– Девочки, что вы так долго? Тут мужиков полно. Похоже, одна Ирка и рада этому. Я, наверное, домой, в город, поеду с Генкой. Вы не против?

– Поезжай, Леля, мы и сами не знаем, куда деваться от такого скопища. Гена, как всегда, перестраховался. Если б от них еще и толк был.

– Я, похоже, только благодаря своему Ангелу, еще и живу. А вдруг у него скоро ресурс помощи закончится, и он не сможет меня больше защищать? – задумалась я

– Лешка, не мели чушь! У Ангелов нет никакого ресурса. Они помогают и все! – строго сказала Лена.

– А ты – то откуда знаешь?

– Девочки, вы еще поругайтесь из –за Ангелов, – строго сказала Леля.

– Лель, а чем ты можешь объяснить, что моя Настя, неделю назад сделала такую же прическу, как у меня? И опять надела мои вещи? Хотя я уже один раз собиралась ее за это уволить? Думала она поняла… А видишь, как все получилось!

– Девушки, вы о чем? – спросила Леля

– А тебе Генка ничего не сказал? Настю сегодня убили. Не иначе, ее за нашу Лёшку приняли.

– Лёш, – задумчиво посмотрела на меня Лена, – ты хотела имидж поменять? А давай мы тебя перекрасим в брюнетку? У меня краска есть. Помнишь, когда ты на Новый год черный парик одевала, тебя даже родная мама не узнала?

– Девочки, я в брюнетку не хочу. У меня сразу характер меняется, даже в парике. Стервой становлюсь. А я стерв не люблю.

– А кто их любит? Только недалекие мужики! Им кажется, что с такими тетками их жизнь веселей становится, а сами через год к своим бывшим женам жаловаться бегают.

– Ну, я же не стерва? – обиделась Лена. Она была брюнеткой с короткой стрижкой, и очень мягким характером.

– Ты у нас, Леночка, в душе блондинка! Это другая порода.

– А может, я все – таки, в парике похожу, без радикального изменения? – я заплакала. Даже не знаю, что на меня нашло. Усталость, нервы, чувство незащищенности от всей этой ситуации. Я сидела перед своими подругами и ревела в голос. Слезы лились, вспоминались какие-то старые, давнишние, обиды. Я не могла успокоиться.

На шум прибежал один из охранников, и с удивлением уставился на меня. Мои девочки стояли растерянные.

– Коньяку ей налейте, – нашелся охранник.

– Она его не пьет, – промолвила Лена.

– Ей надо.

Лёлька убежала к барной стойке, и щедро плеснула мне в стакан порцию коньяка.

Я попыталась влить в себя это лекарство. Зубы стучали о край стакана. Вдобавок от рыданий, у меня началась икота, как в детстве. Я пила маленькими глоточками, меня передергивало.

Лёля налила еще два стакана дорогого напитка, и отдала один из них Лене, один оставила себе:

– Девочки, за нас! Чтобы все это сегодня закончилось! – произнесла Лёля тост. Мы чокнулись, и залпом выпили.

На троих, напиток пошел хорошо. По всему моему телу разлилось приятное тепло, слезы высохли. Я улыбнулась.

– Давно бы так! Надо было раньше ей налить! – улыбалась мне в ответ, как тяжелобольной Лелька.

– Ты сейчас, Лёшенька, пойди, умойся, и поспи немного! – ласково проворковала Лена.

Я прошла в ванную, посмотрела на себя в зеркало, и ужаснулась. «Несмываемая» тушь начертила черные круги под глазами, лицо было все в красных пятнах, волосы стояли дыбом. Я принялась умываться холодной водой. Со времен далекой юности знаю, что эти красные пятна останутся на лице до вечера. Но именно они, практически отучили меня от таких рыданий.

В дверь робко постучала Лена:

– Лёшенька, ты приводи себя в порядок. Звонил Генка, он просит тебя приехать в больницу к Анатолию с документами.

