Емельяну запомнилась та из бывших супруг олигарха, которую он якобы избил за измену, но было ли уместным сейчас рассказывать о том, как в ток-шоу она поливала грязью Арнольда и рассказывала о его жестокости и бесчеловечности. Официант принес шашлык и еще по рюмке рома. Абаджваклия рассказал племяннику о нескольких международных мероприятиях, в которых в следующем году будет участвовать холдинг, намекая на то, что Щукину нужно будет постараться, и что уже сделанная им листовка – это только начало.

Но через некоторое время Арнольд снова вернулся мыслями к своей персоне и снова свел разговор к своему образу в СМИ. Художник понял, что этот эгоист от него не отстанет, пока не услышит из уст племянника пересказ какой-нибудь статьи, повествующей о скандальном олигархе и его женах.

– Я читал, что одну из ваших жен убили… – сказал Емельян, и тут же пожалел об этом, потому что лицо Арнольда помрачнело и сделалось пугающим.

– Смотри-ка, даже об этом пишут. А что еще ты знаешь о ней?

– Я специально ничего не искал… Это просто случайно попалось.

– Это был 99-й год, Емельян… Сколько тебе тогда было?

– Десять.

– А мне – двадцать восемь, и я уже был состоятельным человеком. Но что такое деньги, друг мой? Зачем они нужны, когда ты не знаешь, зачем живешь?

Щукин пожал плечами. Он, несомненно, мог бы согласиться с тем, что деньги не главное в жизни, и есть вещи, которые на деньги не купишь, но с другой стороны, финансы могут решить большое количество проблем и сделать жизнь существенно комфортнее и приятнее. Арнольд, который к моменту этого разговора уже изрядно запьянел, продолжал, одной рукой приобнимая племянника за плечи, а во второй держа очередную рюмку.

– Казалось бы, мне, владельцу холдинга, грех жаловаться на жизнь, с моим достатком можно купить абсолютно все, Емельян: не то что яхту, а целый космический корабль, если не орбитальную станцию! Что, скажешь, не в деньгах счастье? Ну да, не в деньгах, а в их количестве, – Арнольд рассмеялся этой заезженной шутке, но было очевидно, что ему совсем не весело.

Емельян тоже погружался в опьяняющий дурман бара, новая рюмка сделала его мягким и податливым, он уже без прежнего страха и волнения смотрел на дядю, образ которого был особенно притягательным и таинственным в сумраке бара.

И тогда Арнольд принялся рассказывать о своей жизни. Но говорил он не о деньгах, не о том, как пришел к своему нынешнему положению. Арнольд рассказывал о своей личной жизни. Не о том, как он заработал свой первый миллион, а затем первый миллиард. Нет, было похоже, что в эту минуту деньги его в самом деле не так уж сильно заботили. Его мысли были заняты совсем другим.

– Я расскажу тебе о ней, Емельян. О моей первой жене.

Утопая в алкогольном тумане, Емеля узнал такие подробности, которые было не разыскать на просторах всемирной паутины.

Арнольд познакомился с Акелой еще будучи школьником. Новая ученица пришла в девятый класс сухумской общеобразовательной школы, где учился Абаджваклия. Между ними разгорелся страстный роман, но Арнольд понял, что это настоящая любовь, лишь после того, как его забрали в армию. Арнольд намеревался жениться на своей первой любви, как только вернется на побывку. Но так случилось, что они потеряли друг друга, жизнь развела их дороги в разные стороны. Семья Акелы переехала в Москву, и Арнольд, вернувшись со службы, почувствовал себя очень несчастным…

– Но я же тогда еще не знал, что такое Москва, Емельян. Я решил положиться на судьбу, веря, что она приведет меня к любимой. Если мы созданы друг для друга, значит, мы непременно встретимся, живя в одном городе. Впрочем, не буду лукавить, были и еще причины, которые заставили меня переехать. Сам знаешь, что у нас началось в 92-м году… Предчувствуя бурю, я уехал из Сухума при первой возможности. Оказавшись в Москве, я понял, что вряд ли когда-то смогу встретить Акелу в этом мегаполисе.

Но чудеса иногда случаются, и спустя несколько лет, уже будучи состоятельным человеком, Арнольд, идя по московской улице, встретил женщину с коляской. Это была она, его Акела, которая уже успела выскочить замуж, родить ребенка и развестись. Но все это потеряло смысл, они снова обрели друг друга, понимая, что это и есть та самая настоящая любовь, о которой пишут в книгах. Арнольду было совершенно безразлично, что у Акелы на руках был ребенок от другого мужчины. Все эти годы он любил ее одну, и ее ребенок сразу стал для него родным и любимым.

– Но справедливость, как бумеранг, возвращает все на свои места… – с горестью произнес Арнольд и затянулся сигаретой.

– Какой бумеранг? Справедливость? Кажется, я потерял нить вашего рассказа… – пробормотал Емельян, не уловивший ход мысли собеседника и с удивлением отметивший, что в этом баре можно курить.

– Да, дорогой мой. Ты многого обо мне не знаешь. Что ж, введу тебя в курс дела. Посуди сам, для того, чтобы реанимировать холдинг, нужны были большие деньги. Очень большие деньги, Емельян. А я был твоим ровесником тогда, в 96-м году. Разве мог я заработать миллионы в двадцать пять лет? Конечно, нет… То есть честным способом не мог. Но я выкупил акции, я возродил «Нефтьпром»… Только деньги, которые я вложил в дело, не были заработаны честно. В уголовном кодексе, безусловно, остались еще статьи, описывающие преступления, которые я не совершал. А вот заповеди, Емельян, их всего десять, и я согрешил против каждой.

Щукин невольно отпрянул и устремил на дядю полный удивления взгляд. Он не мог навскидку вспомнить все десять заповедей, но не намекал ли Арнольд на убийство.

Арнольд, грустно усмехнувшись невинному удивлению племянника, продолжал свой рассказ.

Около двух лет они жили с Акелой и были абсолютно счастливы. У них было все – деньги, любовь, власть. К этому моменту Арнольд уже оставил в прошлом криминал, аккуратно уничтожил все улики, которые могли бы выдать его преступления. Он стал с виду порядочным человеком, возглавлял успешно развивающийся холдинг, а те, кто прежде стояли у него на пути, сейчас лежали в земле. Порой в бизнесе работает закон джунглей: убей, или будешь убит. Арнольд действовал на опережение и остался жив. Но он и не знал, что у него еще оставались враги, столь же опасные как он сам, готовые пойти на все, лишь бы совершить свою месть.

– Об этом происшествии говорили в новостях, может быть, Емельян, ты даже видел этот репортаж: тринадцатого апреля 1999 года в центре Москвы произошло покушение на бизнесмена Абаджваклию, – печально глядя мимо племянника произнес Арнольд. Слушая олигарха, Емельян во всех красках представлял себе эту трагическую сцену. Стрелявший попал в супругу бизнесмена, которая вскоре скончалась от пулевого ранения. Арнольд остался цел и невредим, Акела как щит заслонила его от неминуемой смерти. Она была беременна. Ей не суждено было больше стать матерью, она погибла от пули, предназначавшейся ее мужу.

– Мне, – Арнольд залпом опрокинул в себя очередную порцию алкоголя и снова поднес к губам сигарету. Емельяну показалось, что пальцы дяди дрожат. А может быть, это у него все расплывалось перед глазами.

С тех пор прошло пятнадцать лет. Арнольд несколько раз был женат, постоянно заводил романы, все время изменял своим супругам и со скандалами разводился. Немногие из тех, кто знал его близко, понимали, что он так и не смог оправиться от потери Акелы. Рана в его сердце не заживала, он любил только одну Акелу, он и сейчас любил только ее одну. И всех других женщин он люто ненавидел за то, что ни одна не может заменить ему ту единственную, которую он так и не мог ни забыть, ни разлюбить, вот уже на протяжении пятнадцать лет. Он так и не смирился с тем, что ее больше нет.

