Доктор Заккари обошёл стол и, склонившись к Рафибру, что-то прошептал. В ответ на это профессор с улыбкой кивнул и, обняв гостя за плечи, вывел из зала. На мгновение стало очень тихо. Алексей, шёпотом переводивший для Анфаль, тоже умолк. Мальва передала свои записи Михпету, до этого момента успешно отлынивавшему от игры, чтобы тот, наконец, включил мозги и отвлёкся от еды, а Валген с Елепой, отвернувшись друг от друга, уже что-то строчили, словно соревнующиеся школьники. Затем вернулся Рафибр и присоединился к Рекасе и Гальваде. По прошествии десяти минут первым подал голос Иф, всё это время молчаливо наблюдавший за компанией:

– Похоже на продвинутый вариант шифра Цезаря со сдвигом «0»!

– Тебе лучше знать! – пошутил Рафибр.

– Мать честная, не пугай нас, командир! – подтрунила Гальвада.

– Ты что? И не думал. Это ж простая вещь. Разве не слыхала?

– Что-то не припомню.

– Берёшь полоску бумаги, пишешь в одну строку алфавит, затем берёшь вторую и тоже записываешь на ней алфавит. Кладешь вторую полоску под первую и совмещаешь буквы. Если «А» на верхней полоске соответствует букве «А» на нижней, то никакого сдвига нет. Сдвиг – «0». Если сместить нижнюю полоску на одну букву влево, то букве «А» на первой полоске будет соответствовать буква «Б» на второй. Значение сдвига – «1» и т. д. Вместо «А» везде пишем «Б». Так можно шифровать сообщения. Что, собственно, и делали в армии Цезаря. Ключом для прочтения служило значение сдвига.

А Рекаса добавила:

– Мы так любовные записки в десятом классе шифровали!

– Только ведь мы играем не в шифрование, а в новый язык! – раздалось из коридора, откуда тотчас появился иностранный гость. Посвежевший, с улыбочкой на лице, он не преминул зыркнуть в сторону смущённо глядевших на него Анфаль и Алексея, и, не подав виду, прошагал к своему стулу. – Согласен, изначально принцип составления пар очень похож на простой шифр. Тем более ничто не мешает использовать для этого алфавиты разных языков. Но что такое язык, как не постоянный процесс шифрования и дешифровки, кодирования и раскодирования интенций, смыслов и мыслеобразов с целью общения! То, во что мы с вами играем сейчас, происходило на заре человечества – звуки соединялись с образами, последовательность звуков закреплялась за определёнными явлениями, предметами и действиями, эта последовательность запоминалась и использовалась в определённом коллективе и передавалась, как говорится, по наследству.

– Значит, вы полагаете, что владение языком – это свойство, приобретённое человеком в процессе эвлюционного развития, а не потенциально заложенное в нём? Приятно слышать это от иностранного учёного, да ещёе и верующего в Аллаха! – с язвинокй заявила Елепа.

– Я этого не утверждал, а лишь в грубых чертах описал процесс появления праязыка. Скажу вам одну очень крамольную вещь, вы только не удивляйтесь, – и Заккэль расхохотался, словно Мефистофель. – Так вот, скажу вам одну крамольную вещь – общение с помощью языка заложено во всех живых существах. Другое дело, что это за существа, что это за язык и для чего он нужен. Я бы сказал, что грозный рык и отчаянный рёв – самые настоящие «слова» действительного праязыка, причём универсального, понятного всем – и животным, и людям. Было время, когда его было вполне достаточно, скажем так, для обозначения границ дозволенного. А основное общение происходило на ментальном уровне.

– То есть Вы намекаете на то, что человек мысленно разговаривал с животными? – не унималась Елепа.

– Можно сказать и так. Примерно так же, как это до сих пор делают сами животные.

– Значит, животные – телепаты?

– Ну, нет, конечно. У них ограниченный набор шаблонов поведения и такой же ограниченнный набор «мыслей». Именно поэтому для общения между собой им достаточно «языка рёва и рыка» и умения считывать сигналы тела: движения, запахи, цвета, размеры и т. д.

– Жаль, я уж было подумала, что раз мы когда-то понимали друг друга, то тоже были телепатами. Или могли бы ими стать. Жаль! А так иногда хочется почитать мыслишки некоторых, понимаешь, товарищей! – и Елепа демонстративно убрала руку Валгена, которую тот незаметно положил на её колено.

