– Вы забыли, я же художник. Если бы не это, я бы тоже не узнала, что это не он. К тому же я не раз рисовала Романа. Правда, спереди. Но линии одинаковы, как тень человека одинакова хоть спереди, хоть сзади. Это же просто контур. Наверное, каждый человек и смотрит на мир по-своему, и видит его по-другому. Врач в людях видит потенциальных больных. Вы, полицейские – потенциальных преступников или пострадавших. А вот мы – в виде карандашных линий или мазков кистью. Ещё в раннем детстве, когда я смотрела на ковёр, то в его узорах видела зайцев, волков, кошек. Родители испугалась. Они подумали, что я ненормальная, позвали психиатра. Тот, посмотрев на ковёр, попросил показать глаза и уши животных. Родителей он успокоил и посоветовал, когда подрасту, отдать меня в художественную школу.

– А вот этот человек мог бы быть тем, кто на снимке у реки?

Морозов показал фотографию Портнова во весь рост.

– Нет. Это тоже другой человек.

– Но как вы определили, он же в одежде?

– То же самое: их фигуры отличаются. Художники умеют «раздевать» людей и «видят» не только тело, но и скелет человека.

– Я восхищён.

Капитан вернулся в отдел. Что делать дальше? Выходит – это вовсе не Свиридов на снимке. Но место, где он стоит, совпадает с тем, откуда нырнул тот, кого пока принимают за Романа. Капитан отыскал в блокноте электронный адрес приславшего снимок, открыл свою почту в компьютере и написал ему письмо с просьбой срочно прибыть в управление для дачи показаний.

Через час явился молодой парень. Показал паспорт. Сафонов Илья Владимирович. Морозов сначала поблагодарил за помощь следствию, потом предупредил об ответственности за дачу ложных показаний.

– Понимаю, понимаю, я на юридическом учусь. Давайте подпишу.

– Юридический. Это хорошо. Мне нужно задать несколько вопросов. Вот этот человек на снимке, вы знаете, кто он?

– Кто он, я не знаю. Но я видел, как он приехал в тот день на реку на джипе.

– Он сразу вышел из машины?

– Да, сразу.

– Что он делал, когда вышел из машины?

– Он разделся, потом бросил одежду на сидение, закрыл дверцу и подошёл к реке.

– Вы уверены, что именно он утонул в тот день?

– Да, это он прыгнул в воду. Я ждал, когда вынырнет, но этого не произошло.

– К машине, кто-нибудь подходил в это время?

– Нет, до приезда полиции к ней никто не подходил.

– Хорошо. Прочитайте и подпишите.

Морозов протокол допроса показал Кузьмину.

– Значит, нырял не Свиридов. Да, но машина и документы его! О чём это говорит? Он жив и скрылся с деньгами? А вместо себя послал утопиться другого? Чепуха какая-то получается.

Подполковник попросил ещё раз показать фото у реки.

– Нет, он не утонул. Вот поэтому и не было ответа на тот вопрос, о котором я говорил: почему Свиридов свернул к реке? Он там вообще не был. И теперь надо отвечать на другие вопросы. Кто приехал на пляж на внедорожнике? Как в нём оказались документы Свиридова? И где он сейчас?

Думаю: ответы надо искать на заводе. Ты не спросил у тренера, а кто вообще мог проделать этот трюк? Звони, узнавай. Потом будем искать среди работников завода.

На этой фотографии, если это не сам преступник, то уж точно его сообщник. На пляже был разыгран спектакль – зрители должны были поверить, что Свиридов утонул. А нам надо найти этого актёра. Значит, придётся искать человека с такой же фигурой. Проверь все связи Свиридова: личные, служебные. Расспроси как можно больше людей. В первую очередь узнай, работает ли кто из пловцов на заводе. Но главное внимание надо обратить на тех, кто имеет хоть какое-нибудь отношение к деньгам. Конечно, Чекмарёв ничего про деньги не скажет: кому и зачем он их отправляет. А если и скажет, то, скорее всего, соврёт. Поэтому информацию придётся собирать самим.

5

У Кузьмина у самого были проблемы с расследованием убийства Портнова. Если подобных нападений на таксистов раньше не было, значит, на него напал новичок. И это его первое преступление. Но что-то не похоже. Слишком уж профессионально выбрано место, да и способ новичку не по зубам: во время движения петлю не набросишь, а когда остановится, водитель смотрит на пассажира – ждёт оплаты. Получается: или убийство совершили двое, или один, но очень опытный и хладнокровный – знает, как отвлечь внимание водителя. Видимо, он мог справиться не только с таксистом. И даже наоборот: этот случай с такси – исключение.

Подполковник снова отправился в информационный центр и попросил данные на все раскрытые и нераскрытые убийства, совершённые с помощью удавки. Он рассуждал так: если такой специалист действует сейчас, значит, он на свободе или уже отбыл срок, или его преступление не раскрыто до сих пор.

Среди дел указанных в справке информационного центра Кузьмина заинтересовало убийство водителя химкомбината в областном центре. Он перевозил большую сумму денег и по дороге был задушен. Машину с трупом обнаружили на одной из стоянок почти в центре города. Ни денег, ни преступника найти не удалось. Это произошло двенадцать лет назад.

Надо было ехать в областной информационный центр МВД и изучить материалы этого дела. А заодно побывать и на химкомбинате. Он дозвонился до руководства комбината, попросил поднять архивы того года и подготовить списки всех работников. Ему обещали сделать всё к завтрашнему дню.

Утро. Полицейский уазик с подполковником выехал на трассу и покатил в сторону областного центра. Водитель включил музыку. Кузьмин терпеть не мог современную эстраду: одни барабаны и крикливый голос певца с непонятным набором слов, часто нарушающих элементарные правила русского языка. Когда он по телевизору видел, как кто-то из зрителей ещё и подпевает, то сильно удивлялся, как можно запомнить этот глупый и бессвязный текст.

Но водителю Кузьмин ничего не сказал. Он понимал, музыка нужна – барабаны не дают водителю заснуть на однообразной дороге. Только вот зачем они и внутри города её не выключают, где ямы и повороты и так требуют столько внимания? По мнению подполковника, громкую музыку в городе нужно вообще запретить правилами дорожного движения. Она же разрушает организм! Иначе как объяснить, почему человек при громкой музыке не засыпает, даже если он хочет спать? Это возможно только за счёт причинения вреда здоровью.

В информационном центре Кузьмину выдали пухлую папку. Обычному человеку, чтобы прочитать всё, что в ней содержится, понадобилось бы немало времени. Он же знал, что нужно читать внимательно, а что можно только бегло просмотреть.

Подполковник попросил сделать копии нескольких документов. В первую очередь заключение дактилоскопической экспертизы отпечатков пальцев неустановленного лица, найденных на кузове автомобиля. В протоколе отмечено, что все отпечатки были стёрты, но в одном месте, над дверцей, возможно, преступник случайно проглядел или не достал, и криминалист нашёл их.

После информационного центра Кузмин отправился на химкомбинат.

На входе в здание конторы дежурный посмотрел его удостоверение и поднял трубку:

– Сергей Тимофеевич, к вам подполковник Кузьмин.

Вышел мужчина лет сорока.

– Александр Леонидович, я Василенко, начальник отдела кадров химкомбината. Мне поручено ответить на все ваши вопросы. Пройдёмте!

Он повёл подполковника в свой кабинет и показал ему кучу бумаг на столе. Это были ведомости зарплаты подразделений комбината в год пропажи денег.

– Я не знаю, что это может дать – эти списки тогда столько раз смотрели, но так ничего и не нашли. Все, кто хоть как-то был причастен к отправлению денег, оказались вне подозрений. А убийца так и не найден.

– Спасибо за информацию. Я хочу посмотреть все списки. Вы пока можете заниматься своими делами, а то я, наверное, отвлекаю. И ещё. Принесите пожалуйста штатное расписание того года.

Кузьмин углубился в чтение фамилий работников химкомбината. С собой он привёз список лиц, которых он надеялся отыскать. Это те, кто был хоть как-то причастен к отправке денег из опытно-механического завода. Кроме того он выписал фамилии из дел, найденных информационным центром. Некоторые фамилии совпадали, но инициалы были другие.

Когда Василенко принёс скопированное штатное расписание, подполковник отметил в нём проверенные подразделения. Одного списка не хватало.

– А вот это, что за единица такая – охранная бригада? Где её список?

– Да, да. Вижу. Сам не знаю, почему его здесь нет. Видите ли, в те годы не вся зарплата проходила по бухгалтерии. Сами понимаете. Сейчас поищу.

Василенко открывал и закрывал ящики стола, потом шкафов. Наконец, положил на стол листок.

– Вот. Я же помню, что он был.

Подполковник медленно прочитал список. Совпадений опять не было. В списке охранников был Чернобрюхов.

– Ну, надо же: какая фамилия – Чернобрюхов!

– Да, я тоже обратил на неё внимание. Я всегда думал: фамилии люди или сами выбирали, или их давали по отцу. Но мне один филолог объяснил: иногда писари выдавливали взятки из желающих получить красивые фамилии. Нарочно придумают плохую фамилию, и если человек догадывался дать взятку, то заменяли её на красивую. Некоторые или не догадывались, или денег не было. Так и появлялись вот такие Чернобрюховы.

– Да, да. Я читал это объяснение.