На элитном кладбище в центре Москвы установлен головокружительный монумент по стоимости, пожалуй, не уступающий квартире. Эту скульптурную группу из ангелов и скорбящих фигур Арнольд установил на ее могиле, он часто приезжал сюда, чтобы поговорить со своей единственной любовью.

После смерти Акелы у Арнольда остался ее сын от первого мужа, Дамей. Этого ребенка Абаджваклия боготворил. Судьба отняла у него любимую, но у него осталось воспоминание о ней в виде чудесного мальчика. Дамей остался сиротой в четыре года, но Арнольд даже не думал о том, чтобы поручить кому-то другому воспитание малыша. Арнольд хотел каждый день видеть его, и в его глазах угадывать ее глаза, в его улыбке читать отголосок ее улыбки. Примерно через полгода после смерти Акелы, когда Абаджваклия, наконец, немного пришел в себя, он признал, что мальчику нужна мама, было неправильно, что ребенок дни напролет проводил в обществе нанятых гувернанток. Сам Арнольд, само собой, не мог уделять ребенку достаточно времени, ведь его работа, его детище, холдинг «Нефтьпром», требовала к себе внимания двадцать четыре часа в сутки, а о том, чтобы отправить Дамея учиться в заграничную школу, не могло быть и речи. «Ребенку, да и мне самому, нужна забота», – рассуждал Арнольд и, недолго думая, сделал предложение сестре Акелы, которую он знал уже давно, но на которую прежде и не смотрел как на женщину.

Этот брак, пожалуй, был самым спокойным и ровным в жизни Арнольда. Не было скандалов и истерик, но не было и любви. Через год совместной жизни супруги сошлись на том, что им лучше развестись. «Да, Арнольд, Дамею нужна мама, но и тебе нужна жена, которую ты будешь любить. Мы должны расстаться», – сказала она, и Арнольд согласился. В глубине души он продолжал любить только Акелу, он все еще испытывал неосязаемую, но сковывающую его духовную связь с ней. Но он хотел разорвать эту привязанность, потому что, увы, при всех его деньгах он не мог вернуть Акелу, и нужно было как-то жить дальше.

Стараясь забыться, Абаджваклия с головой погружался в работу. Вечерами в свободное время он напивался, принимал участие в самых диких пьяных оргиях, спал с кем попало. Он пытался заглушить боль, унять муки, в которых корчилась его душа, он бежал от самого себя. В то же самое время он обратился к религии, стараясь найти утешение для своей исстрадавшейся души в молитве. Здесь он пытался найти ответы на мучившие его вопросы: как жить дальше, когда утрачен смысл существования? Почему произошло то, что произошло? Почему мы не выбираем свою судьбу, кто ее заранее предопределил?

– Может быть, если бы меня спросили, я бы предпочел отдать все свои деньги, но быть с Акелой…

Он пытался найти ответы в священном писании, проводя часы за чтением.

Однажды на вечеринке Арнольд встретил Маргариту, роскошную фотомодель, юную, цветущую, свежую. Абаджваклия и сам был еще молод, ему было немного за тридцать, в его волосах виднелась проседь, а его задумчивый печальный взгляд был способен сводить девушек с ума. Арнольду показалось, что в этой Маргарите есть что-то особенное, что-то, что отличает ее от других. Может быть, она чем-то внешне напомнила ему Акелу, а может быть, она просто была невероятно хороша собой. Абаджваклии очень хотелось верить, что он может снова стать счастливым, а поможет ему в этом милая, трогательная, хрупкая Маргарита.

Об их роскошной свадьбе писали в газетах и снимали телерепортажи. А все потому, что не каждый жених мог позволить себе такие пышные торжества, которые устроил глава «Нефтьпрома». Тут было, о чем снимать репортажи и писать статьи. И именно благодаря этому грандиозному бракосочетанию общественность узнала фамилию олигарха – до этого его знали лишь в определенных кругах, теперь он стал известен повсеместно.

