Цитаты из книги «Похороните меня за плинтусом»

Помнишь, что я тебе про МАДИ сказала? Пойдешь туда опять с этим Борькой – пеняй на себя. Если позовет, откажись. Прояви характер, скажи твердо: «Мне бабушка запретила!»

Бабушка была моей жизнью, мама – редким праздником. У праздника были свои правила, у жизни свои.

Однажды за рыбным кормлением я посмотрел на пакет молока и многозначительно произнес: – Ем кость. – Плюнь! Плюнь скорее, сволочь! Плюнь! – Что плюнь? – Кость! – Да нет, – показал я на молоко, – я просто читаю. Ем кость один литр. – Ёмкость, кретин! – подскочила на табурете бабушка, но повода для крика у нее не было. Я был в восторге от своей проделки!

Иди, иди. Кот безъяйцый! Тебе и пойти-то некуда. Друзей даже нет, как у мужиков нормальных. Один портной этот – тряпка хуже бабы, да и тот, если б ты его на рыбалку не возил, срать бы с тобой рядом не сел. К нему пойдешь? Давай. Он тебя тоже, как Горбатов, сделает!

Всю жизнь по принципу: дерьма, но много! – Нин, хватит. Мне в овощном с сердцем плохо было, и устал я… – Устал! Съездить на машине за продуктами – все, что ты можешь. А как я всю жизнь на больных ногах ношу, устаю, тебя не интересует? Я на машине не езжу! Сорок лет одна, без помощи! Одного ребенка вырастила, второго выхаживаю – сама загибаюсь, а ты только знаешь – концерты, машина, рыбалка и «устал»! Проклинаю день и час, когда уехала из Киева! Дура была, думала – мужик. Убедилась, что дерьмо, и сорок лет каждый день убеждаюсь. За что ж такая кара, Господи? Дедушка не успел еще раздеться, нахлобучил шапку, которую держал в руке, и пошел к двери. – Что, правда глаза колет? – кричала бабушка, следуя за ним. – Куда собрался, потаскун?

бабушка отвечала, что знает жизнь лучше и видит то, чего не видят другие.

За маму пусть черти половниками смолу глотают

ссора в моем понимании – это нечто большее, чем просто крик. Крик был правилом. Ссора – все-таки исключением.

Я был очень завистлив и страшно завидовал тем, кто умеет то, чего не умею я. Так как не умел я ничего, поводов для зависти было много

Мама! – испуганно прижался я. – Пообещай мне одну вещь. Пообещай, что, если я вдруг умру, ты похоронишь меня дома за плинтусом. – Что? – Похорони меня за плинтусом в своей комнате. Я хочу всегда тебя видеть. Я боюсь кладбища! Ты обещаешь? Но мама не отвечала и только, прижимая меня к себе, плакала. За окном шел снег. Снег падал на кресты старого кладбища. Могильщики привычно валили лопатами землю, и было удивительно, как быстро зарастает казавшаяся такой глубокой яма. Плакала мама, плакал дедушка, испуганно жался к маме я – хоронили бабушку.