Часть первая. Арина
(1889–1910)

Глава 1

Стоял май. Тот чудный солнечный месяц, когда листва брызжет сочной зеленью, сады утопают в цвету, а небо чистое, словно родниковая вода.

Арина сидела на широком подоконнике и с высоты третьего этажа наблюдала за жизнью на набережной. Было воскресенье, и люди, нарядные и веселые, гуляли по улице, катались в открытых экипажах, ели мороженое господина Кука, американца, державшего по соседству кондитерскую. Особенно Арине нравилось разглядывать наряды дам и отмечать при этом, что платье, в которое ее сегодня нарядили, нисколько не хуже, чем у них. Она спрыгнула с подоконника и подбежала к большому зеркалу, висящему на стене. Оттуда на нее смотрела хорошенькая девчушка с золотыми локонами и смеющимися серыми глазами, одетая в чу`дное голубое платье из шифона – узкое до талии и пышное от нее. Из-под подола выглядывали кружевные панталончики, носочки были белыми, а туфельки, заказанные в самом Париже, синими. В волосах, забранных в два хвоста, красовались искусственные незабудки.

Арина заливисто рассмеялась и бросилась к противоположному окну. Вид из него был еще интереснее: по Волге, величественной и неторопливой, плыли грузовые суда, тяжелые баржи, небольшие прогулочные катера, на берегу стоял древний кремль, а на холме, там, где река делала изгиб, возвышалась белокаменная Рождественская церковь, построенная еще при деде Арины.

В этот дивный ясный день Арине исполнилось шесть. Ее нарядили, немного покормили… Чуть-чуть, чтобы не испортился аппетит… И позволили подождать папу в ее любимой бальной зале. Почему девочке так нравилось именно это помещение, не знал никто, кроме отца, которому Арина под страшным секретом призналась. Кроме широких подоконников, с которых можно наблюдать жизнь города, в зале было множество зеркал в золотых рамах, картин, огромных напольных ваз, а еще мраморный пол, лепной потолок и гигантская хрустальная люстра, вся переливающаяся даже будучи незажженной. И все это великолепие напоминало девочке о дворце сказочного короля, в котором она никогда не была, но мечтала оказаться. Стоило ей остаться одной в комнате, как она, напевая себе под нос, начинала вальсировать по залу, останавливаясь у зеркал и представляя, как будет танцевать, когда вырастет, на балу у императора. Вот и сейчас, не выдержав, она зажала подол своего платья в ладошках и закружилась под звуки вальса, доносящиеся с улицы через открытую балконную дверь.

Чудное-чудное утро! Она обожала дни своего рождения не только потому, что ее наряжали в лучшие платья и заказывали у господина Кука гигантский торт с лебедями, но и потому, что этот день папа посвящал только ей. Обычно они выходили из особняка после торжественного обеда, который давали в их доме по случаю праздника, немного шли пешком, потом садились в коляску, запряженную неизменно тройкой белых коней, не спеша ехали по набережной – при этом все смотрели на них: кто-то здоровался, кто-то просто улыбался, – и махали прохожим, а вволю накатавшись, заворачивали в сторону парка и там выходили, садились на лавочку около фонтана и кормили голубей. Каждый раз после того, как этот чудесный день заканчивался, Арина с замиранием сердца начинала мечтать о следующем. Сегодня же все было еще впереди, и девочка, сгорая от нетерпения, ожидала момента, когда папочка пригласит ее к гостям, перед которыми она должна присесть в реверансе и сказать «добрый день», а после, примерно через полчасика, они отправятся на прогулку.

Арина отложила сумочку с хлебом для голубей, которую ей приготовила няня, расправила платье и степенно села. Теперь она взрослая – ей шесть! Надо учиться себя вести, ведь скоро она станет девушкой и ей придется искать себе мужа, а невоспитанным дамочкам хорошие мужчины не достаются. Так говорила няня, и ей Арина верила.

