Глава 4

Нина сидела в кухне и держала в ледяных руках кружку с горячим чаем. Ее сотрясала дрожь, и сделать глоток, чтобы не стукнуться зубами о фарфор, не получалось. Боясь испортить эмаль, Нина поставила чашку на стол. Встала, включила все конфорки на газовой плите и стала греть руки над огнем.

Пальцы потеплели, но дрожь не прошла. Нина поняла, что ее колотит не от холода, а от нервного перенапряжения. Отойдя от плиты, она открыла холодильник, достала бутылочку с настойкой пустырника, накапала в стакан, выпила.

Обычно Нину отпускало через несколько секунд. Приняв успокоительное, она ощущала, как по телу разливается тепло, затем наступал покой. На сей раз этого не произошло. Слишком велик был стресс! Наткнуться на умирающего, упасть в обморок после его прикосновения, очнуться от карканья ворона, сидящего на груди, – уже этого достаточно, чтобы оказаться на грани нервного срыва. А Нине потом еще пришлось около часа беседовать с оперативником, который разговаривал с ней так, будто она подозревается в убийстве. Что она ему говорила, сейчас вспомнить не могла. Ему, а еще мужчине, прибежавшему на ее зов. Он помог ей подняться на ноги, отряхнул, усадил в свою машину, вызвал полицию и, пока бригада добиралась до места, вел с Ниной беседу. Она поддерживала разговор, а у самой в голове носились странные мысли и обрывки образов. Этот стремительный круговорот вызывал тошноту. Как будто Нина сидела на карусели, которая вращалась с бешеной скоростью…

Когда начался допрос, она немного пришла в себя. То есть карусель замедлила свое движение, но не настолько, чтобы Нина могла воспринимать действительность нормально.

Когда оперативник ушел, а разговаривал он с Водяновой у нее дома, она и вскипятила чай, чтобы согреться.

В дверь позвонили.

Нина устало посмотрела на нее и решила не открывать. Наверняка кто-то из любопытных соседей решил узнать все подробности происшествия. Но визитер оказался настойчивым. Он звонил и звонил. Нине ничего не осталось, как открыть.

Она ожидала увидеть Антонину Сергеевну из соседней квартиры. Эта женщина была в равной степени бесцеремонна и любопытна. Но на пороге стоял незнакомый мужчина.

– Здравствуйте, – сказал он.

Нина в ответ кивнула. Говорить не хотелось. Да и вряд ли получится выдать что-то членораздельное. Дрожь не проходила!

– Разрешите представиться? Я – Роман Акимин. Журналист. Могли бы вы уделить мне несколько минут?

– Нет, – ответила Нина сурово и собралась закрыть дверь, но Акимин придержал ее.

– Простите меня за назойливость, но мне правда очень нужно с вами побеседовать…

Нина нахмурилась. Ей еще не доводилось сталкиваться с журналистами, но она много раз слышала о беспардонности, напористости, даже нечистоплотности некоторых из них. Она решила, что в данный момент перед ней как раз такой человек.

– Да вы не думайте, я не папарацци, – как будто прочитал ее мысли журналист. – Я статью писал о Василии… Собирался сегодня с ним встретиться, интервью взять. А тут такое…

И он умоляюще посмотрел на Нину. Та, помедлив, впустила Акимина в прихожую.

Войдя в квартиру, Роман огляделся. Взгляд был цепкий, но не любопытный, скорее профессиональный. Журналистам ведь нужно все подмечать.

Пока Акимин изучал обстановку, Нина рассматривала его. Чуть за тридцать. Хорошая фигура. Интересное лицо. Не красивое, именно интересное. Хочется в него вглядываться, вроде ничего особенного, а чем-то привлекает.

– Куда можно пройти? – поинтересовался Роман, разувшись.

– Пойдемте сюда. Попьем чаю. У меня торт есть.

Она провела журналиста в кухню, указала на стул.

– Вы замерзли? – спросил он, присаживаясь.

– Да, немного… А что, заметно?

– Просто вы в пуховике.

– Ой… – Нина забыла о том, что, вернувшись домой с улицы, не разделась. Она хотела снять пуховик, стянула его с плеча, но тут же накинула опять. – Останусь, пожалуй, в нем, – проговорила она. – Так теплее.

– Но здесь жарко. Трясет вас не от холода.

– Я тоже так думаю. Поэтому приняла… – И указала на пузырек с настойкой.

