Впервые переступив порог “Макса”, мы дальше первого зала не углубились. Уселись за столик, взяли на всех один салат, съели турецкий горох – совершенно несъедобный. Роберт и Сэнди заказали кока-колу, я – чашку кофе. Вокруг все было мертво, как в пустыне. Сэнди помнила времена, когда “Макс” был средоточием светской жизни во вселенной “подземных”[66]: когда за круглым столом, сохраняя безразличный вид, царил Энди Уорхол, сопровождаемый королевой в горностаях – харизматичной Эди Седжвик. Фрейлины были одна красивее другой, а в роли странствующих рыцарей выступали Ундина[67], Дональд Лайонс[68], Раушенберг, Дали, Билли Нейм[69], Лихтенштейн, Джерард Маланга[70] и Джон Чемберлен[71]. В недавнем прошлом за круглым столом сиживали другие короли и королевы – Боб Дилан, Боб Ньювирт[72], Нико, Тим Бакли, Дженис Джоплин, Вива, группа The Velvet Underground. Все сливки антивысшего общества, кого ни назови. Но по их общей кровеносной системе текли амфетамины: разгоняли их жизнь до бешеной скорости и губили на лету. “Колеса” раздували в королях и рыцарях паранойю, постепенно отнимали у них врожденные таланты, внушали сомнения в себе, иссушали красоту.
Ни Энди Уорхол, ни его придворные вельможи больше не появлялись у “Макса”. Энди после выстрела Валери Соланас вообще мало бывал в обществе, но, вероятно, была и другая причина: он просто, по своему обыкновению, заскучал. И все же осенью 1969-го “Макс” оставался культовым рестораном. В дальнем зале собирались те, кто мечтал получить ключик ко второму “серебряному королевству” Энди – новой “Фабрике”, которая, по распространенному мнению, принадлежала скорее коммерции, чем искусству.