Командующий своим Левым гранд-подразделением Уильям Франклин не бросит своей дивизии на верную гибель. Наверное, при сложившемся неблагоприятном для Севера раскладе сил он найдет, что единственным верным решением для него будет сейчас действовать по своему собственному разумению.
Шестой корпус пойдет на высоты Мари весной. Тогда наступление на Фредериксберг будет предпринято в ходе общей стратегии битвы при Чанселлорсвилле. И тогда эти высоты будут взяты. Одним этим Шестым корпусом. Другая расстановка сил. Другая численность защитников высот. Стремительность и быстрота прорыва штурмовых колонн.
Вперед были двинуты три штурмовые колонны. Справа и по центру наступление оказалось приостановленным. Но еще шла левая штурмовая колонна. Как сказал тогда полковник Томас Аллен своему 5-ому Висконсинскому полку: «Парни, вы видите эти высоты. Вы должны их взять. Вы думаете, что не сможете сделать этого, но вы можете и сделаете. Когда будет дана команда “Вперед!”, вы пойдете ускоренным шагом, не стреляя, и не остановитесь, пока не будет дана команда. А команды такой не будет».
Натаниэль стоял в своей передней боевой линии, чуть впереди своего отряда, и, наверное, ни прошлого, ни будущего сейчас просто словно бы не было. Был лишь вот этот миг, его капитанские погоны и эти высоты. И жизнь. Солнце, небо, земля, его синяя форма – и словно бы ничего больше. Его стойкость. Наверное, стойкость бизоновых трав тех прерий, в которых он вырос… Все то же, как и всегда. Жизнь – так жизнь, и гибель – так гибель. Где-то там, в таких далеких отсюда прериях, его ведь ждут-не дождутся домой. Своего Ната, Натаниэля, Тэна, Натти. Но ничего, мама стойкая, мама все примет с верой и с мужеством. Как всё ведь сказано в Символе веры. «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века…»
А дальше раздалась команда, и они рванулись своей стрелковой цепью. Вперед, под огонь и выстрелы, на каменную стену. Основные силы противника вели сейчас стрельбу по двум другим штурмовым колоннам и по еще другой бригаде. Но все равно вся дивизия из левой колонны, первая прорвавшаяся к каменной стене, будет потом полностью расформирована в силу своих потерь.
Лэйс не знал, как он остался жив, он не знал, как остались живы его друзья. Но высоты Мари были взяты. И знамя Союза, звезды и полосы, было поднято сейчас над ними. Ценой жизни. И ценой смерти. «Суета сует, сказал Екклесиаст, всё – суета!» (Еккл. 12:8)
На начало Геттисбергской битвы Шестой корпус стоял лагерем в Манчестере, штат Мэриленд. Это было 37 миль от Геттисберга. Подразделение выступит на марш, но сможет подойти к Геттисбергу только к концу второго дня сражения. На третий день битва при Геттисберге завершится. Отдельные бригады Шестого корпуса будут разбросаны на эти последние бои сражения по фронту, а сам корпус так и останется в резерве. Но теперь корпусу предстояло принять участие уже во всех оставшихся сражениях. Битва в Глуши. Спотсильвейни. И, наконец, Колд-Харбор. Все одно и тоже – наступления и атаки федеральной армии на оборону отступившего Юга и снова потери… На исходе войны. И на исходе уже всех человеческих сил снова и снова принимать все одну и ту же данность…
При Колд-Харбор Шестой корпус окажется переброшен туда со своих самых удаленных позиций на всей линии сил Севера. Это будет самый утомительный марш корпуса за все время боевых действий. А утром, когда встает солнце, когда просыпается мир и в своем торжестве жизнь, когда вспыхивают тяжелые росы на зеленых травах, – а утром, усталому и измотанному ночным маршем, корпусу предстояло ожидать теперь все той же команды на атаку. Сегодня или завтра…
Трава, зеленая трава, как те бизоновы травы прерий… Она напоминала сейчас про мужество и доблесть индейцев дакота, но она же и плескала в душу отчаянной тоской… Почему-то все словно слилось сейчас для Лэйса в одном миге. Манассас, снова Манассас. Неприступные высоты Мари. Марши на реку Раппаханок и к Геттисбергу. Глушь. Спотсильвейни… И вот теперь – это рассветное небо нового дня. Что же в нем он сам, а что же его друзья?.. «Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изму его, и прославлю его, долготою дней исполню его, и явлю ему спасение Мое…» (Пс.90:15–16) Это была вера при последнем издыхании. Это уже не была вера. Это был крест. Крест, на который уже не было сил… Но гибель – она ведь была гибель, и так – и так…
«Христос, поправший Своей смертью смерть человеков и воскресением Своим даровавший воскресение всем верующим в Него, уже одержал победу и над всеми скорбями твоими, а со Христом одержал и ты эту победу. Терпи великодушно яростные волны, терпи великодушно напор свирепых ветров, терпи силой веры – и Христос приведет тебя в свое время в покой Свой».
