– Если уж пошла речь о законодательстве, а мы с вами относимся к потенциальным законодателям, так как осмеливаемся рассуждать на столь важные темы, то стоит задуматься о таком критерии, как допуск к инвестированию, – вновь взял бразды правления в свои руки Графитов. Делал он это всегда с нескрываемым удовольствием. – Подумайте: а какова может быть сумма этого допуска? Например, от десяти тысяч до ста тысяч рублей. Это просто небольшое отступление, если хотите, затравка, повод для ваших личных размышлений и возможностей. А сейчас я с удовольствием передаю слово практику из сферы бизнеса. Интересна его точка зрения.

К кафедре направился Александр Тимофеевич. Он, как всегда, выглядел подтянутым и аккуратным: светлая рубашка, свежий яркий галстук, зеркально-блестящие ботинки. Обычно его выступления состояли из двух частей: теоретической и практической. Теоретические выкладки, похоже, в какой-то степени обсуждались с руководителем семинаров. Когда Александр докладывал эту часть сообщения, он иногда подсматривал в записи, даже что-то зачитывал. Речь его обычно звучала выверенно и неторопливо. А вот когда дело доходило до примеров, здесь он просто преображался, образно говоря, у него вырастали крылья и расправлялись за плечами. Он шутил, широко улыбался и чувствовал себя абсолютно свободно. Создавалось впечатление, что эта часть выступления – его самая любимая. И именно эта часть была самой интересной, она запоминалась надолго и украшала заседания. В этот раз Александр как представитель предпринимателей решил сразу взять быка за рога и начал с неожиданного утверждения:

– Начну с наболевшего. С некоторых пор, проработав в бизнесе длительное время, со всей ответственностью заявляю, лично я «в колхозе» больше не участвую.

Прозвучало это так необычно, что даже Анатолий Сергеевич не нашел хоть каких-то общих слов для комментариев. Все остальные тоже сидели тихо и не скрывали своего любопытства. Бизнесмен очень корректно рассказал историю одного предпринимательского дела, в котором лично принимал участие. Так получилось, что дело пошло не очень, и это сразу же отразилось на самом важном факторе – деньгах. Как оказалось, вкладывались все, конечно разными долями, а расплачиваться пришлось в основном, как выразился выступающий, их вашему покорному слуге. Процесс оказался долгим и неприятным. Под разными предлогами участники «колхоза» стали тихонечко выходить из дела, сразу же изымая свои кровные.

– Я все обязательства фирмы выполнил, понес убытки и сделал для себя очень важный вывод, разработал правила, которым стараюсь следовать вот уже многие годы.

– Интересно их узнать, – подал голос Графитов.

– Они прозвучат, но я хотел бы, чтобы вы их сформулировали сами, выделив из моего выступления. Тема, запланированная мне, сначала звучала для меня неожиданно, но потом, на мое счастье, Анатолий Сергеевич ее уточнил и обозначил как «Законность бизнеса». Попытаюсь изложить свои соображения.

Прозвучавшее вступление выглядело неожиданным, все настроились внимательно слушать.

– Когда все идет отлично, законность и правильность действий мало кто из акционеров подвергает сомнению. Самое интересное наступает в тот момент, когда вдруг возникают трудности, все становится бесперспективно и начинают сдавать нервы. Показатель всегда – деньги.

– Должен сделать небольшую вводную. Да, я иногда меняю тему, – вновь не выдержал Графитов. Он любил вмешиваться в выступления своих подопечных. – Я посчитал, что вопрос о законности акционерных процессов – не просто важен, а является основным, если мы задумываемся о законе об акционерных обществах.

