Он нарочито медленно и аккуратно ведёт машину, ему даже сигналят в один момент, но Ярослав невозмутим. Я уже догадалась, что мнение других людей его не слишком волнует.
Мне немного смешно, но я так сильно нервничаю, что желание веселиться тонет в пучине более сильных потребностей. Мне хочется и обнять его, и провалиться сквозь землю, причём не знаю, чего сильнее.
Наверное, нет смысла спрашивать, как он узнал, где я прописана.
– Как близко вы живете с подружкой, – сетует он, паркуя машину на прежнее место. Смотрит на меня. – Как дела, Катя? Как ты поживаешь?
– Хорошо, спасибо. А ты?
Он ограничивается парой кивков, дескать, хорошо, спасибо за этот выплеск дурацкой неискренней вежливости.
– Зачем ты приехал? Только честно. Я почитала, после твоей травмы логопед не нужен. Ты вполне можешь справиться сам, без меня.
– У меня к тебе предложение.
– Какое?
– Я так понял, что твоего парня сейчас нет в стране. И не будет ещё долго.
– Кажется, я в прошлый раз тебе всё объяснила, – ну вот опять! Смотрю на него умоляюще, ладони свожу вместе.
– Нет, погоди, ты послушай. Вполне может быть, что наша тяга друг к другу – это результат стресса. Не спорю. Но… Катя, вдруг нет? Всю жизнь потом будем жалеть, что не попробовали. У нас как раз есть пара месяцев, чтобы всё решить точно. Почему бы не рискнуть?
– Ты считаешь такое поведение нормальным для девушки? Встречаюсь с одним, пока его нет – сплю с другим. Потом вдруг передумываю и выхожу замуж за первого… Тебе самому-то я буду продолжать нравиться после таких перебежек?
– Будешь.
– Ярик! – всплёскиваю руками. – Вижу цель, не вижу препятствий?
– Да нет же, – качает головой. Давай, парень, ищи аргументы. Ты мне снишься, но я не из тех, для кого этого достаточно, чтобы броситься в омут с головой. Даже если каждую ночь снишься! – Ты неправильно поняла. Необязательно прыгать в койку на первом свидании. Хотя лично я не вижу в этом ничего плохого… Мы могли бы просто начать общаться, узнать друг друга получше. А вдруг это судьба, Катя? Вдруг мы подходим друг другу?
– А вдруг нет?
– Тогда спокойно разойдёмся. Я вернусь к своей жизни. Ты – выйдешь замуж и отчалишь в загнивающую. Если же мы поймём, что хотим быть вместе, ты позвонишь своему парню…
– Его зовут Юрий, – подсказываю я. – Юрий Фишер.
Ярик морщится.
– Да пофигу, как его там зовут, главное, что он далеко, – усмехается. – Ладно, позвонишь Юрию Фишеру и сообщишь, что предоплату за мероприятие под названием «свадьба» вернут вряд ли, но в качестве моральной компенсации твой новый парень готов восполнить затраты. Он почувствует себя оскорблённым и, вероятно, откажется. На этом и разойдёмся.
– Ярик, я в шоке от тебя, – качаю головой, не в силах сдержать улыбки.
– Мы ж ничего не теряем, – невозмутимо. Этого человека вообще хоть что-то в мире может остановить? Он продолжает:
– Это хорошее решение. Сейчас я буду говорить искренне, Катенька. Не так давно к нам в отдел кадров пришла новенькая девочка по имени Аня Киселёва. Скромная и симпатичная. Разумеется, все кинулись её очаровывать.
– Полагаю, ты тоже принял участие в соревнованиях, – посмеиваюсь над его интонациями.
– А как же! – даже не пытаясь спорить. – И когда она ответила мне взаимностью… через три дня, я вдруг перегорел.
– Ты с ней переспал и бросил? И все об этом знают? Как же ей теперь продолжать работать, бедная девочка! – не могу скрыть разочарования.
– Нет, ты что. Мне бы за такое Тодоров уши оторвал. Так далеко не зашло, разумеется. В общем, я тоже быстро вспыхиваю и гасну. Но с тобой, чувствую, всё иначе.
