Сергей даже не хотел замечать, что ничего-то она не поняла.

Ирина убрала локти со стола и облокотилась на спинку стула.

«О, господи…»

– А ты философией не увлекаешься?

Ирина хихикнула.

– Ясно.

– Мне бы что-нибудь попроще, романы там какие-нибудь.

«Она прелесть».

В отличие от Сергея, Ирине этот разговор уже порядком надоел.

– А я не люблю сказки, пусть даже и красивые.

– Каждому своё.

Сергею снова стало неловко за возникшее молчание, и он уж хотел было заговорить на другую тему, но пришёл Андрей.

– Здорово!

– Привет.

– Я не опоздал?

Андрей по-быстрому снял пальто и плюхнулся на стул.

– Ещё семь минут.

– А у тебя что же, часов нет?

– Ирочка, счастливые – часов не наблюдают.

– А ты значит счастливый?

– Я-то? Да-а.

– И в чём же твой секрет?

– Я ставлю перед собой реальные цели.

– Это какие же?

– Не скажу.

– Не скажешь?

– Можешь даже на коленях стоять, всё равно не скажу.

Ирина улыбнулась.

– Не дождёшься.

– Да?

– Да.

– Очень, очень жаль.

Андрей начал складывать в стопку расчётки.

– Готовишься?

– А то!

– И сколько ж у тебя групп?

– Много,– Андрей сделал многострадальное лицо.

– Плохо тебе, да?

– Почему же? Мне замечательно.

Сергей так понял, что ему здесь говорить не о чем и стал что-то искать в тетради, скорее для вида, чем для дела.

– Замечательно?

– Когда рядом ты,– Андрей напустил на себя влюблённый вид,– плохо быть не может.

– Ух ты какой, ну спасибо.

– Пожалуйста, обращайтесь ещё.

Андрей закурил.

– А отчего вы, многоуважаемая Ирина Александровна, не курите?

– Курить– здоровью вредить.

– А-а, это правильно.

– И тебе не советую, вредно же.

– Девяносто процентов вреда– это выдумки.

– А рак?

– Если бы нам говорили, что курение вызывает слепоту, все бы слепли.

Ирина в очередной раз улыбнулась своей обезоруживающей улыбкой.

«Красота…»

– Отговорки это всё.

– Мы, учёные…

Ирина засмеялась.

– Ничего смешного.

– Тоже мне, учёный!

– Я попросил бы…

– Это ты, значит, умный?

– А то! Умный, красивый… всего и не перечислить.

– От скромности ты не умрёшь.

– Просто я не люблю обманывать людей.

– А я какая?

– Ты у нас вообще красавица!

– А где же умная?

– Я же сказал, я не люблю обманывать.

Ирина засмеялась.

– Всё, я с тобой не дружу.

– Ну ладно, ладно, ты сообразительная.

– И всё?

– Я и так преувеличил, куда уж дальше?

Ирина сделала вид, что обиделась, с трудом сдерживая улыбку.

– Ну ты и…

– Кто?

– Нехороший ты человек.

– Ах!– Андрей схватился за сердце.– Скажи, что это неправда!

– Не скажу.

– Тогда скажи, что правда,– Андрей тоже сделал обиженный вид.

Ирина опять засмеялась.

– Ну, хорошо, неправда.

– То-то же.

– Чего?– возмутилась Ирина.

– Лучше молчи, а то опять какую-нибудь глупость скажешь.

– Ах ты…– Ирина хотела кинуть в него первой попавшейся тетрадью, но передумала.

– Ух, какая ты злая.

– Всё, я с тобой больше не разговариваю,– Ирина хотела обидеться, но у неё не получилось, и вместо этого она снова улыбнулась.

– А ты знаешь, что с обиженными делают?

Ирина демонстративно отвернулась и скрестила руки на груди, от чего все её достоинства стали выглядеть так, что у Андрея едва слюнки не потекли.