Свт. Игнатий Брянчанинов
– Натти…
– Джейми…
– Уилли…
Они все-таки снова стояли все вместе. Смелый, непосредственный в своей искренности Джейми: «Лучше быть расстрелянным за преданность, чем быть повешенным за предательство». Уильям, который никогда и не собирался становиться офицером, но который просто был всегда ответственный и надежный человек, и поэтому теперь такой блистательный, великолепный капитан, несмотря даже на нелюбимую карьеру. И Натаниэль, попавший в Вест-Пойнт откуда-то из своих далеких прерий, где люди любили жизнь просто за то, что она – жизнь. За синее небо, за солнце и за зеленую траву…
Как всегда. Все пока снова было как всегда. Что-то там дальше… Трое капитанов не думали сейчас об этом. Об этом было лучше не думать. Они просто знали – будет все. И хорошее, и печальное. Они ведь жили на этой грешной земле, они жили на той земле и под тем небом, которые прейдут. Здесь не могло быть по-другому. «Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы» (Мф.6:34).
Что-то там будет дальше… А пока будет осада Петерсберга и Ричмонда. И сдача оружия 12 апреля армией генерала Ли[21] при Аппоматтоксе. Победа…
Синие ряды встанут в своем победном строю, под своими победными флагами и знаменами, встанут в своем молчании, и кто-то вдруг призывно выкрикнет троекратное приветствие последней из сдавшихся чужих бригад, и это приветствие подхватят и остальные. Слишком дорогая была цена этой войны. Север и Юг, одна страна и одна доблесть…
12 апреля 1861 года – 12 апреля 1865… Эти страницы жизни стали наконец перевернуты и закрыты.
Трое офицеров-северян стояли на берегу Раппаханок, и закатное солнце снова заливало их своим золотом, как когда-то тогда, после второго Манассаса. Золотые лучи ложились на весеннюю землю, золотые лучи вспыхивали и играли на нашивках и обшлагах синих мундиров. И теперь начиналась новая жизнь, новые пути и судьбы, и все это было так радостно, но почему-то и немного грустно…
– Вот и конец нашей дружбе, – один за всех высказал эту грусть Уильям.
Наверное, он был прав. Не было в этом мире такой дружбы, чтобы она была бы сильнее времени и пространства. Менялись обстоятельства, и все менялось. Уже разные жизни. Разные дороги…
– Нет, Уилли, – с непоколебимой уверенностью и со своей обычной живостью отозвался ему в ответ Джейми. – А как же тогда сказано в Святом Евангелии: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга…»(Ин.13:34) А любовь никогда не перестает! – добавил синеглазый офицер с решительным торжеством, прозвучавшим сейчас в его голосе.
– «Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится…» (1 Кор. 13:8), – продолжил теперь уже и сам Уильям.
В мире нет дружбы. Нет любви. Нет правды. Все так говорят и все знают. В мире – нет. Но дружба в Боге и ради Бога – она навсегда. Она простирается через любые пространства и времена, она идет в вечность. Этой дружбе нет разлуки и нет конца. По разным концам земли, но она всегда соединяет друзей вместе. «Как говорит книга Деяний: «у множества же уверовавших было одно сердце и одна душа…» (Деян.4:32)[22].