Не менее ярким был развод этой пары. Разводились они со скандалом, с помпой, с дележкой имущества и ссорами по поводу судьбы родившейся в браке дочери. Красавица Маргарита посещала многочисленные ток-шоу, на которых, обливаясь слезами, рассказывала о зверствах сумасшедшего мужа. «Он бил меня! Запирал в чулане! Насильник! Я еле вырвалась из его плена! Это самый настоящий маньяк, шизофреник!» – рыдала Марго, картинно заламывая ручки.

Арнольд воздерживался от любых комментариев, однако, чувствуя, что общественное мнение наносит непоправимый ущерб его имиджу, сослался на измену, которая, по его словам, и стала причиной развода. «Я, поддавшись ее уговорам, покупаю очаровательную виллу в итальянских Альпах, куда она почти каждый месяц ездит с дочерью отдохнуть на природе. И совершенно случайно узнаю, что на этой вилле она уже который год проводит время с каким-то итальянским модельером! Представьте себя на моем месте. Да, не отрицаю, шлюха получила пощечину, и вполне заслуженно. Но в чулане ее никто не запирал». Нельзя сказать, что данное заявление подняло рейтинг Арнольда в глазах общественности.

При разводе адвокатам Арнольда удалось ловко провернуть раздел имущества супругов, альпийский домик достался самому Абаджваклии. Но это был не самый болезненный удар для Маргариты. Фотомодель планировала уехать с дочерью в Италию к своему любовнику. Но олигарх, прекрасно это понимая, запретил вывозить ребенка за пределы страны. Дочери на тот момент было около пяти лет. Впрочем, Маргарита была счастлива уже тем, что Арнольд не отнял у нее ребенка. Маргарита очень боялась Арнольда, ведь многое из того, о чем она со слезами рассказывала на ток-шоу, было правдой: временами Абаджваклия становился совершенно неадекватным.

Когда страсти поутихли, Маргарита попыталась уговорить Арнольда разрешить их дочери выезд из страны. «Ты же с ней все равно не общаешься!» – слезно умоляла она. «Тебе плевать на нее так же, как и на меня! Не мучай нас, дай нам возможность уехать!». Арнольд ответил, что ему и в самом деле плевать на них, поэтому он и бровью не поведет, чтобы хоть как-то изменить сложившуюся ситуацию.

– Арнольд, прошу тебя, будь человеком! Ладно я, я была дурой, что согласилась пойти за тебя замуж. Но ребенок, Арнольд, наша девочка ни в чем не виновата, не заставляй ее страдать, я прошу тебя.

– Вы получаете от меня нехилые алименты. С такими деньгами ребенок и в России может быть очень даже счастлив.

– Ребенку нужен отец… За границей я выйду замуж… Я люблю этого человека, отпусти нас.

– Ага, и еще скажи, что поселишься со своим новым мужем в моем альпийском домике! Пошла вон, шалава!

Через полгода, пребывая в приподнятом расположении духа, Арнольд позвал Марго с дочкой к себе. Усадив малышку к себе на колени, он погладил ее пушистые волосы.

– Помнишь меня? Последний раз мы виделись, наверное, год назад.

– Ты мой папа, – сказала крошка.

– Правильно. Ты хочешь уехать? Тебе не нравится в Москве?

– Не знаю.

– Тебе хочется в Италию?

– Да! – девочка хлопнула в маленькие ладошки перед самым носом Арнольда, – мы в Италии ездили на виноградники. Там так здорово!

Марго, следившая за всей этой сценой из другого конца комнаты, вся напряглась, потому что виноградники, упомянутые дочкой, принадлежали ее возлюбленному. Но Арнольд не гневался, он еще раз погладил малышку по волосам, поцеловал ее в лоб и отпустил обеих в Италию, больше не интересуясь судьбой бывшей жены и дочки, которую с тех пор растил итальянский модельер, владелец виноградников.

Следующей на крючок обаяния Арнольда попалась Марианна, режиссер театра. Она была наслышана про Абаджваклию, его имя долгое время не сходило с первых полос газет в связи с громким бракоразводным процессом. Но как красиво Арнольд умел ухаживать! Как он был хорош! Может быть, его нельзя назвать красавцем, но его харизма, его энергия, его интеллект восхищали женщин и вызывали зависть у мужчин. И нельзя забывать о том, что он был богат, баснословно богат.