– Это очень честно и откровенно, Ярослав.
– Да. Если бы я хотел просто затащить тебя в постель, этой историей не стал бы хвастаться. Сдавайся, ну же. Простой русский спецназ против неясного иностранца, – и улыбается своей жуткой железной улыбкой. Щёки впали, но глаза по-прежнему наполнены теплом. И сам он, наверное, горячий, как и обычно. Горячий и уютный, только безбашенный.
– Не дави на меня, пожалуйста. Я не хочу показаться последней дрянью, но… я бы… – закрываю глаза и выкидываю белый флаг: – и правда хотела узнать тебя чуть лучше. Я запуталась.
– Конечно. Я всё понимаю. Случившееся нас обоих выбило из колеи. Но будет глупо проигнорировать то, что происходит.
В этом как раз уверенности у меня нет.
– Яр, сразу предупреждаю, что не стану чувствовать себя обязанной. Скорее всего, ты потратишь на меня время и ничего не выйдет. Да и другие девушки…
– Других не будет. Только ты, – он смотрит в глаза, и я понимаю, что пошла первая атака. Стрела прямо в моё колотящееся сердечко.
– Ты обещаешь верность чужой невесте? Серьёзно? Вытерпишь так долго без всяких гарантий?
– Твой же-них, – произносит по слогам, – как-то же терпит месяцами. Или… не терпит? – отрезает он, и я быстро отворачиваюсь.
Некоторое время мы молчим, потом я собираю свою смелость по крупицам и поворачиваюсь к нему. Ярослав откинулся в кресле, скрестил на груди руки, машинально следит взглядом за проходящими мимо людьми.
Я смотрю на его губы.
– Почему ты их ничем не мажешь? – спрашиваю. Он переключает внимание на меня, смотрит вопросительно. – У тебя губы воспалены, надо мазать кремом или гигиенической помадой.
Он натягивает на лицо свой платок, вызывая у меня улыбку. Решил проблему, молодец. Достаю из сумочки специальный крем, которым сама часто пользуюсь. На работе приходится много разговаривать, иногда часами без передышки, удерживая внимание детей. Он смотрит с подозрением. Платок всё ещё закрывает половину лица.
Что ж, ладно.
Щедро лью на ладони антисептик, следом протираю руки влажными салфетками. Выдавливаю на палец немного крема и смотрю на Ярослава.
Тот вздыхает, но покоряется. Сдёргивает платок на шею, тянется ко мне и даже зажмуривается.
Он даёт мне ровно три секунды, а потом распахивает глаза. Смотрит в упор, пока я аккуратно вожу пальцем по его губам. Они у него тонкие, такие мужские, чётко очерченные.
– Так будет лучше, – говорю я. – А то больно смотреть.
– Спасибо, – отвечает он, бросая беглый взгляд в зеркало. – Я бы не отказался от чашки чая, – лёгкий кивок в сторону моего дома.
– У меня нет соломинок.
– Справлюсь как-нибудь.
– Давай завтра. У меня бардак.
– Да пофигу.
– Я работаю во вторую смену, если хочешь, приезжай утром, позавтракаем вместе. По традиции. Я приготовлю что-нибудь и для тебя тоже.
– Хорошо, я приеду.
Я открываю дверь и прежде, чем успеваю поставить ногу на землю, Ярослав тянется ко мне, и я целую его в щёку. Просто так, невинный поцелуй. В щёку. Делаю это намного раньше, чем успеваю осознать последствия. Вспыхиваю, он хитро улыбается, но никак не комментирует.
Сильное искушение – думать, что этот мужчина, соперник по своей сути, по-настоящему в меня влюбится. Что он не переключится на другую «Катю», «Аню Киселёву» или какую-нибудь ещё недоступную девицу, как только утратит ко мне интерес.
Пока иду в подъезд, чувствую на себе внимательный взгляд.
А когда поднимаюсь в лифте, погружаюсь в размышления.