Звонок.

– Вперёд!

Они вышли из кабинета.

Андрей закрыл дверь.

– Ну, я пошла, до скорого.

– Удачи,– Андрей звонко шлёпнул её по нижнему бюсту.

– Хам!– Ирина улыбнулась.

– Дико извиняюсь, не смог удержаться.

Они разошлись.

«Мало ли, что я её шлёпнул? Дальше ж этого не зайдёт… Что ж мне теперь не разговаривать с ней, что ли?»

«А я-то что? Дурак».

Сергей поужинал и, не убирая со стола, пошёл отдохнуть после рабочего дня.

Сегодня его грызли одни и те же мысли.

«Она– совершенство. Её глаза, улыбка… способны свести с ума кого угодно. «Последнее искушение Христа», хотя нет, не последнее и не искушение. Не искушение. Просто очень хороший человек или, вернее, очень хорошая девушка…

Пойти попечатать что ли? Осталась, наверное, какая-нибудь пятая часть. Да, в этом году должен закончить. Вот это будет книга! Там есть всё, вся философия, вся психология, всё проанализировано, это… пойти, правда, что ли, попечатать? Нет, попозже, минут через двадцать, надо же мне хоть немного отдохнуть… А она… Никого похожего не встречал. Знал я, конечно, красавиц, но они и ногтя её не стоят, с нею никто не может сравниться. Ира, Ира, ты сведёшь меня с ума…

Сергей вздохнул и загадочно улыбнулся: «Как бы я хотел…»

Что за мысли? Не влюбился ли я ненароком? Нет, пожалуй, ещё нет, и не влюблюсь, по крайней мере, не должен влюбиться. И вообще, она же мне коллега, нельзя завязывать с ней никаких отношений. Хотя, как я их «завяжу»? Кто она, и кто я? Я ж только и умею, что брехать о философии или молчать, на большее я не способен, хотя, помнится, в школе… Да-а, было время. Но это было давно, очень давно, после этого я сильно изменился, я поставил себе цель… Да, надо признать, что я ей не подхожу: ни внешности, ни ума, ни денег…

Стоп, хватит себя жалеть, это глупое занятие, не такой уж я урод и дурак, скорее даже, я очень ничего, не могу вот только проявить себя, стесняюсь, боюсь. Да, и как при ней можно чувствовать себя уверенно? Как можно поставить себя выше идеала? Любовь… Причём здесь любовь? Романтик, размечтался. Я её не люблю. Да и с чего вдруг, если я знаю её меньше недели? Да, она красива, умна, воспитана, в конце концов, как человек она мне очень нравится… Вернее, даже не совсем как человек, но это принципиально и неважно. Важно. Нет. Да. Всё, тема закрыта, не люблю я её, не люб-лю. И хватит путать божий дар с яичницей. Расчувствовался, тоже мне…

Телефон.

Сергей протянул руку и, не вставая, снял трубку.

– Алло.

– Здорово, Серёг!

– Привет.

– Что делаешь?

– Печатаю.

– А, ну как обычно.

– А ты, я вижу, уже принял.

– Да, небольшая вечеринка.

– Что звонишь?

– Ты Иркин телефон не знаешь? А то она, зараза этакая, мою тетрадку с задачами утащила, а у меня в понедельник самостоялка у вечерников.

– Нет, не знаю.

– Да? Ну ладно. Тогда пока.

– Пока.

Сергей всё-таки решил немного вздремнуть.

Он достал из шкафа покрывало и завалился на диван.

«Может я и правда вл… Ерунда. Почему? Нет, точно ерунда. – Сергей плотнее закутался покрывалом.– Интересно, сколько у неё пар в понедельник? Завтра я, наверное, не смогу ни о чём думать, кроме как… Вот бы как-нибудь узнать, как Ира относится ко мне. Я ей хоть немного нравлюсь? Вдруг она…– Сергей начинал дремать, и мысли совсем потеряли свою привычную стройность.– А может мне узнать её телефон? Алло…

Нет, не стоит выдавать себя, да и что выдавать? Я же не люблю её… Не люблю, не должен я её любить, а значит не люблю, не люблю…

Такие как я…

Нет, вот это бесполезно…»

– Привет.