– Мне кажется, у вас плюс ко всему температура. Позвольте? – Он протянул руку, желая дотронуться до ее лба, но Нина отшатнулась. Слишком живы были воспоминания о ТОМ прикосновении.

– Простите, – пробормотал Роман.

– Это вы меня простите. Я на взводе и…

– Не объясняйте, я понимаю. Но вы бы смерили температуру. У вас, похоже, как минимум тридцать восемь.

– Не удивлюсь, – проговорила Нина, вспомнив, как лежала на снегу. Она была без сознания минут пять точно, а может, и больше. – Вы чай будете?

– Не откажусь.

Нина поставила подогревать чайник. Достала заварку. Она любила листовой, но ей было лень чай заваривать, поэтому Нина обычно покупала пакетированный. Даже на ее не слишком искушенный вкус он отдавал картоном. Предлагать такой гостю было немного стыдно, но ничего другого не оставалось. У Нины даже кофе не имелось. Она его не любила. А для гостей держать незачем, ведь они в этом доме бывают крайне редко.

– Когда вы нашли Василия, он уже был мертв? – спросил Роман. Нина вздрогнула. Не от неожиданности, а от воспоминаний.

– А почему вы пишете статью про него? – вопросом на вопрос ответила она. – Он что, знаменитость?

– В некотором роде.

– То есть?

– Он был колдуном. Практикующим. Его услугами пользовались даже сильные мира сего.

– Вы это серьезно?

– Совершенно. И, скажу вам, Василий на самом деле имел дар.

Нина поежилась. Теперь совершенно точно не от холода.

– А что за дар? В чем он выражался?

– Такое ощущение, что это не я журналист, а вы, – улыбнулся Роман.

– И все же ответьте.

– В нем была сила. Знаете, как в джидаях из «Звездных войн», – пояснил Акимин.

– Он тоже рубился световым мечом и мог движением руки поднять из болота затонувший корабль?

– Нет, конечно. Но он совершенно точно энергетически был сильнее большинства из нас. И он мог передавать свою энергию. Когда он проводил рукой по больному месту, наступало успокоение. Проверено на себе.

– Он дотрагивался до вас?

– Нет. Проводил рукой возле моей головы.

– А остальных?

– При мне он лечил женщину от язвы. Ее он касался. После сеанса она заверила меня, что боль прошла. Я встретился с ней через три месяца, то есть совсем недавно, когда взялся за очередную статью, и она сообщила мне, что язва зарубцевалась и она здорова.

– А когда Василий дотронулся до нее, она сознание не потеряла?

– Нет, – удивленно протянул он. – А почему она должна была его потерять?

– Ну не знаю, – промямлила Нина. – Если в Василии была такая мощь, то ничего удивительного…

– Василий ведь отдавал лишь малую часть своей энергии. А вот если бы отдал всю, то возможно…

– Он был мертв, когда я его нашла, – быстро выпалила Нина.

– А правда, что в тот момент его окружали кошки?

– Да. Но откуда вы знаете?

– Человек, который услышал ваш призыв о помощи, кстати, его фамилия Славин, зовут Энгельсом, рассказал, что, когда он подошел к мусорным бакам, кошки там так и кишели.

– Все верно.

– Странно, правда? На улице вьюжит, метет, кошки обычно в такую погоду забиваются в тепло.

– И не только они. Птицы тоже.

– При чем тут птицы?

– Да ни при чем, это я так…

Нина резко замолчала. Журналист удивленно на нее воззрился. Затем проследил за ее взглядом, устремленным на окно, и воскликнул:

– Ворон!

Нина сглотнула. На подоконнике на самом деле сидел ворон. ТОТ САМЫЙ! Она как его заметила, так дар речи и потеряла.

– Вы поэтому про птиц заговорили, да? – спросил Акимин.

– Что? – Нина с трудом оторвала взгляд от ворона и переместила его на лицо Романа. – Не поняла, о чем вы?..

– Рядом с трупом Василия были не только кошки, да? Но и этот ворон?

Нина кивнула и снова бросила взгляд на окно. Птица продолжала сидеть на подоконнике. Но если до этого она была спокойной, просто смотрела через стекло, и все, то теперь начала хлопать крыльями и постукивать клювом в окно. Нине стало очень страшно, она попятилась. А поскольку кухня в ее квартире была небольшой, то Водянова тут же налетела на журналиста. Тот придержал ее и успокаивающе погладил по плечам.

– Не бойтесь, это Карл, – сказал он и усадил Нину на табурет.

– Кто?

– Ворон. Его зовут Карл. Это ручная птица. Очень умная.