Я опустилась на скамейку. «Показаться перед глазами изумленной публики в таком виде, было практически нереально. Ни один тональный крем не сделает меня красавицей, не замаскирует мое пятнистое лицо!» Я открыла дверь, и посмотрела на Лену.

Ирка остановилась рядом и уставилась на меня:

– Что загрустили? Я вам сейчас такую масочку сделаю, мама не узнает!

Она побежала на кухню и загремела посудой. Через пять минут, когда я еще рассматривала себя в зеркале, Ирина прибежала с глиняной миской.

– Сейчас помажем, и будете красавицей. Кожа станет гладенькой, как у меня, – приговаривала Ирина, нанося на мое лицо какую – то кашку.

– Чем мажешь то? – спросила наш косметолог, роясь в своей необъятной сумке. – У меня должна быть с собой сыворотка, но, похоже, я ее не взяла, так торопилась, – приговаривала Лёля.

– Вот! А у Иры всегда есть под рукой волшебное средство, – торжествовала наша Ирина.

– Я знаю, творог хорошо отбеливает, – вставила Лена

За их спинами раздалось робкое покашливание:

– Геннадий Александрович просил поторопиться.

– А мы уже и готовы, – довольно произнесла наш доморощенный косметолог Ирина. – Вы смывайтесь, Елена Евгеньевна. Уже можно.

Я принялась тереть лицо, маска успела приклеиться к нему. Через минуту белые пятна на моем лице растворились. Я стала вся красная.

– Ир, а чем мы мазались? – удивленно спросила я.

– Геркулесом с белком, – прошептала Ирка.

– Хороший скраб! Теперь она не скоро в себя придет. – Лёля вытащила, наконец, из недр своей сумки маленький флакончик. – На, пока будешь ехать, должно помочь. Ее смывать не надо.

В дом вошел еще один наш воин:

– Простите, я должен забрать Елену Евгеньевну.

– Это я.

Охранник, взглянув на меня, слегка отшатнулся:

– Вы, собирайтесь, я могу вас немного подождать.

– Продукт, можно сказать, готов. Я могу ехать! – пыталась я выдавить очаровательную улыбку.

Лена несла в руках предмет, напоминающий котенка:

– Надень, хуже не будет! – она протянула мне черный парик.

– Куда уж хуже! – простонала я. Парик я натягивала уже на ходу.

В машину, вместе со мной, сели еще трое охранников. Водитель странно косился на меня в свое зеркало, а мне хотелось крикнуть: «Сейчас все пройдет, и я снова стану хорошенькой». Чувствовала я себя неуютно.

* * *

До больницы меня довезли за двадцать минут. Навстречу, продолжали ползти запоздалые дачники, а в сторону города дорога была пустой.

Снова ярко светило солнце. Дождик чисто вымыл все улицы. Люди в машинах улыбались, предвкушая радость от встречи с природой.

Похоже, мне одной в этом городе улыбаться не хотелось. В присутствии стольких интересных мужчин, смотреться в зеркало было не очень удобно, а рассмотреть себя в зеркало заднего вида мне не удавалось, хотя каждый раз на повороте, я наваливалась на своего соседа слева, вытягивая шею. Помогла мне Лёлина сыворотка или нет, я сказать не могла.

Генка прогуливался у входа в больницу, разговаривая по мобильному. Я подошла к нему вплотную, но он, не обращая на меня никакого внимания, продолжал разговор.

– Ген, куда мне идти?– робко спросила я.

Он прервался и ошарашено посмотрел на меня:

– Мы разве знакомы?

Если хотите, чтобы вас не узнали родные люди, надевайте парики! – хороший рекламный слоган.

– Гена, это я – Лена Королькова.

– Какая Лена? – Генка глупел на глазах

– Алексей! Так тебе более понятно?

