– Так может, вам жениться? – бросила взгляд на безымянный палец. – Многое тогда приложится автоматически.

– Да ты рожу мою видела? – почесал подбородок. – Кто за меня пойдет?

Я только вскинула бровь. Дядя нарывался на комплимент?

– В общем,, так: ты будешь отвечать за мой график, за мои передвижения, заниматься корпоративными расходами и еще куча всего.

– Рубашки стирать?

– Нет. Но покупать новые придется. Они дорогие, капец, но…

– Манжеты, – добавила за него.

Да, я тоже часто отправляла в утиль сорочки, потому что манжета уже не кипенно-белая.

– Если я позвоню в два часа ночи и прикажу забронировать билеты во Франкфурт или привезти мне домой пятидесятилетний виски – ты берешь и делаешь, – продолжал инструктировать.

– Я вообще-то рассчитывала на стандартный график с девяти до шести.

– Ну, я постараюсь пить виски исключительно с девяти до шести, – иронично, но по-доброму. Затем Ярослав Игоревич достал мой паспорт. – Замужем?

– Да, – четко и ясно.

– Муж – это хорошо, – задумчиво прокомментировал. – Дети?

– Сын, четыре с половиной года.

– Цветы жизни, – вздохнул. Явно троллил меня. – Крепкая ячейка общества. Год семьи, все дела.

– Ну, не такая уж и крепкая, – теперь я криво улыбнулась.

– Накосячил? – поднял на меня глаза.

Можно и так сказать: изменяет, козлит, не любит. Но разве об этом расскажешь? Я только кивнула.

– С днем рождения не поздравил? – сделал вывод Ярослав Игоревич.

– Что-то вроде того…

– Мужики порой жуткие мудаки. По себе знаю, – и набрал кого-то на стационарном телефоне. – Александра, свяжись с кадрами, мне нужно человека оформить.

– Почему вы берете меня на работу? – я реально не понимала. Даже больше: сама не знала, почему до сих пор здесь и разговариваю с Разиным.

– Потому что я – Ярослав Мудрый, – надменно вздернул бровь. – Ну или не мудрый, если ошибся в тебе.

– Что это значит?

– Майя Тимуровна, мне нужен помощник, которого не интересует содержимое моего кошелька и моих штанов.

– Может быть, нанять мужчину? – предложила как вариант.

– Да нет, – сморщился. – Хочется приятное женское личико рядом, а не вонючую щетинистую морду. Мне своей хватает.

Мои губы дрогнули в улыбке, потом я тихо рассмеялась. Ярослав Игоревич Мудрый умел иронизировать над собой.

– Но мне бы тоже гарантии…

– Кошелек?

– Он у меня весьма скромный. Содержимое моей юбки… – не стала заканчивать.

– Солдат ребенка не обидит, – пообещал с насмешкой, но в глазах твердость. Видимо, судьба у меня такая: быть для мужчин маленькой девочкой. Логично, разницу в возрасте никто не отменял.

– Приступать завтра? – спросила, забирая протянутый паспорт.

– Приступать сейчас.

Меня быстро взяли в оборот: сначала оформляли в штат, потом я удивлялась зарплате – это больше, чем оклад начинающего экономиста. Мне выделили кабинет. Видимо, предыдущей помощницы: казалось, что после нее даже кресло остыть не успело. Мне нужно было разобраться в рабочем ноутбуке и ознакомиться с расписанием Ярослава Игоревича. Сегодня в девять у него встреча.

– Ты едешь со мной, – неожиданно объявил он. – День рождения твой отметим.

– Я… Я как-то не готова…

– Нормально, – придирчиво осмотрел мой деловой наряд. – Зато не перепутают с дамами определенной профессии.

Мы сели в солидный мерседес-майбах. Я хотела поехать на своем комфортном порше-макане, но босс сказал, что не положено и домой меня отвезут.