Нет, я вовсе не строгих моральных принципов. Дитя двадцать первого века. Да и у меня есть родители, которые всегда поддержат и примут домой, если с мужчиной не сложится. Я совершенно ничего не имею против непродолжительного романа с классным парнем. Наверное, он бы ярко и неутомимо ухаживал. О том, чтобы оказаться с ним в одной постели, и вовсе думать страшно! Страшно, потому что от одной только перспективы кружится голова – так сильно хочется. Узнать бы… готов ли он быть нежным? Думает ли о партнёрше? Как дышит или стонет, как двигается, как целует!
Это бесячье обаяние… Эта лучистая харизма!
И я бы согласилась, получила удовольствие от процесса, не осталась бы в обиде после разрыва. Если бы не грядущая свадьба. Клянусь, до ограбления ювелирки я даже мысли не допускала, что буду сомневаться в своих чувствах к Юре.
Мы с ним не виделись три месяца. Пройдёт примерно столько же, учитывая оформление документов после регистрации брака, и мы никогда не расстанемся. Имею ли я право на сомнения?
Я обещаю себе, что, если допущу лишнее, во всём честно признаюсь. Чуть позже, после легкого ужина и контрастного душа, я крепко-крепко обнимаю подушку и улыбаюсь. Пальцы покалывает – такой бешеный восторг внутри!
Что бы ему такого особенного приготовить? Кажется, я ни разу в жизни не ощущала ничего подобного даже близко.
Вероятно, я ужасный человек, но у меня только одна жизнь. И я не могу не дать шанс нам с Ярославом.
Подъём, зарядка, душ. Есть такая штука, называется ирригатор, у меня их целых два. Один – стационарный, пользуюсь дома. Второй – портативный, таскаю с собой, если предстоит приём пищи за пределами квартиры. Держу зубы в чистоте, они мне ещё пригодятся. Зачёркиваю мысленно очередную дату: три дня – и снимут шину.
Обещал Катюше позавтракать с ней, но после того, как выхожу из ванной, первым делом взбиваю себе густой протеиновый коктейль, иначе просто не доползу до машины. Из-за работы блендера не слышу, как на кухню заплывает Ульяна. Бросаю на неё беглый взгляд и сразу же отворачиваюсь – бесстыжая девица у моего брата. Вполне может позволить себе пробежать до ванной в одном белье или вовсе в трусах, закрывая грудь руками. Сейчас в футболке, которая едва прикрывает задницу.
Достаёт яблоко из холодильника, падает на диванчик так, что мелькают розовые стринги. Меня тоже понять можно – хрен пойми сколько в завязке. Командировка, разрыв с Мариной. Девушки после неё, разумеется, были, но так, разово. Мало.
Уля откусывает кусочек побольше. Смачно жуёт. Как по команде рот наполняется слюной, она словно впрыскивается через какие-то насосы. Организм не отчаивается, день за днём напоминает, что он бы тоже не отказался, например, яблочко погрызть.
Вновь врубаю блендер.
Служба и окружение определённо меняют меня: раньше я бы присвистнул девушке, сейчас молчу. Не знаю, в кого я превращаюсь. Точно не в своего отца – мы с ним совершенно разные, не считая упрямства на грани идиотизма, которым периодически страдаем оба.
С Русом мы погодки, но те, кто нас плохо знает, могут предположить, что близнецы. Похожи внешне, раньше были не разлей вода, вели себя одинаково. Учились в одном классе, вместе поступили на факультет психологии. Братья Богомоловы годами ни в чём себе не отказывали, жили яркой насыщенной жизнью. Разумеется, ничего такого, что могло бы опозорить отца, но будет что вспомнить в старости.
Потом случилось так, что вопрос встал ребром: я успешно закрыл сессию на втором курсе, забрал документы и отправился в армию. Руслан же остался на гражданке. С тех пор наши взгляды на жизнь начали расходиться.
– Ярослав, ты же придёшь сегодня в бар? На мой день рождения, – говорит Ульяна, наблюдая, как я переливаю коктейль в стакан, втыкаю соломинку.