– Леха? Ну, тебя и загримировали! Честное слово, не узнал! – и добавил деловито, – срочно к Толику!

Нам выдали одноразовые халаты, я взглянула на себя в зеркало. Краснота, похоже, прошла. Но из – под черного парика, во все стороны выбивались мои светлые пряди. Вид был ужасный, я принялась лихорадочно исправлять положение, но Генка поволок меня за руку по коридору, не давая снять парик.

– Леха, для тебя сейчас красота не главное! Ленка правильно на тебя это нацепила. Ты потерпи, совсем немного осталось.

Мы остановились. Возле одной из палат сидел грозный молодой человек в черном костюме, Генка кивнул ему, и мы вошли внутрь. Толик лежал с забинтованной головой, с разбитым лицом. Левый глаз его закрывала марлевая повязка. Губы были разбиты.

Я закрыла лицо руками.

– Господи! Столько ужаса из – за меня!

– Леночка, успокойтесь, – донесся до меня чарующий голос, – ваша вина только в том, что вы живы остались. На этих отморозков уже вышли, их скоро возьмут.

– Ладно, Толик, ты поправляйся скорее. Папку с документами береги – Генка слегка пожал его руку. – Я тебе парочку охранников оставляю.

Я тоже дотронулась до горячей ладони Толика. Он подмигнул мне своим здоровым глазом, и попытался улыбнуться.

– Пошли, – подтолкнул меня Генка.

В коридоре прогуливались перебинтованные больные. Рыженький парнишка с загипсованной ногой скакал на одном костыле.

– А второй что, потерял? – засмеялся Генка.

– Не, – улыбнулся тот, – очередь только на один подошла, – и поскакал дальше.

По лестнице, навстречу нам поднимались хмурые люди с тяжелыми сумками. Лифт в больнице не работал, а отделение травматологии находилось на четвертом этаже.

Вдруг я вновь увидела ЕГО. Своего Ангела-хранителя. Он неторопливо поднимался по лестнице. В белых брюках, в модной рубашке, он был хорош, как Аполлон. С мечтательным выражением на лице, он нес в руках небольшой сверток. «У него тоже кто-то здесь лежит! Как тесен мир!»

Мы уже почти поравнялись с ним, я чувствовала запах его изумительного одеколона, но

неожиданно у меня в голове прозвучал сигнал тревоги. «Сейчас что-то должно случится плохое, надо бежать!» Я схватила Генку за руку, и быстро потащила его вниз за собой.

– Ты чего? – пыхтел он сзади.

– Бежим! – прокричала я.

Мы с шумом выскочили на улицу. Охранники потянули руки к своим пистолетам. Или что там они носят под мышкой? Генка поднял вверх руку, предупреждая, что все нормально.

– Ты можешь мне объяснить, что случилось? – накинулся он на меня.

Я пожала плечами:

– Просто верь мне! У меня за эти дни инстинкт самосохранения впереди любой беды несется.

Генка подозрительно посмотрел на меня.

– Ладно, слушай свой инстинкт, из дома ни ногой! – предупредил он.

Мы сели по машинам и разъехались в разные стороны.

* * *

Возле дома Симоновых на скамеечке одиноко сидели мои Ленки. У их ног лежал верный Зидан.

– А вы что тут сидите? – спросила я

– В доме Ирка охрану кормит, мешать не велено, – скорчила рожицу Лёля.

– Я тоже есть хочу, – пожаловалась я, – наверное, от нервов. Представляете, а я в больнице своего Ангела встретила! – радостно сообщила я.

– Что-то не нравится мне твой Ангел, – покрутила головой Лёля. – Где он, там и беда.

– Ну, так он же и появляется в таких местах, чтобы меня спасать! – стала я объяснять Лёле его появление.

– Девочки, пойдемте в дом, может, Ирка и нас покормит? – предложила хозяйка дома.

Мы робко вошли в дом, и гуськом пошли в сторону кухни. Замыкал наш отряд Зидан.

