…».

Тем временем из ближайших кустов бесшумно вышел орк-разведчик, и смачно сплюнув в сторону нахмурившегося мага, сел враскоряку на краю поляны. Вскоре за ним гуськом подтянулись остальные орки, в конце шли вожак отряда и шаман.

Вожак был на голову выше остальных и массивнее, шаман наоборот – низенький и щуплый, вот вид у обоих был одинаковый – какой-то растерянно убитый.

Тоцеос, не сдерживая раздражения, набросился на них:

– Вы опоздали! Где эмиссар тьмы?!

– Это и стало причиной нашей задержки, – вожак тяжко вздохнул, – эмиссар тьмы Таллос мертв…

– Как мертв?!

Тоцеос аж присел от шокирующей новости.

– Окончательно и бесповоротно… Прими его тьма, и пусть вечность носит его на звере хаоса в погоне за нашими врагами…

– Как он умер?!

– Погиб, убит неизвестным следопытом, мы в панике бежали, я едва успел забрать амулет…

Вожак стал медленно тереть клыкастое лицо, что-то невнятно бурча. Тоцеос яростно дернул его за перевязь на могучей груди:

– Да что произошло-то?!

Вожак уныло покачал опущенной головой, и трагическим тоном начал повествовать:

– Мы сидели на привале, Эмиссар Тьмы медитировал, общаясь со своим повелителем, когда в отголосках далекой грозы, с неба на него упал огромный пень…

Шаман Матында, набивающий трубку, при этих словах всплеснул руками, и, просыпав вонючую махорку, заметил:

– Вах, очень сильно огромный пень, стол на всех накрыть можно, шашлык из рылорога кушать можно!

– Только ноги из земли торчат… – Вожак чуть не заплакал.

Тоцеос переводил взгляд сильно расширенных глаз с большого орка на маленького и обратно:

– Пень?.. А следопыты тут причем?

Шаман заговорщически подмигнул неравномерно обоими глазами:

– В пне была сапога следопыта, вот она. Видимо этот нехороший негодяя, так пнула пеня, что сапога застряла внутри.

– Это чудовищно! – Вожак гулко ударил себя в покрытую шрамами грудь. – Учитывая количество пней и точность пинка… Размера моего отряда не хватит для выполнения нашей миссии… Да что отряда, в этом лесу пней столько, что на всю орду хватит… Мы петляли как могли… Но эта новая тактика следопытов просто чума… Противника не видно, а с неба, в абсолютной тишине, падают пни… Только наверно в пустыне есть шанс противостоять имперцам, но и туда это проклятое оружие завести можно…

– Да ты бредишь! Дай сюда сапог. Ну… Старье какое-то… Мио, что скажешь?

Темный эльф материализовался из ближайшего куста ядовитого крапивника (и как его не пожалило), брезгливо покрутил злосчастный сапог в руках и, пожав опять-таки, высокомерно плечами, изрек:

– Изношенный сапог, сшит больше трех лет назад, в мастерских академии. Такие носят рекруты следопытов. Так как живут в казармах, чтобы не потерять, и не перепутать вещи, вышивают на них знаки, инициалы или полностью имя. Вот здесь, например, вышито Тревиг. Пнуть пень в нем не могли, учитывая изношенность и предполагаемую силу удара, сапог бы разорвало в клочья, как и ногу.

Тоцеос забрал обувку у эльфа и сунул магу:

– Проверь на магию.

Липкин поводил над предметом худой, холеной ладонью в разнообразных перстнях, потом понюхал внутри, и, сморщившись, протянул сапог обратно:

– Магией не пахнет, а пахнет химикатом, на основе пепельного мха и еще чего-то…

– Псевдошишки, – Эльф тоже принюхался, – как раз сезон, созрели.

– Точно! – Маг снова схватил сапог и стал обнюхивать его словно Васьянова собака. – Это взрывчатка… нестабильная… Да! Боевая алхимия, раздел направленные взрывы.