Кузьмин несколько лет назад действительно заинтересовался происхождением таких фамилий, так как заподозрил в них что-то криминальное. Тогда он пошёл в городскую библиотеку. Интернету он не доверял – там может написать любой, а в книге указан и автор, и издательство, и сразу видно, с кем имеешь дело. Ему дали эту книгу Успенского «Ты и твоё имя». Там он прочитал про происхождение не только фамилий, но и названий рек, озёр, гор. Занимательная книжка.

Он достал из папки скопированные листы из дела по убийству водителя.

– Так, посмотрим, почему Чернобрюхова не подозревали и не допрашивали. Показания начальника охранной бригады: утром проводил его в отпуск и посадил на поезд до Адлера. Понятно, он не мог совершить преступление – был в пути.

На обратной дороге в город Кузьмин был задумчив. Водитель снова включил современную эстраду.

– Хорошо, что не курит, – подумал Кузьмин.

Водитель действительно не курил. Хотя при Кузьмине никто не курил – все сотрудники знали, как он относится и к дыму, и к самим курящим.

Когда-то в молодости Кузьмин тоже баловался. Но ко дню рождения дочери жена попросила в качестве подарка бросить курить, и он бросил. Сколько раз потом он хвалил себя за это. Сначала его вес немного прибавился, потом вернулся к прежнему состоянию. Если первое время дым сигарет ему казался сладким, то потом стал противным. И теперь он, глядя на курящего мужчину, видел в нём бедного слабого дикаря, который исполняет это глупый обряд непонятного назначения.

Вернувшись в управление, подполковник оформил запрос криминалистам. Он просил сделать заключение по дактилоскопии из областного центра и отпечаткам на машине убитого Портнова.

К концу рабочего дня заключение лежало перед подполковником. Отпечатки принадлежали разным людям.

– Что и следовало ожидать, – произнёс Кузьмин. – Значит, это были отпечатки кого-то из пассажиров. Наивно рассчитывать, чтобы опытный преступник не стёр свои.

Кузьмин позвонил Морозову:

– Алексей Иванович, есть какие-нибудь новости? Есть список пловцов?

– Да. Сейчас зайду.

Войдя, Морозов протянул листок со списком.

– Вот Владимир Иванович вспомнил тех, кто показывал хорошие результаты: Меняйло, Чернобрюхов, Савельев, Петраков, Васильев. Имён он уже не помнит. Он сказал, что они могли бы стать неплохими спортсменами. Я проверил: ни один из них на заводе не работал и не работает.

– Что ж, будем искать дальше. Вот это да! И здесь Чернобрюхов!

– Чернобрюхов в городе не живёт. Уехал ещё пятнадцать лет назад.

– Нет, этого парня надо разыскать. Что-то мне подсказывает, что это не случайное совпадение. Пусть информационный центр соберёт все данные о нём. А я запрошу химкомбинат, чтобы прислали факс копии его личного дела в отделе кадров.

На следующее утро Кузьмин читал справку информационного центра о Чернобрюхове. Прочитав, сидел, не двигаясь, минут пять.

– Вот это да!

Из приёмной принесли факс из химкомбината. Кузьмин позвонил Морозову:

– Алексей Иванович, мне кажется, скоро у нас будут ответы на все вопросы. Вызови на завтра Орехова, пусть захватит список водителей и всех работников гаража. Пусть охарактеризует их с точки зрения возможных соучастников Свиридова.

Кузьмин понимал: имеющихся улик будет недостаточно. Все улики косвенные. Допустим, совпадут отпечатки с теми, что на машине убитого водителя химкомбината. Ответ будет: однажды случайно подвёз. Умеет хорошо плавать: кто же этого не умеет. Сходство со спины доказательством тоже не является, а вот отсутствие такого сходства будет доказательством непричастности. Нужны прямые улики! А их нет. Можно только пофантазировать. Например, попросить убийцу показать труп, и он показывает его. Или предложить вернуть украденные деньги, и он возвращает их. Но и этого недостаточно, и в этих случаях преступник может придумать другие объяснения. Например, скажет, мол, всё это нашёл. А почему бы и нет?

Надо сделать так, чтобы было прямое доказательство причастности к убийству.

Орехов прибыл в назначенное время. Он привёз списки работников. Морозов показал на стул рядом со своим столом:

– Евгений Григорьевич, насколько возможно поподробнее охарактеризуйте всех по списку. Кто из них по каким-либо признакам мог быть соучастником Свиридова?

Орехов, глядя на список, начал рассказывать о каждом. Капитан записывал.

В это время зазвонил городской телефон. Морозов поднял трубку. Звонил мужчина.

– Это звонит Никодимов Владимир Николаевич. Я тут прочитал в газете: вам нужны снимки того дня, когда утонул человек на реке. Я в тот день на лодке плавал по протокам и снимал стрекоз, бабочек и птиц. Случайно сфотографировал человека, который плыл мимо. Он меня не видел. Вам нужны его снимки?

