– Не надо ничего объяснять, он все понял. Я дал ему ваш адрес, после этого… случая. И знаете, что он сделал? Он вернул его мне со словами: «Если она сама согласилась уйти, ради нее не стоит умирать».

– Я встречусь с ним. Я должна, и я сделаю. – Решетников услышал непреклонную решимость в ее голосе.

– Допустим. Только давайте сначала со мной поговорим, выстроим стратегию встречи. Это же правильно, довольно педагогично, так?

– Хорошо.

– Через полчаса я у вас.

Он собирался выезжать, как на «рабочий» позвонила жена.

– Мой муж знает, что я ему изменила, – сказала она.

– Подождите, с чего вы взяли?

– Я нашла у него в кабинете список постояльцев… В общем, он знает с самого начала. Такое чувство.

– Приезжайте, поговорим.

– Я не могу приехать, не могу оставить сына, у нас тут серьезные проблемы, поэтому звоню. Как мне поступить? Я вообще не понимаю, кто теперь перед кем виноват. Все запуталось. Он говорил вам про меня с…

– Нет. Он просто хотел сделать алиби на один раз. Больше ко мне не обращался.

– Какая же я дрянь…

– Если он вам не рассказал, значит, он хочет разобраться, почему все произошло. Значит, он вас не винит и не хочет мстить. Видимо, он всю вину за вашу измену взял на себя. Он винит себя. У вас мудрый муж.

– Как же ему больно… – простонала Ольга и положила трубку.

Решетников сглотнул болезненный комок и откинулся в кресле. «Неужели сработало?» – думал он, тяжело дыша. Может быть, жена не захочет дальше мучить его?..

* * *

Не успел Решетников переступить через порог, как Красовская залепетала:

– Я должна с ним поговорить, он чувствует себя преданным, это понятно. Я объясню все.

– Разумеется. Можно пройти? Я бы выпил чаю. Съел бы бутерброд, ну или вообще… поесть можно у вас?

– Суп есть, – ответила, несколько растерявшись, Анна.

Они прошли на кухню. Красовская достала из холодильника кастрюльку.

– Саша сейчас не ходит в школу, как я поняла?

– Да, дома. А откуда вы узнали о… случае, обо всем?

– Читаю странички его одноклассников. Я под фейковым аккаунтом.

– Мудро.

Красовская налила в тарелку суп, подогрела в микроволновке и поставила перед Решетниковым.

– Вы такой спокойный, даже веселый, вы понимаете, что произошло?

Решетников:

– Ложку можно?

Красовская повернулась к шкафчику. В этот момент Решетников быстро встал, приблизился к ней и поцеловал в губы, прижав одной рукой ее голову к себе, а другой сделав селфи на телефон.

Через секунду он отпустил опешившую Красовскую.

– Что это было? – Она смотрела на него округлившимися глазами.

Глаза Решетникова лукаво блестели.

– А где пощечина? Где… подождите, вы даже не вырывались…

– Я… не вырывалась…

– Господи, так вот в чем дело…

– В чем?

– Вы любите меня?

– Что вы придумали? Нет.

Решетников как ни в чем не бывало приступил к трапезе.

– Ну что же вы сразу не сказали, мы бы как-то решили ситуацию. Теперь ясно, что вы через сына хотели подобраться ко мне.

– Хватит ваших шуточек. Не ударила, потому что растерялась, уж этого я никак не ожидала…

Красовскую осенила догадка:

– Зачем вы это сделали? Хотите показать Саше?

– Да. И знаете, что будет?

Возмущенная Красовская молча смотрела на него.

– Тогда вам тем более стоит его поберечь и не говорить с ним. Я сделаю ему больно, лучше раз отболит, чем размазывать эту боль на несколько лет. Ну, мы договорились?

Красовская кивнула и отвернулась. Позвонила жена. Судя по голосу, она была чем-то взволнована.

– Петя, у меня ЧП.

– К сути, – коротко обронил Решетников, внутренне подобравшись.

– Мне позвонили, завтра сдавать на канал фильм надо, а у меня не готово интервью. Там большой кусок фильма. Ты можешь посидеть с Сашей? Мне надо ехать в Выборг с оператором, прямо сейчас, вечером надо возвращаться, монтировать и утром сдавать. Там аврал какой-то.

Решетников вышел из кухни и сосредоточился, пытаясь сообразить, как лучше ответить.

– Ну что ты молчишь, ты с Сашей посидишь?

– Нет. Вообще не получается.

Голос жены посуровел:

– А что у тебя такого важного?

– Встреча с SONY, перенести невозможно, там американские продюсеры, серьезные дела, крупный проект, сама понимаешь.

Ольга помолчала, потом заговорила уже просяще:

– Петь, ну что мне делать?

Решетников:

– Я подумаю.

– Пожалуйста, это очень важно.

Решетников положил трубку и направился к выходу.

Прощаясь с Анной, он сказал очень серьезно:

– Саша справляется, ему тяжело, но это меньшее из зол, я ему действительно давал ваш адрес, и он мне действительно его вернул. Помогите ему быть сильным, волевым, не тревожьте его.

Не говоря ни слова, Анна опустила голову. Но Решетников успел заметить, что в ее глазах стоят слезы.

Открыв дверь, он снова обернулся и произнес в своей обычной полушутливой манере:

– Вы точно меня не любите? Подумайте об этом.