Мио как всегда презрительно, хмыкнул:

– Не всякий опытный следопыт сможет в полевых условиях сделать такую взрывчатку, а уж рассчитать направлении и дальность взрыва…

– Да, это нетипично для следопытов, но скажите мне вот что, – Липкин поднял для обозрения предмет обсуждения, – Зачем он в пень, вставил сапог?

Все замолчали, только рядовые орки в сторонке тихо бурчали между собой, грызли солонину и булькали объемными фляжками.

– Ну, как вариант, – эльф сложил руки на груди, встав в высокомерную позу, – например, раньше, имперские следопыты, чтобы предупредить неприятеля, ну или бросить ему вызов, использовали стрелу с ленточкой, на которой изображен герб отряда или личный знак…

Маг пренебрежительно отмахнулся:

– Это не ленточка.

– Так и это не стрела!

Тут встрял вожак орков:

– Стрелу с сапогом пускать не вариант, у него аэродинамика никакая, я отвечаю…

Маг пренебрежительно вздохнув, вознес к небу глаза:

– А ты стрелял стрелами с сапогами, чтобы это узнать?..

– Нет конечно, я ща объясню: было это в битве при Бульвике. Мы схлестнулись с троллями за Оранжевую гору. Как щас помню – мчусь на боевом ящере, со всего скаку вгоняю их вожаку меж ребер пику, и тут сшибает меня каменюка… Очухался, вокруг пылище, дымище… Пики нет, топор к седлу пристегнут был, а ящер убежал естественно. Оглянулся… Твою брысь!.. Вожак троллей, раненый, с моей же пикой, на меня идет. Что делать?.. А я в кавалерийских сапогах, вот с такими шпорами. Ну, у ящеров шкура то толстая, да и в драке, если что – лягнуть можно. Понимаю я, что прежде чем подберусь к нему, заколет он меня моим же оружием… Ну тогда я снял сапог и метнул! Раз – промазал. Два – промазал! Три – точно в глаз шпора попала…

– Три?!! – Тоцеос, вытирая лысину замер, вытаращившись на орка. – Откуда три?..

– Дык рядом лежал Грызя Лишайный, он из-за чесотки шлем не носил, ну ему в самом начале боя башку-то и проломили. И тут я кинулся в рукопашную, сапоги то все равно кончились.

– Милейший, – эльф, делая скучающий вид, разглядывал длинные ногти, – если не ошибаюсь, у вас на двоих должно было быть четыре сапога…

– А вот и ошибаетесь, Грызя потерял правую ногу когда еще не был Лишайным, в битве при Ульдемаре. Как щас помню – тащу я таран…

– Это неинтересно, вы вот что скажите: – маг испытующе сощурился, щипая острую бородку, – если этого Грызю в самом начале убили, у него же при себе осталось оружие, почему вы им не воспользовались?

– Ага, чтобы какую нибудь заразу подцепить?! Чтобы потом про меня говорили – вождь Каззад Лишайный?! Я и так после его сапога полчаса волчьей ягодой натирался и в горном ручье мылся… Да-да, не делайте таких глаз, орки тоже моются, у нас в пещерах отличные парные есть…

– Молча-а-ать!!! – Тоцеус, остервенело швырнул измятый платок под ноги. – Всем молчать! Это все бред! Что вы несете?! Что это вообще такое творится?!!

– Моя все поняла. – Маленький шаман спокойно попыхивал костяной трубочкой. – В сапога послание, однако, лежит.

Маг сунул руку внутрь сапога:

– Хм, а здесь есть потайной карман…

Часом раньше в десяти милях западнее.

– А-а-а!!! – Тревиг вдруг остановившись – схватился за голову.

– Что, нога болит? – Спросил поддерживающий его под локоть товарищ. – Говорил же – давай мазь сделаю, и не отвалится у тебя нога, и лишняя не вырастит. А так, тащить тебя, задолбался уже.

– Забыл… Совсем забыл! – Следопыт стал громко бить себя по лбу посохом. – Хромой дурак! Нам нужно вернуться за сапогом!

Ярикс в раздражении хлопнул себя по животу, в ответ тот заколыхался протестующее заурчав.

– Нафига? Мы почти уже пришли к дороге, жрать охота, к тому же темнеет и ты сам сказал – что сапог тебе не нужен.

