Глава 3

Хрустальной мечтой Остапа Бендера являлся город Рио-де-Жанейро.

Кто-то готов был умереть сразу после того, как увидит Париж.

Наташа же грезила о Венеции.

«Фу, – говорила мама. – Там же пахнет тухлой водой и канализацией». Как будто была там и знала это доподлинно. А она всего лишь что-то слышала. Сама же никогда не выезжала за пределы бывшего СССР.

«Фу. Толпы туристов и тучи птиц: голубей и чаек», – говорили те люди, что там бывали, но не прониклись атмосферой.

«Фу. Койка в хостеле стоит, как пятерки в Турции, а в туалет сходить меньше чем за полтора евро не удастся!» – говорили друзья, регулярно отдыхающие по системе «все включено». Таких туристов обычно называют «тюленями».

Наташа выслушивала мнения, но на их основании выводов не делала. Ей было все равно, что говорят другие. Она хочет в Венецию и посетит ее несмотря ни на что.

– Так что же ты медлишь? – спрашивала у нее подруга Ксюша. Они вместе работали вот уже шесть лет. И все отпуска за это время Наташа проводила не в Италии, а под Рязанью, на даче. – Я ради интереса посмотрела билеты. Можно купить за десять тысяч туда и обратно. Скромный номер в отеле стоит три-четыре. Плюс с собой. Ты легко можешь уложиться в полтинник!

Да, могла и в меньшую сумму. Наташа тоже прикидывала бюджетные варианты. Но разве так исполняют мечту? В стиле «эконом»? Нет, уж гулять так гулять. На бизнес-класс Наташа рот не разевала, долетит в общем салоне, три часа, это ерунда, но остановиться она хотела бы в хорошем отеле, чтобы в ее номере был балкон с видом на Большой канал. Она грезила об изысканных ресторанчиках, о капучино на площади Святого Марка под живой оркестр, а в демократичных тратториях, пиццериях, джелатериях согласна была перекусывать, но никак не проводить вечера. Катание на гондолах в компании еще нескольких туристов ее тоже не вдохновляло. А еще шопинг! Как без него? Привезти настоящую маску и туфли. Полакомиться элитным шоколадом и прихватить с собой в подарок. А еще сходить на карнавал. Не просто прогуляться по городу в наряде, а посетить бал в одном из дворцов…

И выходило, что в пятьдесят и даже сто тысяч Наташа никак не укладывалась. Только бал стоил восемьсот евро!

Обо всем этом Наташа никому не рассказывала. Знала, не поймут. Решат, что она ищет причины не ехать. Однако чудо свершилось…

Наташа Щипанова полетела в Венецию!

Там было все: и четырехзвёздочный отель у Большого канала, и номер с видом, и паста маринара в мишленовском ресторане, и гондолы, и бал. Был даже настоящий венецианец, с которым случился короткий, но яркий роман. Пожилой, но невероятно красивый. Именно он возил ее по каналам. А как пел после трех стопочек «лимончеллы»!

Сальваторе стал, если так можно о человеке, вишенкой на торте. Без него Наташа не прониклась бы Венецией. Возможно, даже разочаровалась бы в ней. И дело не в запахе, он отсутствовал, не в туалетах по полтора евро, есть заведения, где можно выпить кофе за эти деньги и посетить уборную, даже не в туристах… К вечеру город пустел, поскольку толпы транзитников вывозились на материк…

Дело в карнавале. Он разочаровал. Бал в особенности. У них на фирме корпоративы веселее проходили.

Перед отъездом Наташа забежала в затерянную в одном из переулков лавчонку за сувенирами. Нужны были не китайские, эти на каждом шагу продавались, а родные. Сальваторе подсказал, куда направиться. Успев до сиесты, Ната нахватала чего-то, расплатилась «Визой» и унеслась. Баланс карты проверила уже в аэропорту. Как оказалось, с нее сняли очень приличную сумму. Стала разбираться. Выяснилось, что изящная куколка с золотой маской на личике стоит в пять раз дешевле, чем грубая фигурка трубочиста. Наташа решила, что ее обманули. Увидели, что забегает человек, у которого времени в обрез, и продали какое-то «гэ» по цене брендовой сумки. Трубочист реально стоил, как клатч от Москино, пусть и по распродажной цене.