Всем участникам семинаров, особенно тем, кто уже давно сюда ходил, стало заметно повышенное внимание, даже какая-то страсть Анатолия Сергеевича к законодательным кодексам. То есть не просто к конкретному закону, а к своду, системе законов. Получалось, что участники семинаров замахивались на что-то слишком глобальное. Здравый смысл каждого, конечно, заставлял задуматься о реальности провозглашаемых планов, но все гнали эти мысли подальше, возлагая всю ответственность на руководителя. Ему и положено думать о глобальном, а мы просто рассуждаем и отвечаем на его необычные вопросы. Для усиления акцента Графитов обожал ссылаться на Москву и федеральный уровень. Но чем чаще он это делал, тем больше скептических мыслей посещало некоторых участников.

– Обращаю ваше внимание на то, что в любом случае неуспех каждый понимает по-своему. Именно он в первую очередь бьет по легитимности, а значит, законности процессов бизнеса. При этом сам бизнес и его управление повисают в воздухе. – Все понимали, что Александр на своей шкуре неоднократно прочувствовал все, что он здесь говорит. – Легитимность мало кем отслеживается и замечается, но она всегда присутствует в любом реальном деле. Возникает главный вопрос: в чем суть, основа легитимности в бизнесе? Чем реально определяется эта самая легитимность?

– Что же главное? – Анатолий Сергеевич, возможно, и делал вид, что ему это действительно интересно, но играл талантливо.

– Это, конечно… цель. Кстати, цели могут заявляться абсолютно разные. – Выступающий придерживался своей логики. – Прослеживается очевидная цепочка: цель – законность – легитимация. При этом очень важны промежуточные результаты и стиль управления деньгами. Именно реальные промежуточные суммы прибыли продолжают подтверждать заявленные цели.

Александр еще долго говорил о целях, даже вспомнил известный лозунг: «Цель оправдывает средства». Потом он предложил утвердить его как принцип.

«Это перебор», – написала Маргарита на рабочей бумажке и подвинула ее Наталье, которая в ответ нацарапала только одно слово, «прибыль…», и поставила три многозначительные точки.

Да, прожив при капитализме уже половину своих жизней, дамы так и не смогли кардинально поменять идеологические выкладки. Надо отметить, что выступающий попытался оправдать этот «живодерный» лозунг парой-тройкой рассуждений, но прозвучало это совсем не убедительно, даже для присутствующих «акул бизнеса».

В этот раз семинар получился необычным, этому способствовали и предложенная тема, и объявленные тезисы. Наталья пересчитала присутствующих, и у нее получилось, что не выступали еще три человека.

– Сейчас мы вернемся на круги истории и обратимся к сталинской артельной системе.

Обычно Алексей Андреевич выступал в начале заседания, так как его выступления часто содержали исторический подтекст, тезисы почти всегда можно было рассматривать как историческую справку, поэтому слушать его было лучше в начале семинара. Но в этот раз он получил слово почти в конце. Интересно, почему?

Алексей, как всегда, подготовился и выступал основательно. Разговор об артельной системе середины прошлого века в нашей стране он начал с отношения к ней официальной идеологии того времени.

– Марксистско-ленинская идеология относилась к артельной системе как к временному отступлению от стратегических принципов. Генеральная линия партии и правительства заключалась в государственной собственности с переходом в общенародную. – Выступающий взял паузу. – Но всем известно, что дальше государственной собственности дело так и не сдвинулось. Официально объявили и государственную, и колхозно-кооперативную собственность.

Пока выступающий бодро зачитывал статьи Конституции СССР 1936 года, Наталья вдруг вспомнила свое детство. Родилась она ровно в середине прошлого века, и той осенью, которая ей вспомнилась, еще не собиралась в первый класс. Отец одной из ее закадычных подружек работал в маленькой мастерской, где жители близлежащих частных домов чинили свои постоянно выходящие из строя керосинки и керогазы. Зимой еду готовили в печках на очагах, а летом пользовались чудо-приборами на керосине, потому что готовка на электрических плитках считалась очень дорогим удовольствием.

Подружка с гордостью произносила это странное слово: «кооператив». Наташа тогда услышала его в первый раз.

– Мой папа работает в ко-о-пера-тиве! – хвалилась Сабира. – А твой где?