– Что я должна делать? – спросила, когда вошли в заведение в красно-черных тонах. Я старалась держаться поближе к Разину, но меня, достаточно невзрачно одетую для подобного места, все время пытались оттеснить. Он здесь явно был желанным и частым гостем.

– Ярый! – холеный мужчина развел руки, очень обрадованный нашему приезду. – Садись, дорогой, шоу скоро начнется. – А… – осмотрел меня профессиональным взглядом ценителя женщин. Я ощутила себя товаром. – Леди?

– Это Майя Тимуровна, – Ярослав помог мне сесть. – Прошу любить, жаловать и руками не трогать, – вроде бы улыбался, но даже я ощутила конкретный такой посыл.

– Жаль, свеженькая девочка, – и протянул мне руку. – Валерий, хозяин этого чудесного кабаре. Наслаждайтесь, Майя Тимуровна.

На сцене приглушили свет и направили прожектор точечно. Шоу действительно началось.

Ярко, красиво, музыкально, технологично и эстетично. И очень, очень сексуально. Я никогда не была в подобных местах: это не стриптиз, но шоу исключительно для взрослых. Эротичное и потрясающее. Я была под впечатлением и в приятном культурном шоке.

– Нравится? – Ярослав Игоревич подался ко мне и предложил бокал с игристым. На столе стояли бутылка в ведерке и сеты из красной и черной икры.

– Интересно, – повернулась к нему. – Спасибо, нет, – от алкоголя отказалась.

– Бокал? За день рождения?

– Я не пью вне дома.

– А что так? Перепила и станцевала голая на барной стойке? – откровенно подшучивал Ярослав Игоревич.

– Замуж вышла.

– Ох, бля, – хмыкнул, тряхнув темной головой, – я, пожалуй, тоже не буду, – отодвинул бокал с виски, – не хочу замуж.

Шоу закончилось около полуночи. Объявили антракт, и следующая постановка уже трижды восемнадцать плюс.

– Ну как тебе? – Разин лично вывел меня из заведения и проводил до машины. – Раньше не бывала в таких местах?

Я только покачала головой. Адель ни за что бы не позволил своей жене оказаться в подобном заведении. Да и уважающие себя татарские матроны сами бы не пошли в такое место. Может, это и возмутительно, но мне понравилось. Я никогда не стремилась жить в авторитарных рамках шовинистских законов и религиозных догм. Я хочу быть такой же свободной, как и мужчины. Сомневаюсь, что Адель никогда не был в стриптиз-клубах или вот таких кабаре.

– Держалась хорошо. Молодец. Считай, стрессовое собеседование пройдено.

– Я не смогу каждый день настолько задерживаться. У меня сын, – предупредила сразу. Я не свободная женщина, которая способна на алтарь босса положить все свое время и себя саму.

– Больше и не нужно. Все что надо, я понял, Майя Тимуровна. Жду завтра. Вась, – кивнул курившему водителю, – отвези Майю Тимуровну домой в целости и сохранности, потом за мной…

Я вышла из душа, кутаясь в большое пушистое полотенце. Этот день рождения был необычным, самым необычным. Просто весь спектр эмоций за раз приняла. Я улыбалась, вернувшись в спальню, и совсем не ожидала застать в ней мужа.

– Пришел телефон вернуть? – проговорила ровно, пряча алые щеки и шальные мысли.

Адель смотрел пристально и жгуче. Я не хотела посвящать его в свою «новую» жизнь. Зачем ему знать, кем и на кого буду работать? Он так пекся о своей чести, о том, что могли сказать или подумать! Жена Аделя Черкесова работает на мужчину, да еще и в такой должности! Ай-яй-яй! На побегушках!

– Дай мне номера всех подруг, с которыми ты была сегодня, – прозвучало неожиданно страшно. Адель был убийственно спокоен, но опасно напряжен. Все же я с ним пять лет прожила: засыпала, просыпалась, ухаживала, когда болел, готовила, занималась сексом, видела вспышки гнева, злости, раздражения, знала, как мог улыбаться, обнимая Карима, или, наоборот, строго выговаривал, если тот капризничал. Аделю не нужно было кричать, психовать, взрываться, чтобы его услышали.