«Истинная любовь к ближнему основана на вере в Бога: она – в Боге. “Вси едино будут, – вещал Спаситель мира ко Отцу Своему, – якоже Ты, Отче, во Мне, и Аз в Тебе, да и тии в Нас едино будут” (Ин.17:21)».
Свт. Игнатий Брянчанинов
Лэйс смотрел на реку. Наверное, он думал сейчас о том же, о чем перед этим был в размышлении и Уильям. Они все втроем вступали ведь в новые жизни и судьбы, и, может быть, больше никогда и не увидят уже друг друга, оказавшись по разным сторонам всех своих земных пространств и событий. Три друга, три однополчанина, три капитана… Боевая дружба от Манассаса до Ричмонда, через жизнь и смерть, она ведь словно оставалась сейчас здесь, на этом берегу Раппаханок… Все равно, как если бы вместе с душой и сердцем самих друзей.
Словно безмолвным обещанием своей преданности и верности трое офицеров-северян пожали сейчас друг другу руки.
«Но существует ли вообще дружба-то? – Да! Вот и Некто назвал кого-то друзьями (греч. – фили), но при одном необходимом условии (Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую Вам (см.: Ин. 15:14)). Выполнение этого условия таинственно сочетавало делателей в един дух со Сказавшим и делало их друзьями Ему и друзьями между собою. Это – опыт. Но мешают нам осуществлению подобной дружбы наши страстишки, из-за которых мы готовы охладеть, поссориться и даже вовсе порвать дружбу. Да не будет сего с нами!» (игум. Никон (Воробьев)).
Лэйс посмотрел на своих друзей и произнес сейчас каким-то по-особенному серьезным тоном:
– У нас в прериях у индейцев дакота есть обычай братства по крови. Они считают, что тогда в жилах людей течет одна и та же кровь, и эти люди становятся между собой братьями. Навсегда и над всеми обстоятельствами и испытаниями. Это у дакотов. – Он помолчал. И добавил: – Но все равно. «Blood is thicker than water»[23].
Натаниэль умолк. Дальше было – молчание. Дальше было – братство выше дакотского братства по крови. Братство Духом. «Когда Христос был вознесен на крест, пригвожден и умер, тогда „один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода“(Ин.19:34), и из этой крови и воды составилась вся Церковь. Сам Он свидетельствует об этом, когда говорит: „кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие“ (Ин.3:5). Кровь он называет Духом. Мы рождаемся водою крещения, а питаемся кровью. Видишь ли, как мы – от плоти Его и от костей Его, рождаясь и питаясь кровью Его и водой?»[24].
Вот так. Все было как-то вот так. «…И если кто услышит Мои слова и не поверит, Я не сужу его, ибо Я пришел не судить мир, но спасти мир. Отвергающий Меня и не принимающий слов Моих имеет судью себе: слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день» (Ин 12:47,48).
– А все, что писано было прежде, написано нам в наставление, чтобы мы терпением и утешением из Писаний сохраняли надежду.
Бог же терпения и утешения да дарует вам быть в единомыслии между собою, по учению Христа Иисуса, дабы вы единодушно, едиными устами славили Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа.
(Рим.15:4,5,6)
12 апреля 1861 года – 12 апреля 1865… Эти страницы жизни стали наконец перевернуты и закрыты. Перевернут и закрыт сегодня уже был и новый день – 16 апреля 1865…
Джеймс Грейсли вспомнил первым. Они втроем забыли. Они совсем ведь забыли. Во всех этих маршах и битвах, во всех этих одинаковых днях они совсем забыли, что из года в год наступает каждую весну всё один и тот же самый великий день, и наступает ведь не только в книге Нового Завета и в письмах из дому, но и в самой жизни. Потому что всё на путях и судьбах всей земли всегда озарено уже его светом и сиянием.
«Еже о нас исполнив смотрение, и яже на земли соединив небесным, вознеслся еси во славе, Христе Боже наш, никакоже отлучаяся, но пребывая неотступный, и вопия любящим Тя: Аз есмь с вами и никтоже на вы»[25].
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке