– Безусловно, – ответила она и объяснила: – За масками чёрного и синего цветов прячутся мужчины. Чёрная маска согласна на… нестандартные развлечения. Синяя – на традиционные. Символы, нанесённые на маски, – показатель того, как далеко в своих фантазиях готов зайти гость. Этих маркеров всего пятнадцать. В розовых и красных масках – женщины. «Красные маски» рассчитывают на что-то погорячее. «Розовые» – на стандарт. По символам… К примеру, та маска – в розовых тонах будет согласна на связывание. Видишь у неё на щеке слева рисунок в виде тонких скрещенных полосок?

– Угу, – подтвердила я.

– А маска с цветными полосами, на которую ты смотришь…

– В общем, развлечения на любой вкус, – прервала я своего гида и натужно улыбнулась под своей, совсем не провокационной маской. Любопытство вяло верх, и я решила уточнить: – Разве это позволено? Ну… полоски, и всё такое…

– Всё имеет свои пределы, – неопределенно ответила Вика. И подумав, решила добавить: – Всему своё время.

– Это от кого-то зависит? – выпалила я, – Ну, то есть…

– Зависит от того, кто наблюдает за этим шабашом, – прошептала Кудряшка, повернувшись ко мне лицом и принявшись поправлять маску на моём лице.

– Шабашом? – также шёпотом переспросила я, но Кудряшка лишь взглянула на меня своим фирменным, предостерегающим взглядом и легко, почти невесомо провела пальцем по поверхности моей маски на подбородке – у самых губ – будто осторожно стряхнула с них несуществующую пылинку.

– А кто за этим наблюдает? – спросила я, не вняв предупреждению. Как со мной частенько бывает: любопытство оказалось сильнее всяких мер предосторожности.

– Тот, кому положено… – вздохнув, ответил мой гид.

– О чём вы там опять шепчетесь? – воскликнула Марья.

– Просто поправила ей маску и спросила, как дышится, – откликнулась Кудряшка.

– Да-да, так я и поверила! Ладно… А скажи-ка мне, всезнайка, по секрету: те, кто практикует БДСМ тут тоже пасутся? – не умолкала Марья.

`– Вон те, в чёрных длинных плащах-накидках и такого же цвета масках – домы. В нарядах с преобладанием серого – сабы, – объяснила ей Кудряшка.

Слушая её ответы, я поняла, что общество это, оказывается, не так безобидно, как выглядело на первый взгляд…

– Откуда ты всё это знаешь? – тихо спросила я, – Ты здесь частый гость, да?

– Впервые. Просто навела справки, – лаконично ответила она и добавила: – Держи дистанцию со всеми и будь до поры до времени в поле моего зрения.

– До поры до времени… – ухватилась я за эти слова, но Марья перетянула внимание на себя.

– А был ли смысл ей тогда сюда соваться! – в голосе подруги послышалось раздражение.

– Сначала думала, что не было. Теперь считаю – да, был, – выдала Виктория ей в ответ.

– И какой же, если ей всё нельзя? – не отставала от неё моя заноза.

– Возможно, единственный: избавить от назойливо-деструктивного влияния некоторых.

– Некоторых?! Это кого ж, скажи на милость? – пошла в атаку моя амазонка.

Кудряшка не проронила и слова в ответ, но направленный на Машу взгляд оказался очень красноречив: Вика явно считала, что именно Марья влияет на меня таким образом.

– А что такое триксель? – задала я не дававший покоя вопрос, резко сменив неприятную мне тему. И объяснила: хочу знать, потому что это изображение есть на масках некоторых гостей.

– В общем и целом, этот знак используется как оберег магической силы, но в нашем случае: он – больше показатель избранности… влиятельности некоторых членов клуба.

– Какого клуба?

– Клуба, во владениях которого мы находимся.

– Ясно… – пролепетала я.

Заметив, что некоторые гости порой скрывались за плотными тёмными шторами на задворках зала, я поинтересовалась:

– Что там, за этими мягкими стенами, Кейси?

– Приват-комнаты, – коротко пояснили мне. От этого объяснения по спине прошёлся озноб, и я слегка повела плечами, припомнив план помещений, показанный мне Марьей еще в общаге.

– Ви… Кассандра, хватит! У неё поджилки трясутся, – остановила моего гида подруга.

Она была права: чем больше я узнавала, тем неуютнее мне становилось среди этой публики. Чтобы отвлечься, я в сотый раз принялась осматривать интерьер зала. Глаз зацепился за что-то спокойное, плавно двигающееся, будто от лёгкого сквозняка. Это оказалась ещё одна штора, что-то явно скрывающая у самой дальней стены справа.