– Опять-таки я не сказал, что полноценное общение только на ментальном уровне, без использования речи, невозможно. Но это особый случай. Знавал я таких… – таинственно произнёс Заккэль, но тут же переключился на прежнюю тему: – Однако что же это мы? Давайте, наконец, закончим игру, и, возможно, для вас кое-что прояснится! – звучным голосом взбодрил он слегка осоловевшую компанию. Друзья встрепенулись, и Михпет включил свою бубнилку:

– Скажем так, это было непросто. Вот мы тут с Мальвой кое-что накалапутили…

– Постойте, постойте! – прервал его Заккэль. – Я не договорил. Чтобы было интереснее, пусть каждый прочитает наиболее удачное, на его взгляд, предложение на нашем новом языке, а остальные попытаются его перевести. Кто быстрее и больше всех сделает правильных переводов, тот и выиграл. Я буду следить за «грамматикой». Итак, начнём. Вот теперь, Михпет, пожалуйста!

– Пам-рама-укабос-кергуду-рама-ширвази. – Из уст здоровяка это прозвучало, как приговор палача – все на секунду замерли.

– «Мы хоть собаку зарежем, хоть кошку!» – тотчас послышался уже почти забытый голос Алексея.

– Верно, Алекс! – Мальва подмигнула молодому человеку в знак одобрения.

– Верно, Ильины, с вас станется! – подыграл им Алексей.

Компания грохнула со смеху.

– Так, Алекс, ты же отказался от участия? – сквозь смех, но всё же ревниво спросил Валген, которого Алексей явно опередил.

– Извини, тогда я был на службе!

– Ну ладно, давай посоревнуемся, – примирительно ответил Валген. – Кто следующий?

– Слушайте! – когда все успокоились, игру продолжила Рекаса. – Канун-вартаген-пам-пара!

Валген с Елепой, как заправские стенографисты, записали фразу на бумаге и принялись подставлять новые слова.

– «Прекрасный вечер, когда мы дурачимся», – вновь без особого труда перевёл Алексей.

Валген не выдержал и нервно отбросил крандаш.

– Правильно! – подтвердила Рекаса. – Ну у тебя и память!

– Стоп! – вмешался Заккэль. – Не совсем. Это вольная интерпретация, а она здесь недопустима.

– Нет там «когда»! И порядок слов не соблюдён. Не считается! – «добил» оппонента Валген.

– Ладно – это профессиональное, – попытался оправдаться Алексей. – Всегда хочется улучшить, подправить оригинал.

– Так всё же как правильно, Алексей? – переспросил Заккэль.

– Прекрасный вечер – мы дурачимся! – исправил свою ошибку переводчик.

– Хорошо. Зачтено. Елепа? – Заккэль вопросительно посмотрел на девушку.

–– Да, вот моя версия: Бам-такака-штамон-гарибал-гаа-рама-суа-укабос.

– «Если весной…», – начал Валген и закончил одновременно с Алексеем: «…цветёт сакура, влюбись хоть… в собаку!»

– Прекрасно звучит! – похвалил Елепу Рафибр, – и по-русски, и по… э-э…

–…не по-русски, – помогла ему Рекаса. – Действительно, Низами бы не возражал!

– Елепа, у вас поэтический дар!

Женщина от похвалы профессора нисколько не смутилась, а, наоборот, расправила плечи и свысока глянула на мужа.

– Сдаюсь! Недооценил, – покорно опустил голову Валген.

– А всё-таки у кого-нибудь есть идея, как мы назовём наш новый язык? – не унимался Рафибр.

– Новомосульский диалект Заккэля! – предложил Михпет, улыбнувшись иностранцу.

– Ивремгазский! – послышалось от Валгена.

– Почему? – уточнил профессор.

– По первым буквам наших имён! Иф, Валген, Рекаса, Елепа и так далее.

– Ясно, давайте ещё идеи!

– Язык «кызя»! – в шутку брякнул Иф, чем вызвал очередную волну смеха.

– А что? Почему бы и нет? Кто за «кызю»? – Рафибр предложил проголосовать. Все подняли руки, некоторые даже обе.

– Не «кызю», а «кызя» – прошу не склонять иностранные названия!

– Всё! Решено. «Кызя» победила!

– Не «победила», а «победил»! Он – язык! – продолжил подтрунивать Иф.

– Так, что там с фразами? Есть ещё? – Заккэль вновь взял бразды правления в свои руки.

