Глава 3

Она смотрела на сыновей и хмурилась.

– Опять вы взялись за старое?

– Мутер, что тебе не нравится?

– Зачем вы сделали одинаковые стрижки? – Еще вчера у Стасика был небольшой хвостик, а у Вячика косая челка, а сегодня они оба обкорнались под полсантиметра, и первый до поры прятал свою стрижку под бейсболкой. – Кого намереваетесь дурить?

– Мам, мы просто решили облегчить себе жизнь, – ответил ей Вячик. Именно он улыбался глазами. – В Астрахани жара стоит даже сейчас, в начале мая, а что будет летом…

– А вы что, собираетесь тут остаться?

– Да, – в унисон ответили сыновья.

Сейчас, когда они сделали одинаковые стрижки, это казалось естественным. Но, надо сказать, ребята уже и говорили каждый за себя, и смеялись по-разному. Стасик заливисто, запрокинув голову. Вячик сдержанно. Если бы не улыбающиеся глаза, можно было бы подумать, что его ничего не веселит.

Сыновьям Елизаветы Борисовны сейчас было по двадцать. Высокие, спортивные, отрастившие густую щетину еще в одиннадцатом классе, они выглядели старше. Многие принимали их за младших братьев Лизы. Но ей они казались детьми. Бестолковыми и своевольными. По мнению матери, оба принимали неверные решения, и первым ее желанием было запретить им делать то, что намечено, но… Лиза вспоминала своего отца и смягчалась. Ее мальчики должны иметь свободу выбора. Она не уподобится Борису Алексеевичу и не заставит детей подчиняться. Пусть пробуют, набивают шишки…

Поэтому, когда мальчики заявили, что выбрали не тот университет, Лиза дала добро на то, чтобы они его поменяли. Потом факультеты их не устроили. По итогу в девятнадцать оба ничем не занимались, и это беспокоило отца мальчиков. Он в их возрасте и учился, и работал, а эти два избалованных маменькиных сынка только и могут, что в качалку ходить, гонять на тачках, тусоваться.

– Папа, мы блогеры, – пытался объяснить ему Вячик. – Снимаем годный контент и, между прочим, зарабатываем.

– Да ты что? Тогда почему я постоянно вам деньги кидаю?

– Пока наш доход не так велик, как мы бы хотели…

– Но мы развиваемся, – помогал брату в обработке родителя Стасик. – И, заметь, мы не пьем, не курим, не говоря уже о прочей дряни! Мы занимаемся спортом, помогаем животным…

– Телочкам клубным?

– Почему? Мы приют для бездомных собак спонсируем.

– Это я его спонсирую, – переходил на повышенные ноты папа. – И мать ваша. Мы, получается, и вас содержим, и телочек, и псов бродячих. И если ее это не смущает, то меня очень, поэтому я предлагаю следующее: вы переезжаете жить ко мне, идете учиться или работать (места я найду), а если отказываетесь, я перестаю вас финансировать.

– Ты с мамой это согласовал?

– Я сам принимаю решения. И вам пора научиться. Или до седых волос будете за ее юбку цепляться?

Вячик сразу сказал:

– Не поеду! Но не из-за мамы. Я не хочу жить за границей, и, как считаю, ты не можешь нас заставлять покидать родину.

– Другие только и мечтают в Европу переехать, а ты…

– Я не другие, – отрезал сын. Он был не таким дипломатичным, как брат. Хитренький и обаятельный Стасик мог с кем угодно договориться. Очаровать, заболтать, пыль в глаза пустить, а Вячик больше помалкивал, добродушно улыбался глазами, но только тронь – колючки выпустит. – Если ты ставишь ультиматум, то я отказываюсь от твоих денег. А брат пусть сам решает…

– Стоп-стоп-стоп! – Станислав, поняв, что запахло жареным, взял переговоры на себя. – Вы оба не горячитесь, а послушайте меня. Ты, папа, прав, мы расслабились. Можно даже сказать, обнаглели. Но забирать нас обоих в Германию – это несправедливо по отношению к маме! У нее сейчас только мы. – О ее ссоре с Борисом Алексеевичем папа знал. – Поэтому я предлагаю сделать так: Вячик остается тут, в Москве, а я еду к тебе, и мы оба беремся за ум. Я пойду работать, а брат – учиться, он уже присмотрел для себя курсы графического дизайна.

– Вы готовы разлучиться? – сильно удивился отец. – Мы вас даже в разные кроватки уложить не могли…

– Когда это было? Теперь у нас у каждого своя комната.

– Но не жизнь! Вы же все вместе делаете.

– Может, пришла пора попробовать разделиться?

– А ты, Вячик, что скажешь? – Отец уже не рад был, что поставил сыновьями условие. Он не хотел разлучать их, только вразумить.

– Согласен с братом: пора попробовать!

Когда Лиза узнала о решении своих детей, проплакала сутки. Для нее сыновья были неразделимы, ей казалось, что по отдельности Вячик и Стасик не смогут существовать и… зачахнут! Она устроила скандал бывшему мужу и чуть не позвонила отцу, чтобы тот вмешался, но смогла себя остановить. Ее мальчики выросли, это нужно принять. Они скоро начнут присматривать себе невест и, когда найдут свои половинки, женятся. Каждый на своей избраннице! Так пусть готовятся к разлуке друг с другом сейчас, пока все можно исправить…

– Будет плохо – все бросай и приезжай, – горячо шептала сыну на ухо Лиза, когда провожала его на самолет. – Не терпи, бери билет и вылетай домой, мы с Вячиком будем тебя ждать.