– Ты нее понимаешь… – Следопыт стал рассеяно тереть быстро растущую на лбу шишку.

– Да, разгидроводородь тебя в бензопирене! Не понимаю!

– Это секрет… Там письмо… – Зашептал Тревиг, но разозлившийся алхимик перебил его:

– Ну конечно, как же я это я сразу не догадался?!

– Письмо государственной важности… Понимаешь?..

– Да понятно все… Я, тупой, толстяк…

Ярикс безразлично отвернулся и пошел в сгущающуюся тьму.

У Тревига оборвалось что-то внутри…

«Бросил… Не поверил и бросил… Или просто устал возится… Да … Так мне и надо, горе герой… Лучше теперь сгинуть в этом лесу… Или бросится в пропасть в кратере?.. Нет, сам я даже до пропасти не дойду…».

Юный следопыт тяжело вздохнул, и, закрыв глаза, уже не сдерживал слез…

– Щас факелы делать будем, я такой состав знаю – всю ночь гореть будут. Тебе что, что-то в глаз попало?

– Нет, я плачу… Ты мне так помогаешь… Свой экзамен даже забросил…

– Так первое настоящее приключение началось в жизни, к тому же – государственной важности. А зеленое, и тухлое, можно и в старости поискать. Во, хорошо горит. Ну, идем?

– Идем!

И они пошли, по старой северной дороге… Начинающий следопыт – прихрамывая, опираясь на посох. И начинающий боевой алхимик, держащий от себя подальше факел, который громко трещал и разбрасывал большие синие искры, угрожая устроить грандиозный лесной пожар…

Вне стандартного времени в запределье. Лавовый дворец темного повелителя.

Самоцветные стены дворца, висели в пространстве по отдельности. Они, то соприкасались, с еле слышным звоном, то разлетались немного кто куда, и сквозь образовавшиеся щели был виден бушующий, бескрайний, вечный океан…

Вместо пола – озеро лавы. Этакая клокочущая огромная лужа из драгоценных металлов, парящая все над тем же океаном… А на ее поверхности, островок из черного брильянта. С уютным ковриком, письменным дубовым столом, солидным кожаным креслом, книжным резным шкафом, золотой статуэткой дракона возле пузатой чернильницы и другими подобными вещами, которыми обычно обставляют рабочий кабинет авторитетные люди.

Крыши у дворца не было, взору наблюдателю открывалась сама бездна, с мерцающими звездами, галактиками… Да с целыми ожерельями созвездий, и мега-гигантскими существами, что эти созвездия поглощали и изрыгали…

За столом в белом кимоно сидел взрослый-молодой человек, с трехдневной щетиной, и что-то быстро писал серебряным пером. Оное не касалось листка, но на бумаге появлялись буквы, и если пишущий, из-за спешки не аккуратно выводил линии или вообще совершал грамматические ошибки (с адским у него было не очень), буквы сами подтягивались, выравнивались и исправлялись…

А если автор затруднялся с написанием, подсказывали… точнее подпоказывали, подходящее слово.

Письмо архидемону Драггану в адский предел, писал сам повелитель тьмы Анарион Первый. Почему первый? Да как-то повелось, что все повелители тьмы, захватив власть, назывались первыми. Ну, кроме Альмага…

Отложив необычное перо, повелитель коснулся барельефа морды льва, на краю стола. Та сразу же отозвалась мурлыкающим голосом:

– Слушаю повелитель.

– Администратора Вильмана ко мне.

– Выполняю.

Из большого зеркала напротив стола, шагнул скользкий тип с франтовскими усиками, в строгом сером костюме и маслянистой улыбкой на бледном лице:

– Вызывали повелитель?

– Где крыша? Куда ее все время уносит? Я сто раз говорил, что меня от бездны тошнит… Меня укачивает, в конце концов… И Левиафан, вон, все время рожи корчит.

В подтверждение чудовище выплюнуло созвездие муравья и показало все три извивающихся языка.