– Здорово, коли не шутишь.

– Ирина ещё не пришла?– как бы невзначай спросил Сергей и стал снимать пальто.

– Не пришла.

Сергей причесался и сел за стол.

– Понравилась?

– Кто?

– Она, кто же ещё?

Сергей замялся.

– Ну, колись.

– Да вроде ничего.

– И только?

– В общем да.

– Ну-ну.

Сергею эта тема не нравилась.

– Только вот неправильно ты себя ведёшь.

– Почему?

– Ну, вот в субботу что ты ей втирал? Про инстинкты свои дурацкие?

– Они не дурацкие.

– Именно дурацкие. Главный инстинкт– инстинкт продолжения рода и главная цель в жизни– перетрахать всех баб.

– Это всего лишь один из путей, не путай причину и средство.

– Не один это из путей.

– Я уже устал тебе доказывать. Человек бросается под танк, потому что его пушка напоминает фаллос? Если это главный инстинкт, то почему импотенты всё равно к чему-нибудь стремятся? Если это единственный путь, то значит это единственный источник удовольствия, почему тогда если я сжил со свету своего врага, тем более девушку, я счастлив?..

– Ладно, хватит.

– Вот когда ты мне ответишь хотя бы на эти вопросы, тогда эта твоя теория будет иметь право на существование.

– Это не моя теория.

– Я знаю. Даже сам Фрейд к концу жизни, в принципе, ушёл от этого.

– Да хватит, надоел уже.

– Ты сам начал.

– Не о том сейчас речь.

– А о чём же?

– О том, о чём с ними надо говорить.

– Отстань.

– Говорить можно обо всём, только не о её недостатках и не о заумном. С первым у тебя всё в порядке, а вот со вторым…

– Достал ты.

– Ладно, только не надо вдаваться в философию.

– Но ведь философия…

– Я сдаюсь,– поднял руки Андрей,– тебя всё равно не переспоришь.

– А,– Сергей махнул рукой и в очередной раз посмотрел на часы.

– Да куда она денется, придёт.

– Чего?– как бы не понял Сергей.

– Да ничего, ничего,– Андрей улыбнулся.– Честно говоря, я и сам заждался.

Сергей тоже улыбнулся.

Они замолчали.

Через несколько минут пришла Ирина.

– Здравствуйте.

– Здравствуй.

– Привет!

Ирина сняла плащ и, быстренько поправив причёску, села за стол.

– А мы тут тебя заждались,– Андрей с улыбкой посмотрел на Сергея, который незамедлительно покраснел.

– Да ну?

– Честное слово, вон Серёга подтвердит.

Сергей покраснел ещё больше.

– Ага.

Ирина как обычно мило улыбнулась.

– Что-то ты сегодня припозднилась.

– Проспала?

– Будильник не прозвенел, хоть бы позвонил кто.

– Так мы ж твоего телефона не знаем.

Андрей сдержал смешок.

Сергей пнул его под столом ногой.

– А вам и не надо.

– Почему?

– Да, почему это такая несправедливость?– Андрей скрестил руки на груди.

Ирина хихикнула, но ничего не ответила.

Андрей понял, что ответа он не дождётся, и решил закурить.

– Нет.

– Что нет?

– Не кури здесь.

– О! Это ещё почему?

– Ира не курит, а пассивное курение не менее вредно.

– Так что же мне, помирать теперь?

Ирина с улыбкой наблюдала за этой сценой.

– Иди где-нибудь ещё покури.

– Не пойду.

– Имей совесть.

– Да на кой х… мне эта совесть?

Сергей сделал укоризненное лицо.