На лестнице раздались шаги. Девочка решила, что это за ней послана горничная, дабы отвести к гостям, и приосанилась еще больше.

Дверь отворилась. В комнату вошел папа в сопровождении неизвестной женщины в строгом сером платье.

– Папочка! – взвизгнула Арина, тут же забыв о том, что стала степенной дамой.

– Детка, – отец ласково чмокнул дочь в лобик и представил: – Познакомься. Мадам Фурше, твоя гувернантка.

– Добрый день. – Арина отдала дань вежливости и даже присела в реверансе, но была недовольна тем, что папа испортил такой прекрасный день. Она знала, что скоро приедет какая-то француженка обучать ее наукам и манерам, но не думала, что это случится так скоро.

– Здгаствуй, – прогнусила мадам и улыбнулась. Арина, которой новая знакомая сначала совсем не понравилась, сменила гнев на милость, увидев, как задорно блестят глаза у женщины, когда она улыбается.

– Мы пойдем к гостям? – нетерпеливо спросила девочка, ей так хотелось вырваться поскорее на улицу.

– Нет. Сегодня особенный день. У меня для тебя сюрприз.

Арина испуганно отстранилась; ей подумалось, что гувернантку привели неспроста и что раз теперь она взрослая, ей не позволят кататься в коляске и кормить голубей, заставят зубрить математику и французский.

– Мадам Фурше, можно я начну учиться завтра? А сегодня…

– Дедка, занимагтся мы начнем с понедегника. А сейчас развлегкайтесь, – мадам блеснула на прощание мелкими зубами и вышла. Арина с папой остались вдвоем.

– Твои гости ушли?

– Нет, они ждут нас внизу, в саду.

– Они едут с нами? – Арина не сдержала разочарования – им никогда еще не мешали посторонние в день ее рождения.

– И да, и нет. Я сказал, что у меня для тебя сюрприз, и мои друзья помогли его подготовить. Пошли.

– Хлебушек брать? – Любопытство взяло верх, и Арина, которая сначала хотела закапризничать и настоять на путешествии вдвоем, послушно последовала за отцом.

– Возьми, если хочешь. Голубей и там предостаточно.

Они спустились по мраморным ступеням, держась за руки. В холле было светло из-за врывающихся в окна и распахнутую дверь солнечных лучей, которые не только озаряли мраморный пол и белые стены, но и играли на позолоте люстр и ручек. Арина, очень гордая оттого, что идет с таким нарядным и красивым господином, как папа, и еще больше оттого, что он и его серьезные друзья специально для нее приготовили сюрприз, прошагала к выходу.

У ворот их ждал экипаж, запряженный, как всегда, тройкой белоснежных лошадок. Чуть поодаль стояло еще несколько, правда не таких нарядных, и в них сидели важные господа со своими женами – уезжающие гости. Увидев именинницу, мужчины приветственно сняли шляпы, а дамы закивали и засюсюкали. Арина громко со всеми поздоровалась, залезла, не без папиной помощи, в коляску и велела кучеру трогать.

Процессия отправилась. Ехали недолго. Арина даже не успела насладиться зрелищем бурлящей набережной, но заметила, что сегодня людей непривычно много и все они слишком возбуждены и приодеты, даже для воскресенья. К тому же самоходных экипажей, которых в городе было не так уж много, попадалось больше, чем обычно.

– Ты заметила, что сегодня все веселятся? – Папа наклонился к самому уху дочери, ибо из-за шума проносящихся мимо экипажей было ничего не слышно.

– А почему?

– Потому, что на подарок, который я приготовил для тебя, придет смотреть весь город.

– Но ведь он для меня. Значит, мой. А не ихний. – Арина надула губки. Лучше бы они поехали кормить голубей.

– Не ихний, а их. Потом, ты же большая, ты должна понимать, что если даже подарок предназначается тебе, это не значит, что другие не могут им пользоваться.

– Как это?

– Вот, например, торт, который мистер Кук тебе дарит, ты же его не съешь одна, правильно?