– Милорд, это была не крыша, а тент от дождя. Тут в принципе крыши нет, ваш дворец последний писк дизайнерской моды. Ни у богов, ни у демонов, ни даже у иных такого нет. На краю бездны, над бескрайнем, вечным океаном… Бесценным самоцветом сверкает ослепительный…

– Хватит, признайся, ты получил что-то от контракта на стройку?

– От вас ничего не скроется повелитель, но я в первую очередь заботился о вашем имидже…

– А кто же о моем комфорте позаботится?

– Вам не обязательно все время здесь работать и тем более жить, это дворец для аудиенций, для хорошего впечатления, а для комфорта много других мест есть…

– Я хочу в одном доме и рабочий кабинет, и столовую, и спальню, и приемную. И туалет, в конце концов.

Тут их внимание привлек Великий Змей, который с чего-то обозлился на Левиафана, и погнался за ним, расшвыривая созвездия. Они пробежали полнеба, разбудили быка Лунорога, толкнули прекрасную Деву Ю, собирающую ожерелье из одних белых звезд, и уже было нырнули за горизонт… Как Левиафан вспомнил, что он тоже не менее великое чудовище чем Змей. Вдохновленный этой мыслью, он извернулся и цапнул преследователя за хвост. Змей беззвучно взревел (звук в космосе не распространяется), и они сцепились как два дворовых кота на чердаке из-за рыбьего хвоста.

– Вот опять, каждый день дерутся… Ну какой тут великий, громкий хаос? Стабильная, тихая шиза… – Повелитель тьмы уныло вздохнул. – Ладно… Давай, что там у нас сегодня еще осталось?..

– Да почти ничего, есть правда одна непонятность… В двенадцатом мире восьмой ветки Великого Древа, у демонов закончился срок аренды. На старых условиях, боги контракт продлевать не хотят, а новые условия, по понятным причинам, утвердить не могут. Поэтому решили поступить старым проверенным способом…

– …Кровавой разборкой своих последователей…

– Ну да, и чтобы уменьшить масштабы катаклизма, в качестве неформального судьи туда был направлен эмиссар Таллос. Он должен был передать амулет тьмы демонопоклонникам, которые в дальнейшем не должны использовать силы, превышающие его могущества, ну и их оппоненты должны действовать в соответствующих рамках, ключевую роль в борьбе будет играть население, в частности избранные герои.

– Ну что ты это мне все втираешь? Я этот проект разработал и внедрил в практику решения мировых конфликтов Древа.

– Я готов повторять это вечно, подтверждая гениальность ваших решений…

– Зачем этот подхалимаж? Ты же знаешь, что я тебя насквозь вижу?

– Я знаю! А что я могу с собой поделать? Я обычный авантюрист и жулик, лишь вашей великой волей назначен на этот прекрасный пост, чтобы по мере скромных сил служить вашему грандиозному гению…

– Заткнись. Так что там не так?

– Я как раз подошел к этому. Подняв архивы, обнаружилось, что в том мире хранится один из артефактов старого Императора Мага, а именно Ключ Мира. Естественно если одна из сторон завладеет им – равновесие нарушится. Поэтому Таллос перед передачей амулета, должен был найти и изъять артефакт.

– Ну и?

– Во время последнего сеанса связи, Таллос сообщил, что находится рядом с местом хранения Ключа Мира, после чего связь резко прервалась, и до сих он пор не откликается.

– А амулет он уже отдал?

– Неизвестно.

– А канал связи открывается? Бури, помехи от духов, драконы?

– В том то и дело… канал до сих пор открыт, Таллос как бы молчит…

– Да это ж ЧП! Срочно отправьте туда другого эмиссара!

– Так все на заданиях, или в отпуска разъехались, на связь не выходят…

– Талия?!

– Но у нее свадьба, медовый месяц…

– Потом догуляет! Сейчас же приказ подготовьте, и все в режиме секретности, и держите меня в курсе всего. Любые мелочи, вплоть до количества блох на собаке горбатого Васьяна.

– А это кто?..

– Это выражение такое, и из архива все мне об этом Ключе Мира.

– Будет сделано!

– И тент этот, от дождя, поставьте в конце концов!