– Она ваша?

– Нет, конечно. Это ворон Василия.

Нина облегченно выдохнула. Значит, никакой мистики! Просто домашняя птица, потеряв хозяина, прибилась к человеку, оказавшемуся в последний момент рядом с ним.

– Может, впустить его? – предложил Роман. – Замерзнет ведь…

– Хорошо, давайте.

Нина подошла к окну, попыталась открыть форточку, но не вышло. Поддалась только первая створка, а вторая примерзла. Роман, видя ее затруднения, бросился на помощь. Рванув за ручку, он отворил окно. В кухню тут же влетел порыв ветра, и масса снежинок осела на подоконнике…

Следом за ветром и снегом в помещение ворвался ворон. Мокрый, взъерошенный и все равно величественный. Влетев, он встряхнулся, осмотрелся и прыгнул на холодильник, рядом с которым стояла хозяйка квартиры. Нина взвизгнула и отшатнулась. Ворон посмотрел на нее как будто с осуждением и, сложив крылья, уселся на хлебницу. Через несколько секунд он начал поклевывать крошки, словно забыв и о Нине, и о Романе.

– Потрясная птица, – проговорил Акимин.

– Как будто и не птица, а человек, – пробормотала Нина.

– Ворон – умнейшее создание.

– Судя по тем, что обитают на помойках, я бы так не сказала.

– Вы путаете. Ворон и ворона разные птицы, это не самка и самец одного вида.

– Разве нет?

– Нет. Путаница происходит только в русском языке из-за практически одинакового названия двух различных видов. В других языках этих птиц по-разному называют. Например, в английском ворон – raven, ворона – crow.

– Но они похожи…

– Ворон значительно крупнее, он чисто черный с более массивным клювом. Это красивая, величественная птица. И очень умная. Гораздо умнее серой вороны.

– Откуда вы все это знаете?

– Читал.

– Увлекаетесь орнитологией?

– Нет, – улыбнулся Акимин. – Просто, когда я писал статью о Василии, заинтересовался его птицей.

Карл, будто поняв, что разговор ведут о нем, оторвался от крошек, распрямился и принял красивую позу. Нина засмеялась.

– Какой пижон! – И протянула руку, чтобы погладить птицу.

Ворон посмотрел на нее с интересом, затем прошагал к краю холодильника и прыгнул ей на запястье. Нина от удивления охнула. Карл же взобрался по руке вверх и уселся на ее плече.

– Снимите его с меня! – хрипло прошептала Нина. – Пожалуйста… Я боюсь.

– Зря. Он вам ничего дурного не сделает. Карл привык сидеть на плече у хозяина.

– Но я не его хозяйка.

– Похоже, он считает иначе. Он выбрал вас.

– Мне не нужны домашние животные! Я никогда не мечтала о кошках, собачках, а тем более птичках. Да и не знаю я, чем его кормить!

– Ворон – практически всеяден. Он и мясо ест, и хлеб, и яйца.

– Вот и заберите его себе.

– Я бы взял, да он не пойдет. Я же говорю – он выбрал вас. Кстати, вы отлично вместе смотритесь… – Рома позволил себе улыбку. – И даже немного похожи… Мастью, я имею в виду.

Карл, до сего момента спокойно сидящий на Нинином плече, вдруг завозился. Затем захлопал крыльями.

– Что это с ним? – опасливо спросила Нина, стряхнув птицу. Карл опустился на холодильник, но не успокоился. Более того, стал проявлять явные признаки агрессии. Нервно подпрыгивал и шипел, глядя на дверь.

Рома пожал плечами. Он собрался ответить, но тут в дверь позвонили.

Нина сделала удивленные глаза и пошла открывать.

Распахнув дверь, она увидела на пороге молодого человека. Он был странно одет и причесан. Картинно, если не сказать, карикатурно. Стиль «а-ля Дракула». Весь в черном. Волосы тоже темные, зализанные. На лице бородка. В зубах мундштук. На пальцах массивные серебряные перстни. Вместо пуховика или дубленки – плащ до полу. Естественно, черный.

– Вам кого? – спросила Нина.

– Если вы Нина Водянова, то вас, – ответил «Дракула». Голос у него оказался высоковатый, не очень приятный. – Меня зовут Радик Радовский. Могу я войти?

Нина посторонилась.

Едва Радовский переступил порог ее дома, как Карл взметнулся вверх, расправил мощные крылья и ринулся на гостя, нацелив клюв в его глазницу.