Сцена 20

Поесть я ходил в «Старую индейку». Там я расплатился по долгам де Клера, которых оказалось целых 25 долларов. Благодаря посещению Индейца-в-зеленом-костюме, как я его про себя называл, я был на ближайшее время финансово обеспечен. В «Старой индейке» готовили превосходные стейки и подавали вполне «макдональдскую» жаренную картошку. Эта картошка меня так растрогала, что я, не подумав, спросил у Эда, делают ли они на завтрак что-нибудь молочное. Взгляд Эда был весьма красноречив. Впрочем, видимо мою странную просьбу он списал на мое благородное британское происхождение, которое, наверное, благодаря болтовне Уошла, стало известно многим.

А на счет молочной каши я договорился с фрау Бергман. Из своей каморки я слышал, как она гремит посудой. Справедливо решив, что где посуда, там и кухня, я обратился к немке с рассказом о том, как я скучаю по овсянке. Намек фрау Бергман прекрасно поняла. Всего 5 долларов в месяц дополнительно к моей плате за комнату, и я мог каждый день рассчитывать на тарелку овсяной каши от этой пожилой немецкой фрау. Но фрау Бергман превзошла себя. Кроме каши каждое утро, я стал получать большую чашку кофе с молоком и восхитительные булочки. Это были такие простые сдобные булочки без всяких изысков. Фрау Бергман брала их в ближайшей булочной, где их и выпекали, и ко мне в руки, а вернее в рот, они попадали еще теплыми. Завтракал я вместе с ней в ее маленькой и очень опрятной комнате. В первый такой завтрак, я попытался ввернуть несколько фраз на немецком языке «Гутен морген», «Ви гейт эс инэн?», но был остановлен пожилой фрау.

– Мистер Клер, вы говорите по-немецки?

– Нет, фрау Бергман, я не говорю по-немецки?

– Тогда зачем вы интересуетесь, как идут у меня дела, по-немецки?

– Мм, – ответа я сходу не придумал, но фрау Бергман нашла его сама.

– Вы, наверное, хотите сделать мне приятное?

Я сразу закивал головой.

– Не старайтесь. Как только 20 лет назад я ступила на землю Америки, я стала американкой, и я теперь говорю по-американски. – Говоря это, она гордо подняла подбородок и снисходительно посмотрела на меня, но потом, наверное, сменив гнев на милость, спросила. – А какие языки кроме немецкого вы знаете?

Тут я не сплоховал.

– Кроме немецкого, я еще знаю еще два языка: английский устный и английский письменный.

Про русский я решил благоразумно не упоминать.

Немка несколько секунд недоуменно смотрела на меня, а потом разразилась таким простецким хохотом, которого я от нее не ожидал. Смеялась она с минуту, а потом спросила, еле переборов, свой смех:

– Скажите, что-нибудь на английском письменном.

Это она зря спросила. У меня был практически готовый ответ. Надо было только привести его местным реалиям. Что я и сделал.

– Es patético, pero tengohambre*.

(* Это, конечно, нехорошо, но я голоден. Примечание автора)

Сан-Франциского был основан испанцами, поэтому совсем неудивительно, что фрау Бергман тут же возмутилась.

– Это же по-испански?

– Тогда три. – Не стал отрицать я и причислил знание испанского языка к первым двум.

Последняя моя фраза вновь вызвала хохот фрау Бергман. Когда она отсмеялась и отдышалась, она попросила:

– Больше никогда так не делайте, мистер Деклер. От такого хохота можно умереть, а я совсем еще не готова к этому.

Если не считать этого мелкого инцидента, наши завтраки проходили весьма мирно. Говорила в основном фрау Бергман, благодаря чему я узнал массу полезных и не очень мелочей из жизни города.

Кроме завтраков, фрау Бергман помогла мне и с прачкой. Она привела полную женщину средних лет. Та оглядела меня и мои жалкие пожитки, которые я приготовил для стирки, и сказала, что 5 долларов в месяц будет пока достаточно. Вещи для стирки я должен был оставлять у фрау Бергман, которые она будет забирать раз в неделю.

Надо сказать, что, если не считать удара бутылкой по голове, начиная с самого моего появления в этом мире меня окружали вполне приветливые люди. Об этом я думал, лежа на кровати после завтрака. Так или иначе, все мне помогали. Уолш зашил мне рану на голове. Джордж побрил. Полицейский не огрел дубинкой по спине, а показал, как пройти в аптеку Фрица. Герр Циммерман дал чудодейственное лекарство, благодаря которому уже на третий день моя рана меня почти не беспокоила. Генрих проводил почти до кровати. Индеец-в-зеленом-костюме принес деньги. Фрау Бергман кормит завтраками и познакомила с прачкой. Глядишь, как только моя рана заживет, а я отъемся и отмоюсь, то деятельная фрау начнет подыскивать мне невесту. Но такая идиллия меня настораживала. Ведь жизнь в полоску. И после белой полосы последует черная, а на смену милым и добрым людям придут люди плохие.

