Глава 5. Таро

Он вышел от Златы, пребывая, мягко говоря, в смешанных чувствах. Замарашка начинала раздражать, и Таро хотелось избавиться от нее как можно скорее, оттащить в замок на Пустошах и больше никогда не видеть. Но тут сознание Таро самым предательским образом расщеплялось. Какой-то другой, новый Таро Гелиссэ, отчаянно тосковал. И человечка уже не казалась замарашкой, наоборот, весьма миловидной, с проблеском какой-то очень утонченной красоты. Шрамы на спине… Мда. А когда она попросила – останься – он бы с радостью согласился, только если бы она просила хотя бы чуточку и для него. Но оказалось, что ей просто страшно. И все. Сам по себе Таро был совершенно никому не нужен. От осознания этого стало так горько, что он силой разжал ее тонкие пальчики с обломанными ногтями, и ушел. А теперь тоска накатывала с новой силой, что-то звало, тянуло обратно в душноватую спальню, где среди перин и подушек тряслась от страха княгиня. Таро вдруг представилось, что эти же пальчики запутываются в его волосах, лаская, пробегаются по плечам… Внезапное осознание невозможности всего этого укололо так сильно, что он шарахнул кулаком по стене. Да что с ним такое? Не нужен он ей, и никогда не будет нужен. Чародеев боятся, иногда уважают, но никогда не любят. И замарашка эта тоже боится его до дрожи в коленках, а уж насчет любви… Стоит вспомнить, как она сопротивлялась, когда он всего лишь приводил ее в чувство. Хотя, как маг Крови, Таро прекрасно понял, куда именно тогда прилила та самая ее кровь.

Шагая в свою опочивальню (хворая жена ведь, нам лучше пока не делить ложе), Таро постепенно приходил в себя. Казалось, золотистые ниточки, так сильно привязавшие его к замарашке, рвутся одна за другой. Дышать становилось легче, мысли снова начинали крутиться размеренно и толково, как хорошо слаженные мельничные жернова. А шрамы – что ж, у всех они есть. У кого на теле, у кого глубоко внутри.

Ему было над чем поразмыслить. Во-первых, заглянув в опочивальню, он внезапно обнаружил Злату почти на пороге смерти. Это было странно. Невозможно. Он ведь взял совсем немного ее Силы, да и она должна была давно восстановиться. Но отчего-то не восстановилась, а наоборот. Таро это не нравилось. Он не был целителем и не понимал, что именно произошло с маленькой княгиней, но в душе разливалась тревога, навевая мысли о том, что люди – всегда все те же, не меняются. Оставалось ответить на вопросы кто и зачем? Думать на Ратибора, хозяина этого богатого подворья, не хотелось. Да и чего бы он добился, избавившись от женщины своего спасителя? Тогда нужно было подозревать всех домочадцев, прислугу, рабов. Но кому могла насолить хрупкая и совершенно беспомощная женщина? Таро не имел ни малейшего представления.

… Но очень хорошо понимал, с чем ему придется столкнуться не далее, чем сегодняшней ночью. И это было – во-вторых.

Он распахнул дверь в свою опочивальню и тут же, вдохнув волну пряного и сладковатого аромата, увидел ее.

Черноволосая девушка перестилала постель, энергично разглаживая несуществующие складки на простыне, то и дело отбрасывая за плечо длинную толстую косу. Таро шагнул через порог, половицы скрипнули. Девица, ойкнув, резко обернулась. Метнулись огоньки свечей, и, наверное, именно поэтому улыбка красавицы напомнила Таро дикий оскал степного кота.

– Господин Таро! – девица поклонилась, – меня прислал Ратибор. Вот, принесла тебе одежду и застелила чистую постель.

Таро молча кивнул. Девица ему была неинтересна, и он молча прошел вглубь комнаты, морщась от надоедливого приторно-сладкого аромата. Подумал – чем это она намазалась, и неужели полагает, что при этом действительно хорошо пахнет?

Всяческих притирок и благовоний Таро не любил. В его понимании не было ничего лучше, чем просто запах чистого тела.

Девица мялась, не торопясь выходить. А потом, ни с того, ни с сего, подошла и мягко притворила дверь. Таро приподнял брови. Становилось интересно.

– Господин Таро, – голос низкий, грудной и… как это любят говорить… бархатный.

– Что тебе?

– Я… – она запнулась и даже немного покраснела, – я никогда не встречала такого, как ты.

– И что с того? – опершись спиной о стену, Таро с любопытством рассматривал человечку.

– Твоя жена умирает, – тихий голос девушки ласкал слух, – если… когда ее возьмет к себе пресветлый Теф, забери меня отсюда.