– Ой, только не надо вот этого.

– Андрей.

Ирина засмеялась и закрылась тетрадью.

– Ладно, ухожу я от вас. Прощайте.

– Прощай,– Ирина помахала ручкой.

Андрей взял зажигалку и вышел.

– Ну, зачем ты его так? Пусть себе курит.

– Надо же хоть какое-то приличие соблюдать.

– Да кому это нужно? Мне всё равно, Андрею всё равно.

– Зато мне не всё равно.

– Почему?

Сергей знал почему, но решил не говорить этого.

– Потому что я старомоден.

– Это не объяснение,– Ирина махнула рукой.

– Тогда я не могу объяснить.

– Неужели?

Сергей отвёл взгляд.

– Честное слово.

– Ну, хорошо. Ты странный.

– Ну, спасибо.

– Нет, в смысле необычный.

– Я стараюсь.

– Зачем?– Ирина снова улыбнулась.

Картина повторилась.

– Я старомоден.

– Нет, ты просто необычный.

– Ты тоже… Никого похожего на тебя я ещё не встречал, уж извини за откровенность.

Ирина снова улыбнулась.

– Извиняю. И вообще, можешь говорить обо мне всё, что захочешь, и совсем не обязательно каждый раз при этом извиняться.

– Я не знаю столько комплиментов.

Вернулся Андрей.

– А вот и я.

«Как невовремя».

– А накурился-то.

– Может, ты ещё меня после каждой сигареты зубы чистить заставишь?

– Мальчики, не ссорьтесь.

– Он всё время меня обижает. Ира, скажи ему.

– Нехорошо, Серёжа.

– Это он меня обижает.

– Нет, ты!

– Ты!

Ирина засмеялась.

– Смешные вы.

– А особенно, конечно, я,– загордился Андрей.

– Да уж, особенно ты.

– Спасибо тебе на добром слове.

– Не за что, обращайтесь ещё,– съязвила Ирина.

Ирина хотела начать проверять самостоятельную работу, но, только взяв, сразу же снова отложила листы.

– Не хочу.

– Привыкай, тебе всю жизнь их проверять.

– А может я фотомоделью стану?

– Вряд ли.

– Почему?– возмутилась Ирина.

– Не скажу.

– Значит я не красивая, не умная…?

– Нет, ты умная.

– А в субботу ты говорил…

– Я слегка приуменьшил. Тебя ещё спичками научить чиркать, так тебе вообще цены не будет.

Ирина засмеялась.

– Что же я, собака, что ли?

– Этакая…

– Ну, говори!

– Не скажу. Вот лапу дашь…

– Ах ты подлец.

– Угу.

– Всё, молчи.

– Молчу.

– И молчи!

– И молчу! Всё, надоела ты мне.

– Ах!

– Да, надоела.

– Ах, Андрюшенька…

Сергей переставал что-либо понимать, но вмешиваться смысла не было.

– Молчи, женщина!

– Ну и ладно. Я на тебя обиделась.

– Подумаешь…

Ирина показала язык и, надув губки, замолчала.

«Заигрывает со всеми подряд,– подумал Андрей.– Какая…»

«Неужели она так со всеми заигрывает?»– подумал Сергей и не на шутку расстроился.

Прозвенел звонок, и через минуту они разошлись.

Сергей пообедал и завалился на диван.

«Что же это значит? Неужели она заигрывает со всеми подряд? Это несправедливо. Да. «Коренным недостатком женского характера является несправедливость». Или это просто соблюдение правил приличия? Правильно. Что же не разговаривать ей с ним теперь? Или, может, это она со мной только соблюдает приличия? Нет! Да… Нет, не может быть. А может для неё это простое ни к чему не обязывающее кокетство? Да, скорее всего, так оно и есть… Но она так мило со мной разговаривает, совсем не так, как с Андреем. Ничего не понимаю. Что же она обо мне думает? Говорит, что я необычный человек, да, я необычный, вот только хорошо ли это? Ира говорит, что хорошо, а там кто его знает. Разве можно верить женщине, а особенно той, которая нравится? Если даже она будет говорить чистую правду, всё равно переиначишь так, как захочешь. Да, нравящаяся женщина не может говорить правду. А она мне нравится. Да, нравится, и хватит отпираться. Она совершенна, она умна, красива, обольстительна… Может я действительно влюбился? Все признаки налицо, вот даже уже и ревновать начал. Неужели правда? Нет… Зачем такие мученья? Не люблю я её, не люблю.