Сцена 21

По вечерам я ходил в аптеку Циммермана на фотосессии. Он косился на мой неопрятный вид. Но что поделаешь! Я никак не мог себя заставить одевать съемный воротничок, который был в запасе у Деклера. У меня было чувство, что я одеваю ошейник. Поэтому вместо воротничка я одевал шейный платок, который тоже нашел в его чемодане. Мой не слишком опрятный вид частично компенсировался гладко выбритой физиономией, так как перед посещением аптеки я заходил к Джорджу. «У нас бреются даже английские лорды». Эта надпись на витрине барбершопа Джорджа заставила меня ухмыльнуться. Вряд ли за счет этой надписи Джордж сможет привлечь в свою захудалую цирюльню каких-то клиентов. Но я недооценил силу рекламы. Зайдя на следующий вечер к Джорджу, я увидел, что цирюльник занят тем, что бреет какого-то упитанного мужчину. При этом Джордж делал страшные глаза, поднимал брови, чтобы обратить внимание толстяка, а потом слегка поворачивал свою голову в мою сторону. «Вот, мол, английские лорды прибыли».

«Блин, комики. А я опаздываю к Фрицу», – подумал я.

Когда толстяк ушел, я просто объяснил Джорджу ситуацию и попросил это время вечером не занимать. На что Джордж с готовностью согласился. Но я совсем не знал Джорджа. На следующий вечер, когда я пришел к нему побриться, я увидел двух посетителей безропотно сидевших в цирюльне и оживившихся с моим приходом. Джордж как ни в чем не бывало усадил меня в кресло, а на зеркале я увидел прикрепленный лист бумаги с гордым названием «Расписание». В этом расписании была только одна запись «с 6 вечера до 7 вечера – время лордов». Я усмехнулся про себя, а потом подумал, что с Джорджа надо брать пример. Старик сражается до конца. Случай подкинул ему неожиданного клиента. Он откуда-то узнал, наверняка от Уолша, что этот клиент, вроде как, английский лорд. И вот Джордж теперь старается выжать из этого максимальную пользу для себя. Всю, до последней капли. Молодец. По-другому и не скажешь.

С одеждой надо было что-то делать. Мне нравилось, как одевается Циммерман. Возможно, потому что его коричневый костюм, цельная белая рубашка, а не отдельные воротничок, манишка и манжеты, напоминали ту одежду, к которой я привык в прошлой жизни.

Как-то после фотосессии я спросил его:

– Герр Циммерман, где вы купили такой хороший костюм? – Я увидел, что он меня не совсем понял и добавил. – Пиджак и брюки?

– А, вы про это. Этот, как вы говорите «costume», мне пошили не здесь, но я могу вам порекомендовать хорошего портного.

– Я хотел бы купить что-то готовое.

– Молодо-о-ой человек, – начал аптекарь и я сразу засомневался в его немецком происхождении. – Зачем вы торопитесь? Лучше немного доплатить, но вам сделают идеальный «costume». Поверьте, моему опыту.

– Все это так, но я хочу обновить гардероб к нашей презентации.

– О, я совсем забыл. Да, вы правы, тогда надо выбирать что-то из готового. Но вам повезло, Эндрю Вебер, портной, которого я хотел вам посоветовать, также держит магазин готового платья. И это не далеко, на нашей же улице, только ближе к порту.

– Благодарю, герр Циммерман. Я так и поступлю.

Сцена 22

Рекомендованный магазин одежды я нашел на углу Маркет стрит и маленькой безымянной улицы, пройдя немного в сторону порта. Хозяин магазина хорошо использовал его угловое расположение. Над стеклянной витриной вдоль Маркет стрит шла вывеска "Империя моды Веббера". Со стороны безымянной улицы вывеска была попроще – "Магазин готовой одежды Веббера". От слова «империя» я немного напрягся, но слова «магазин одежды» указали, что я на верном пути. Витрина под надписью "Империя моды Веббера" поражала количеством выложенных на обозрение вещей: шляпки, обувь, какие-то ленты, зеркальца и прочее, прочее. Но основное место занимали два манекена в полный человеческий рост. Манекены, очень натуралистично, изображали мужчину в темном строгом наряде и женщину в розовом платье с массой оборочек и кружев.