– Конечно, нужны. Что же вы раньше не принесли их?

– Я простыл в тот день, вот до сих пор валяюсь в кровати.

– Хорошо, мы сами к вам приедем. Назовите адрес.

– Пушкина, сорок пять, квартира шестьдесят восемь.

– Всё, записал. Мы не помешаем, если часа через два подъедем?

– Нет, конечно, жду.

В кабинет зашёл Кузьмин. Морозов встал, поздоровавшись.

– Звонил некто Никодимов. Живёт в новом доме, квартира шестьдесят восемь. У него есть снимки мужчины, который в тот день плавал в протоке. Видимо, вы были правы, Свиридов переплыл реку и скрылся. Я сказал, что подъедем часов в одиннадцать. Мы сейчас закончим с Евгением Григорьевичем, я возьму машину и поеду туда.

– Хорошо. Но сначала зайдите ко мне.

– Через десять минут буду.

Морозов дослушал остальные характеристики работников завода и отпустил Орехова.

6

Улица Пушкина, сорок пять. У подъезда остановилась полицейская машина и просигналила. Двое полицейских, вывели человека, лица которого не видно, потому что завёрнутые назад руки были подняты высоко, а голова низко наклонена. Они сунули его головой вперёд в салон машины. Дверь захлопнулась. Машина уехала.

Задержанного доставили в кабинет Кузьмина. Морозов тоже был здесь.

– Евгений Григорьевич, надеюсь, вы не удивлены?

– Удивлён. Я вообще не понимаю, что происходит.

– Ну, зачем вы так? Вы же знаете, что произошло. Нам нужен ваш совет.

– Для этого вы меня арестовали?

– Скажите, вы хорошо знаете своего шефа? Что он сделает с человеком, которого заподозрит в краже его денег? Он выдаст его правосудию или поступит как-то иначе?

– Я бы не хотел даже представлять это. Правосудия этот человек не дождался бы.

– Что, настолько он жесток?

– В мире бизнеса все жестоки. По-другому невозможно.

– А если этот человек отдаст ему деньги?

– Трудно сказать, но лучше отдать, чем не отдавать. Но вряд ли это сильно поможет.

– А если человеку, укравшему деньги, признаться полиции?

– Конечно, сначала придётся прятаться, но со временем, может, забудется.

– Ну а если придётся признаться ещё и в убийстве?

– Тут, конечно, сложнее.

– Но всё-таки, это же не верная смерть в руках хозяина денег?

– Пожалуй, вы правы.

– Евгений Григорьевич, я не зря это спрашиваю. Посмотрите на это заключение.

Орехов прочитал. Удивлённо посмотрел на Кузьмина.

– Отпечатки Чернобрюхова? Кто это? И что это значит?

– А теперь вот это прочитайте.

Кузьмин протянул Орехову справку информационного отдела о Чернобрюхове.

– А вот что нам прислали из химкомбината.

Орехов взял в руки факс личного дела Чернобрюхова. В верхнем углу приклеена фотография. Это была его фотография – Орехова.

– Мы сняли ваши отпечатки, и только что криминалисты подтвердили: они совпадают с теми, которые нашли на машине убитого водителя химкомбината из областного центра. Тогда вам удалось обмануть следствие. Потом расскажете, как вы сумели это сделать. А сейчас вам нужно подумать. Вы же понимаете: придётся объяснить, зачем вы появились на Пушкина сорок пять. У вас не было времени выяснить, кто там живёт, а сейчас случайно угадать это, вам вряд ли удастся. Поэтому трудно будет придумать причину, зачем вы туда пришли. Я советую только воспользоваться вашим же советом: расскажите всё сами.

Кузьмин позвонил по внутреннему телефону. Вошёл конвой.

– Уведите задержанного.

Орехов медленно встал и, опустив голову, прошёл к выходу.

– А вдруг не признается? – спросил Морозов.

– Да, у нас нет ни денег, ни трупа Свиридова. Он может, конечно, не признаваться, сами мы тоже вряд ли сможем их найти. Но у него нет выбора. Пусть посидит, подумает.

– Александр Леонидович, а кто звонил мне про фотографию на реке?

– Это наш сотрудник из ДПС. Я попросил его позвонить и назвать свой адрес. Это его квартира на Пушкина сорок пять. А по-другому у нас ничего бы не получилось.

Думал Орехов не очень долго. На другой день он согласился рассказать о своих преступлениях.

Начал он с первого убийства. Тогда Орехов ещё носил фамилию Чернобрюхова и работал в охранной бригаде химкомбината в областном центре. Он выяснил периодичность поездок и количество перевозимых денег. Поближе сошёлся со всеми водителями. Завязал с ними приятельские отношения. Конечно, лишнего они ему никогда бы не сказали, но ему достаточно было быть с ними в контакте. А уж вычислять, когда и что будет происходить, он умел.