Через полтора месяца Наташа случайно узнала, что стала обладательницей ценной вещи. Жена хозяина сувенирной лавки была из Санта Мария Маджоре, где проходили слеты трубочистов всей Европы, и она привезла в Венецию некоторые сувениры со своей родины. Среди них оказалась старинная фигурка, о реальной стоимости которой она сама не догадывалась. Как и купившая ее Наташа. Сумка Москино? Да в этом бутике можно было одеться с ног до головы, если бы сеньорита Щипанова продала куколку.

Но Наташа оставила ее. Остальное барахло, даже дивную барышню в золотой маске, раздарила. А ведь хотела именно ее оставить на память. Но не зря же она положила глаз на неказистого трубочиста, совершенно не ассоциировавшегося с Венецией. Больше с Германией, Данией, Шотландией. Наташе на ум сказки Андерсена шли, когда она смотрела на случайно обретенное, пусть и не даром, сокровище. И она стала мечтать о солдатиках оловянных, пастушках…

Естественно, шерстила интернет. Искала коллекционеров, связывалась с ними. Но какими-то они все ей казались подозрительными. Один лишь нормальный попался. Павлом звали. Но сразу предупредил, фигурки его хоть и интересуют, но не так, как куклы. И собирает он ретроэкземпляры. Даже винтаж не особо его манит. Посмотреть на редкую вещицу никогда не откажется, показать что-то из своего тоже, но меняться не будет. А продавать тем более.

Наташа поняла и приняла. Общение пролонгировала. И через пару месяцев предложила перевести его в реал. Павел не сразу ответил. Думал чуть ли не неделю. И все же дал адрес. До этого Наташа с ним разговаривала по телефону. И они хорошо ладили. Она скажет «а», он тут же «б». На одной волне находились. И голос у Паши был очень приятный, энергичный. Он представлялся Наташе компьютерщиком, работающим на удаленке, в очках и с рюкзаком за плечами. Лет тридцати пяти. Но когда она приехала по адресу, ее встретил дед.

– Паша? – переспросила она. Может, это и не он? А папа того самого очкастого компьютерщика с рюкзаком за плечами?

– Наташа? – На лице деда отразилось разочарование. Свое она сдержала, а он не смог.

Наташа кивнула. Павел (именно он, а не отец) с кислой миной пропустил гостью в квартиру.

Да, она знала, что выглядит не как супермодель, но когда ее браковали ровесники, она хоть как-то себе это объясняла. Все хотят няшек, инстаграм-куколок, пусечек, которыми можно похвастаться. Она и сама не отказалась бы от Доуэна Джонсона по прозвищу Скала! Хвасталась бы таким высоким и красивым перед подружками. Но последним (крайним) ее мужчиной был Сальваторе. Пятидесятивосьмилетний гондольер, имеющий жену, детей и внуков. При этом красивый и энергичный. С модной прической. Паша же, его примерный ровесник, сверкал лысиной, был бледен, улыбался кисло и даже не скрывал своего разочарования. То есть он рассчитывал на то, что к нему заявится двадцатипятилетняя красотка с ногами от ушей?

Увы, у Наташи они росли…

Нет, не росли они совсем последние десять лет! Как в пятнадцать она достигла ста пятидесяти семи сантиметров, так того же роста и осталась. Ноги соответственно тоже. А вот вширь Наташа пошла. Не стремительно, но неотвратимо. В пятидесятый входила только в полный. Но зато если садилось на нее платье, то глаз было не оторвать. Особенно если оно с корсетом. Сальваторе после бала ее подвозил, и если не влюбился, то увлекся. Наташа была чудо как хороша в нарядах прошлых веков. Не то что в современных. Особенно джинсы ей не шли. Мало того, что все подрезать приходится, так еще живот над ремнем нависает. А он не такой уж и толстый… Просто одежда стандартная, не рассчитанная на особенности фигуры.