Перед витриной стояло несколько мальчишек. Они с открытыми ртами рассматривали манекены, словно ожидая, когда тем надоест стоять неподвижно, и они шевельнутся. Время от времени один из них что-то замечал на манекенах, тыкал пальцем, после мальчишки начинали громко хихикать. Из двери, на углу магазина вышел служащий и направился к мальчишкам. Те, не ожидая ничего хорошего, бросились в рассыпную.

– Мистер, вы что-то хотели? – служащий обратился ко мне.

– Я хотел бы обновить гардероб. Что-нибудь из готового.

– Пойдемте, я провожу вас.

Холл магазина был достаточно просторный. В нем на мягких креслах и диване сидели несколько хорошо одетых женщин. Я их приветствовал, слегка подняв свой котелок, чтобы не испугать шрамом на голове. Их осуждающие взгляды не нанесли мне никакого морального вреда, поскольку мы почти сразу прошли в ту часть помещения, где, очевидно, предлагалась готовая одежда. Там мой сопровождающий передал меня другому служащему, правда, немного помоложе, который представился как Джон.

Помещение было небольшое и почти все заставлено длинными вешалками, на которых висела готовая одежда. Какие-то длиннополые пиджаки со скошенными передними полами, рубашки, брюки и еще многое, название чему я просто не знал. Три стены, до потолка были заняты открытыми полками, которые были также заполнены сложенной самой различной одеждой.

Пока я рассматривал помещение, Джон, служащий магазина, терпеливо смотрел на меня, но было видно, что его терпение не безгранично.

– Я хотел бы купить пару дорожных костюмов и так еще, …, по мелочи.

Служащий сразу ожил.

– Минутку. – Он осмотрел меня, куда-то метнулся и вернулся с парой костюмов. Каждый из них состоял из трех частей: брюки, пиджак и жилетка.

Один из них мне сразу понравился. Светло серый, в тонкую темную полоску прилично смотрелся бы и в 21 первом веке, если бы не застегивался чуть ли не под самое горло на четыре пуговицы.

– Тонкий хлопок, подкладка чистый китайский шелк, только прибыл из нью-йоркского салона моды, пуговицы укрепил лично мистер Вебер, – видя мой интерес, стал расхваливать Джон. – Хорошо подходит для лета, а жилетка просто незаменима при нашей погоде.

– И сколько он стоит?

– 25 долларов, – не моргнув глазом ответил парень, но, судя по его застывшему лицу, было видно, что у меня есть возможность для торговли.

– Я хочу померить.

– Конечно, конечно.

Примерочная была в углу между шкафами и пряталась от остального помещения за шторкой. Теснота примерочной была компенсирована большим, в рост человека, зеркалом.

Дело в том, что с момента своего попадания в этот мир, я не видел себя целиком. В моей комнатке, в доме фрау Бергман, над мойдодыром было маленькое зеркальце, в котором я мог рассмотреть сначала один, а потом другой карий глаз. У Джорджа, в барбершопе зеркало было побольше. Между мельканиями опасной бритвы мне удалось рассмотреть вполне приятное лицо немолодого мужчины. У Деклера был курносый нос, с явно приобретенной горбинкой и карие глаза. Губы, наверное, когда-то были пухлыми, но сейчас от пухлости не осталось и следа, а на верхней губе было несколько небольших старых шрамов. Подбородок был немного массивным. Я еще подумал, что с подбородком Деклеру не повезло. В такой подбородок было легко попасть. Зато скулы были едва заметны. Кулаки должны были просто соскальзывать с них, как немецкие снаряды с башни Т-34.

Я снял одежду, подумал, а потом снял нательную рубаху и кальсоны. Вот теперь я видел всего себя. Выше среднего роста, мужское достоинство на месте, живот подтянут, волосатость средняя, жилистые ноги. Не слишком широкие плечи, но и не покатые. «На таких хорошо из леса слеги таскать», – почему-то подумал я. Мускулистые руки, особенно предплечья. И шрамы…

Предплечья обеих рук имели множественные шрамы словно кто-то пьяный чиркал ножом по внутренней и внешней поверхности. Большой, старый и потому, как-бы размытый шрам был на сочленении левого плеча и ключицы. То ли рубанули чем-то, то ли операцию делали. Нет, операция, вряд ли. Не знаю, лазают здесь в человеческие внутренности или нет? Еще шрам на левом боку, словно кольнули чем-то острым, со следами когда-то грубо наложенных швов. Пуля? Штык? Тоже вряд ли. Здесь штыки здоровенные. Да и у пуль большой калибр. Был бы это штык или пуля, разворотило бы сильнее. Я невольно потянулся левой рукой назад и нащупал на спине еще один шрам. Как раз напротив того что спереди. Скорее всего, стилет какой-нибудь или маленькая пика типа заточки. «Крепкое у тебя здоровье было, Деклер, чтобы все это пережить».

