Бизнесмен
(рассказ, написанный плохо)

Везет мне на подарки. Возвращаюсь я как-то с митинга вечером домой, и вижу, недалеко от моего дома, валяются какие-то листки. Вы знаете мое любопытство, листки эти были подобраны и принесены домой. Оказался рассказ неизвестного мне автора. Он не писатель, да и сам он об этом говорит, но есть какая-то нить, некая мысль, которая меня заинтересовала. Не буду долго мучить, автор листков так и не нашелся, обнародую сие писание, литературной ценности в нем мало, но если читатель уделит некоторое внимание сему, то, пожалуй, сможет и выделить для себя какое-то рациональное зерно. Итак, вот сам рассказ…

Мне как-то не совсем понятно, я сейчас постараюсь изложить свою мысль, как вот люди прошлого, скажем лет двести назад, как они относились к самим себе и к своей жизни, и чем их отношение отличается от нашего сегодняшнего? Вы не поняли? Я не писатель, пишу плохо, но сейчас постараюсь объяснить, что я имею ввиду. Когда современный человек читает книги, художественную литературу, он как бы находится на вершине знания, как будто у него есть некое мерило, способное оценивать поступки героев. Это мерило скорей всего дано тем огромным творческим и научным достоянием, которое доступно современному человеку. Огромное море великих художественных книг, исторических исследований и прочих творческих достижений дает нашему современнику некое интеллектуальное оружие, с помощью которого он кажется намного умнее и оснащеннее что-ли того читателя, который жил двести лет назад. Наш современник читает о значительных событиях, часто катастрофических, часто ужасных, живя в спокойном современном обывательском мирке. Он знает о жизни что-то такое, чего не знали двести – триста лет назад. А собственная жизнь современного читателя, это что? Чем она знаменательна? Важна ли она? Можно будет ли ее описать через двести лет, как нечто значимое? И тот читатель, который жил двести или триста лет назад, был ли у него этот мирок, было ли у него это обывательское спокойствие, когда за окном происходили значимые исторические события? Было ли ему знакомо это снисходительное превосходство современного знатока человеческих страстей? Ведь ему были неизвестны ни Пушкин, ни Толстой, ни Чехов, ни Бальзак, ни Мопассан, ни Чайковский, ни другие великие авторы, творцы. Что он знал о жизни тот читатель? Непонятно. Или ничего не поменялось с тех пор, и наша будничная суета когда-то тоже будет картиной для будущего ценителя истории и литературы, который будет находить в ней яркие невидимые нам сегодня краски? И наша сегодняшняя жизнь не будет казаться ему, будущему читателю, неинтересной, неважной, пошлой?

Я расскажу об одном человеке, о Бизнесмене. Расскажу, как умею, еще раз говорю, что не обладаю литературным даром, я не писатель, не знаю, что выйдет из этой затеи, вполне пойму каждого, кто бросит читать в любом месте сего произведения, что ж так тому и быть, я не в обиде.

Вот о чем думает Бизнесмен: «Денег нет, и взяться им неоткуда, но странно, что время, когда я отчаиваюсь, когда меня давит это нехорошее чувство здесь под сердцем, вдруг сменяется временем, когда у меня как-будто все хорошо. Жена сейчас, когда уходила, сказала, что идет в магазин и зайдет к маникюрше, ничего не сказала о деньгах. Поэтому мне стало легче?».

Бизнесмену сорок девять лет. Бизнесом он занялся тогда, когда этим занялись и все остальные. После краха социализма миллионы людей вдруг почувствовали – вот он шанс стать богатым, стать человеком. Только займись – и деньги можно грести лопатой. Кто еще не занялся бизнесом, тот просто отложил это на потом. Бизнесмен бросил аспирантуру, где он занимался темой искусственного интеллекта, и стал делать то же, что делали другие. Он ездил в Польшу, Болгарию и Турцию. Сколотив небольшой капитал, он открыл стол на базаре, затем второй. Его бизнесом была мужская одежда – рубашки, брюки и т. п. Это направление не было плодом целенаправленных поисков, все получилось случайно. В одну из поездок он привез партию мужской одежды. Так и пошло. В то время многие приставали к тому или иному берегу. Кто встрял в дистрибьюцию, кто в экспедирование, кто торговал на рынке. Основная идея была – заработать сто долларов, затем еще сто долларов, а там как бог даст, – время было такое, что перебирать харчами не приходилось. Люди не думали о стратегии, о будущем, о маркетинге. Основной проблемой было – как сегодня закупить, и как завтра продать. Друзья бизнесмена тоже занимались бизнесом, два школьных друга. Один торговал на авторынке, другой на оптовом. Бизнесмен часто встречался с друзьями, они обсуждали новости, подначивали друг друга. Было приятно пить пиво, чувствовать себя при деле, на уровне и думать, что все идет хорошо, все идет туда «куда нужно». В бизнесе возникало тысяча проблем, все эти рэкетиры, пожарники, налоговики. Но была молодость, была сила, было мужская стойкость, был интерес к бизнесу, был азарт. Все было.

Все было и куда-то исчезло. Два магазина одежды на базаре давно не приносили нужного дохода. «Как это все получилось? – думал Бизнесмен. – Когда были лотки, дела шли намного лучше. Да, бизнес ушел с рынка, все продается в городе, в торговых центрах, сетевых магазинах. И еще этот чертов кризис. Сколько их уже было, этих кризисов… Да, надо было открываться в центре… Но легко сказать, открываться, а деньги где взять? Тогда же кража была у меня, и на курсе валюты я попал. А открываться – это надо опять покупать оборудование, новую коллекцию, рекламу давать, а где взять бабки, опять одалживать? У меня тогда еще долги были перед поставщиками, о каком открытии магазина вообще могла идти речь? Некоторые с базара пооткрывались. Где они взяли бабки? У них бизнес точно шел не лучше чем у меня. Где деньги взяли? Наверняка вообще налогов не платили, иначе как. Я работал почти честно, всегда показывал прибыль, а они, по-моему, все по-черному. Иначе никак. Да и не уверен я, что в их магазинах все хорошо. При встрече улыбаются, но не вижу на их лицах большой радости. Там же аренда сумасшедшая».