– В геологической партии, – со значением отвечала маленькая Наташа.

– Подумаешь, непонятно где, а без моего отца все остались бы голодными.

Довод звучал сильно, и пришлось обратиться к своему отцу за разъяснениями, которые прозвучали тоже непонятно. Получалось, что отец Сабиры нужнее, чем отец Натальи – какой-то геолог.

«Да, кооперативы тогда точно были», – вспомнила Наталья. Ей даже показалось, что она опять почувствовала запах того самого керосина, который у всех семей хранился в металлической емкости и стоял в специально отведенном месте.

В это время Алексей всех развлекал цифрами:

– На 1953 год в СССР работало сто четырнадцать тысяч мастерских и предприятий, от пищепрома до металлообработки и от ювелирного дела до химической промышленности. На них трудились примерно два миллиона человек. – Факты и цифры всегда звучали в его выступлениях, и сегодня он не отступил от своего правила. – Предприятия производили шесть процентов валовой продукции промышленности СССР, причем артели и промкооперация производили сорок процентов мебели, семьдесят процентов металлической посуды, больше трети трикотажа, почти все детские игрушки.

Все эти цифры особо не удивляли, а вот факт того, что в предпринимательском секторе работали сотни конструкторских бюро, двадцать две экспериментальные лаборатории и даже целых два НИИ, пожалуй, поражал. Сегодня лично для себя Наталья узнала, что именно в 1956 году артели свернули, а ХХ съезд, материалы которого она столько раз читала в школе и в институте, провозгласил возврат к марксистско-ленинским принципам. Тогда история артели в СССР закончилась, а семья подружки и не подозревала, что их отец-кормилец может скоро лишиться работы. Керосинками и керогазами еще какое-то время пользовались, ведь жизнь пишет свою историю медленнее, чем принимаются партийные решения.

К удивлению участников семинара, Анатолий Сергеевич ни разу не прервал выступление, что не вязалось с его обычной манерой. Все с интересом окунулись в историю СССР и получили маленькую передышку от акционирования.

Следующий вопрос для рассмотрения прозвучал вообще непонятно: «Необходимость внедрения динамического акционирования». Не каждый из присутствующих разбирался в тонкостях процесса акционирования, а здесь требовалось погрузиться в такие дебри, что мама не горюй. У следующего выступающего, Михаила Юрьевича, прослеживалась одна особенность: он любил строить свое сообщение на примерах. Так произошло и в этот раз, хотя его пример прозвучал жизненно.

– Объединились три участника в общество с ограниченной ответственностью, у каждого оказались равные доли, соответственно по тридцать три целых три десятых процента, уставный капитал – сто тысяч рублей.

В этом месте у многих возникла в уме почему-то совсем другая цифра, в десять раз меньше. Вокруг поголовно возникали ООО с уставным капиталом в десять тысяч рублей, в крайнем случае – в два раза больше. Михаил, скорее всего, решил приукрасить или придать большее значение созданному предприятию, он продолжал:

– Доли распределились следующим образом: генеральный директор, технический директор и простой текущий участник со своей частью уставного капитала. Два директора постоянно выполняли свои обязанности, а третий принимал участие только своим капиталом. Через год на собрании акционеров два директора предъявили претензию третьему акционеру, которого посчитали только статическим участником акционерной деятельности общества, и лишили его дивидендов.

Тут же последовали комментарии от присутствующих:

– Чего и следовало ожидать…

– Таких случаев можно привести сколько угодно.

– Имел право обратиться в суд.

– Нет, они разошлись миром, переоформили документы – по пятьдесят процентов двум динамическим участникам акционерного процесса, предварительно вернув третьему вложенные средства.

– Вечный вопрос: что делать? Предлагайте, – вступил Анатолий Сергеевич.

«Не совсем понимаю, в чем проблема, – подумала Ольга, – и что тут можно предложить». Но, оказывается, предложений от участников семинара не требовалось, все сделал сам выступающий.

– Предлагаю, опираясь на зарубежный опыт, делать акценты на динамические составляющие, – бодро отбарабанил Миша.

Прозвучавший пример прояснил поставленный вопрос хотя бы в общих чертах. По крайней мере, новые люди стали понимать разницу между статическими и динамическими участниками. Надо сказать, что присутствующие уже подустали и ждали завершения выступления, все посматривали друг на друга, на свои записи – кто их вел – и полувопросительно задержали свой взгляд на Маргарите: она сегодня вытянула «последний билет».

– Активист, актив, акция, акционирование – однокоренные слова. А как на практике? Чем отличается доля от акции? – зачитала по бумажке Маргарита и тут же честно призналась: – Первая часть моего выступления – по моей профессии: я преподаватель русского языка и могу порассуждать про однокоренные слова. А вот что касается практики – у меня большой вопрос!

– Ваше мнение по вопросам акционирования нам интересно как взгляд человека со стороны. Что касается лингвистического аспекта, считайте, это ваш хлеб, поэтому просим.

– Нельзя не рассмотреть этимологию понятий, которые отличаются прежде всего в сфере употребления. Я сама не люблю рассматривать новые понятия и определения к ним, но здесь придется всем потерпеть. Надеюсь, что это все-таки заинтересует присутствующих.

Маргарита сменила очки и погрузилась в сферу этимологии:

– Активист – деятельный, энергичный член коллектива. Актив – деятельная часть организации; часть баланса – это финансовый термин, заимствованный из английского языка в XIX веке. Акция – действие; ценная бумага. Это понятие пришло через голландский и немецкий языки от Петра Первого. Сфера употребления – экономика, философия, социология, финансы, политика и бизнес. Акционирование – пришло от глагола «акционировать» и существительного «акция».

– Нельзя с вами не согласиться, Маргарита Сергеевна, но всетаки чем отличается акция от доли?

– Доля – термин многозначный. Общеупотребительный – дележ пойманной добычи или земельных участков. Второе значение – влияние судьбы на человека (синонимы: доза, процент, порция, квота). Третье значение – участие в капитале компании, ценная бумага (акция), дающая право собственности, пай во взаимном фонде, кооперативе. И этот список терминов можно продолжать, но я останавливаюсь, а желающие могут посмотреть сами.

Желающих, скорее всего, не окажется.

– Понимаю, что я вас утомила, но прошу вашего внимания еще немного. Владеющий долями имеет право приобретать другие доли и продавать имеющиеся, участвовать в управлении путем голосования, а также имеет возможность претендовать на дивиденды.

– А отличие доли от акции? – не утерпел Анатолий Сергеевич.

– Оно существенно: не делает владельцем, не обязывает платить дивиденды, не гарантирует обратного выкупа по цене покупки, не является долговой и ценной бумагой, не может влиять на процесс управления.

Слушатели вместе с докладчиком прошли какой-то важный теоретический внутренний рубеж семинара, и это всех порадовало. Оказывается, погружаться в теорию даже по необходимости требует определенных усилий, а это не всегда хочется.

– Ну что, страдальцы, приуныли? – подначивал руководитель, с удовольствием обращаясь к присутствующим. – Ваше личное мнение: а нужен ли нам кодекс в данном случае?

– Я понимаю, что ваше любимое акционирование – жизненная необходимость, но считаю, что гарантии бизнесу должно давать законодательство. Документов по акционированию создано очень много, сначала разберитесь с ними и доработайте те, что есть. Незачем плодить горы новых бумаг в виде кодексов. Ответьте на мой вопрос: много ли «оздоровленных» предприятий вы видели после вашего чудодейственного акционирования? Разве цель акционирования – не увеличение эффективности работы предприятия и создание новых рабочих мест? И последнее: почему продолжает обогащаться только определенный круг людей? – говорила Маргарита.