К игре подключились Гальвада и Иф. Посыпалось:

– Бам-бия-чубак-кергуду-укабос!

– Кар-робаз-чубак.

– Такака-гаа-суа-бурус!

– Сур-чубак-робаз-такака…

В расшифровке Алексей удерживал пальму первенства, хотя и остальные игроки довльно быстро «насобачились» складывать и переводить «по-кызячьи». Было шумно и весело. Наконец в дело вступила Мальва. На полном серьёзе, стараясь перещеголять Михпета, она гробовым голосом продекламировала:

– Вот ещё вариантик, детки: «Чубак-канун-вартаген-чубак-робаз-ливадирп-бур-бурус».

– Ильины! Да вы сегодня в ударе! – сквозь душивший его смех выдавил Рафибр. К этому моменту у многих на устах уже вертелся перевод, но и на этот раз Алексей оказался быстрее всех:

– «Сегодня прекрасный вечер. Сегодня забор придавил моего мужа». Аминь!

Вновь раздался хохот. Михпет грозно зыркнул на Мальву, которая в ответ лишь развела руками:

– «Накалапутила», как ты говоришь, из того, что есть!

– Ну что, продолжим? – поинтересовался Заккэль.

– А то! Жаль только, вариантов почти не остаётся. – Елепа ткнула карандашом в свою исписанную таблицу.

– Но я имею в виду, что можно было бы усложнить процесс игры. Ведь до сих пор мы использовали устойчивые формы слов.

– То есть Вы хотите, чтобы мы начали склонять и спрягать?

– В том числе, но не сразу, конечно, а проведя сначала определённый анализ уже готовых фраз.

Пока увлечённые игрой Елепа и Валген беседовали с иностранцем, остальные гости, слегка подуставшие и захмелевшие, отвлеклись и сами по себе дурачилась от души, слушая прибаутки хозяина дома, который заботливо обходил их и предлагал ещё по рюмочке коньяку. Рекаса уже успела заварить чайку для желающих. Вернувшись в очередной раз из кухни, она постучала ложечкой по стакану и громко обратилась к весёлой компании:

– Друзья! По-моему, и впрямь чубак – канун вартаген – «вечер удался», но не потому, что кого-то ливадирпнул забор, а потому что нам, к сожалению, надо расходиться, да-а! Уже звонил Хасан, доктору Заккари и его чудной Анфаль необходимо возвращаться домой.

Посещать миссию приглашённым разрешалось до двадцати трёх часов. Обнаружив, что они уже на двадцать минут пересидели положенное время, Заккэль быстро поднялся со стула и принялся раскланиваться и поочерёдно благодарить новых знакомых. Анфаль хвостиком следовала за ним, повторяя слова благодарности.

– Да-да, конечно, Михпет, Мальва! Благодарю за прекрасную компанию! Чудесный, чудесный вечер, а ужин!.. Рекаса! У меня нет слов! Неплохо развлеклись! До встречи, дорогой Рафибр! Удачи всем!

Когда парочка поравнялась с Гальвадой, Иф первым обратился к иностранному гостю:

– Дорогой доктор Заккари! Очень рады нашему знакомству! От имени советской миссии официально приглашаем Вас и Вашу супругу на следующей неделе на открытие нашей экспозиции в музее. Будете у нас почётным гостем! – и протянул ему тиснёный пригласительный билет со вписанной от руки фамилией учёного.

– Машаллах! – воскликнул Заккэль и, приняв приглашение, пробежал глазами по тексту. – Для меня это большая честь, буду непременно. Даже если бы вы меня не пригласили, я всё равно оказался бы там в числе первых посетителей! Наслышан, что наряду с найденными Рафибром и его экспедицией предметами, впервые будет выставлен какой-то неизвестный манускрипт с довольно тёмной историей?

– Я вижу, Вы прекрасно осведомлены. И это при том, что окончательное решение по этому экспонату ещё не принято и пресс-релиз ещё не отдан в печать, – удивился Иф, но тут же добавил: – Хотя что это я? Вам наверняка уже всё рассказал Рафибр!

– Что это мы всё на «вы»? – Заккэль не стал реагировать на реплику Ифа. – Вроде же договорились в самом начале обращаться по-дружески на «ты»?

– Согласен! Ну так что, значит, тебя манускрипт заинтересовал?

– О да! Это мой профиль. Любопытно было бы взглянуть! Ну, и в руках подержать было бы неплохо.