Всё, надо идти работать.

«…вот здесь возникает множество вопросов. По сути, все опровержения бытия-только-для-себя исходят именно из этого звена. Ведь действительно, всё вышеизложенное, все те средства и цели по определению коренятся здесь; здесь корень всех вопросов. Какими же могут быть эти средства (цели) и…» А вдруг Андрей захочет за ней приударить? Только не это! Да, любимую вещь лучше отдать врагу, чем другу, так, по крайней мере, будет лишний повод ненавидеть…

Что-то я ушёл от темы. «…что они вообще есть? Прежде всего, следует отметить, что в дальнейшем понятие средства будет приниматься только относительно воли к самоутверждению…» Андрей, Андрей, а ведь он может. Не, так Ира с ним не разговаривает… Стоп,– Сергей собрался с мыслями,– «…в то время, как для человека как такового это есть цель, т.е. средство самоутверждения есть цель человека…» Всё– таки, скорее всего, она просто кокетничает. А чего здесь удивительного? Кокетство– главное оружие женщины и та, которая не умеет им пользоваться, достойна только сожаления. Всё, хватит. Надо писать. А если она… Писать! «Средства эти задаёт разум опираясь как на обстановку и вообще внешние воздействия, так и на психические особенности данной личности…» Личность… Если Андрей начнёт увиваться за Ирой, я его убью. «Здесь следует подробней разобрать процесс возникновения этих средств, отношение к ним, процесс их реализации, отчуждения и уничтожения».

«Возникновение цели…» Жаль, я не знаю её телефона. Ира, неужели я и вправду в тебя влюбился? А тут этот… Сосредоточься. «…как правило, происходит в юношеском возрасте и связано с воспитанием и вообще окружающей обстановкой. Если я люблю…» Чего? Я люблю… Что за бред?– Сергей стёр.– О чём это я? Опять. Не хочу я об этом думать, не хочу. Надо писать, писать… а перед глазами только лицо Иры… «Если отец у меня– военный и я его уважаю, то я наверняка выберу средством к самоутверждению военную службу и всё с нею связанное; если же я его не уважаю, вряд ли я выберу это средство, или же выберу, но индифферентно ему (как мне кажется). Безусловно, выбор и смена цели может происходить вообще в любом возрасте, но об этом чуть позже.

Так же выбор может иметь резкий, взрывной характер. Например, я выбрал военное дело, но на втором курсе сходил в Третьяковскую Галерею и так расчувствовался, что решил: к чёрту эту службу, буду художником. Смена цели нередко бывает связана с разочарованием: в армии одни карьеристы, здесь отвратительно, уйду отсюда… И с нарастающим влиянием параллельного занятия: пока учился, от нечего делать читал философию и так увлёкся, что кроме философа никем больше себя уже не мыслю. Как видно, это всё есть явления вытеснения/замещения, носящие как протяжённый, так и афферентный характер. Часто замещение происходит и в связи с возникновением какого-либо чувства: очень сильно на кого-то разозлился, влюбился, умер значимый для меня человек…»,– Сергей невольно представил себе человека, который для него многое значит.– Ира… Да напишу я сегодня хоть что-нибудь или нет? Ира, что ты со мной делаешь? Всё! «При этом, в результате такого вида замещения, как правило, наблюдаются наиболее сильные психоэмоциональные конфликты…» И этот Андрей ещё на мою голову. Неужели я влюбился? Да, я влюбился, влюбился! Или нет? Не знаю, не знаю! Вот чёрт! Надо собраться с мыслями. «…нередко приводящие к тяжёлым последствиям: депрессия, суицид, помешательство…» Помешательство… Ира… Андрей… Да что же со мной такое творится? Проклятье! Не могу я писать, не могу сосредоточиться. Никаких мыслей нет, только Ира, Ира, Ира… Всё, это бесполезно, пойду, попробую хотя бы почитать.