– Зачем?

– Просто сделай, солнце.

– Не буду, – бросила через плечо и отправилась одеваться ко сну. Я даже зевнула широко и сладко. Не хочу продолжать этот бессмысленный разговор. Я никогда не требовала у него отчета, так с чего Адель устроил прелюдию к суду!

– Почему? – обманчиво мягко.

– Потому что это унизительно! – резко повернулась, хлестнув по плечам длинными волосами. – Мне нужно одеться, – мерилась с ним взглядами. Адель не вошел, но оперся плечом о косяк двери и смотрел. Внимательно, изучающе, щупал глазами.

– Раздевайся, Майя.

Я пожала плечами и скинула пушистый халат. Взяла трусики, надела, искоса поглядывая на мужа: он шарил по моему телу, словно искал следы блуда и порока. Вероятно, мерил по себе.

– Карим звал тебя, – вошел в гардеробную, забирая под себя все пространство, перекрывая кислород. Слишком большой, чтобы игнорировать его. Слишком волнующий, чтобы дышать ровно. Слишком мужчина, чтобы забыть о своей женской сути. – Так весело было, что о сыне забыла? – покачал головой. – Ты же мать, солнце, – а вот это издевательски.

– Манипуляция, недостойная мужчины, – разочарованно ответила. Аделя перекосило. – Уложил бы сам, ты же отец. Или ты, – теперь я пыталась задеть его, – не умеешь?

Адель заскрипел зубами и пошел на меня, но его телефон неожиданно ожил. Он достал его, посмотрел на меня, затем на экран и снова на меня.

– Да, Каролина, – ответил, конечно же!

Я тяжело сглотнула.

– Я приеду. Жди.

Звонит ночью и не стыдно. Знала же, что он дома. Очевидно, что Адель позволял ей все это. Доступен и днем, и ночью. Мерзавец, какой же мерзавец. Хоть бы вышел из моей спальни сначала! Он никогда не был большим подлецом!

Адель ушел. Меня трясло. Я ничего не должна была чувствовать, но грязь ползла по коже и забиралась прямо в душу: пачкала светлое, разъедала незыблемое. Раньше Адель хотя бы частично берег меня, теперь ему все равно. Время идет, скоро я все потеряю. Дом, семью, сына.

Я ворочалась всю ночь. В три сдалась и пробралась в спальню мужа – пусто. Мне просто нужно было убедиться. Окончательно сломать установку, в которой Адель главный. Что он заботится обо мне и знает все лучше меня. Я слишком рано оказалась и слишком долго была под ним. Сложно вмиг обрести волю, силу, расправить крылья.

Все, больше это не пустые слова или наивные мечты. Либо он, либо я. Никак иначе. Теперь точно знала: если нужно будет сломать, Адель сломает меня. Не пожалеет.

Я практически не спала уже вторую ночь подряд, но не чувствовала себя плохо, наоборот, возбужденной и одновременно спокойной. Начиналась новая глава в моей жизни.

Мне было ровно, когда Адель заехал во двор: хлопнула дверь в прихожей, пружинистые шаги, хмурое лицо. Он молчал. Я равнодушно варила кофе, одетая в деловой брючный костюм.

– Кофе будешь? – перевела на мужа безразличный взгляд. Думаю, нам пора вернуться к формату фиктивного брака по всем статьям. Если хочет, может даже не возвращаться домой. Пусть любится с любимой женщиной не переставая.

Интересно, кстати, а его Каролина в курсе, что он изменял ей с женой? С ней он так же честен, как со мной? Меня он не жалел, а жалил своей правдой, а ее, любимую, жалко ему? Или Аделю никого, совсем никого не жалко?..