Деньги, эти деньги, вечная проблема. Сколько их было сейчас у Бизнесмена? Он не знал. Он уже полтора года не считал, сколько у него есть денег. Не вообще, а своих собственных средств. Раньше, на заре бизнеса, это было его любимым занятием. Считаешь кэш, в кармане и в банке, прибавляешь деньги, вложенные в товар, добавляешь то, что тебе должны и вычитаешь то, что ты должен сам. Когда-то он делал такой расчет каждую неделю, потом, когда бизнес вырос, каждый месяц. Было приятно, что каждый раз свои собственные деньги вырастали на какую-то сумму и Бизнесмен становился богаче. Из этой разницы можно было тогда хорошо жить, пятьдесят процентов прироста направлялось на увеличение капитала, а пятьдесят – на жизнь. Бизнесмен вспоминал, как часто он обедал в кафе, ресторане, несмотря на то, что покушать можно было и дома, жена Бизнесмена хорошо готовила. Но то было раньше, а сейчас он не считал, сколько у него есть денег. Оборотка крутилась, была какая-то касса, он платил, ему платили, но куда все это движется, было неизвестно. Или, вернее сказать, известно. Если бизнес не идет вверх, значит, он идет вниз. Третьего не дано. Бизнесмену было страшно. Он понимал, что денег с каждым днем становится все меньше. Бизнес не покрывал текущих расходов, не было столько покупателей. Деньги на текущие нужды бизнеса и на семью брались из оборотных средств. Бизнесмен экономил на всем. Он давал деньги жене только на питание. Одевалась она сама, на свою зарплату преподавателя. Когда у нее не было лекций, она шла на рынок и сама стояла продавцом. Уставала, конечно. Нет, жена все понимала, была поддержкой, разделяла, так сказать, тяготы. Но глаза то у нее были грустными, и ему самому было ее жалко. Иногда Бизнесмен плевал на все, и делал жене подарок, покупал духи. Деньги брались все из тех же оборотных средств. Жене было приятно, но Бизнесмен понимал, что тратя деньги, он ускоряет финал. Жена, наверно, тоже это понимала. А, может, не понимала?

Сын жил с одной женщиной, старше его, работал стажером-юристом и подрабатывал в Макдональдсе. Сын не просил денег у отца. С одной стороны, в этом нет ничего такого – сын уже взрослый. В Германии вообще после восемнадцати лет не помогают детям. Но с другой стороны – то в Германии. При встрече с сыном Бизнесмен чувствовал некоторую неловкость, от которой он не мог избавиться. И опять же, ему казалось, что сын понимает, что он чувствует эту неловкость.

Мама Бизнесмена, видя сложное финансовое положение своего сына, пыталась по-своему, по-матерински, помочь ему, давала какие-то талоны на отоваривание, которые ей положены, как пенсионерке. Бизнесмен брал эти талоны, хотя чувствовал себя не очень хорошо. Он любил маму, но как-то эта забота напоминала ему его детскую зависимость от родителей, от которой, как казалось, он давно ушел. Бизнесмену казалось, что все вокруг понимают, что происходит, и что все ему сочувствуют. А ведь на самом деле он был бизнесменом, ездил на хорошей, хотя и не новой машине, купленной когда-то в кредит, значит, был небедным человеком. Не может же бизнесмен быть бедным? А даже если он действительно был бедным, то эту бедность надлежало тщательно скрывать. Но скрыть все равно не получалось.

«Все все понимают. В кино не ходим, в театры не ходим. Я сам стою за прилавком, как когда-то, когда начинал. Оставил из наемных только одного продавца. А когда-то было две смены по два человека. И сколько я платил им! Сегодня понедельник – на базаре выходной, хожу вот по дому, слоняюсь из угла в угол, никуда не тянет, ничего не хочется. И зачем мне дома два телефона? Есть мобильный мой, мобильный жены, зачем еще два стационарных? Надо написать заявление об отказе. Да были времена, когда это не имело значения, казалось, копейки стоит. И мама моя… Квартиру придется продавать и к маме переезжать. Она еще не знает, но, конечно, не откажет… Сколько я должен? Я даже не знаю точно, сколько у меня долгов. Надеюсь, квартиры на их оплату хватит. Может еще останется. Да, придется продать квартиру и переехать к маме. Другого выхода нет. Опять начнем ссориться. Черт, но какой же выход? А чем я буду заниматься… Хорошо бы на работу какую-то менеджером или еще лучше коммерческим директором. Если возьмет кто-то. Только если менеджером – это ж кто-то будет мной командовать, давать указания, отчитывать в моем-то возрасте. Лучше, конечно, директором – нормально бы выглядел в глазах друзей. Ах, друзья, друзья. Шуточки, прибауточки. А шуточки их – это самое неприятное. Придется самому смеяться с камнем на душе. Особенно мой дорогой оптовик будет стараться, у него самого-то дела хорошо идут. А вот на авторынке те же проблемы, та же история, с рынка уходит бизнес. Может быть, там даже дела хуже, чем у меня».

Мысль о том, что у кого-то еще хуже успокаивала, но не сильно и ненадолго.