Академик РАН Алексей Николаевич, улыбаясь, извинился за свое временное отсутствие и сослался на необходимость заниматься спортом для поддержания формы. Выглядел он при этом действительно подтянутым и спортивным, подтверждая тем самым, что спорт полезен в любом возрасте.

– Уважаемые слушатели и участники семинара, вопрос об иерархии оппозиции я неслучайно поручил моему давнему и любимому ученику Геннадию, – продолжил Анатолий Сергеевич. – Думаю, что будет уместно сообщить вам следующее: Геннадий планирует принять участие в предстоящих выборах на муниципальном уровне, в том числе и для этого он принял решение вступить в ряды партии. Но об этом он сам расскажет нам в своем выступлении.

Представление следующего докладчика прозвучало серьезно. Геннадий оказался вторым участником семинара после бизнесмена, который собирался участвовать в выборах за последнее время. Но тут было одно отличие: Александр Тимофеевич не входил в состав какой-либо партии. Все внимательно стали слушать выступление.

– В начале своего сообщения я хочу, чтобы вы зрительно представили перед собой образ человека, взошедшего на высокую гору. Согласитесь, что мир предстанет перед вами совсем другим. Так и в любом другом вопросе: в профессии, в оценке любого события и в мире оппозиции. Получается, что оценить профессиональный уровень под силу только такому человеку, который сам является профессионалом.

Геннадий хоть и присутствовал на семинарах периодически, но зарекомендовал себя как профессионал. Каждое его выступление всегда звучало четко, логично, обоснованно. Он понимал, о чем говорил, но слушать его было сложновато. Иногда создавалось впечатление, что Геннадий то ли намеренно что-то недоговаривает, то ли специально усложняет изложение своей точки зрения. Подтекст звучал примерно так: попробуйте для начала осознать, о чем я говорю, сможете ли вы, но буду рад, если у вас получится. Так прозвучало и в этот раз. По существу для начала он заявил о том, что смысл иерархии – в соподчинении уровней сложности. На практике это означало: чтобы понять предложенную сложность, нужно овладеть этим уровнем сложности.

– Я предлагаю четкое правило: уровень оппозиции обязательно должен соответствовать такому же уровню существующей официальной точки зрения по любому конкретно рассматриваемому вопросу. Только при этом условии начнет возникать иерархическая оппозиция. Значит, покажи сначала свою личную квалификацию и только потом оппозиционируй.

До этого момента ведущий изо всех сил старался не комментировать выступление, но сейчас он не выдержал:

– Не просто покажи и продемонстрируй уровень своего профессионализма, а обязательно зафиксируй уровень своей компетентности.

Большинство присутствующих к таким словам, как «компетентность», относились прохладно, они, к счастью, почти не использовали их в своей повседневной и профессиональной жизни. Но семинар проходил на территории учебного заведения, да и среди гостей насчитывалась пара-тройка преподавателей. Сфера образования первой вкусила счастья оперировать такими понятиями, как «компетентность» и «компетенция». Те из преподавателей, кто с удовольствием к месту и не к месту использовал и умел применять эти два понятия, официально приравнивались к профессионалам. При этом они очень гордились этим своим умением.

Другие члены педагогического сообщества значительно прохладнее относились к этой словесной эквилибристике. Явно чувствовалась надуманность обсуждаемого вопроса. Тем не менее Геннадий с явным удовольствием продолжал представлять свою точку зрения:

– Возникает вопрос, какая нам нужна оппозиция: для галочки или реально работающая? Соотношение иерархических уровней позволит приблизиться к реально работающей оппозиции.

В противном случае процессы будут направлены в сторону разрушения, а не созидания.

– А не слишком ли мы собираемся сделать все заорганизованным? – решил уточнить Графитов, направляя выступление в нужную сторону, как он считал.

– А это смотря что мы хотим получить в результате: нормальные процессы взаимоотношений официальной позиции и оппозиции или разрушительные технологии. Я думаю, выбор напрашивается сам собой.

– Ваш вывод.

– Мы должны стремиться к иерархической, то есть уровневой и профессиональной оппозиции.

Обычно присутствующие редко высказывали свое мнение непосредственно в течение семинара. Но сегодня все наблюдали непривычную картину. Принимающая сторона в лице академика РАН, видимо, привыкла к совсем другому порядку дискуссии; в конце концов, академик хотел, чтобы дискуссия все-таки имела место, поэтому он спросил:

– А не кажется ли вам, уважаемый, что вы очень формально подходите к такому важному вопросу, как иерархия оппозиции?

– Я изложил свое видение данной проблемы. Готов выслушать и другие подходы.