На кухне за столом сидело несколько охранников, во главе стола восседала раскрасневшаяся Ирина. В ее лице охрана нашла благодарного слушателя. Ирка расспрашивала ребят об их трудной, полной опасностей жизни. Мы явно помешали их идиллии. Ирка недовольно взглянула в нашу сторону:

– Чего вам? Не видите, людей кормлю!

– У нас салатик средиземноморский остался, Ирочка? – робко спросила Лена.

– Еще утром доели, – буркнула домработница.– Сейчас народ покормлю, и приготовлю, – вздохнула она.

– Да мы и сами все сделаем, не беспокойтесь, – Лёля взяла ситуацию в свои руки. – Делов то? Лена, ставь воду, макароны варить. Лёшка, ты порежь огурчик соленый, и помидор. Я сейчас банку с лососем открою, если никто из мужчин не поможет.

Несколько человек бросились на помощь. Ирка поняла, что игра переходит с ее поля, и сменила тактику.

– Да я сейчас все сделаю, – встала она из-за стола.

– А мы и сами поварихи хоть куда, – продолжала глумиться Лёля. – А уж свой любимый салатик, готовим просто божественно.

Салатик этот готовился совершенно просто, и был у нас самым любимым. Есть его можно было и зимой и летом. Легкий, без майонеза. Заправлялся он только соевым соусом и растительным маслом. И с белым вином сочетался просто превосходно. Был один маленький секретик – макароны должны быть спиральками.

Наши макароны сварились, мы добавили туда соленый огурец, помидор, банку лосося, и немного зелени.

– Каперсов еще надо, – попробовала Лёля салат.

– Можно и без них, – пожала я плечами.

– Девочки, на веранду идем, – Лена достала посуду, прихватив с собой бутылку вина.

Ирка осталась стоять посреди кухни. Она явно чувствовала наше недовольство, но исправить ситуацию не могла.

Мы уютно расположились на веранде, типа зимнего сада. Растения, несмотря на Ленин уход, продолжали жить, и некоторые даже зацвели.

– Весну почувствовали, бедолаги! – вздохнула Лёля, глядя на горшки с цветами. – Даже прилично выглядят.

– Я и забыла про них, за всеми нашими переживаниями, – удивленно рассматривая питомцев, сказала Лена.

– Им это только на пользу, – кивнула Лёля.

Мы удобно расположились в плетеных креслах, расставив тарелки, и наполнив бокалы вином. Зидан сел перед Леной, преданно глядя ей в глаза.

– А мальчика никто не покормил! – спохватилась хозяйка.

– Цветы не поливает, собак не кормит. Может, тебе отдохнуть пора? – спросила я.

– Да всем нам отдохнуть пора, – покачала головой Лёля. – Вот закончится этот кошмар, махнем, куда – нибудь всей компанией, как раньше! На море хочу, на белый песок! Лежать, и ни о чем не думать! Хорошо!

– Да, и чтобы горы недалеко были. Люблю на горы смотреть! Ничего нет прекраснее гор! – оживилась я. – А ты, Лена, что хочешь?

– Чтобы Генка на отдых свой телефон не брал. Но, по-моему, мое желание самое трудное, – грустно произнесла Лена.

Салат был съеден, вино выпито, и даже выкурено по сигарете. Ирка с подносом постучала в дверь.

– Я вам тут кофе сварила, – робко произнесла она. – Вы ж любите.

– Спасибо, – холодно кивнула Лена.

– Чувствует, что зарвалась девица, – прокомментировала Лёля, когда за Иркой закрылась дверь. – Может, ее уже менять пора?

– Да если бы не ее характер, она бы сама, куда по – лучше устроилась, – отмахнулась Лена, я уже привыкла к ее выкрутасам.

