Цитаты из книги «Лекции по искусству. Книга 2»

Мы же фотографируем себя в течение жизни. Поэтому художник никогда не пишет себя по ранее сказанным причинам. Это «Я» в зеркале. Это всегда сеанс по самопознанию. Всегда. И другого быть не может. Что я думаю о себе, когда сам себя вижу?

Автопортрет никогда не является самоизображением. Ни у кого из художников автопортрет не является ни портретом, ни самоизображением. Существует такое мнение, что Рембрандту никто не хотел позировать, поэтому он все время себя писал Если посмотреть на даты, когда Ван Гог себя писал и выстроить его автопортреты в линеечку, сопоставить даты, что я в свое время, не поленившись, сделала, то окажется, что есть всегда лишь две точки, когда он позировал самому себе: или перед тем, как потерять разум, или, когда он возвращался к жизни. Психологически это невероятно. На самом острие психологического срыва, перед полетом в бездну. Канул и нет – не помнит ничего. Ухо себе отрезал. И что? Увидал какого цвета его лицо и снова почувствовал, что хочет есть и пить. И эти сине-зеленые глаза на портрете, совершенно больные. Как можно такие вещи писать? А уж Дюрер себя писал! И деньги у него всегда были, модели – хоть отбавляй. Почему он все время себя изображал? На это нет ответа.

Он влюбляется. Но любовь его оказалась не платонической – она оказалась неожиданной для него страстью, жаждой взаимности. И он погибает. Как говорит Тонино: «Одну минуточку, будьте внимательны. Ты меня понимаешь?» Вот у Пушкина есть поэма «Дон Жуан». Я задаю вам вопрос. От чего погибает Дон Жуан? Студенты: делают предположения. Нет. Он погибает от любви. Дон Жуану не положена любовь. Ему нельзя любить. Такие, как он, погибают от этого. И на этом историю можно закрыть. Когда я говорю о таких людях, как Ашенбах, Леонардо, что идут по жизни поступью неуязвимости, то я знаю – этим людям нельзя любить! Только обладание!

Очень интересен ландшафт земной. В нем есть и земля, и трава, и самое главное – огромное древо. Большое раскидистое древо, возможно, мамврийский дуб. Скорее всего. Этой картиной Леонардо хотел сказать нам, что человечество еще не вышло из младенческого возраста. Оно не выросло по всем своим качествам. И несмотря на то, что на картине присутствует четыре фигуры – квадрио, но на самом деле получается, что три, потому что только три фигуры связаны между собой цепочкой: Мария – младенец – Агнец. В образе Агнца, которого младенец держит за уши и смотрит на свою мать, некое двойное и даже тройное положение человечества, которое находится между Матерью-природой и Богородицей. Здесь и мифологическое понятие земли, и религиозное понятие матери. Младенец-человечество во младенчестве тянет к себе за уши Агнца – как интересно!

на самом деле Леонардо так и не дал название этой картине. Это мы ее называем «Св. Анна, Мария и Агнец». И вот, что еще интересно. Над головами Анны и Марии нет нимбов – они без них. А, если это Анна и Мария, то они должны быть. Вон, у «Мадонны Бенуа» с нимбом все в порядке.

А лицо у нее Джоконды. Так что это все бред говорить о том, что Джоконда жена купца. Буковский давно написал об этом книгу и доказал, что Леонардо пишет одно и то же лицо, один и тот же персонаж. Он не изображает ни тебя, ни меня – он пишет свой персонаж, который, видимо, для него очень многое значит. Это персонаж с тайной: тайной происхождения, тайной знания, тайной нежелания и невозможности или запрета на открытие тайн.

Вот вы сейчас находитесь здесь и вам абсолютно не интересно, на чем вы сидите. А там, вместо стула, мама дорогая! И Мария ее принимает за что-то другое. Почему? Потому что между нею, ее памятью, ее существованием и природой происхождения этого существования, утрачена связь. Ее нет, она отсутствует. Вот мы сидим и не знаем, на чем сидим. Мы не знаем из какого материнского лона мы вышли. Мы не знаем природы и образа материнского лона. А Леонардо намекает нам на наше существование с отрубленной памятью. Он говорит: «Есть то, откуда мы, но мы этого не помним. То, откуда мы пришли ЭТО помнит, а мы нет». Вы видите, как Анна смотрит на Марию? Она смотрит на нее с любовью, материнской нежностью, родительским обожанием. В ее взгляде читается всепрощение. Она готова прийти на помощь и охранять свое дитя от всех напастей. Она отпустила ее от себя, но все еще поддерживает.

Теперь вы видите, что мало того, что на всех этих картинах изображена одна и та же женщина, но еще и то, что на этих картинах изображен абсолютно один и тот же пейзаж. Из всех картин я предпочитаю вот эту «Св. Анна, Мария и Агнец» – она мне кажется наиболее интересней. Не «Джоконда», а именно эта. На ней изображено сразу два ландшафта и один из них такой же, как и на «Джоконде». Ландшафт на этих картинах словно можно продолжить. И я даю ему следующее определение: безводный, т.е. это ландшафт, в котором и в помине нет воды. Я бы не назвала его минеральным или каменным – это определение не настолько точное. Более точное будет безводный. Между тем, как одна часть картины является той самой безводной, то другая содержит водный источник, и вы можете видеть Анну, опустившую свои ноги в воду.

Леонардо очень не любил посетителей. А чего ему их любить? Зачем они ему нужны? Но и во Флоренции, и в Милане, и вообще, где бы он не жил, к нему ломились люди. И, когда к нему приходили посетители, он открывал клетку и выпускал оттуда «нечто», похожее на земноводное – ужасающую рептилию – небольшого крокодила, который жил у него в этой клетке. Но самое ужасающее было то, что он этой рептилии сделал брови и бороду. Он ей каким-то образом пересадил волосы. А еще он ей на голову одевал корону, и она ползла на посетителя. Леонардо же стоял с мартышкой на плече и был очень любезен, а гость задом, задом и в дверь. Тип был, конечно, ужасный. Содержал эти рептилии и производил над ними невероятные опыты. У них росли человеческие волосы, усы, брови. И современники все это знали и видели. Во всех своих проявлениях Леонардо был явлением умопомрачительным. Время было такое: любой ремесленник был художником, любой художник был великим художником и великий художник – гением.

есть теория, подтверждаемая мифами и легендами, что в какой-то момент времени, в результате очень сложной перестройки небесной биомеханики, произошло сильное притяжения Луны к Земле. Вот, позавчера мне кто-то напомнил об этой теории, на что я сказала: «Привет вам от Леонардо да Винчи. Он это утверждал в письменном и в любом другом виде еще 600 лет назад, что происхождением жизни Земля обязана Луне». Он же всюду подчеркивал, что основа жизни – это вода, которая пришла к нам с неба, в результате притяжения Луны