Этот эпизод из воспоминаний Саши крепко вошел в мою память. Меня поразили средневековые нравы и нездоровая жестокость, которая царила даже среди своих ребят. Устроить нечестную драку, чтобы проверить, чего из себя представляет новенький…
Стоит отметить, что в те годы и я сталкивался с подобными приколами, только в моем случае драки были более честными – один на один, ради спортивного интереса, и максимум до первой крови. Но в случае с Сашей это была прямо патологическая жестокость, такие шутки не могли закончиться добром. Впрочем, так оно и случится, но до этого мы еще дойдем, а пока наше путешествие продолжалось.
Мимо пролетали заснеженные пейзажи уральских лесов, как вдруг открылась бескрайняя степь, и на горизонте показался Невьянск.
– Слушай, Саша, ну вот ты себя поставил в приюте, отметился на улице, а ты ведь должен был переходить в 11 класс. Расскажи, как там у вас в приюте был организован учебный процесс, у вас была своя школа?
– Нет, конечно, нас возили на автобусе в обыкновенную среднюю школу по соседству. Кстати, забавно, что ты про нее спросил, ведь в той школе я был точно таким же новеньким, как и в приюте, и там тоже предстояло себя поставить.
– Дай угадаю! Тебя заставили пиздиться с директором один на один, да?
– Хах! Было бы забавно! Но, к моему счастью, к приютским там относились с опаской, и лишний раз старались с нами не связываться, пока Кузя был в школе…
– Погоди, а он разве потом куда-то исчез?
– С наступлением осени в приюте все круто изменилось. Я даже предположить не мог, что вскоре среди воспитанников займу место лидера… Но обо всем по порядку!
В конце августа на мою сберегательную книжку пришли какие-то деньги, и воспитатель повела нас на рынок, чтобы мы могли приодеться к предстоящему школьному сезону. Бюджет, естественно, был крайне ограничен, поэтому пришлось брать все самое необходимое и дешевое. Вот тогда я впервые ощутил себя по-настоящему приютским, потому что мы были одеты все одинаково… одинаково хреново!
Мой класс почти наполовину состоял из сирот, поэтому я освоился там относительно легко. Со мной в классе был Кузя и Настя-амазонка. С такими ребятами точно не пропадешь. Но с первых же занятий у Кузи никак не складывались отношения с учителями. Стоит ли говорить, что уроки часто срывались, а преподаватели в слезах убегали из класса?
Так продолжалось недолго: в один из дней Кузю вызвали в приюте на ковер, где в ультимативной форме потребовали прекратить саботаж в школе и, наконец, взяться за голову.
– И чего вы мне сделаете? – с ухмылкой спросил Кузя. – В тюрьму отправите, да?
– А вот и отправим! В спецшколу поедешь!
Разразился страшный скандал, и Кузя в сердцах заявил, что не желает доучиваться в 11 классе, и готов хоть завтра уехать в техникум на базе 9 классов. Расчет Кузи был очень хитрым: в нашем городе не было техникумов, а в соседнем городе Серове были. Таким нехитрым образом он смог бы переехать из приюта в студенческое общежитие, где назойливые воспитатели не имели такую власть, как здесь.
Такой расклад устроил абсолютно всех – и администрацию приюта, и школы, и сам Кузя был очень доволен решением этого вопроса. В тот момент все выдохнули с облегчением, а я почему-то загрустил. Кузя хоть и был трудным человеком, но с ним в приюте был железный порядок.
Администрация приюта быстро договорилась со строительным техникумом, куда Кузя еще успевал попасть в учебную группу. И, как водится, перед отъездом он решил накрыть поляну, так сказаться, проставиться за отъезд. Об этом, естественно, узнал директор и поставил в дежурство самую подлую воспитательницу, Валентину Михайловну, которая люто ненавидела всех нас.