Зазвучала мелодия танго. Это звонил Геннадий. Лена, взяла трубку и тихо слушала, без комментарий. Лицо ее менялось. Сначала, оно было испуганное, потом сделалось удивленным, потом ошарашенным. Вскоре Лена кивнула, и нажала «отбой».

– Ну? Что он сказал? Это про меня? – я сгорала от нетерпения.

– Обещал скоро приехать и все рассказать. Все хорошо! – Лена улыбнулась. – Охрану можно отпустить.

* * *

Генку ждали с огромным нетерпением. Он приехал, не торопясь переоделся, явно испытывая наше терпение. Попросил Ирку накрыть стол в гостиной. Мы от напряжения не могли даже сидеть. А этот сатрап принялся за свой ужин.

Лена только пожимала плечами. «Вы же знаете, какой он. Сначала должен поесть». Мы все это знали, но готовы были его убить, если он немедленно не начнет свой рассказ.

Ирка принесла четыре коньячных бокала. Генка налил всем поровну, и поднял свой:

– Ну, подруги, за счастливое завершение этого дела!

– Гена, если ты сейчас не начнешь рассказывать, я за себя не ручаюсь! – я стала медленно приближаться к Генке.

Он поднял вверх руки, и начал:

– Должен сказать тебе, Королькова, что охотились за тобой, а точнее за бумагами, которые находились у тебя, весьма солидные люди. Может быть, все прошло бы бескровно, если бы один из участников этой истории не захотел войти в большую политику. А для этого ему понадобилось совершенно честное имя, которого – то у него и не было. Очень некстати, ваш директор задумал этот полет, и строительство на своем участке. На участке этом уже три года возводится красавец – коттеджный поселок. Дома идут влет. Покупают, как вы догадываетесь, эти дома люди солидные и серьезные.

– Но этого не может быть! – воскликнула я. – Наш участок оформлен по всем правилам. И никто не может вести там работы!

– А его продали. Ну, или почти продали. Продавец, как раз, тот милый человек, который собрался в большую политику. Представляете, какая могла подняться шумиха, если бы вы предъявили свои права на участок земли? Зная, принципиальный характер вашего босса, не трудно догадаться, что мирно договориться с ним было трудно. И опять все могло бы сложиться лучше, чем сложилось, если бы милый человек, не попросил своего милого человека, по кличке Красавец, нанять толковых людей, чтобы разобраться в этом деле. Думаю, что убийства, да еще такие масштабные, не входили в планы горе-политика. Но Красавец был мужиком недалеким и страшно жадным. Он решил оставить все деньги себе, а вопрос решить одним способом: «Нет человека – нет проблемы!»

Убивать ему оказалось не сложно. ( Мы содрогнулись!) И неизвестно, сколько еще могло оказаться жертв, если бы его не взяли сегодня у палаты Толика. Он шел добивать свою жертву.

Я смотрела перед собой, представляя всю картину. Вот почему, я так часто видела рядом с собой этого падшего Ангела.

– А зачем он всех секретарш наших перестрелял?

– Документы искал без свидетелей. Ему было проще убить девушек, чем придумывать правдоподобную историю, как попасть в кабинет. Сказать по правде, я думаю, что он немного тронулся умом от своей красоты. Представляете, когда его брали с пистолетом в руке, он больше всего волновался, чтобы не запачкали его белые джинсы, и не испортили прическу. Жуть, какая то! Ну и сразу стал сдавать всех своих благодетелей, чтобы ему лицо не испортили.

Я сидела красная от стыда. На второй план ушла радость, о том, что весь этот кошмар закончился. Мне было стыдно, что я способна обращать внимание на таких недалеких индивидуумов.

– Ну, что, Лёшка, с днем рождения тебя! Будь счастлива! – Генка поднял свой бокал.

И в это время, погас свет, я стала испуганно оглядываться, но тут вошла Ирина, она несла большой торт с горящими свечами. Все запели: «С днем рожденья, тебя!»