…В тот день она пробыла у Павла минут пятнадцать. Походила, посмотрела на кукол. Выпила остывшего чаю – свежего никто не предложил. И уехала. Думала, больше не будет с Павлом общаться, ан нет. Он написал спустя пару недель. Сообщил, что в его семье пополнение, и пригласил на смотрины. Наташе нечем было заняться в выходной день, да и куклы ее очаровывали, и она поехала в гости. Павел хвалился своей «доченькой» минут двадцать пять. Взахлеб рассказывал о ней, показывал все детальки, начиная от ноготков, заканчивая панталончиками из батиста. Чаю, даже холодного, не предложил. Не спросил, как дела. Слова вставить не дал. И вскоре выпроводил.

Наташа обиделась и решила закончить общение с Ивановым.

Но, как выяснилось через три дня, она забыла у него зонтик. Небо утром хмурилось, она стала его искать, но не обнаружила на привычном месте. Порывшись в памяти, сообразила, где оставила. Зонтика было жаль. Его ей мама подарила. Японский, он служил верой и правдой несколько лет, да и стоил прилично. Опять же память. Наташа позвонила Павлу, чтобы договориться о коротком визите. Но его телефон оказался выключенным. Пришлось ехать. Благо недалеко.

Когда она добралась до нужного дома, оказалось, что домофон выключен. Наташа вошла в подъезд, поднялась на второй этаж и увидела соседку Павла. Она уже сталкивалась с ней однажды. Бабуля запомнилась Наташе, что не удивительно, ведь одевалась она как подросток с дурным вкусом.

Когда Наташа попала в поле ее зрения, женщина заголосила:

– Васенька, беги быстрее сюда, гости пришли.

Из квартиры Павла тут же показался мужчина. Васенька? Да ему тридцать лет. Наташа-то подумала, она внука своего дошкольника зовет.

– Эта женщина приходила к Паше последней. Я ее видела, – сообщила Василию бабушка в желтых, усыпанных алыми клубничками колготках.

– Здравствуйте, – поприветствовал ее мужчина. А затем и представился майором следственного комитета, после чего попросил назвать свое имя и предъявить документы.

– Паспорта при мне нет, – растерянно проговорила Наташа.

– А водительские права?

– Я не вожу автомобиль. Есть скрин в телефоне. Показать? – Он кивнул. Наталья продемонстрировала электронную копию паспорта. – А в чем, собственно, дело?

– Это место преступления. – Он указал на дверь, ведущую в квартиру Павла. – А вы, получается, свидетель по делу. Могу я спросить, как хорошо вы знаете господина Иванова и зачем к нему пожаловали?

Наташа ответила.

– Где вы оставили свой зонт? – первое, что спросил Василий.

– Я не уверена, но, думаю, повесила на крючок в прихожей.

– Как он выглядит?

– Автомат. Ручка из дерева. Расцветка – зеленая с золотом. Сделан в Японии, – детально ответила она.

Опер поманил ее в квартиру. Прыткая бабуля хотела последовать за ними, но Барановский закрыл перед ее носом дверь.

– Вот он, – тут же обнаружила зонт Наташа. Он не висел, а лежал на пуфе, стоящем в уголке возле обувницы.

– Забирайте.

Наташа взяла зонт и сунула в сумку.

– Теперь я могу идти?

– Нет, мне с вами еще нужно побеседовать. Пройдемте в кухню, там никого.

– А Павел где?

– Увезли.

– Так это он совершил преступление?

Василий внимательно посмотрел на нее своими пронзительными зелеными глазами… Или они желтые?

– А вы не поняли, что за преступление тут совершено?

– Нет. Я сначала подумала, что хозяина обокрали, но если его увезли…

– То?

– Не знаю даже, что подумать… Он был странноватым. Мало ли что мог натворить.

– Например?

