Александра очнулась, когда они выходили из крытого лабиринта Большого базара. Великан по-прежнему нес ее на руках — нежно и осторожно. Ее голову накрыли тонкой шелковой вуалью. Полупрозрачная материя не мешала ей разглядывать великана, прижавшего ее к груди. Прямо перед ее глазами торчал жирный черный сосок, такой огромный, что ее замутило. В него были продеты два золотых кольца.
Она осторожно смотрела в лицо великана. Толстые губы, раздувшиеся ноздри приплюснутого носа… Мускулистые руки, обхватившие ее, поблескивали от пота.
В голове замелькали тревожные мысли: «Если этот зверь попробует…» Она невольно вздрогнула, представив, что ее ждет, но мавр лишь крепче обхватил ее талию и бедро.
Она продолжала как завороженная смотреть в его уродливое лицо, едва замечая улицы города, по которым следовала процессия. Потом она бросила взгляд вперед, на носилки, которые мавры несли на плечах. Почти все они на вид были такими же ужасными, как и тот, что так бесцеремонно нес ее на руках. Время от времени, когда солнце заглядывало в извилистые улочки, она видела силуэт за полупрозрачными занавесками. Толпы на улицах почтительно расступались и падали ниц. Видимо, в носилках сидела очень важная фигура. Мавры без труда переступали или обходили распростертые на земле тела. Судя по всему, они на ходу могли ненароком сломать кому-нибудь руку или наступить на спину.
Они быстро поднялись на вершину холма, соседнего с тем, на котором раскинулся Большой базар. Повернули на зигзагообразную широкую аллею, по обе стороны которой высились каменные стены. Аллея была обсажена кипарисами. Процессия остановилась перед огромными деревянными воротами, украшенными медной чеканкой. Ворота быстро открыли и, как только процессия оказались внутри, так же быстро закрыли. Пересекли пустынный двор, прошли еще через двое ворот, которые так же мгновенно запирали за ними после того, как они проходили.
Александра снова заглянула в глаза мавра, когда он и остальные остановились.
Мавр улыбнулся.
— Добро пожаловать в твой новый дом, красавица. Меня зовут Гиацинт, — почти неслышно прошептал он.
Она продолжала дрожать всем телом и потрясенно молчала. Гиацинт?!
Великан осторожно опустил ее на мраморную плиту и, поддерживая за плечо, поклонился, развернувшись к носилкам. Александра проследила за направлением его взгляда.
Когда носилки встали на четыре золотые, инкрустированные драгоценными камнями львиные лапы, двое мавров подбежали к ним сбоку и раздвинули мерцающие занавеси. Александра чуть не ахнула от изумления, увидев, как на двор выходит красивая, роскошно одетая женщина. Ростом она была с Александру, а больше девушка ничего не могла сказать о ней — женщина была закутана во много слоев дорогой материи. И лицо ее закрывала вуаль. Гиацинт упал на одно колено — и все же оставался выше обеих женщин — и решительно положил руку на плечо Александры, пригибая ее к земле.
Женщина направилась прямо к ним. Остановившись в нескольких шагах, осмотрела свою покупку.
— Добрый день, госпожа. Меня зовут Александра.
Гиацинт крепче сжал плечо Александры и закрыл глаза.
Женщина размахнулась и влепила Александре звонкую пощечину.
— Какая наглость! — презрительно сказала она сквозь тонкую шелковую вуаль.
Александра вытерла кровь с разбитой губы и с изумлением посмотрела на свою руку. Во рту она чувствовала вкус желчи, смешанной с кровью. Повинуясь легкому нажатию руки Гиацинта, она тоже упала на колени. Женщина протянула руку, затянутую перчаткой, и Александра робко коснулась материи губами, оставив на перчатке ярко-красное пятно.
Когда женщина развернулась и скрылась за аркой, выложенной красивой синей плиткой, Гиацинт поднял Александру на ноги и прижал к себе, словно хотел утешить. Она бессознательно обвила шею великана руками и уткнулась лицом в его живот. Так они простояли несколько минут; она слышала, как гулко бьется его сердце.
