Дилемма про любовь к клиенту. Коуч-позиция, роль коуча и коучинговое мышление

На одной из сессий по бартеру (коуч – коуч) мы разговорились с коллегой о том, что многие люди не видят ценности в коучинге, а среди них есть те, кто активно транслирует в мир крайне негативное отношение. Причины негативного имиджа коучинга в качестве явления мы обсудим позднее и максимально подробно, потому что эта книга в том числе служит цели улучшения имиджа коучинга в целом в нашей стране. Сейчас же я хотела поговорить о любви к клиенту в широком смысле, о позиции или роли коуча и о коучинговом стиле общения.

После той самой сессии мы стали обсуждать то, как можно донести клиенту ценность работы коуча, на что моя собеседница сделала ремарку:

• Если они не понимают ценности, значит, они дураки. Пусть так и живут.

Тут у меня кольнуло внутри. Мне стало неприятно, но я захотела разобраться, потому что это было важно для меня в тот момент и остается важным сейчас, когда я пишу эти строки. Постараюсь объяснить свое мнение, которое в некоторой степени не совпадает с мнением моего собеседника.

В своей деятельности, в том числе профессиональной, как и в своей жизни, мы руководствуемся принципами, у нас есть ценности. Если говорить проще – как мы живем, так и работаем, и наоборот. Если среди наших ценностей помощь людям, что не редкость для коуча, то, так или иначе, для того чтобы помогать, нам необходимо сформировать для себя определенное отношение как к человеку в целом, так и к человеку-клиенту. Мы не можем помочь клиенту, если не готовы принимать его во всех проявлениях, находиться с ним в партнерстве в качестве «взрослый – взрослый», не осуждать его. Это все не только профессиональные компетенции коуча. Они неотделимы от ценностей, под руководством которых проходит наша жизнь в целом.

Я не могу сказать, что клиента надо любить, но если разбираться в данном понятии, то все же наши отношения с клиентом обладают многими чертами именно этого чувства. Надо ли тогда любить всех людей вокруг? Ответ – НЕТ. Однажды на учебной практике куратор сказала фразу, которая запала мне в душу и теперь всегда со мной:

• Мы не всеядны!

О чем это для меня? Мы имеем право выбора.

Мы выбираем, работать ли с клиентом, а он выбирает, готов ли работать с нами как с коучем.

Мы выбираем, общаться ли в реальной жизни с теми, кто нас окружает, в коучинговом стиле, применяя знания и инструменты в экологичных целях (не стоит пытаться коучить своих друзей и знакомых в реальной жизни, это не принесет позитивных результатов, а также противоречит этике).

Мы выбираем, во что верим, каких принципов придерживаемся, какие у нас ценности. Мы можем не работать с клиентом, если что-то не совпало, если не произошла «химия».

Но мы не имеем права выбора новой роли в случае, когда все выборы до сессии уже совершены и если коуч уже находится в сессии. Здесь мы не просто общаемся в коучинговом стиле потому, что считаем это приемлемым, ЗДЕСЬ МЫ В РОЛИ КОУЧА, В КОУЧ-ПОЗИЦИИ, а это ЗНАЧИТ, что все, что мы делаем, происходит в соответствии с этикой профессионального коуча, что нашими действиями руководят фундаментальные принципы коучинга и мы проявляем маркеры компетенций. Не так уж много, на первый взгляд. Но не тут-то было.

Я столкнулась с тем, что невозможно стать коучем, не затронув сферу мышления вне сессий. Коучинг, как процесс взаимодействия с клиентом, меняет нас тоже, точнее – нас, коучей, меняет в первую очередь. Мы сами становимся более осознанными, более ответственными, начинаем мыслить фактично, чаще находимся в позиции взрослого. Мы меняемся. Мы совершенствуемся, а жизнь наша обретает новые краски, словно мы поднимаемся на ступеньку повыше, чтобы разглядеть то, что осталось позади, весь наш прошлый опыт.