– Что ж, полагаю, такую возможность мы могли бы предоставить нашему новому другу! Как думаешь, Галя? – Иф обратился к подруге, словно это она решала, кого допускать или не допускать к таинственному экспонату.

– Кому же ещё, как не ему? Только ты уж нас не разочаруй, Заккэль! Расшифруй хоть строчечку, хоть пару слов, да прочти! Зря, что ли, мы его сюда везли? – напутственно ответила она обоим.

– Ну, тогда так и поступим. Телефончик запиши свой, я свяжусь, когда всё будет готово.

– Машалла¹⁴! Иф, я просто не знаю, как благодарить! – Заккэль достал свою визитку и на ней написал номер телефона. – Это здесь в Мосуле, где мы остановились. Ещё раз, Гальвада, Иф, огромное спасибо!

– Не стоит! Иншалла¹⁵! – шутливо парировал Иф, устремив взгляд и вознеся руки к небу, после чего вместе с Гальвадой ретировался в зал.

А Заккэль и Анфаль проследовали в коридор, где их уже поджидали Валген и Елепа.

– Как-нибудь в следующий раз расскажите нам о тех, кто общается мысленно, без слов! Вы сказали, что знавали таких! – вдруг напомнила ему Елепа. От такой настойчивости Заккэль замешкался и, чтобы скрыть это, прикоснулся губами к поданной ему руке и пробормотал:

– Когда-нибудь непременно, дорогая Елепа! Валген! Честь имею! Нам пора! – потянув за собой Анфаль, иностранец в спопровождении Алексея быстрым шагом направился к двери.

– Алекс! Проводи гостей до КПП и вызови такси! За счёт миссии! – послышался голос Ифа.

– Вот и прекрасно, Ваня! Спасибо! Пусть молодые побегают, – поблагодарил его с облегчением вздохнувший Рафибр, изрядно уставший за день. – Пойдём покурим на балконе!

Глава 2

Доктор Заккари

Русская

Иф не заставил себя долго ждать. Буквально через два дня на небольшой вилле, в которой временно поселился доктор Заккари, поздним утром раздался телефонный звонок. Иван Фёдорович организовал для «нашего нового друга» встречу с коллегами из министерства культуры, участвовавшими в подготовке выставки, которые в обмен на бесплатное экспертное заключение маститого филолога были готовы в неформальной обстановке продемонстрировать пресловутый манускрипт и даже позволить ему сделать личную копию. Такое предложение было больше похоже на торг, чем на дружескую услугу, но доктор воспринял это как должное, поскольку подобная практика общения «ты – мне, я – тебе» была типичной для здешних мест, и, соблюдая правила игры, он слегка набил себе цену:

– В таком случае надеюсь, что моё имя будет указано в качестве консультанта вашего министерства в публикациях, связанных с данным экспонатом.

– Это можно, – подтвердил Иф после короткой паузы, во время которой, он, по-видимому, с кем-то посовещался. – Как ты посмотришь на то, чтобы подъехать к нам уже сегодня?

– Ради такого случая готов отложить все дела. Встретимся во второй половине дня? – переспросил Заккэль, но после очередной короткой заминки и чьих-то протестующих голосов на другом конце провода уточнил: – Или что? Прямо сейчас?

– Будем очень признательны. Я пошлю за тобой Алекса. Говори адрес.

Заккэль понял, что рядиться с Ифом не имеет смысла – хватка у того была хоть и нежная, да железная. Сообщив адрес, иностранец привёл себя в порядок, заправил в карманный «Минокс»¹⁶ плёнку и, позвонив в колокольчик, уселся на терассе в тени виноградника в ожидании Алексея.

«Оперативно отреагировал этот Иф, – анализировал он происходящее. – Сотрудник министерства культуры. Ха-ха, как же… Хотя, по-моему, он особо и не шифруется. А это значит, что вещь действительно занятная, раз уж и его ведомство решило поучаствовать. Стоит, ой, стоит на неё взглянуть. С йельской рукописью¹⁷ потрудились на славу, но результата – ноль. Надеюсь, манускрипт не фальшивка. Всё-таки вон из какой тьмутаракани привезли, а там народ всё на свой лад переделать норовит. Может, и тут какой-нибудь шутник решил побаловаться да придумал свои «русские» иероглифы. Вот сегодня это и проверим!» Заккэль потёр руки в предвкушении интересной работы, и тут из распахнутой двери появилась Анфаль.