— Пошли, красавица, тебе придется многому научиться.
Ее повели по коридору. Синие изникские плитки сверкали в свете светильников, горевших наверху, на сводах. Они прошли несколько огороженных со всех сторон внутренних дворов. В них росли кипарисы, окруженные клумбами с тюльпанами. Посередине одного из дворов красовался фонтан. Гиацинт подвел Александру к фонтану, повернул резной кран, подставил ладонь под струю воды, а затем умыл девушке лицо. Его нежность заставила ее почувствовать себя виноватой: она вспомнила, как плохо подумала о нем вначале. Пока его большие пальцы нежно и мягко смывали кровь с ее губ, она пытливо смотрела в его невозмутимое лицо. Великан посмотрел ей в глаза и улыбнулся.
— Кто та женщина? — робко спросила Александра, боясь, что сейчас ее снова ударят.
Гиацинт поднес палец к губам. Затем, сильнее включив воду, чтобы шум воды заглушал его слова, он жестом велел ей сесть на кафельный бортик.
— Ее зовут Хафса-султан; она мать Сулеймана, сына достопочтенного султана Селима. — Гиацинт посмотрел на пенящуюся воду, думая о чем-то своем, и повернулся к Александре. — А ты — ее рабыня.
Девушка молча смотрела на мавра.
— Пошли, я познакомлю тебя с остальными.
Взяв ее за маленькую ручку, Гиацинт повел Александру дальше по коридорам. Они прошли еще в несколько дверей, каждую из которых тут же тщательно запирали за ними. Прежние наклонные резные коридоры закончились; они очутились в прохладном каменном проходе. Впереди, в полумраке, стояли два мавра, которые охраняли крепкую дубовую дверь. Гиацинт отодвинул засов и жестом велел Александре войти.
Александра и Гиацинт очутились в длинном, тускло освещенном зале с низким деревянным потолком.
Пригнувшись, чтобы не удариться о потолок, Гиацинт повел Александру дальше. Вдоль стен на всю длину комнаты шли низкие топчаны. Несколько старух вытряхивали тюфяки и постельное белье. Не обращая никакого внимания на вошедших, они продолжали заниматься своим делом. Незапертая дверь с одной стороны спальни вела в крытую галерею, идущую вокруг непритязательного внутреннего двора. Мощенный белым камнем двор был голым, если не считать большого бука с одной стороны и нескольких низких каменных скамеек. Деревянная галерея, на которую они вышли, похоже, была недавней пристройкой — во всяком случае, архитекторы, строившие основное здание, о такой и не помышляли. Выйдя на воздух, Александра подняла голову. Двор окружала двухъярусная галерея, очень похожая на галерею на Южном хане, только сильно одряхлевшая. От дерева попахивало гнилью; судя по всему, никто не заботился о том, чтобы его подновить.
Из помещений, расположенных напротив, по другую сторону двора, послышались смех и хихиканье.
— Должно быть, все красавицы сейчас в хамаме.
— Что такое хамам? — спросила Александра.
Гиацинт не сразу вспомнил нужное слово:
— Баня… да, баня. Там моются.
Александра не могла вспомнить, когда она в последний раз мылась. После того, как ее взяли в плен, ей очень редко доводилось умываться. Иногда татары давали пленницам ведро, и они кое-как обмывались водой из горной речушки. И хотя перед тем, как сойти с корабля, она обрызгала себя духами, она понимала, что после нескольких недель путешествия в повозке и на рыболовецком судне от нее, должно быть, исходит ужасный запах. Ей дали очень красивое платье, но оно задубело от пота и грязи и липло к коже.
Гиацинт снова взял ее за руку и повел к той двери, откуда слышался веселый смех.
Они оказались в раздевалке. Александра ошеломленно смотрела на сидящих там девушек. Почти все были полураздеты, а некоторые совершенно обнажены. Они пили из кубков какой-то напиток, пахнущий розой. Александра невольно покраснела и покосилась на Гиацинта: ведь он мужчина! Великан улыбнулся и окинул раздевалку взглядом. Он как будто кого-то искал. Александра не заметила в его поведении даже намека на вожделение или распутство. Его полнейшая невозмутимость слегка озадачила ее.