Я допустил ошибку, когда позволил Марине познакомить Руса с её подругой. Мы расстались, а они замутили серьёзно. И учитывая, что мы с братом пока живём вместе, передо мной вечное напоминание о бывшей. Да ещё и её глаза с ушами.
– Зачем это? – спрашиваю, глядя на неё.
Она беспечно пожимает плечами:
– Весело будет! Хотя бы ненадолго заглянешь? И Русик обрадуется! Все по тебе скучают, Яр.
Все – это, видимо, Марина. Помню, ага, её тоску в глазах.
– У меня другие планы. С днём рождения.
Я действительно не думаю, что Марина позволила себе измену, но я никогда не потерплю даже намёка на нечто подобное. Закрыть глаза на то, что моя женщина трётся об кого-то в моё отсутствие? Увольте.
И всё же признаюсь себе, что пользуюсь двойными стандартами.
Катя ведь тоже несвободна, но меня вообще ничего не смущает. И если бы она вдруг потёрлась об меня, я бы не подумал о ней плохо.
Сидит напротив за столом, тянет свой коктейль. Сегодня у нас обоих жидкие завтраки, она там что-то колдовала с утра, блендерила. Кстати, очень вкусно и довольно сытно, с фруктами и кислинкой.
Её губы надо видеть. Нежные такие, мягкие. Как она обхватывает ими трубочку, как пританцовывает на стуле от удовольствия, втягивая в себя лакомство. У меня аж дыхание перехватывает от голода иного плана.
Глаза выразительные, бархатистая светлая кожа. Аккуратная, но вполне приличная грудь. В ней всё без излишеств, но при этом – как надо. Я плохо помню, как обнимал её, придавливая своим телом к холодному полу ювелирки. Не думал тогда о том, как это – лежать на ней. Тогда пульсировала другая мысль: только бы сберечь. Спасти маленькую. А сейчас роюсь в памяти и хочу, чтобы так же за меня цеплялась, но уже по своей воле. Героем снова назвала.
Катя улыбается, слегка смущаясь под моим пристальным взглядом.
А я всё смотрю и не могу насмотреться. Ищу, за что бы зацепиться, чтобы отвернуло от неё. Что-то же в ней должно мне не понравиться. Ну хотя бы какая-нибудь мелочь!
Она в тёмно-синем комбинезоне шортиками. Ткань такая… как её? Которая легко мнётся, но приятная к телу в жару.
Её сотовый вибрирует. Я не вижу экран, но по реакции девушки понимаю, что это конкурент. Почувствовал, гад, неладное.
– Я сейчас, это по работе. Минуту, – оправдывается она, разнервничавшись. Спешно убегает в комнату, закрывает дверь, чтобы я не слышал, о чём они беседуют. Я же, как последний олень, сижу и жду. И ничего ровным счётом мне не мешает встать из-за стола и выйти из этой квартиры, принадлежащей по документам некоему Юрию Фишеру, сесть в машину и уехать куда глаза глядят. Никогда больше не видеть эту девушку. Найти себе десять ещё краше этим же вечером в баре.
Но я сижу на месте и думаю о том, что через неделю, две – максимум, она начнёт сбрасывать его звонки. Ни разу не видел этого чёрта, но морду бы набил не раздумывая.
Они долго разговаривают, минут семь точно. Мой пульс уже начинает зашкаливать, когда Катерина появляется на пороге кухни. Старается вести себя как ни в чём не бывало, но она совсем не умеет лгать.
И эта черта мне тоже в ней нравится.
Катя начинает мыть посуду, что-то спрашивает, машинально отвечаю. А у самого фантазия летит вперёд: что, если они занимаются виртуальным сексом? Вчера я думал, что раз гада нет на расстоянии нескольких тысяч километров, то и париться нечего.
На деле же меня аж выворачивает от мысли, что она может писать ему интимные вещи или слать фотографии. Что может ласкать себя и кончать, разговаривая с ним по телефону или скайпу. А не переоценил ли я свои силы?
О проекте
О подписке