Наша основная задача как коучей – привить клиенту осознанность и дать ощутить ответственность за все, что он делает и не делает, дать инструмент и во время сессий научить клиента самостоятельно применять в жизни то, что наработано в процессе взаимодействия с коучем, в процессе сессий. Как нам передать то, чем мы не обладаем сами, тем, кого мы не принимаем? Для меня ответ очевиден. Никак.

Пишу эти строки с бесконечным принятием и любовью к каждому клиенту, с которым работала, работаю и буду работать в будущем. И с бесконечной любовью к коллегам. Все мы идем по одному большому пути, и всем нам благоволит Вселенная, потому что мы стараемся сделать ее лучше.

Сложности с вовлеченностью в ситуацию клиента

У меня нет сложностей с вовлеченностью в ситуацию клиента. Считаю это моей собственной суперсилой. Так было не всегда. В самом начале практики меня волновал вот какой вопрос.

Начнем с того, что я для себя условно для упрощения разделила ситуации клиентов на максимально позитивные и максимально негативные. То есть это состояние безудержного счастья или ситуации, в которых становится страшно, как такое вообще можно пережить. Не поверите, но я даже нашла в таких противоположных направлениях общее – это вовлеченность коуча в контекст клиента.

Попробую сначала описать примеры «плохих» ситуаций у клиента. Особенно опасны случаи, когда коуч сам проживал подобный опыт. Как тут не начать вовлекаться?

Ситуация 1. У коуча уже все это было. Был развод, потеря близкого, потеря работы или что-то из ряда самых неприятных жизненных ситуаций. Нормальный обычный человек захочет оказать поддержку или пожалеть и, может быть, посочувствовать. Но не коуч. Потому что коучу так делать нельзя, мы должны оставаться в позиции взрослого, но при этом отдельного человека. Мы здесь не за тем, чтобы описывать, как сами справились в подобной ситуации, у клиента свой путь и свой опыт. Мы не даем консультацию или совет, не оцениваем, не выступаем ментором или наставником. Важно помнить, что за «шляпа» сейчас надета на голову, что за роль сейчас необходимо выполнять. Но мы можем спросить клиента, как он хотел бы, чтобы мы его поддержали, мы можем быть с клиентом, мы много всего можем!

Ситуация 2. Коуч сам проживает в данный момент такую ситуацию. Стоп! Это еще опаснее. Не включиться, не начать рефлексировать, не начать выпадать из сессии и перестать держать фокус на клиенте. Пространство мы создаем для клиента, и подмешивать в него собственные переживания категорически не стоит. Но есть хорошие новости: с разрешения клиента коуч может делаться собственными ощущениями и мыслями, но в интересах клиента.

Лучшее, что можно сделать, если клиент заплакал, – уточнить, готов ли он продолжать сессию, нужна ли ему пауза, и задать вопрос:

• Чем я могу поддержать тебя сейчас?

На этом все. Клиент сам все скажет, он знает о себе гораздо больше. Гораздо больше, чем может представить даже самое богатое воображение кого бы то ни было на этом свете, гораздо более, чем может представить коуч.

Вторая история про категорически хорошие, добрые, радостные ситуации. Как не порадоваться за человека, когда он открывает свое дело, соединяет свою жизнь с партнером, о котором давно мечтал, или едет в кругосветку? Никак не порадоваться. Спокойствие и мягкая улыбка на лице – вот наш ответ. Иногда мы зеркалим клиента, что очень важно для создания раппорта, тут можно и посмеяться и поулыбаться. Но не включаться в эмоции, потому что они снова уносят за пределы сессии и коуч-позиции.

Пишу это как напоминалку для себя в первую очередь. Совсем свежи воспоминания, когда я не знала, что же делать в таких случаях.

Как перестать быть директивным в сессиях, если директивность твоя вторая натура

Здесь будет немного о том, что было в мой докоучинговый период. Коучинг начался для меня в тридцать два, и это было следствием того, что я решила изменить в жизни все. Коучинг не был причиной.