Эта старая дура ночью устроила настоящую засаду возле пожарной лестницы, где схватила парней с полным пакетом еды и спиртного. Услыхав, что наш караван захвачен, мы выскочили всем скопом, пытаясь защитить ребят, стали пытаться урезонить конфликт, искали возможность решить проблему обоюдно. Но все было тщетно – воспитатель не желала идти на уступки, она осыпала нас оскорблениями, в лоб заявив, что мы «ОПУХОЛЬ ОБЩЕСТВА», которую необходимо выжигать каленым железом. Последней каплей стала фраза в адрес наших матерей, о которой я даже не хочу говорить, и этого уже никто стерпеть не смог.
Валентина Михайловна была заслуженно избита в ту ночь. Особое упорство проявила Настя, та самая амазонка с горячей кровью. Она расшибла бутылку водки об дурную голову воспитательницы, и это стало началом конца для всего костяка приюта. Кузя уже на следующее утро был отправлен на учебу в соседний город, а всю вину за произошедшее взяла на себя Настя. В то утро я видел ее в последний раз. Она курила на крыльце, а мы с ребятами отправлялись в школу с поникшими головами.
– Саша! – окликнула она меня, докуривая сигарету.
– Что?
– Саш… Ты, главное, человеком оставайся!
Больше Настю я никогда не видел. Вернувшись после школы, мы узнали, что за ночное происшествие ее, по решению комиссии, отправили сначала в спецприемник для несовершеннолетних, а уже оттуда, спустя время, отправили в ту самую спецшколу Екатеринбурга. Забегая вперед, скажу, что позже из той спецшколы придет письмо, а в нем фотография Насти. Ее долго будут показывать всем воспитанникам приюта в назидание непокорным.
На том фото она, в нелепой одежде, стоит одна у кирпичной стены, в руках держит платок, а на голове абсолютно нет волос…
После того, как Настю отправили в спецшколу, а Кузю депортировали в Серовский техникум, я буквально впал в депрессию. Незавидна жизнь сироты – даже друзей завести не успеваешь, в любой момент могут раскидать по разным городам. Особо нелегко пришлось в школе. За приютских ребят больше некому было заступиться, и таким нехитрым образом младшие постепенно стали смотреть в мою сторону, мол, помоги, Саша, рассуди, кто не прав!
Шли дни, и постепенно рос мой авторитет, но меня это абсолютно не радовало – наоборот, это была постоянная головная боль. Чуть что не так, сразу – Саша! Угомони своих! Саша, надо пойти поговорить, и так далее.
Все это превратилось в серую рутину с бесконечными разборками, пока в один прекрасный день мое внимание не привлекла очень приятная девушка из параллельного класса. Звали ее Надя, и стала она для меня настоящим лучиком света в темном царстве.
Мне удалось с ней познакомиться в столовой, когда мы накрывали столы на обед. Она никак не могла поднять поднос с тяжелыми кружками. Вот тут я и проявил свое джентльменство и помог ей его донести.
Не успел я с ней перекинуться парой фраз, как вдруг за спиной послышался характерный кавказский акцент:
– Я смотрю, у тебя здоровья много, да?
До меня докопался какой-то южный парень – ему, видите ли, не понравилось, что я заговорил с девушкой, на которую у него были свои планы. И пока я пытался разобраться, чего он от меня хочет, сбоку подошел второй «француз», как две капли воды похожий на первого! Это были два брата-близнеца из Армении, звали их причудливо: Арман и Армэн. И вот эта разница в одной букве в их именах для меня стала просто непобедимой задачей. Я по сей день не смогу их отличить и понять, кто из них кто, а в то время – тем более, поэтому прозвал их просто – «Братья Армани». Вот с этими братьями у меня сразу же не сложились отношения. С первой секунды разговора вели они себя крайне дерзко и вызывающе.
– Я смотрю, у тебя здоровья много, да?
– Чего?