– Это все – общие слова, – махнул рукой академик, – и пустые рассуждения. А где суть противоречий, проблемы, их содержательная часть? Ведь оппозиция возникает не случайно, в ее основе находится что-то жизненно важное и необходимое для людей. У вас за формой исчезла суть, вы выплеснули ребенка вместе со своими рассуждениями об уровнях иерархии.

Алексей Николаевич, по сути, был прав, но прозвучали его слова неожиданно резко. Он спорил по теме, но выглядело это как личный выпад против выступающего.

Нужно сказать, что Геннадий на этой встрече артистично продемонстрировал свое умение вести дискуссию: железная выдержка, отсутствие эмоций, приятная улыбка, готовность отвечать оппоненту. Слова академика звучали вполне обоснованно, но Геннадий не отступал от своей точки зрения. Он снова стал объяснять свое видение иерархии оппозиции.

Пикировались они достаточно долго, и в конце концов многие из присутствующих даже перестали улавливать суть спора, они просто переводили взоры с одного оппонента на другого: по содержанию явно выигрывал академик, но по форме Геннадий давал ему фору. В общем, неожиданно разыгрался настоящий дискуссионный батл.

Пожалуй, такая ситуация еще ни разу не возникала на семинарах. Два участника заседания оказались на разных берегах дискуссионного течения. Вроде бы ничего особенного, так вполне может случиться и даже интересно, но что-то в возникшем противостоянии внушало присутствующим тревогу и опасения. Докладчик держал удар хорошо, с улыбкой. Другая сторона в лице хозяина кафедры вдруг начала наступать. Анатолий Сергеевич попытался направить семинар в запланированное русло:

– Вы посмотрите, какая у нас возникла интересная ситуация: разные точки зрения, несовпадение по ряду тезисов. Я считаю, что это только доказывает, насколько важны обсуждаемая тема об иерархии оппозиции и, конечно, закон о ней. Думаю, что сейчас самое время предоставить слово представителю принимающей стороны. Надеюсь, Алексей Николаевич не будет возражать.

Вокруг стола сидело несколько мужчин – работников Института экономики и кафедры, на территории которой все сейчас и расположились. Один из них, высокий брюнет, лет слегка за пятьдесят, вышел к импровизированной стойке. Начал он говорить неожиданно тихим, вкрадчивым голосом, даже, можно сказать, тишайшим. Сначала он представился, но большинство смогло с трудом разобрать только фамилию: Тиходеевский. Когда Леонид Игоревич вдруг зловеще зашептал, присутствующие невольно подумали, что, пожалуй, он целиком соответствует возникшему в головах образу.

– Буду очень краток. Предлагаю присоединиться не просто к оппозиции, а к пропрезидентской оппозиции, которая будет поддерживать все его начинания по сохранению суверенитета нашей страны. – Он продолжал шептать, заставляя всех прислушиваться. – Надо не просто поддержать его какими-то правильными словами, а для начала собрать подписи в поддержку политики президента. У меня, в общем, все. Прошу подумать до конца встречи, подписные листы готовы.

Присутствующие гости виду старались не подавать, но были явно удивлены, а возможно, и просто ошарашены. В общем, обалдели от такого краткого и многозначительного выступления. С одной стороны, пропрезидентская оппозиция – это хорошо, а с другой – какие-то странные подписные листы. Академик сначала наслаждался произведенным впечатлением, но, почувствовав тревожное настроение слушателей, постарался переключить их внимание и дружелюбно сообщил:

– Должен вам сказать, что для вас ставить свои подписи совсем не обязательно, просто примите к сведению, что есть и такое направление пропрезидентской деятельности в интересах нашего государства.

– Алексей Николаевич, прошу вас высказать свое мнение по вопросу продвижения проектов, как мы с вами договаривались, – тут же подхватил руководитель семинаров.

– Скажу всего несколько слов. Наличие оппозиции предполагает обязательное продвижение своих проектов. Но как продвигать проекты, если у нас отсутствуют механизмы продвижения проектов вообще? Вот вы можете перечислить хоть какие-то технологии, которые помогли бы вам или кому-то еще сделать это? Я лично – не могу.

– Неужели нет выхода?

– Ну почему? Можно попробовать. Например, первый шаг – создать ученый совет города, в частности нашего прекрасного Екатеринбурга.

– А может быть, нам поможет механизм общественных слушаний?

– Вы сами хоть раз присутствовали на общественном слушании? Сама процедура этого слушания не располагает к принятию спокойного и взвешенного решения. Поэтому считаю, что существующий механизм по меньшей мере неэффективен и, самое главное, он не опирается на научную основу. Поэтому, вероятно, надо опробовать разные варианты, но предлагаю начать с ученого совета города.