– Ответить хотя бы на один ваш вопрос будет большой удачей и великим достижением, – парировал Анатолий Сергеевич. – Вы должны понимать главное: ваш мозг свободен для формирования новых решений и новых ходов. Акционерный либерализм заключается в возможности разнообразить рынок, создавать обстоятельства и новые условия.

– Ура, конец, – шепнула Маргарита, вернувшись на место.

– Хочу на свободу, домой, чай не пью, – вполголоса ответила Наталья.

Акционирование доконало всех, кто-то из присутствующих сделал глоток чая, и все рьяно засобирались по домам. Обсуждать акции с точки зрения теории и практики никто не захотел. В этот раз все расстались по-деловому и быстро.

Как хорошо заканчивать семинар не коротким зимним днем, а летом, в самый его разгар. Вышел на свежий воздух – и наслаждаешься жизнью, нет тебе ни акций, ни долей, но и, конечно, нет и прибыли. Хотя вопрос о дивидендах в процессе акционирования для «простого» человека, как любят у нас называть народ, тоже намертво закрыт. Ну и ладно, нам не привыкать!

– Такую заключительную речь я, пожалуй, от Анатолия Сергеевича никогда не слышала. Слишком заумно, – заметила Маргарита, остановившись у подъездной скамейки, чтобы закурить. Обычно она любила оговаривать эту жизненно важную для нее процедуру, но не в этот раз. Она делала быстрые и глубокие затяжки, понимая, что прямо сейчас они побегут по домам.

– Да, он меня тоже в этот раз удивил своей обстоятельностью. О чем это говорит? – спросила Наталья. Она находилась на «низком старте», чтобы ринуться к дому, но изо всех сил себя сдерживала из-за лихорадочно курившей подруги.

– Получается, для него это архиважный вопрос, – предположила Рита.

– Готовит публику, но пока теоретически, – ответила Наталья.

– А вы обратили внимание на его фразу: «Надо уметь отличать акционерные отношения от зарплатных»? – процитировала Ольга. – Он несколько раз сказал о том, что мы все привыкли на работе получать за каждый шажок, а при акционировании, по его мнению, можно сделать сто шагов и только тогда начать получать. И еще одна фраза: «Есть риск совсем ничего не получить».

– Ага, денежки давайте, а получить их назад – вопрос открытый. Видите ли, риски, и ведь не поспоришь. Молодец! – засмеялась Маргарита. Она мужественно выбросила сигарету, и «будущие акционеры» двинулись к метро.

– А я обратила внимание на самый конец его речи, – пробурчала Наталья. – Сначала он долго рассуждал про акционерность и либеральность, рынок и его великие возможности.

– Про то, что рынок все исправит, я больше слышать не желаю, – заявила ее подруга.

– Повторяют как мантру.

– А я даже в своем любимом блокноте записала то, что акционерный либерализм дает возможность «лепить», это прямо его слово, пресловутый рынок и т. д., в том же духе, про создание великих обстоятельств и условий.

– Мутота, одни слова и рассуждения, – махнула рукой Ольга.

– Так что он, Наташа, собирался сказать?

– Либеральность, а значит, свобода заставляют думать и высказывать бесконечные варианты конкурентности. Вообще заумь.

– Не вижу в этой фразе смысла, – прокомментировала Маргарита.

– А я когда слышу слово «конкурентоспособность», сразу вспоминаю о конкурентоспособности наших учеников, о которой мы взахлеб говорили, когда сдавали на категорию, и мне делается противно.

– Бог с ними, с этими учениками. Наш руководитель тоже, похоже, пудрит нам мозги.

– А я вам уже давно говорю, что он хочет от нас только денег.

– Надо подумать, – сказала Маргарита свою любимую фразу.

Расстались они на привычном месте. Когда будет следующее заседание клуба, было неясно: впереди лето.

– Ольга, как быстро летит время. Мы с тобой исправно отходили почти год на эти сборища. Интересно, как долго это будет продолжаться.