Сергей вошёл в аспирантскую и сухо поздоровался с Андреем.

Он сел за стол и, достав свою записную книжку, сделал в ней какую-то надпись, потом достал тетрадь с лекциями и начал искать нужную страницу.

Андрей всё это время с удивлением смотрел на него.

– Чего это ты?

– Чего?

– Какой-то ты убитый сегодня.

– Тебе показалось.

– А что ты там написал?

– Да так, кое-какие пометки для книги.

– А-а, всё пишешь.

– Пишу потихоньку.

– Потихоньку не интересно.

– Зато эффективно.

– И не эффективно, делать что-нибудь надо, когда припрёт так, что аж сил нет, а так, размеренно…

– Я бы уже давно всё написал, если бы так много не дорабатывал.

– Всё равно, неправильно ты пишешь, медленно.

– Маркес, например, двенадцать лет одну книжку писал, в лучшие дни по предложению, так что я ещё нормально.

– Такая книжка большая?

– Да нет, довольно-таки маленькая.

– Ну и нечем тут гордиться? Вот Достоевский Карамазовых всего за два года написал, вот это дело.

– Я так не умею.

– А ты старайся. Каждую неделю увеличивай норму на одну страницу.

– Чушь какую-то ты несёшь, норма,– Сергей усмехнулся.

– Вот сколько ты за эту неделю написал?

– Считай, нисколько.

– Что же так?

– Вот так, меньше страницы.

– То-то ты такой расстроенный.

– Да, и поэтому тоже. Самое обидное, что писать хочется, а не могу.

– Как обычно?

– Что, как обычно?

– Сосредоточиться не можешь?

– Ага.

– Соседи замучили?

– Нет, они у меня спокойные.

– Значит, не можешь достичь этого… как его?.. внутреннего покоя?

– С чего ты взял?

– Больше ж ничего не остаётся.

Сергей подумал, что лучше бы он о своём процессе творчества не упоминал.

– Мысли загрызли.

– Мысли?

– Да, мысли.

– Только мысли загрызть не могут, их легко побороть, это значит, дело в чувствах.

– Нет, только мысли,– Сергей не умел врать, и сказал это слишком уверенно, что Андрей, конечно же, заметил

– Нет, не только.

– Только.

– Чувства.

– И какие же?

– Тебе лучше знать,– Андрей поставил себе целью вывести Сергея на чистую воду, и раньше это у него всегда получалось.

– Я просто думаю о…– Сергей не до конца придумал предложение и замялся.

– Об Ирке.

– С чего ты взял?– Сергей усмехнулся и отвёл взгляд.

«Гля, похоже, и вправду о ней».

– Да, да, да, точно.

– Да нет же!

– Именно об Ирке.

– Нет!

– А я говорю – да.

– Ты не понимаешь…

– Почему же? Я всё понимаю, впрочем, это естественно, я и сам…

– Да не думаю я о ней!

Андрей засмеялся.

– Нет, не умеешь ты врать.

– Я и не вру.

– И не злись.

– Ты меня задолбал уже этой Иркой.

– Да что здесь такого-то?– никак не понимал Андрей.– Ну, хочешь ты её, ну и что? Я её тоже хочу, и в своих фантазиях я имел её уже далеко не один раз.

– Андрей!

«Вот странный человек. Я хочу, ты хочешь, все хотят, чего тут такого-то?»