Семинар явно подходил к завершающей фазе. Ситуация постепенно прояснялась, обстановка разряжалась.

И все-таки руководитель семинара оказался сегодня в сложном положении. Неожиданно возникла нелюбимая им дискуссия, вернее, наезд на выступающего при обсуждении вопроса иерархии оппозиции. В принципе, Анатолий Сергеевич не приветствовал дискуссии на своих семинарах, но здесь он не мог повлиять на ситуацию. И, наконец, эта странная история со сбором подписей. Графитов, похоже, сам услышал об этом в первый раз. В данный момент ему требовалось завершить семинар, причем не просто что-то сказать, а высказаться, как любили говорить некоторые из экспертов, тонко и мудро. Этим он занимался уже достаточно давно, поэтому начал свое заключительное слово уверенно:

– Первый мой тезис вам едва ли удастся опровергнуть. Я утверждаю: мышление любого человека глубоко негативно. Когда мы рассуждаем про оппозиционность, то считаем основными ее причинами социальные и экономические. На самом деле все значительно проще. Что вам ближе: отвергнуть или принять какое-то событие или ситуацию?

Присутствующие подумали, что он начнет сейчас опрашивать всех, но это был риторический вопрос.

– Конечно, отвергнуть. По очень простой причине: потому что любое принятие предполагает какую-то ответственность, хотя бы минимальную. Предлагая идти по пути отрицания, оппозиция дает возможность участникам просто не соглашаться и ни за что не отвечать.

«Интересно, будут ли возражения у кого-то? А у меня возникают сомнения», – подумала тут же Наталья.

Вслух она ничего не стала говорить, ее сдерживали присутствие новых людей и напор руководителя. Когда речь заходила о возможном будущем любого закона, рассчитывать на изменение точки зрения Графитова не приходилось.

– Считаю необходимым разрабатывать отдельный закон об оппозиции. Моя точка зрения достаточно проста: в основе оппозиции – всегда негативное сознание, которое обязательно будет формировать логику декаданса, падения и деградации. Это и надо вносить в новый закон.

Последние слова семинара, как всегда, прозвучали из уст руководителя. В этот раз все происходило как обычно. Идея создания новых законов являлась основной деятельностью Законодательного агентства, детищем Анатолия Сергеевича, созданным им несколько лет тому назад. Известно, что в чужой монастырь со своими правилами не ходят.

Большинство слушателей семинара пришли когда-то в Труворский клуб, затем на горизонте возникло агентство, которое сейчас стало явно преобладать над клубом. И что тут могли сделать участники? Слова о клубе пока еще звучали на заседаниях, но «игра с законами», похоже, становилась основной.

Какое-то время все молчали, последние слова Анатолия Сергеевича вроде бы подводили итог заседания, но вдруг прозвучали слова академика:

– А почему никто не вспоминает закон о лоббировании депутатов? Насколько я помню, мы о нем говорили не так давно, осенью, и именно на территории нашей кафедры, когда обсуждали профессионализм депутатов. Помните, перед нами стоял вопрос: профессионал или законодатель?

– Да, вы правы. У нас было такое заседание, где мы пытались решить для себя, депутат – это профессия или законотворчество, – вспомнил Графитов.

– Поэтому я и спрашиваю: зачем отдельный закон об оппозиции, если мы уже предложили закон о лоббировании? – спросил академик.

Руководитель экспертной группы оказался в трудном положении. С одной стороны, ему хотелось защищать свою систему законодательных семинаров, а каждый семинар, согласно неписаным правилам, заканчивался решением о необходимости разработки очередного закона. С другой стороны, сегодня «сбор семинаристов» проходил на чужой территории. И в этот раз принимающая сторона высказала явное несогласие с необходимостью создания очередного закона. Здравый смысл и логика в замечаниях академика, конечно, присутствовали.

– Да, просматривается необходимость задуматься. Наверно, к этому вопросу придется вернуться, чтобы состыковать возникшие противоречия, – подбирая слова, Анатолий Сергеевич понимал, что доводы академика будет не так просто опровергнуть, и отмахнуться от них тоже не получится. Визуально он даже немного схуднул, и куда-то исчез его обычный «законодательный» настрой.

Все тут же решили, что пришло время переходить к неофициальной части встречи. Совместными усилиями стол раскинулся в лучших российских традициях. Кто-то из гостей, находясь еще под впечатлением от бурной дискуссии, решил уточнить, в какую такую партию вступил любимый ученик Графитова, с которым спорил академик. Сам Геннадий с дочерью под шумок уже скрылся, видимо исчерпав весь запас своей выдержки. Анатолий Сергеевич, безусловно, владел необходимой информацией, но он без энтузиазма негромко сообщил: