Цитаты из книг автора «Ольга Птицева»

Откуда было знать мне тогда, что горе порой бывает куда хмельнее сивушного вискаря, разлитого в соседнем гараже

Я знал теперь, на что давить. Все козыри оказались в руках – ни один ВУЗ в округе отсрочки не дает, военкомат забирает всех, кто может передвигаться на двух конечностях и знает буквы. Ноги у меня были в порядке, стаж бегуна мимо подворотен сделал из меня спортсмена поневоле, аттестат назревал вполне себе положительный. Других причин не отдать долг Родине тоже не накопилось.

Хороший он был, наверное, даже красивый. В десять лет плохо представляешь себе красоту вообще, а мужскую особенно.

Вспылить можно было и от имени этого дурацкого – откуда Гоша этот вылезает постоянно, я тебе что, попугай? Гриша, Гриша меня зовут, ма, сама же назвала! – и от обобщения, будто поступать мы будем вместе, и учиться вместе, и жить всегда вот так, как живем здесь, через перегородку из шифоньерки.

Тетка была абсолютно сумасшедшая. Не старая еще, но окончательно и бесповоротно поехавшая крышей. Я это понял, не увидев ее даже, просто шаги за дверью были медленными, тяжелыми, из квартиры сочился кисловатый дух комнат, которые тысячу лет не проветривали, а сама дверь была казенно-рыжей, с облупившейся у ручки краской. В таких квартирах живут только сумасшедшие старые девы, заводят себе котов, собирают стопки прошлогодних газет и ругаются на выключенный телевизор.

Нет. Нет. Нет. Только не это. Пожалуйста, Зоечка, миленькая, отпусти. Я не хочу тебя. Я не хочу твое костлявое тело, я не хочу твое голодное сердце, и душу твою тоскливую я не хочу. Ну отпусти ты меня! Я так устал, я ничего не соображаю. Я так давно не сплю, я постоянно бегу куда-то, я простужен, я болен. Я страшно болен, Зоя! Меня мутит, кошмарит и клонит в сон. У меня вечный жар, я ничего не могу. Я хочу просто уползти домой, прижаться лбом к холодной стене, и позволить сну утащить меня на самое дно. На последний этаж дома, где мертвые сестры-служанки напоят меня вином и смертью. Так я навеки останусь с ними. Чего еще мне желать? Точно не тебя, Зоя, точно не тебя.

Кто сказал тебе, что молчание – золото? Оно – прах. Пустота и тлен.

Берет ли на себя ответственность тот, кто шагает во тьму, лишь бы не испытывать боли, гнева и одиночества? Выбираем ли мы, кем стать – тьмой или тонущим во тьме? Или каждый тонущий сам себе тьма?