Гиацинт потянул ее за собой дальше. Из двери тянуло влажным теплом. Они вошли в круглый зал с низким сводчатым потолком. Посередине помещалась огромная мраморная плита, на которой лежали обнаженные женщины. Стоящие сбоку от них на коленях молодые мавританки втирали в их кожу душистые масла. В темных углах просторного зала с многочисленными колоннами Александра увидела несколько бассейнов, утопленных в мраморном полу. В бассейнах тоже были женщины; они не спеша терли друг другу спины, плескались в воде и шепотом разговаривали, хотя даже самый тихий шепот был слышен во всех углах зала.
Гиацинт жестом поманил к себе одну из обитательниц бассейна.
Женщина вышла из воды и грациозно прошествовала к ним. Казалось, собственная нагота совершенно не смущает ее; в свете факелов на ее грудях, словно бриллианты, переливались капельки воды. Лукаво улыбнувшись Гиацинту, она повернулась к Александре и тепло приветствовала ее:
— Добро пожаловать, меня зовут Хатидже.
Александра посмотрела на обнаженную молодую женщину, затем покосилась на Гиацинта и снова густо покраснела.
Хатидже рассмеялась:
— Дорогая, не стесняйся Гиацинта. Он у нас милый и кроткий как ягненок.
— Но мужчине неприлично смотреть на…
Хатидже снова хихикнула:
— Он не мужчина, моя милая!
Она бесцеремонно похлопала Гиацинта по паху. Великан выпрямился в полный рост, выпятив широкую грудь и широко улыбаясь. Александра догадалась, что великан любит и уважает стоящую перед ними молодую женщину.
Ничего не понимая, она опустила глаза. Просторные шаровары под кафтаном мавра слегка залоснились от пота. Тонкая ткань липла к мускулистым бедрам. Там, куда указала Хатидже, просвечивали черная кожа и лобковые волосы — а больше ничего. Александра с трудом справилась со смущением и отвращением. Во рту снова появился привкус желчи; ей показалось, что ее сейчас вырвет. Гиацинт как будто почувствовал ее состояние и, поклонившись двум красавицам, покинул их.
Хатидже повела Александру назад, в раздевалку. Усадив ее на низкую, выложенную изразцами скамью, она поднесла к ее губам кубок со сладким, душистым шербетом. Несколько девушек подошли поздороваться, но Хатидже жестом велела оставить их одних.
Александра вопросительно подняла брови. Она по-прежнему ничего не понимала.
— Здесь так принято, дорогая. Гиацинт и все остальные мужчины-мавры, которые охраняют нас, — евнухи. Они никогда не держали в руках свою плоть, никогда их меч не вторгался в сладкие женские чертоги. Они непорочны и нежны. Их не портят плотские мысли, свойственные обычным мужчинам, сохранившим свое достоинство. Скоро ты поймешь, что евнухи — единственные мужчины в нашем мире, которым можно по-настоящему доверять.
Александра еще немного подумала о Гиацинте, а затем отогнала прочь мысли о нем. К такому она пока не могла привыкнуть.
— Постепенно ты привыкнешь, дорогая, и поймешь, что по-другому и быть не может.
Они сидели рядом на скамье. Александра пила прохладный шербет, а Хатидже рассказывала ей о жизни в этом новом для нее месте.
Вскоре к ним стали подходить другие девушки — всем хотелось познакомиться с новенькой. Хафиза и Байхан оказались самыми говорливыми, хотя и не такими, как Хатидже, которая уверенно завладела разговором. Все они выглядели вполне довольными, и ни одна девушка не казалась несчастной.
Вскоре Хафиза и Байхан помогли Александре снять тяжелое платье, Хафиза осторожно понюхала изумрудно-зеленую материю, наморщила носик и хихикнула.
О проекте
О подписке