Стасик в ответ хохотал, крепко обнимал маму и брата и даже не плакал, расставаясь с ними. А вот они ревели! Но втайне друг от друга.

– Мутер, а где ключи от дедушкиного катера? – услышала Лиза вопрос сына и встряхнулась. Опять она погрузилась в воспоминания и перестала воспринимать действительность. Зависла, как говорили дети.

– Зачем они тебе?

– Прокатиться хочу.

– Не получится, катер на ТО. Возьми скутер.

– Вода холодная, а в гидрокостюме я выгляжу жалко.

– Возьми моторку, – подсказал брату Вячик. – Она у причала. Гоняет отлично, выглядит тоже хорошо.

– Ты со мной?

– Нет, я хочу на рынок съездить, там поснимать.

– Все еще ведешь блог? – Тот кивнул. – Это же сейчас не приносит ни копейки. Зачем?

– Ради преданных подписчиков. Они с нами почти три года, не хочу их бросать. Да мне и самому нравится снимать, монтировать, создавать красивую картинку. Так что спасибо тебе, брат, за то, что надоумил пойти на курсы графического дизайна. – Стасик ляпнул отцу и забыл, а Вячик отучился и понял, что нашел свое призвание. – Мам, я возьму джип деда?

– Который?

– Открытый.

– Он же для природы, а ты в город собрался. Пыли наглотаешься.

– Зато красиво сниму дорогу. – Он чмокнул мать в щеку и убежал. Брат последовал за ним.

Разлука детей, как это ни странно, только сблизила. Они стали больше ценить время, проведенное вместе. Раньше, бывало, цапались из-за ерунды, что-то друг другу доказывали, а сейчас в полной идиллии пребывают.

Лиза, оставшись одна, позволила лицу обмякнуть. Следить за ним постоянно так тяжело! И хорошо, что она сейчас вдали от дома и нет надобности в постоянном контроле над мимикой. Там, в Москве, она на виду: у подчиненных, подруг, любовников, прислуги, наконец. По хозяйству Лизе помогают две женщины: одна наводит порядок в квартире, вторая за дачей и садом присматривает. Обе с ней почти десять лет и воспринимают как родного человека. При них тоже нельзя терять лицо. Лиза со всеми приветлива, улыбчива, но она источает не только доброжелательность, но и уверенность в себе. Гармоничная личность, успешная предпринимательница, хорошая мать, красивая женщина, у ног которой укладываются штабелями поклонники…

Все так! И жаловаться на жизнь – грех. Но это объективная реальность, а субъективная не дает Лизе ощущения счастья. У нее все хорошо, но почему же ей порой так плохо?

– Заведи любовника, – посоветовала ей подружка, с которой Лиза поделилась своим состоянием.

– Имеется.

– Тогда еще одного.

– На второго у меня времени нет.

– Значит, нужно сменить любовника. Этот не дает тебе всего!

– Как и его предшественники. Я не монашествую, и у меня всегда кто-то есть… Но что есть, что нет!

– Влюбиться тебе нужно.

– Согласна, – смеялась Лиза. – Да только по заказу не получается…

Она и к мужу своему Сереже так и не смогла чувствами воспылать, хотя он был очень достойным мужчиной. Его даже Борис Алексеевич одобрил, и это несмотря на то, что у него для дочки имелся другой кандидат в мужья. Точнее, два. О первом Лиза знала, тот за ней несколько лет ухаживал, а второго Борис Алексеевич в закромах берег, что называется, на черный день. О нем дочери он рассказал уже после ее свадьбы. Когда назвал имя, она посмеялась. Закоренелый холостяк и маменькин сынок, зато с хорошей родословной и кучей зажиточных родственников преклонного возраста. Он тоже понимал, что жениться рано или поздно придется, и был согласен на брак с Елизаветой Ароновой. Но его больше слияние капиталов волновало, а Сергей искренне любил дочку Бориса Алексеевича.

Их брак продлился девять лет, и на протяжении всего этого времени муж ждал ответа на свои чувства. А когда понял, что это бессмысленно, подал на развод. Лиза тут же с облегчением выдохнула. Сама она не осмелилась бы расторгнуть их вполне благополучный брак, но раз муж с ней несчастен…

– С жиру беситесь? – возмущался Борис Алексеевич. – Дом полная чаша, дети прекрасные, и ладите вы отлично… Чего ж еще нужно?

– Счастье не в этом, и ты об этом знаешь.

– Не понимаю, о чем ты.

– Ты маму любил?

– Больше жизни.

– Как и она тебя. Поэтому вы оставались вместе, несмотря на трудности. У нас же все гладко, а чувств нет. Мы как брат с сестрой, только некровные, ведь сексом мы пока занимаемся. – Ключевое слово «пока», потому что Сережа все реже хотел близости, Лиза же вообще могла без нее обходиться. И не потому, что холодная, просто мужа она не хотела. – Нам по тридцать (мне чуть меньше, ему чуть больше), мы молодые, и если разводиться, то сейчас.

– Кто из вас загулял?

– Сережа, – выдала супруга Лиза. Хотя понимала, почему он пошел налево, и не злилась на него за это. Ее муж еще долго держался, другой бы раньше начал. – Но я бы простила, если бы любила. Нам же будет лучше по отдельности, я это точно знаю!

В итоге развелись. Сережа вступил в новый брак через полтора года, а Лиза до сих пор оставалась разведенкой. Отношения были, и не одни, но ни с кем из избранников ей не хотелось даже съехаться. Оправдывала она это тем, что у нее два сына и для них будет стрессом присутствие постороннего мужчины в доме.