«Возможно, там и не стена вовсе, – задумалась было я, – а какой-нибудь проход… Куда-то… Не знаю…»

– Займись уже поисками Нови… Нашего чёрта! Наверняка он здесь! – настоятельно посоветовала мне Маша.

– Почему ты в этом так уверена? – уточнила я, уловив, что подруга имеет в виду Мишу.

– По-то-му что! – по слогам ответила авантюристка и добавила: – В конце концов он – наша дополнительная страховка на случай провала.

– С чего ты решила, что он станет нам помогать? Если узнает тебя, то сразу поймёт, что ты в этом клубе собираешь на него компромат, – не смолчала я.

– Поможет! Но не мне, а тебе. А я паровозиком пристроюсь. Ты же не бросишь меня здесь одну-одинёшеньку, правда? – спросила моя заноза с явной усмешкой в голосе.

– Правда, – подтвердила я.

– Тогда займись делом! Ищи его среди этих анонимов.

– Ей не следует этого делать, – возразила Вика.

– С чего бы? Чё ты носишься с ней, как курица с яйцом! – вскипела Марья, хорошо хоть голос повысила лишь на полтона.

– Завидуешь? – усмехнулась Виктория.

– Было б с чего! – также с усмешкой парировала Маша. И продолжила, уже обратившись ко мне: – Да, Сиренка, не везёт тебе: то Мюллер с тобой носится как с писаной торбой, то женишок пылинки сдувает, теперь вот – она. Эх… И птиц тебя обхаживал, а ведь мог склевать! Слышала я, что вполне может. Одну свою пассию так прокатил, что мама – не горюй!

– Какой птиц? – не поняла я.

– Чёт туго ты соображать стала, мать! Кислородного коктейльчика передышала, что ли? А маску-то она тебе подогнала навороченную, – ткнула она пальцем в Викторию, – Полчаса под твои габариты подбирала. Вернее, под свои, да они у вас одинаковые.

– Какой птиц, Маш? – повторила я вопрос.

– Какой-какой? Имперский! Догадайся с трёх раз, только цыц, – приложила она палец к губам на маске и заговорщицки объяснила: К-коспирация, ж!

– А… Поняла, – догадалась я, что подруга имеет в виду Орлова, а этот её «птиц» – аналогия с фамилией.

– Да ни-фи-га ты не поняла!

– Разве?

– Да стопудово! Таким макаром ты никогда не станешь по-настоящему самостоятельной – вот что ты должна была понять, мать!

– Есть люди, которым самостоятельность во вред, – сдержанно заметила Кудряшка.

– Ух ты! Вот и диагноз подкатил! – съязвила Марья, – Ты, оказывается, у нас ведомая, ясно! Как собачка на поводке, – продолжила подруга меня троллить. – Даже Лорд твой имеет больше свободы! Всё! Финита да камедь, ясно!

– Харош трындеть! Ты не на сходке! – осекла её Вика.

– Девочки, не ссорьтесь, пожалуйста, – смиренно попросила я, – И так душа не на месте.

– Не очкуй, мать, щас тебе её туда поставят. Всё, я умываю руки! – не унималась Марья.

– Что это значит, Маш? – в смятении уточнила я.

– Только то, что у каждого из нас здесь свои задачи. У тебя – получить шок и стать прежней. У неё – подтирать тебе сопельки и не дать пуститься во все тяжкие. А у меня – накрыть твоего женишка с потрохами. Извини уж, иначе – никак. Осталось его вычислить. Обнаружишь – маякни!

– Кажется, нет его здесь, Маш. Я его не чувствую. Вернее, чувствую, но не его…

– Началось! Это заразно у вас, что ль? У Кассандры нахваталась, да?

– Нет… Просто…

– Да, ладно оправдываться! Кого, хоть – не его чуешь?

– Не Мишу… Другого…

– Какого другого? У этого чёрта есть двойник? Типа брат-близнец?

– У него сестра-близнец, но я – не о том.

– А о чём?

– Не о чём, а о ком, Маш.

– Что ты несёшь? Ясно, кароч! Раз ты мне не помощник, то сама справлюсь. Будь на виду, слышь, не ныряй в эту, как её там? Темноту!

– В тень, – поправила я подругу.

– Вот-вот, не растворись тут, не стань тенью, кароч. Ну, тут я спокойна – мамочка за тобой присмотрит, – ткнула она пальцем в Кудряшку и была такова.