На шрамы смотреть было неприятно, словно труп осматриваю. А ведь теперь это мое тело. Говорят, что свое тело надо любить. Кроме меня у него никого нет. «Вот я и люблю. В магазин пришел, буду покупать тебе обновки». От таких мыслей, вроде как, потеплело внутри. «Ну вот, разговаривать с телом начал», – подумал я. А с другой стороны, со мной последнее время и не такие чудеса происходили.

– У вас все в порядке, мистер? – Джон уже стал беспокоиться.

– Да, я одеваюсь, – ответил я. Хочешь победить в споре, никогда не отвечай на заданный вопрос. Вернее, отвечай, но совсем о другом.

Я еще раз посмотрел на себя в зеркале. Тело выглядело лет на сорок. Помоложе бы. Поскупился там кто-то наверху. Но, как говорится, даренному коню в зубы не смотрят. Лет двадцать мне сбросили и на том спасибо.

Я быстро, на голое тело одел «тройку». Надо сказать, что у этого Джона, служащего магазина, был глаз-алмаз. Все подошло просто отлично. Немного не по себе было в жилетке, но это потому, что я их никогда не носил. Еще немного непривычным было отсутствие стрелок на брюках. Уж как я их в свое время наглаживал! Как беспокоился об их сохранности! А тут на тебе! Хороший костюм, а брюки будто для работы в саду, без стрелок.

– Скажите, Джон, не делают ли у вас стрелок на брюках?

Служащий замешкался.

– Первый раз об этом слышу, мистер.

– Вот смотрите. Приличный, дорогой костюм. Так?

– Так.

– Дорогая ткань, подкладка чистый китайский шелк. Так?

– Так, – словно бандерлог за Ка повторял сбитый с толку парень. Я говорил ему те же слова, которые несколько минут назад, говорил он мне сам. Тут ему было очень трудно что-либо мне возразить.

– Вот! А брюки выглядят так, словно предназначены для того чтобы сидеть у ручья и мыть золото.

– Из чего вы сделали такой вывод? – Раздалось сзади меня.

Я обернулся. Вопрос задал невысокий мужчина, средних лет, прилично одетый. В голосе звучали властные нотки типа «я здесь хозяин». Из этого я сделал вывод, что это либо управляющий магазином, либо сам мистер Вебер. Поэтому я решил сначала представиться.

– Позвольте мне сначала представиться, а потом я отвечу на ваш вопрос. Меня зовут лорд Энтони де Клер.

– Что прямо, вот, целый лорд? – В глазах пожилого мужчины было недоверие и усмешка.

– Не совсем целый, – сказал я и снял котелок. Надо было немного выбить их из колеи.

– О, что с вами случилось? – Шрам на моей лысой голове произвел нужное впечатление.

– Не обращайте внимания! – Для разнообразия я не стал говорить ничего про лестницу. – Когда путешествуешь, то получаешь такие вещи в нагрузку к удовольствиям от созерцания пейзажей и знакомства с приятными людьми. А теперь я готов ответить на ваш вопрос.

– Смотрите, я – старатель. – Я присел в брюках на корточки. – Я мою золото. Брюки гладкие на передней поверхности, мне удобно и ничто не мешает.

– А теперь, я – лорд. Иду любуюсь достопримечательностями вашего города. – Я выпрямился и принял гордую осанку. – А мои брюки ничем не отличаются от брюк старателя. Нонсенс, булшит, как вы говорите. Брюки должны подчеркнуть мой статус. Они должны чем-то отличаться от брюк старателя. И самый простой способ – это сделать на них спереди стрелку, складку, которая создается с помощью утюга.

И мистер Вебер, и Джон внимали мне почти с открытыми ртами.

– Согласитесь, что будь у старателя на брюках такая стрелка, то она бы быстро разгладилась и исчезла. И если по городу идет человек в хорошем костюме, в брюках со стрелкой, то всем сразу понятно, что он не лазает по шахтам и огородам. Всем сразу понятен его статус.

– Поэтому прошу вас на этих брюках, которые я покупаю, сделать мне стрелку.

– И вы это будет носить? – Задумчиво спросил мистер Вебер.

– Конечно, это же подчеркнет мой статус.

– А, что в Англии уже такое носят? – Не унимался мистер Вебер.