– Ты же новенький тут? Так вот что я тебе скажу, новенький! Это не твоя девушка, и ходить за ней не надо. Еще раз увижу возле нее, буду по-другому разговаривать, понял?
– Понял…
Они были главными задирами в школе, и никто с ними не желал лишний раз связываться. Я, собственно, и сам не горел желанием там воевать, поэтому я временно прекратил подкатывать к Наде в открытую. Решил, что нужно будет чем-то ее удивить, сделать так, чтобы она обратила на меня внимание.
И все изменилось в один день, когда на каком-то школьном мероприятии два приезжих студента станцевали брейк-данс под песню «Freestyler» группы «Bomfunk MC’s». И это была настоящая революция!
Знаю, что в 2003 году брейк-движение уже умирало, и песня была не новой, но мы жили-то в провинции! И вот, наконец, мода дошла и до нас! Танец произвел какое-то фантастическое впечатление, все девки буквально ссали в потолок кипятком. И вот тогда-то мы и сообразили, чем нужно заниматься, чтобы быть четким пацаном. Я был твердо уверен, что, если смогу научиться брейк-дансу, то Надька точно обратит на меня внимание, и мы будем счастливы, а эти братья Армани пусть пасут барашков в горах.
С этих самых пор мы стали собирать повсюду VHS-кассеты с клипами или репортажами, где хоть кто-то танцевал брейк, и до дыр пересматривали их, пытаясь разучить эти необычные движения. Площадкой для занятия изначально выступил наш родной приют, где мы по выходным торчали в игровом зале (там было покрытие пола из линолеума) и покадрово рассматривали записи, пытались понять, как делать «гелик», крутиться на руке или на голове.
Общее увлечение очень сильно сплотило нас в приюте, со временем позабылись разборки с Мишей, и отношения в конечном итоге наладились.
Брейк-движение так быстро набрало популярность во всех школах, что администрация города официально открыла секцию брейк-данса в местном доме культуры. Это была настоящая победа. Теперь у нас была общая площадка, где мы могли делиться своими знаниями и навыками.
Но все надежды рухнули крахом после первого же посещения этой секции. Вместо желающих научиться танцу я обнаружил там сборище беспризорников и прочих уебанов. Вместо того, чтобы чему-то учиться, они, наоборот, всем мешали, постоянно ко всем прикапывались, искали повод для драки. Неудивительно, что в итоге они докопались и до меня. Я снимал с себя куртку, когда раздался бычий голос:
– Э-э-э! Левый! Ты куда куртку кладешь!
Ко мне подскочил смуглый конопатый уёбок с жирными немытыми волосами и желтыми нечищеными зубами. Его лицо было какой-то неправильной анатомической формы и очень напоминало морду крокодила, поэтому его все звали Гена, по аналогии с крокодилом Геной из мультфильма про Чебурашку. Забавный факт – настоящего имени Гены я не знаю по сей день, но это не важно! Важно было другое – этот уёбок прикопался ко мне, и сейчас мне предстоял очень неприятный разговор.
– Ты слышь? Я это тебе сказал! Куртку свою убери! Это наша скамейка, и левым тут не место!
И тут же слышу, как его подручные шавки стали сбоку подсирать чего-то из разряда:
– Да-да! Левый! Ты иди отсюда, понял!
Передо мной высралась интересная бригада грязных немытых беспризорников из неблагополучных семей (до сих пор не пойму, почему их не распихали по приютам и детским домам?). И возглавлял эту бригаду этот смуглый конопатый Гена. Он был там неоспоримым лидером и очень острым на язык. Было видно, что он развит не по годам и умеет внушать мысль своим суровым слогом.
– Но ведь это общая секция для танцев, разве не так?
– И че теперь! Ты че-то хочешь, левый?
– Я танцевать пришел, ты че пристал?
– Слышь левый, ты вот куда хочешь, убирай свою тряпку, но вот эта скамейка наша, и не мозоль мне тут глаза…
Мне нечего было ответить этим ублюдкам – их была целая толпа, а я какого-то хрена пришел из приюта совсем один. Жаль, рядом не было Кузи. Ох, мы бы тогда потолковали.