И, не дожидаясь ответа, вышел.

Из машины Решетников позвонил жене:

– Я придумал. Ты не должна быть в кадре?

– Нет.

– Отправь тогда вместо себя Петьку Зотова. Составь ему список вопросов, он и доснимет этот кусок. Как тебе такой вариант?

Послышался вздох:

– Видимо, это вариант. Единственный.

– Ну, успехов. Оль, я тебя люблю.

В ответ он услышал довольно кислое «спасибо».

* * *

Петя Зотов – оператор, снимавший с Ольгой фильм о Завадском, имел репутацию одного из самых любвеобильных парней в своем коллективе. Хотя внешности был самой неказистой – лысоват, худощав, вечно небрит, да и одевался небрежно.

Решетников, наслышанный о похождениях Зотова, затеял маленькую инсценировку. Когда Петька собирался срочно выезжать в Выборг, ему позвонили с неизвестного номера. Незнакомый женский голос спросил:

– Петя? Зотов?

– Допустим.

– Ты меня заразил, урод.

Зотов подскочил на стуле.

– Откуда такая информация? Давайте детали!

– Ты придурок? Или ты не знал, что у тебя там целый букет? За это в тюрьму можешь попасть.

Не на шутку перепуганный Зотов все еще пытался протестовать:

– А с чего это я? Может, это кто-то…

– А с того, что у меня год не было секса, год, и вот я связалась с тобой, на этой вечеринке. Срочно приезжай в клинику «Антей», на Сидоренко, двадцать шесть. Сделаем анализ, подтвердим, а потом уже будем думать, как я тебя уничтожу.

Пришлось бедняге Зотову вместо Выборга срочно катиться в клинику.

В фойе его ждала эффектная высокая блондинка. Зотов готов был поклясться, что раньше ее не видел.

– Что-то я тебя не узнаю…

– Мне прогнуться? Ты со спины меня видел, татуировку нахваливал. Я же блонда для тебя, и только.

Вконец растерянный Зотов покорно плелся за девушкой.

– И что, у тебя не было ни с кем больше?

– Представь себе. Ну ты и урод.

– Я… я сам в шоке!

Липовый экспресс-анализ занял не больше пятнадцати минут. Наконец врач, просмотрев распечатку, вынес вердикт:

– Результат отрицательный.

Не помня себя от счастья, Зотов расплылся в улыбке. Затем перевел недоуменный взгляд на блондинку. Та не выглядела особенно смущенной.

– Значит, это был не ты, перепутала. Слушай, не надо на меня так смотреть, выпила и перепутала. Бывает.

От облегчения Зотов не мог даже разозлиться на девушку. Наскоро попрощавшись, он поспешил покинуть страшное место.

В фойе Зотова окликнул поджидавший его Решетников:

– Зотов, привет, ты чего здесь?

Зотов, глупо улыбаясь, ответил:

– Я воскрес. Вот только что. Твою мать… думал, что… даже не знаю, что… Понимаешь? Еще минуту назад смертником был.

– И чего?

– Нет, обознались. Сейчас бы бухнуть.

– Ну давай, отметим второе рождение.

– Да нельзя, надо ехать.

– Куда?

– В Выборг, твоя попросила кое-что подснять. У вас там с сыном проблема, не может.

– Да. Кстати, я тоже в Выборг, можем вместе, заодно и отметишь второе рождение. Такое потрясение без внимания оставлять нельзя.

– Ага. Давай. Я мерзавчик возьму.

Купив в ближайшем магазине бутылку коньяка, они сели в машину Решетникова.

– До места высадки придешь в норму.

– Я тоже так думаю, – согласился Зотов и с жадностью приложился к бутылке.

Путь до Выборга был неблизкий. Зотов осушил «мерзавчик», но стресс никак не отпускал. Решетников, покопавшись в бардачке, вынул полулитровую бутылку армянского коньяка.

– Вот, из неприкосновенных запасов. Пей, я прикрою, если что.

Зотов колебался.

– Работать надо… Как накроет в самый ответственный момент. Но и пережитое осмыслить надо… Дилемма во всей красе!

Решетников молчал, наперед зная, чем завершатся эти метания.

– Ты сам как с камерой? – спросил Зотов.

– Знаком.

– Там кнопку нажать надо, фокус автоматом выставится. И снимаешь.

– Ты что задумал?

– Вот тут вопросы, простые: как вы выбираете роль, ваша любимая книга, какие фильмы вам нравятся, примитив. Ты задашь их Завадскому, а?

Решетников повернулся к Зотову и спросил, улыбаясь:

– Доверяешь мне?

– Мне добавить надо, – смиренно вздохнул Зотов. – Я же алкоголик в принципе. Остановиться не могу. Выручишь?

– Не знаю, – изобразил сомнение Решетников.

– Поможешь. Ты хороший. Оля говорила, что ты хороший и замечательный. Так что…

Зотов положил листок с вопросами на панель и принялся опустошать вторую бутылку.

Когда они добрались до места, Зотов уже мирно сопел и явно не собирался просыпаться. Решетников положил листок с вопросами в карман, взял камеру со штативом и вошел в гостиницу.

Завадский открыл дверь гостиничного номера. Он был в халате, с растрепанными волосами.

– Это оператор, – сообщил Решетников, старательно прикрывая лицо аппаратурой.