Для целостности истории отмечу, что в 2020 году в соцсетях стало жутко модным писать о том, как люди бросали нелюбимую работу в найме и начинали новую жизнь фрилансерами, помогающими практиками или открывали свое дело. По моим подсчетам, примерно 95% таких историй касались «плохого» найма, когда человек работал продавцом или консультантом в магазине, секретарем в ненавистном офисе или кем-то подобным, не очень квалифицированным и очень низкооплачиваемым (ничего не имею против, но соцсети наводнили подобные истории). А потом происходил поворот на 180 градусов, и наступало счастье, свободный график и кратный рост заработка, который ежемесячно публиковался в сторис в «Инстаграме», чтобы другие тоже не боялись бросить ненавистное рабство и отправиться в новую жизнь.

Что касается остальных 5% – это были случаи менее описанные, часто те, что вообще не афишировались, но о них можно было услышать офлайн при личной встрече с главным героем. Там найм был высокооплачиваемый, а уход – вынужденная мера, потому что дальше так продолжаться не могло, причиной становилось расхождение действительного положения вещей и тех ценностей, которые были важны для человека. Я была в тех 5%.

Последние десять лет моей жизни я провела в офисах и других некоммерческих учреждениях, где я не принимала финальное решение, потому что у меня всегда был руководитель или собственник бизнеса (даже в том случае, если я технически была номером один и занимала должность генерального директора). То есть я занимала первое или второе место в организации, эти роли всегда подразумевали максимум ответственности и наличие подчиненных. Так как мою ответственность в рабочих вопросах можно было возвести в ранг персональной религии, я требовала того же от тех, кто работал на уровень ниже, и так по цепочке до самого последнего. Каждый должен был выполнять задачи вовремя, эффективно, думать головой, но при этом придерживаться плана, составленного мной. Чувствуете, чем сейчас повеяло? Конечно, директивностью! Десять лет директивности 24/7/365. Как вам такой опыт?

И если ответственность стала религией, то директивность стала второй натурой. Она проявлялась везде, не только в офисе или на заводе, но и дома с ребенком, в отношениях с близкими и всеми, кто готов был со мной продолжать общаться, хотя я сама в конце того периода не хотела бы общаться с таким человеком, которым я стала. Спасало лишь то, что я всегда верила, что у каждого есть потенциал и каждый может больше, вообще все что угодно, если он этого захочет. Поэтому директивность была разбавлена светлыми пятнами доверия к тому, как именно сотрудник решал выполнять задачу, тут давалась полная свобода, точнее даже, она была обязательным условием, всегда. Я верила, что это позволит человеку расти и проявлять креативность. Мне не хотелось доводить до «роботизации», хотелось, чтобы люди умели мыслить самостоятельно.

Когда в жизнь пришел коучинг, стало понятно с первых же минут, что одно из главных качеств коуча – недирективность. Мой мозг сначала оказывал сопротивление, потом мы вместе пережили все стадии отрицания, торга и принятия. Здесь важно было поговорить с собой и выяснить, что в данном случае дали бы мне оба из возможных вариантов выстраивания общения. Один дает ноль и зависание в ситуации, длящейся годы, а второй вариант открывает многие двери. Выбор был очевиден.

Перестройка поведения и стиля общения потребовала много работы, это заставило меня полностью перекроить мышление. Это было как раз про то, что коуч меняет не только клиентов, но и себя самого, всегда, без исключения. Начать стоит с того, чтобы поверить на слово, что это первое и необходимое условие. Лишь потом мы с каждой лекцией (в теории) и с каждой сессией (на практике) понимаем все «зачем» и «почему». Отсутствие директивности позволяет показать клиенту то, что мы верим ему, что он сам принимает решения, потому что он находится в позиции «взрослый», что мы на равных. Мы выстраиваем то самое коучинговое пространство доверия, мы принимаем клиента, потому что принимаем его мысли и действия (и даже бездействие), потому что мы не говорим ему, что он должен делать.