Вот там же из толпы беспризорников ко мне прикопался интересный персонаж по имени Митя, и первое, что он спросил с улыбкой на лице, была до боли знакомая фраза:
– А ты сможешь побить вон того парня? – тычет в сторону какого-то незнакомого чувака.
– Не знаю, а что случилось?
– Не, ну просто, давай, ты подерешься с кем-нибудь?
Ну твою же мать! На сердце стало так тошно, что я вновь нарвался на конченого дебила, у которого развлечением считалось просто взять и с кем-то подраться, или заставить кого-то другого подраться. В общем, этот Митя оказался точно таким же конченым мудаком, как те три брата на городском пруду.
И вот, пока я бродил по дому культуры, осознавая, что никакой секцией брейк-данса тут и не пахнет, этот Митя рассказал мне много всяких историй о себе и своих товарищах. Просто зацените его образ мышления и осознайте, на каком каменном уровне остановилось развитие у этого парня.
– Мы с пацанами развлекаемся так! Это прикол у нас такой – всем предлагать драться, это очень весело! Я, короче, брату младшему предложил, давай потягаемся? Пообещал, что сильно бить не буду, и, короче, ему с ноги как дал в грудак, тот аж дышать забыл, как! (брату, кстати, лет 7, не больше). Вот, короче, ты вот можешь человека убить? А я, короче, вот, могу! Как в боевике, я знаешь, чего видел? Вот, короче, там мужик одному негру в рот трубу забил, и тот умер… Вот спорим, я так же могу? Не, ну ты скажи, что спорим, и я те отвечаю, вот покажу, как убиваю! Я ваще могу, мне не страшно! А ты убивать умеешь?
Я молча стоял и охуевал, вот другого слова подобрать, увы, не могу. И, наверное, простой обыватель решит, что Митя просто гнул понты, чтобы выглядеть в моих глазах крутым, но это было не так. Весь ужас ситуации заключался в том, что Митя был абсолютно серьезно настроен. В тот момент я даже близко не предполагал, что все так запущено.
Насмотревшись ужасов на танцевальной секции, я вернулся в приют, где объективно рассказал ребятам, что в доме культуры делать нехуй, поэтому мы продолжили тренировки по месту нахождения.
Постепенно у нас стало что-то получаться, и все было бы нормально, если бы не одна маленькая проблема. Наш внешний вид! Мы все были, как из инкубатора, в одинаковой одежде, а мне так хотелось полностью белые кроссовки и крутой спортивный костюм, как в клипах, но где же это все взять?
Вот тут и созрела первая острая необходимость раздобыть деньги, а как это сделать – я понятия не имел. Кузи уже не было, Амазонки тоже, поэтому пришлось спрашивать у Мишки, предводителя мародеров. Поскольку к тому времени сильнее меня в приюте никого не осталось, он быстро сообразил всю выгоду союзничества со мной и оперативно обрисовал варианты непыльного заработка на карманные расходы.
Первый вариант меня буквально шокировал. Миша предложил найти мужиков, желающих купить на ночь умственно неполноценную воспитанницу приюта, естественно, несовершеннолетнюю. О да-а-а-а! Вот она, неприятная правда о российских приютах. К сожалению, такие вещи там происходят, не повсеместно, конечно, но такое бывает.
Звали ту девочку Ольгой, и было ей примерно лет 16. Была она очень буйной, часто закатывала истерики, драки с воспитателями. И да, вы правильно все поняли – время от времени Миша с мародерами трахали ее в туалете, а порой ее как бы передавали желающим развлечься за небольшую плату. Однако она ни о чем не подозревала. Ей говорили:
– Хочешь забухать на халяву с мужиками?
– Конечно, хочу!
– Ну, вот и пиздуй!