– Я им угощу тебя, няню, ребят, даже Глашу, которая мои платьица стирает.

– Правильно.

– Но торт я одна просто не съем, я лопну, а вот туфельки, которые ты мне подарил, – она подняла ногу, – я никому не дам. Они же мои.

– Верно, детка. Но на пять лет какой ты получила подарок?

– Лодочку, – вспомнила Арина и тут же захотела опять на ней покататься, но, чтобы это сделать, надо было ехать в деревню.

– И ты на ней катала и меня, и няню, и ребятишек деревенских.

– Лодочка большая. В ней для всех места хватит.

– Вот. А то, что я приготовил сегодня для тебя, такое большое, что в нем поместится…

– Целый город? – у Арины возбужденно заблестели глаза.

– Целый не поместится, но пятьдесят человек запросто. А потом еще столько же. И еще сколько захочешь.

– Это пароход?

– Нет. Это сюрприз. – Папа дернул Арину за нос и прибавил: – Потерпи, почти приехали.

Арина обреченно вздохнула и притихла. Народу стало еще больше, а чем дальше они продвигались к центру города, тем многолюднее становилось. На столбах висели плакаты, на которых разноцветными буквами было что-то написано, но именинница не знала – что, она пока не умела читать. Кругом сновали наряженные в скоморошьи костюмы лотошники, бегали дяди с тяжелыми фотоаппаратами, то здесь, то там раздавалось пение под гармонь. Словом, суета стояла невообразимая.

Когда главная кремлевская башня показалась из-за холма, процессия остановилась. Все вышли. К ним тут же подбежал полицмейстер с пышными усами и отрапортовал папе, что все к торжеству готово. Арина, правда, не до конца поняла, к какому, но виду не подала и важно прошествовала за молодым полицейским, которому поручили препроводить девочку к ее месту.

Главная площадь была запружена людьми. В центре ее стоял небольшой помост, вокруг него несколько рядов лавок, на которых уже разместились важные господа и дамы, все остальные стояли, тесно прижавшись друг к другу и норовя вырваться вперед, поближе к полицейскому оцеплению. Арину разместили в первом ряду, и она отметила, что из сидящих здесь она единственный ребенок.

Забили часы на главной кремлевской башне. Все как по команде притихли и стали внимательно следить за человеком, взошедшим на помост. Арина его узнала. Это был господин Зославский, вице-губернатор и папин друг.

– Дамы и господа, сегодня знаменательное событие для нашего города, ибо именно в этот день мы приобщились к цивилизации, благодаря какому чуду техники, вы все знаете, – и он показал на транспарант, висящий над трибуной, – и говорить за это спасибо мы должны прежде всего нашему губернатору Барышникову Алексею Ананьевичу, который нашел субсидии… А впрочем, он вам сам расскажет. Ему слово!

Зославский отошел, похлопывая, а ораторское место занял стройный невысокий мужчина с вьющимися русыми волосами. Он показался Арине здесь самым красивым. Потому что это был ее папа.

– Господа. Спасибо за аплодисменты. Отдельная благодарность моему заместителю. Как я нашел субсидии, я вам рассказывать не буду, это неинтересно. И вообще говорить много не стану. Скажу лишь одно. Благодарить за все вы должны мою дочь, ради которой я все это затеял. Моей девочке сегодня исполнилось шесть лет, я ее поздравляю и дарю… Аринушка, вот сюрприз, о котором я говорил. – Он показал рукой куда-то в сторону.

Толпа расступилась, но все равно Арине не было видно, поэтому она встала на лавочку, в который раз за сегодня забыв о правилах хорошего тона. Теперь перед ее взором предстали не только речной откос, крепостная стена и отряд конников, но и гудящий, тарахтящий, бумцающий, передвигающийся по рельсам, но без шпал, разукрашенный и завешанный гирляндами цветов поезд.

– Я дарю тебе, Арина, это чудо техники – трамвай!