Этот брак подарил Арнольду несколько счастливых лет, проведенных в коттедже на Рублевке, у них с Марианной родился сын. Однако в какой-то момент тщательно выстаиваемый фундамент семейного счастья снова начал рушиться. Когда встал вопрос о разделе имущества, а встал он весьма остро, Марианна потребовала себе коттедж, в котором они жили.

– Забирай свой замок во Франции, а нам с сыном оставь только этот коттедж.

И вновь адвокаты Арнольда не дали маху, и единственным, что досталось Марианне, оказалась половина Рублевского коттеджа. Марианна рассчитывала, что Арнольд продаст коттедж и половину вырученных денег отдаст ей. Но такой дорогой дом нельзя продать в одночасье, поэтому какое-то время после развода Марианна с сыном продолжала жить в коттедже. В один прекрасный день в доме появились строители, которые начали выкладывать кирпичную стену внутри дома, которая должна была разделить дом на две равные половины. Марианна, естественно, знала, что у ее бывшего мужа очень своеобразное чувство юмора, но это было уже не смешно. Она звонила Арнольду, она умоляла его не делать глупостей. Абаджваклия приехал тем же вечером и под стук строительных молотков заявил Марианне: «Не ты ли сама просила меня оставить тебе коттедж? Суд присудил тебе только половину. Будь я бессердечным и подлым, я бы продал этот дом, который так дорог тебе, и глазом бы не моргнул. Но я же знаю, как для тебя дорог этот дом, поэтому я считаю, что поступлю правильно, если просто разделю его пополам, и ты останешься жить здесь, где тебе так нравится!»

Коттедж с возведенной капитальной стеной посредине дома упал в цене, продать его теперь за хорошую сумму было невозможно. К тому же Арнольд заявил, что не собирается продавать свою половину.

Если бы дом находился, например, у проезжего шоссе, то полдома Марианны, теоретически, могли бы выкупить под магазины. Но это был элитный участок в отдалении от трассы, да и дом был очень дорогим. Любой, кто имел финансовую возможность приобрести недвижимость за столь высокую цену, купил бы отдельный дом вместо половины. Естественно, что не нашлось ни одного желающего приобрести половину дома за ту цену, которую запрашивала Марианна. Тем более все знали, кто владеет второй половиной дома, и это обстоятельство отпугивало покупателей. Стена разделила дом таким образом, что на половине Марианны не осталось ни санузла, ни лестницы на второй этаж. Марианна осталась фактически ни с чем, она уехала из проклятого коттеджа вместе с сыном, благодаря бога, что Арнольд хотя бы платит алименты.

После Марианны была и еще одна жена, но и с ней у Арнольда не сложилось. Емельян понял со слов дяди, что этот союз был совсем недолгим, по крайней мере, Абаджваклия даже не удосужился ни разу назвать пятую жену по имени. В этом браке детей не было, зато нервы пятая супруга олигарху потрепала основательно. Но и сама, безусловно, вряд ли поминает Абаджваклию добрым словом. После развода ей перепало не больше, чем Марианне или Маргарите.

– Так что, милые дамы, подумайте хорошенько, прежде чем выходить замуж за олигарха, – резюмировал Арнольд, было уже за полночь. Щукин не знал, что думать, он был пьян, истории, рассказанные дядей, казались фантастичными. Почему Арнольд доверил ему все эти личные, интимные подробности своей биографии? «Хотел выговориться кому попало или действительно доверяет мне?» – спрашивал себя Емельян. «Неужели все то, что он рассказал, правда? Какой необычный человек, как он играет людьми… Ведь он и мою судьбу может так же сломать забавы ради… Но как он несчастен, страдает, сам тяготится жизнью… Да разве такое возможно при его-то деньгах, влиянии, уме?» – у Емельяна в голове не укладывались все эти вещи. Казалось, Арнольд нарочно стремился сделать окружающим больно только потому, что страдал сам.