И она как-то очень ловко, поведя плечами, избавилась от платья. Оно соскользнуло на пол и легло у ее ног бесполезной тряпочкой. Таро хмыкнул.

– Тебя Ратибор прислал?

– Нет, – качнула головой и одновременно сделала шаг вперед, – я сама. Я хочу уехать с тобой, когда… когда все закончится…

Тело у нее было красивым. Ладным. В полумраке, разбавленном огоньками свечей, оно отливало красным золотом. Пышная грудь, не знавшая кормления, тонкая талия, широкие бедра. Таро неуместно вспомнились песочные часы.

«Сама», – повторил он про себя, смакуя это слово как деликатес.

Неужели кому-то он да нужен оказался?

А потом – словно ледяной водой окатили.

– Кто тебе сказал, что моя жена умирает? – сухо поинтересовался он.

Горячая женская ладонь легла ему на щеку. Миловидное личико, губы, которые так и хочется попробовать на вкус.

– Да все об этом говорят, – выдохнула она, заглядывая в глаза.

Две ладошки опустились на плечи Таро, и она подошла уже вплотную. Ощущение мягкого горячего тела, твердые горошинки сосков сквозь полотно рубахи. Таро усмехнулся, положил руки на талию, притягивая к себе еще ближе. Когда у него подобное было в последний раз? Уже и не вспомнишь, очень давно, когда жила еще империя Солс. Так, чтобы его желали и соблазняли.

Кожа ее под пальцами была шелковистой. Он скользнул руками ниже, легонько сжал крепкие ягодицы, вырывая из приоткрытых мягких губ животный стон.

«Сама пришла», – подумал он уже с благодарностью.

Но что-то все равно мешало. Этот назойливый сладкий аромат – он сбивал с толку, раздражал.

«Отправить ее помыться, что ли?» – отстранился, рассматривая красивую грудь с коричневыми окружьями сосков.

Пульс грохотал в висках, все более ускоряясь. И Таро понял, что он не будет отказываться от столь изысканного предложения. Он окунется в дивное ощущение того, что кому-то нужен. Совсем ненадолго. Просто, чтобы вспомнить, каково это.

– Господин Таро, – прошептала она, – пожалуйста…

Маг легко подхватил девушку на руки. Шаг – и опустил ее на только что застеленную постель. Быстро стянул рубаху, бросил на пол. Девушка судорожно выдохнула и, прикусив сочную нижнюю губу, чуть раздвинула бедра.

… Это было чересчур даже для Таро.

Но, чувствуя, как болезненно-сладко становится в паху, он почти неосознанно потянулся к ней иным своим восприятием.

И окаменел, с трудом соображая, что теперь делать.

Таро все же был магом крови, а потому очень хорошо понимал, куда и как приливает кровь в человеческом теле. Утром замарашка-княгиня действительно хотела его. А эта, что пришла сама – нет. Под ослепительно-красивой оболочкой были только пустота и обман. Бояться – да, побаивалась. Но ноги раздвигала, преследуя свои, непонятные пока что цели. Хотя отчего непонятные? Девка просто хотела перестать быть служанкой и уехать с привлекательным с ее точки зрения мужиком. Вот и все.

– Что случилось? – бархатный голос ласкал, обволакивая.

– Ничего, – он пожал плечами.

Затем поднял с пола рубаху и нырнул в нее как в убежище, отгораживаясь домотканным полотном от золотистой красоты ее тела, от тепла ее кожи и от того, что могло бы быть между ними.

– Господин Таро? – теперь в ее голосе раздражающе звякнуло тщательно скрываемое недовольство.

– Одевайся и уходи.

Он отвернулся.

Всегда одно и то же. Таро Гелиссэ по-прежнему никому не нужен. Разочарование обжигающе-горькой волной хлынуло в душу. Стараясь не смотреть на девицу, которая, наигранно всхлипывая, поднимала с пола платье, Таро подошел к окну и распахнул его. Морозная свежесть хлынула в опочивальню, вымывая сладковатый аромат обмана. Таро прикрыл глаза, глубоко вдохнул. Да, так гораздо лучше.

– Почему? – вдруг спросила она.

Таро обернулся – стоит за спиной, глазищи сверкают зло, руки стиснуты на груди.

Лгать особо не хотелось, да и причин тому не было.

– Потому что ты хотела не меня, – усмехнулся и покачал головой, – ты просто хотела уехать отсюда со мной. Вот и все. Надоело прислуживать Ратибору.

– А если и так? – девушка резко вздернула подбородок, – если и так, в чем ты меня можешь обвинить? В нежелании мыть полы? Тебе не кажется, что я достойна лучшей участи?

Конец ознакомительного фрагмента.