– Удерживать в заложниках кого-то? – стала рассуждать Наташа. – Вряд ли. Он не мог терпеть на своей территории человека дольше получаса. Изнасилование? Точно нет. Мне он показался абсолютно равнодушным к плотскому. Нанесение телесных повреждений?

– Кому и за что?

– Куклы – вот его страсть. И если кто-то вдруг испортил бы одну из его девочек (еще он их доченьками иногда называл), я думаю, он мог бы выйти из себя и ударить.

– Увы, эта тоже ошибочная версия. Павла Иванова убили.

Наталья испуганно вскрикнула. В голове такое не укладывалось…

Барановский сокрушенно покивал головой. Да, да убили.

– Из-за его коллекции, да? – прошептала Наташа.

– Она на месте.

– Странно.

– Почему?

– Павел не пускал в дом тех, кто не разделял его интереса к куклам. Он даже не общался с такими людьми. Но убийца как-то проник в квартиру. Дверь вроде бы цела. Значит, сам открыл ее?

– Да. Замки не взломаны. – Он резко замолчал, насупился. Глаза потухли… Эти его удивительные глаза… Теперь они казались светло-карими. Наташа не сразу поняла, что Василий просто задумался и обратил взор внутрь себя. – Вы хорошо помните всех «деток» Павла?

– Более или менее. По именам нет, но внешне, пожалуй.

– А у них и имена есть?

– Тем, кто их не имел изначально, Павел давал свои. Последняя его «девочка» звалась Катти. Именно на ее смотрины он пригласил меня.

– Взглянете на коллекцию?

– Да, конечно. Только попью сначала. Можно воды? – И она указала на графин, стоящий на столике. Василий подал его ей вместе со стаканом.

Пока Наташа наливала воду и пила ее, рассматривала опера. Что-то в нем ее цепляло. Вроде ничего особенного, бывают мужчины и интереснее, а глаз не оторвать. Маленькая толстенькая Наташа с юных лет обожала красавчиков. Непременно высоких и белокурых (Скала – исключение). Нынешним ее идеалом являлся кумир четырнадцатилетних девочек Егор Крид. Она даже шоу «Холостяк» с его участием смотрела. Василий же Барановский совсем не походил на няшечку Крида. И все же он очень ее привлекал. Глаза необычные, волосы пусть и не светлые, но красивые, волнистые. Ноги не длинные, зато какие ровные, крепкие. В шортах бы на Василия посмотреть…

«Замуж тебе надо, девонька, – с укором сказала самой себе Наташа. – Человека убили, ты находишься на месте преступления, а мысленно мужика раздеваешь!»

Но что она могла с собой поделать? Уже почти двадцать шесть, никаких отношений, кроме случайных, с тем же Сальваторе. А женского счастья хочется!

Наталья украдкой бросила взгляд на правую руку Василия. Кольца нет, но это ни о чем не говорит. Многие мужчины не носят обручалок. А есть те, что живут гражданским браком.

Но от этих мыслей Наташа отвлеклась, увидев кровавое пятно на линолеуме, а также обведенный чем-то (мелом, наверное?) силуэт. Значит, тут убили Павла?

– Наталья, сколько раз вы бывали в гостях у Иванова? – услышала она голос опера.

– Дважды. Я вроде говорила. – Неужели он не верит ей и пытается подловить на лжи?

– И оба раза он проводил вас сюда?

– Да.

– Но квартира двухкомнатная. А тут спальня. Почему сюда?

– Здесь же куклы.

– Я бы поместил их в гостиной. Чтобы не смотрели на меня своими реалистичными глазенками.

– Просто вы не коллекционер. Я тоже. У меня всего одна фигурка. Но она стоит на прикроватной тумбочке. Я просыпаюсь и желаю доброго утра своему трубочисту.

– Больше некому?

Как воспринимать этот вопрос? К уголовному делу он отношения не имеет, не так ли? Значит, Василий пытается узнать, одна ли живет Наталья…

Он тоже заинтересовался ею?