– Доброе утро, дорогая! – слегка наигранно поприветствовал её супруг, а затем почти в приказном порядке добавил: – Сейчас за мной заедет Алекс. Собирайся – поедешь с нами и будешь меня ждать. Постарайся занять его чем-то.

Женщина, не произнеся ни слова, кивнула и удалилась на свою половину. Через четверть часа ко двору подкатил газик с Алексом за рулём. Молодой человек вышел из машины и направился к воротам, чтобы доложить о своём прибытии. Дежуривший у ворот охранник, не моргнув глазом, закрыл смотровое окошечко и, задвинув засов, удалился вглубь двора. На вилле постоянно находились два-три работника, одновременно выполнявшие роль охранника, повара и прислуги. Так же, как и Анфаль, они покорно и безучастно исполняли поручения хозяина, выполняли повседневную работу и больше походили на часть интерьера, чем на живых людей. Даже залётные воробьи привлекали больше внимания, чем их ежедневная, монотонная возня. Проживший на Ближнем Востоке уже пару лет Алексей часто сталкивался с таким поведением, и всякий раз оно не переставало его удивлять, поскольку он доподлинно знал, что практически за каждым неприметным, сереньким человечком скрывается пусть небольшой, но хищник, зорко следящий за происходящим и в любой момент готовый к радикальным действиям.

Алексей вернулся к машине и стал ждать. Через минуту из открывшихся ворот на мощёную улицу вышли доктор Заккари и Анфаль. Широко распахнув руки, иностранец расплылся в улыбке и первым направился навстречу водителю.

– А вот и наш друг переводчик! – заговорил он с Алексом по-арабски. – Салям, Алекс! Очень, очень тронут. Видать, твой начальник Иф действительно большой начальник? – попытался пошутить он.

– В каком смысле? – переспросил Алекс, изображая недоумение. Он, конечно же, понял намёк Заккэля на то, как быстро Иф смог всё организовать, словно по мановению волшебной палочки.

– Ну как же! Едва закончились выходные, а он уже всё согласовал. У нас такое возможно либо за бакшиш¹⁸, либо с помощью джинна, или если тот, кто делает запрос, сам же и даёт разрешение. Ха-ха-ха! – рассмеялся иностранец.

– Вы забыли про чрезвычайные ситуации! Открытие выставки на носу. Все экспонаты должны быть размещены в залах и уже не будут изыматься до самого конца. Это вопрос сохранности. Так что торопитесь, – просто и убедительно парировал Алексей, то и дело переводя взгляд на Анфаль.

– Надеюсь, Анфаль нам не помешает? – заметив это, поинтересовался Заккэль. – Не хотелось бы оставлять её одну с этими головорезами, и он, вновь улыбнувшись, указал на стоявшего у ворот усатого охранника.

– На этот счёт у меня не было никаких указаний. Но можете не волноваться, мы в любом случае за ней присмотрим.

– Прекрасно! А если ты лично займёшься этим, то буду тебе премного благодарен! Ну что, поедем?

Усадив Заккэля и Анфаль, Алекс дал газу и довольно быстро домчал гостей до музея. Компания высадилась у служебного входа и быстрым шагом направилась в административную часть комплекса. Там в одном из просторных кабинетов доктора Заккари уже ждали Иф и ещё несколько сотрудников советского министерства и института востоковедения, а также работники иракского музея. Профессор Муфтаев и Мальва представляли институт археологии. Собственно, благодаря рекомендации первого доктор Заккари вообще стал рассматриваться как специалист, ко мнению которого следовало бы прислушаться. К работе над экспонатами изначально планировалось привлекать собственные силы и учёных из Ирака, участвовавших в совместных проектах.

Алекса и Анфаль попросили подождать за дверьми, и после короткого приветствия и знакомства участники встречи расселись вокруг большого стола, на одном конце которого покоился небольшой деревянный ящик. Профессор взял на себя функцию председательствующего:

– Ну что ж. Не будем терять времени. Полагаю, небольшая справка об экспонате уважаемому доктору Заккари не помешает? Мария Львовна, просветите, пожалуйста, коллегу. – Муфтаев, задавая официальный тон происходящему, перешел на «вы».

Пухленькая, до этого момента всё время улыбавшаяся Мальва преобразилась: поднявшись, она обеими руками упёрлась в край стола, сдвинула бровки и по-деловому, хорошо поставленной речью, отчеканила, изредка заглядывая в заранее заготовленную «шпаргалку»: