Разбудил пристальный взгляд. Всегда полагал такое невозможным, но прежде мне и не доводилось спать в обществе чем-то обозленной ведьмы. Контролировала свой дар Марта пока что не самым лучшим образом, незримую стихию так и перетряхивали отголоски переполнявших девушку эмоций.
– Ангелы небесные! – проворчал я, разлепляя глаза. – Теперь-то что?
Сидевшая у изголовья кровати ведьма неопределенно передернула худыми плечами, подтянула одеяло к шее и ничего не ответила.
– Обучение? – с обреченным вздохом предположил я.
– Ты обещал! – напомнила девчонка.
– Сегодня приступим помаленьку, – нехотя сказал я.
Святые небеса! Вот же навязалась на мою голову!
Ведьма глянула с явственно читавшимся в серовато-льдистых глазах сомнением, через голову стянула ночную сорочку и прямо на голое тело надела принесенное служанкой темно-синее платье, болтавшееся на ней словно на вешалке. Девчонка отошла к висевшему на стене зеркалу и попыталась привести в порядок волосы, но особо в этом не преуспела, слишком уж неровно были обстрижены серебристые пряди. Пришлось прятать их под чепец, и настроения это Марте нисколько не улучшило.
– Долго мы здесь пробудем? – спросила девчонка, старательно затягивая шнуровку платья.
– Кто бы мне это сказал, – поморщился я, оделся и отправился в уборную. Умылся, полюбовался на неровно отросшую щетину и решил, что без визита цирюльника никак не обойтись; самому оформить это убожество в некое подобие бородки нечего было даже и пытаться.
Марта разбудила ни свет ни заря, еще даже толком не рассвело, и лучи встающего солнца только-только начали заглядывать в окна особняка и подсвечивать алым плывущие по небу облака. Маэстро Салазар еще спал, а вот Уве успел продрать глаза и бледной тенью кружил по гостиной в поисках съестного. Без толку – все вчерашние объедки унесла вышколенная прислуга.
– Сейчас распоряжусь насчет завтрака, – пообещал я и присмотрелся к слуге. – Ты как?
Уве пожал плечами.
– Я в порядке, магистр.
Он тут же приложил к губам носовой платок, тщетно пытаясь скрыть рвущий легкие кашель, и я нахмурился.
– Отвары пьешь?
Школяр кивнул. Я задумчиво поскреб щеку и сказал:
– Заняться тебе все равно нечем, так что после завтрака поможешь натаскивать Марту.
Уве глянул на меня с нескрываемым сомнением.
– Действительно полагаете, магистр, это хорошей идеей?
– Учить девчонку или привлекать к этому тебя?
Школяр неуютно поежился и все же на попятную не пошел.
– Первое, магистр. Но и второе – тоже.
– Первое не твоя забота. Ей теперь так и так дорога в университет, ничего не попишешь. Что касается второго, то уверен, что не нуждаешься в дополнительной практике сам?
Бледное лицо школяра прояснилось.
– А-а-а! – понимающе протянул он. – Понял. Можете на меня положиться.
– Нисколько в этом не сомневался, – холодно заявил я, спустился на первый этаж и напомнил дворецкому о завтраке, заодно сообщил о своем желании переговорить с хозяином особняка.
– Распоряжусь накрыть на стол незамедлительно, – пообещал слуга. – Его сиятельство высказывал намерение переговорить с вами перед отъездом на службу, следуйте за мной.
Граф оказался ранней пташкой; куда больше журавля на гербе ему подошел бы жаворонок. Он уже закончил разбирать подготовленные секретарем бумаги и готовился отбыть в отделение Вселенской комиссии, поэтому разговора не вышло. Магистр-управляющий скомканно уверил меня, что сегодня же встретится с приором герхардианцев, но, судя по кислому тону собеседника, сам он нисколько не верил, что это принесет хоть какой-то результат.
– Обвинения в чернокнижии просто смешны! – заявил я в сердцах.
Граф Хирфельд оспаривать этого утверждения не стал.
– Все так, магистр, – вздохнул он. – Но вот убийство четырех братьев – это уже не шутки. С учетом юридических проволочек формальное разбирательство может затянуться на месяцы, а от меня требуют переправить вас в империю незамедлительно.
– Монахи не имели права проводить арест и напали первыми! Герхардианцы ничего не добьются апелляцией к королевскому правосудию!
– Будут тянуть время в попытке сохранить лицо, – предположил граф Хирфельд. – Что-то еще, магистр?
Я попросил пригласить к нам цирюльника и портного, после справился о возможности выбраться в город для маэстро Салазара.
– Ваши слуги вольны поступать как им вздумается, – ответил хозяин особняка, – а вот вас, магистр, настоятельно прошу не покидать имения. Возможны провокации.
Меньше всего мне хотелось заполучить нож в спину, поэтому я уверил собеседника, что не имею никаких планов на этот счет, и вернулся в наши апартаменты. Микаэль к этому времени уже проснулся, занял место за столом и злобно зыркал на слуг налитыми кровью глазами. Впрочем, на Уве и Марту он смотрел с едва ли большей теплотой, да и при виде меня лишь поджал губы, не подумав поздороваться. Дурное настроение маэстро объяснялось тем простым фактом, что к завтраку не подали ни вина, ни любых иных горячительных напитков.
– Похмелишься в городе, – успокоил я помощника.
Микаэль глянул на меня свысока, зло кинул вилку на фарфоровую тарелку и без малейшей заминки на одном выдохе выдал:
– Сушит глотку мертвой хваткой утра злобное явленье, шарит пальцами в глазницах, потроха узлами вяжет. Ну скажите, право слово, как же тут не похмелиться, если шаг до табурета и петля под люстрой манит, легкий выход обещая?!
Я указал на дверь его комнаты.
– Вперед. Там тебя заждались. Будут рады.
Маэстро Салазар хрипло рассмеялся.
– Филипп! Ты же изучал словесность, неужто позабыл о гиперболах и аллюзиях?
– Гиперболы и аллюзии хороши как приправа, а не как основное блюдо.
– Темнота! – только и бросил Микаэль.
Завтрак прошел в теплой и дружеской атмосфере. Никто не произнес больше ни единого слова.
Когда прислуга унесла грязную посуду, Марта попыталась было напомнить о недавнем обещании позаниматься с ней, но я лишь отмахнулся.
– Позже! – затем обернулся к насупленному Микаэлю, весь завтрак которого составил единственный тост с кусочком сыра, и попросил: – Разузнай, что сможешь, о нашем гостеприимном хозяине и здешней миссии герхардианцев. Только на вино не налегай и не вздумай ввязаться в дуэль.
Маэстро Салазару точно было что ответить на мои увещевания, но он наступил на горло собственной гордости и напомнил:
– Лучше всего языки развязывает звонкая монета.
– Спорное утверждение, – пробурчал я, сходил в комнату и выложил на стол все свои кошели.
Грядущий визит портного должен был изрядно их облегчить, пришлось напомнить подручному о жемчуге маркиза Альминца.
Микаэль ухмыльнулся и выудил из-под камзола бархатный мешочек с приметным вензелем, вышитым золотой нитью. Со стороны де ла Веги было весьма любезно подкинуть мне столь ценную улику…
Я задумчиво хмыкнул и разгладил пальцами вензель маркиза Альминца. Улика, значит?
Маэстро Салазар оценил охватившую меня задумчивость и подался вперед.
– Филипп, ты сейчас похож на кота перед крынкой сметаны! Выкладывай, что на уме!
– Прежде чем идти к ювелиру, купи коричневый бархатный берет с фазаньим пером и серьгу с зеленой стекляшкой. Поищи с зажимом, чтобы мочку не прокалывать. Ну или проколи – тебе виднее. Весь жемчуг не продавай, оставь пару штук, и мешочек тоже придержи…
Микаэль сразу все понял и фыркнул.
– Думаешь, кто-то спутает меня с де ла Вегой?
– Для местных все южане на одно лицо, не переживай. Главное, беретом шрам на лбу прикрой и про серьгу не забудь. Сейчас придет цирюльник, объясню ему, как именно тебе укоротить усы и щетину в намек на бородку оформить.
– Усы – что? – уставился на меня маэстро Салазар, раздувшись словно индюк. – Укоротить?! Ты в своем уме, Филипп?! Это просто неприлично!
– Четверть вырученной за жемчуг суммы оставишь себе, – подсластил я пилюлю.
Микаэль мигом успокоился и выставил встречное условие:
– Половину! Четверть и так по праву моя!
– Треть! – легко пошел я на не слишком значительную уступку и предупредил: – Только обязательно оформи купчую на имя Сильвио де ла Веги…
– Это ведь не его настоящее имя!
– Не важно. Он пользовался им – это главное. И да! В идеале стребуй с ювелира вексель или долговую расписку на имя все того же де ла Веги. В городе наверняка есть представительства Банкирских домов Золотого Серпа, арендуй ячейку в одном из них, оставь в ней мешочек с парой жемчужин и получи деньги.
Маэстро понимающе хмыкнул. Я ответил недоброй ухмылкой, хоть пока еще не знал наверняка, кого и как наведу на купчую и мешочек с приметным вензелем. Но за этим дело точно не станет! Вот тогда и начнет обрастать уликами моя собственная версия убийства маркиза Альминца. В затеянную сеньором де ла Вегой игру вполне можно играть вдвоем, и мы еще посмотрим, кто из нас более ловкий шулер!
Долго в приподнятом настроении мы с Микаэлем не пробыли. Маэстро Салазара безмерно расстроили последствия визита цирюльника, меня с небес на землю спустил портной. И если обстриженные усы помощника отрастут без каких-либо дополнительных усилий, то золото в кошелях само собой не прибавляется. Помимо дорожного платья и мужского костюма для Марты пришлось потратиться и на Уве. Заказал ему новые штаны, шерстяной жилет и пару сорочек, так что сумма итогового счета получилась более чем существенная.
– Не стоило, магистр, – проворчал смущенный этими тратами школяр, но я лишь отмахнулся. Если куртку удалось худо-бедно оттереть от крови, то распоротая и заштопанная рубаха потеряла всякий вид; ей была прямая дорога в половые тряпки.
– Ты клерк Вселенской комиссии и вид должен иметь соответствующий! – напомнил я, выкладывая на стол изрядно полегчавшие кошели. От выданных некогда архиепископом Фредриком двадцати пяти талеров не осталось ни пфеннига, ладно хоть из врученных им же голдгульденов я потратил всего три, да еще удалось сберечь пяток далеров из тех, которыми откупился мэтр юриспруденции в Рёгенмаре. И вот еще…
Я отвлекся на подступившую к столу Марту и нахмурился.
– Чего тебе?
– Ты обещал…
– Хватит! – рявкнул я. – Не видишь, я занят?! Не стой над душой!
Девчонка обиженно поджала губы и отошла, но мне было не до сантиментов, в голове шел подсчет наших сбережений. К уже высыпанному на стол золоту и серебру добавилось вознаграждение за решение проблемы с разгромленной таверной, и финансовое положение понемногу перестало видеться исключительно в мрачных тонах. Магистр Кирг до выплаты моей доли нелепыми медными квадратиками опускаться не стал, а полсотни марок – это ни много ни мало два десятка талеров имперской чеканки. Итого по приблизительным подсчетам расставленные в столбики серебряные и золотые кругляши тянули на семьдесят талеров. С точностью до крейцера привести разнокалиберные монеты к единому знаменателю мог разве что профессиональный меняла, но какой-никакой опыт в этих делах у меня имелся; если ошибся, то не слишком сильно.
Семьдесят талеров! Невероятная сумма для семейства кметов, но не для четверки путешественников, которым предстоит пересечь всю империю с запада на восток. К тому же не стоило забывать о срезанных краях и естественных потертостях, да еще после пристального изучения я распознал в двух побитых жизнью марках фальшивки: из-под стершегося слоя серебра проглядывала медная основа.
– Магистр!
На этот раз от подсчетов меня отвлек Уве. Он выложил на край стола учебник по работе с магическим жезлом, немного помялся и сказал:
– Он мне больше не нужен. Хочу продать и рассчитаться за одежду.
Учебник был снабжен весьма подробными иллюстрациями; даже потрепанный и зачитанный едва ли не до дыр, он стоил никак не меньше двух дюжин талеров, но я не успел освоить и половины описанных в книге техник, поэтому лишь коротко бросил:
– Забудь! – впрочем, сразу смягчился и продолжил уже не столь резко: – Уве, это моя обязанность – обеспечивать тебя всем необходимым, понимаешь? Если нужны деньги, я выкуплю у тебя учебник, но лучше не сейчас. Хорошо?
Пусть виду я постарался и не подать, но готовность слуги расстаться с самым дорогим своим имуществом произвела неизгладимое впечатление.
Святые небеса! Ох уж мне этот юношеский максимализм!
Уве принял ответ как должное и пожал плечами.
– Как скажете, магистр. Я просто подумал…
– Просто подумал? Это от избытка свободного времени, – заявил я и потребовал: – Принеси жезл!
После ранения Уве строго-настрого запретили усердствовать в работе с небесным эфиром, поэтому он лишь недоуменно захлопал глазами.
– Зачем?
– Неси! – потребовал я и позвал: – Марта! Иди сюда!
Ведьма быстро вышла в гостиную и с интересом уставилась на меня. Я указал ей на дальнюю стену и потребовал:
– Встань там и начинай медитировать, – а когда вернулся Уве, велел ему переложить жезл в левую руку и построить магический щит размером два на два локтя. – Только не накачивай его силой, – предупредил я школяра, когда тот на пробу махнул волшебной палочкой. – Просто сплети эфирную основу!
– А-а-а… – опешил школяр. – Но…
– Во-первых, тебе нельзя перенапрягаться.
– Я уже в порядке! – возразил Уве и немедленно закашлялся.
– Во-вторых, на сегодня твоя первоочередная задача – разработка левой руки. Поэтому никакой накачки щита силой, уяснил?
Школяр растерянно кивнул и принялся неловкими движениями создавать основу плетения. Работай он десницей, сотворил бы столь немудреное защитное заклинание в несколько касаний эфира, а так умудрился порвать две нити и не до конца затянуть ключевой узел, поэтому был вынужден развеять щит и начать все заново. Прежде Уве держал волшебную палочку в левой руке лишь во время фехтовальных поединков с маэстро Салазаром, а там было не до тонкой работы, оперировать приходилось едва ли не чистой силой.
О проекте
О подписке