Лесная чаща. Дальние окрестности имперской академии. Полночь.

Старый ворон, сварливо каркнув, спустился на ветку пониже. Он знал, что не нужно торопиться… Он был очень мудрой птицей…

«Терпение – пусть и в страданиях, обязательно вернется сторицей. И, чтобы сделать очередной шаг, нужно быть в нем уверенным, иначе все труды пойдут насмарку… В тар-тарары… В трубу. В бездну. Мишке на коврижки! Коту под срамоту!!! Ох,Как же жрать то охота!..».

Ворон еще раз каркнул, больше для храбрости, и слетел с кривой березы на огромный пень. С обеих сторон пня из земли торчали ноги, в необычных черных сапогах с подковками в виде черепов людей и орков.

Птицу смущал запах… Нет, живым совсем не пахло, но и типичным мертвецом не несло… Если бы не голод, ворон не стал бы так рисковать.

«Потому что странно все это. Например – зачем тащить труп так далеко в лес, чтобы похоронить? Почему вместо надгробного камня – пень? И почему ноги торчат? Либо у могильщика очень низкая квалификация, либо это смелый эксперимент, навеянный модными тенденциями? А может вообще такова была воля усопшего! Поиздеваться наверно хотел над родственничками, скотина…».

Ворон собрался с духом и клюнул ногу выше сапога. Та дернулась, а ворон стрелой взвился в ночное небо:

«Это не лес – это дурдом! Вы еще скажите, что он поспать прилег и пнем прикрылся!..».

Ворон не на шутку расшумелся, хотя при этом изо всех сил наворачивал подальше.

Пень дрогнул, потом резко откатился в сторону. Из земляной воронки сначала показались скрюченные руки, потом взъерошенная голова, свернутая на бок.

Эмиссар тьмы Таллос с хрустом вправил шею, и с трудом встав, просипел:

– Что это на хрен было?.. Я не понял…– Потом кое-как ощупал себя и осмотрелся вокруг. – Амулет… Где амулет?.. Сперли, гады…

Помотав головой и сделав несколько дыхательных упражнений, эмиссар попытался открыть астральный канал связи, но вместо этого в его сознание проник какой-то блуждающий призрак и попытался захватить тело. Дав незваному гостю метального пинка, Таллос вновь сделал попытку наладить связь с центром, но опять вышло совсем не то. На него обрушилась какофония писков и визгов низших духов и элементалей стихий.

– Опять что ли в межмирье буря? Ладно, потом разберемся, сейчас главное Ключ Мира забрать…

Эмиссар сделал шаг, и, охнув, схватился за поясницу:

– Ко всякому готовили… От всякого заговаривали, но летающие пни… Никогда бы не подумал. Надо внести дополнительный пункт в мою страховку…

Так, ворча и прихрамывая, под утро он добрел до старого орешника. Продрался сквозь густые заросли, и, обыскав тайник, сел как стоял, прямо на землю:

– Нету… Должен был быть посох из ягга дерева, а его нет. Ореховая роща – есть, пустой тайник – есть, следы двух людей, сволочей – имеются. Буквально вчерашние, а посоха нет…

Таллос шипя от боли встал:

– Ну все мля, в бездну все. Сначала амулет верну, потом этими двумя займусь, а потом найду того кто это все устроил и тот пень ему запихаю в…

Где то заухала сова…

Та же местность. Три часа назад.

– Так что это за письмо-то? – Ярикс, был с ног до головы покрыт синей сажей от чадящего факела. – Хоть в общих чертах расскажи.

– Это не моя тайна и я поклялся хранить ее ценой своей жизни. – Тревиг сделал многозначительное лицо. – Но так как я обязан тебе жизнью, и ты надежный друг… Ай, чего пихаешься?

– Да я же вижу, что у тебя язык чешется все рассказать. Только и ждал, что бы я спросил.

– Тогда и слова не пророню, ты даже не знаешь, как нас следопытов готовят к пыткам, если в плен попадем. Не болью, не лестью, не хитростью из меня не вытащить доверенной тайны. Не золотом, не сталью, не магией…

– Да рассказывай уже!