И Оля с удовольствием сбегала из приюта по пожарной лестнице на такие оргии к дядькам, в баню или на квартиру. Все было секретно и конфиденциально, иначе эту лавочку давно бы уже прикрыли. Парни получали свой гонорар, мужики – секс, Оля – бухло, и все были счастливы!
Но мне было как-то мерзко заниматься такими вещами, я не сутенер. А деньги были очень нужны. Вот тогда Миша посоветовал интересный бизнес:
– Можно охранять машины!
– Сторожем, что ли?
– Да не-е…
Оказывается, раньше практиковался у ребят такой интересный промысел в центре города. Возле большого монастыря по выходным постоянно крутились толпы туристов и паломников, многие из них приезжали на откровенно дорогих автомобилях, и вот парни придумали банальный, но очень действенный способ заработка: группа ребят дежурила у автомобильной стоянки возле храма, и когда туда подъезжал очередной джип, они вежливо предлагали присмотреть за автомобилем. Разговор выглядел примерно следующим образом:
– Дяденька! А давайте я за вашим автомобилем присмотрю, чтобы ничего с ним не случилось?
Эта фраза означала: «дай мне немного денег, и я ничего не сделаю с твоим авто!» Согласен, выглядело это не очень красиво, но тогда мне это показалось лучше, чем продавать больную Ольгу в постель непонятным педофилам.
В субботу с утра мы с Мишкой, втайне от всех, заручившись негласным разрешением от воспитателя, свалили в центр города на промысел. Я предвкушал огромный куш и никак не мог угомониться, докапываясь до Миши.
– А много денег просить?
– Лучше не называть сумму…
– А сколько обычно дают?
– Ну, смотря какой автомобиль.
– А сколько за день быва…
– Заткнись! – оборвал меня на полуслове внезапно напрягшийся Миша. – Плохо дело… Там, у храма, парни крокодила Гены торчат, суки! И сюда залезли уже!
Возле арки у входа в храм я увидел группу беспризорников, которые, не стесняясь, клянчили милостыню у проходящих туристов.
– Так они же у входа торчат, а мы, вроде как, на стоянке работать будем?
Миша долго мялся, никак не решаясь подойти ближе, словно чувствовал, что теперь это чужая территория.
– Мы идем или нет? – спросил я раздраженно, не скрывая своего недовольства.
Миша чего-то пробубнил и затем внятно выразил свою мысль:
– Короче! Пока Гены там нету, работаем аккуратно, лучше немного подальше от входа, чтобы этим шакалам глаза не мозолить. Если что – мы тупо гуляем, ничего не знаем, всех шлем нахуй!
На мое удивление, наше появление осталось незамеченным. Со стороны попрошаек не было никакой реакции, они занимались своим делом, а мы – своим. Все действо было крайне банальным: мы бродили по стоянке в ожидании приезда новых туристов.
– Главное – дождаться машину подороже! – бубнил под нос Миша, прикуривая сигарету.
На стоянку заехало пару отечественных автомобилей. Я взглянул на Мишу и по его флегматичному выражению лица понял, что это не наши клиенты. И вот, наконец, на стоянку въезжает черный «Лэнд Крузер». Миша мгновенно оживился и побежал к водителю. Я лишь обрывками слышал его разговор, был он до жути банальным:
– Дядя, у вас машина красивая, а хулиганов вокруг много! Дядя, а давайте я за вашей машиной присмотрю, чтобы никто не поцарапал?
Пузатый мужик с усмешкой выдал ему купюру и вальяжной походкой пошел в храм.
– Ну что! Сколько дал? – меня раздирало любопытство, это же целая купюра! Не какая-нибудь там мелочь, а бумажка!
– Полтинник! – с улыбкой заявил Миша. – Теперь твоя очередь, следующий дорогой автомобиль – твой. Отечественные тачки обрабатывай, как хочешь, с них навару никакого.
О проекте
О подписке